Осталось только объявить народу о предстоящем бракосочетании.— Ну и за сколько же меня продают? — прямо спросила Ребекка, не в силах скрыть горечь.— Прошу тебя…— Так за сколько же?— За десять тысяч крон, да товары на еще большую сумму, да обещание дальнейшей поддержки.На мгновение Ребекка словно онемела. Сумма и впрямь оказалась огромной.— Что ж, остается надеяться, что я стою таких денег, — выдохнула она. — Обзавестись женщиной можно и за, куда, меньшую сумму.Рэдд отчаянно заморгал.— Должно быть, этому Фарранду страсть как не терпится избавиться от сыночка, — продолжила Ребекка. — Интересно, из-за чего? Он что, горбатый? Или слабоумный от рождения?Голос ее прозвучал очень резко, на грани истерики.— Да ничего подобного, — вырвалось у Рэдда.— Но ты ведь сам сказал, что тебе ничего не известно про него.— Но об этом говорится в контракте, — побагровев от стыда, пояснил Рэдд. — Одно из условий заключается в том, что Крэнн должен быть в добром здравии и душой, и телом.— Что ж, хоть на том спасибо! — Ребекка невесело рассмеялась. — Так чего же тогда они добиваются в этом браке?— После смерти твоего отца Крэнн станет полноправным бароном, — ответил Рэдд. — На твой день рождения прибудет королевский чиновник с поручением официально изменить условия наследования титула.— Крайнее Поле не назовешь самой завидной вотчиной в стране, — возразила девушка. — Да за десять тысяч крон можно купить полкоролевства.Рэдд пожал плечами, потом покачал головой. Какое-то время они простояли молча; и тот, и другая предались безрадостным размышлениям.— Ну и когда же сыграть свадьбу? — в конце концов, осведомилась Ребекка.— Через месяц после помолвки, — тихим голосом сообщил Рэдд. — Точную дату назначат, когда сюда прибудут Крэнн с отцом.«Один месяц! — Ребекка чуть не упала в обморок от ужаса. — Всего только месяц. А может быть, и того меньше. Что же мне делать?»Резко развернувшись на каблучках, она, не оглядываясь, вышла из комнаты.— Прости меня! — крикнул Рэдд ей вслед.Но Ребекка не слышала его. Она не слышала сейчас ничего, кроме беззвучного вопля, поднимавшегося из самых глубин ее души.
Гален провел час, на который была прервана встреча с алхимиком, бродя по окраинным улочкам города, на одной из которых и жил Клюни. После того как он узнал, в каких обстоятельствах и условиях живет алхимик, ему стало легче понять, почему тот поселился именно в этой части города. В более благоустроенных и сравнительно процветающих районах соседи едва ли смирились бы с эксцентричным ученым и его приводящими к непредсказуемым результатам опытами. Здесь же, напротив, окрестные жители считали Клюни малосимпатичным, возможно сумасшедшим, но вполне безобидным соседом — безобидным, если не подойдешь ненароком к его дому на чересчур близкое расстояние! Эмер описала его Галену как человека интересного, потому что он, мол, интересуется всем на свете, и молодой человек понемногу начал понимать, что она при этом имела в виду. Почти каждый, с кем ему случалось заговорить на улице, с удовольствием рассказывал, как алхимик излечил кого-нибудь от болезни старинными и давным-давно позабытыми снадобьями или же точно предсказал какое-нибудь загадочное явление типа солнечного затмения. Другие поведали ему о страшном взрыве, разрушившем все наземные этажи дома алхимика, и о странных шумах, дымах, запахах, которые время от времени распространяются из его подвала. Но все соседи Клюни сходились на одном: алхимик вроде бы знает, чуть ли не все на свете. Он слыл авторитетом по самым разнообразным вопросам — от медицины и металлургии до магии и мифологии. «Знаток того, что в глубине холма» — как выразился один старик, с которым поговорил Гален.Так что, возвращаясь к дому алхимика, Гален смотрел на вещи куда оптимистичней, чем прежде. Конечно, он и раньше слышал кое-что о Клюни, но просто не представлял себе, как глубоко уважают этого человека. Беседы с соседями алхимика оказались и обнадеживающими, и приятными.Гален никогда не лез за словом в карман и был достаточно знаком с жизнью своих земляков, чтобы не чувствовать себя чужаком и в столь подозрительной округе, как здешняя. Люди же, в свою очередь, легко распознавали под налетом приобретенных в замке манер своего брата простолюдина и держались с ним как с равным. Внешне Гален был симпатичным парнем с острыми чертами лица и коротко постриженными каштановыми волосами, а одевался он достаточно прилично, чтобы всем и каждому было ясно, что он получает регулярное, хотя и скромное жалованье. Движения его были легкими и хорошо скоординированными, что свидетельствовало об уверенности в своих силах, а его голубые глаза пристально вглядывались в мир, ничего не упуская из виду и легкой улыбкой, отмечая даже самые мелкие драмы, разыгрывающиеся на улицах. Нож у него за поясом был не пустой игрушкой невесть что воображающего о себе бахвала, а продуманной и удобной частью экипировки. Короче говоря, он был из тех, что нравятся едва ли не каждому, и мало кто способен подбить такого молодца на что-нибудь, кроме веселой шутки.Пока он разгуливал по округе, ему не раз предлагали свой товар торговцы пирогами и бубликами, кабатчики, заманчиво выставляющие бутылки на солнышко, прямо к воротам, и представительницы древнейшей профессии. Он отказывался от угощений любого рода, ссылаясь на отсутствие аппетита, что порождало у здешней публики скабрезные шутки, а также на отсутствие денег, что заставляло продавцов усомниться в искренности его слов. Но в ходе всех этих шутливых перебранок он производил на людей приятное впечатление и, для него не составляло труда перевести разговор на интересующую его тему.Несколько подростков предложили юноше сыграть с ними в пятнашки, и он принял участие в их забаве с таким самозабвением, что зеваки, наблюдавшие за игрой, обошлись без почти неизбежных в таком случае насмешек. Но когда якобы безногий нищий попросил у него милостыню, Гален сразу же распознал, что перед ним мошенник, и, обменявшись с попрошайкой всего несколькими словами, заставил мнимого калеку улепетывать на такой скорости, что это развеселило всех, кто оказался в ту минуту на улице.Так что час прошел быстро и приятно: Галену нравилось, освободившись от работы на конюшне, заниматься лишь тем, чем ему вздумается. Однако, постучавшись в дверь к алхимику, он вновь настроился на серьезный лад. Он осознавал важность своей миссии для Эмер и Ребекки.Ему велели войти, и, очутившись в подвальном помещении, он обнаружил, что комната за время его отсутствия успела волшебно преобразиться. Каждое более или менее подходящее для этого место теперь занимали раскрытые книги, отдельные листы бумаги или старинные грамоты. Все это выглядело настолько хаотично, что Гален усомнился в том, можно ли в таком беспорядке отыскать или получить что-нибудь путное, тем не менее Клюни посреди всего этого развала приветствовал его широкой улыбкой на все еще измазанном зеленой краской лице.— Удалось! — ликующе воскликнул он, взмахнув рукой, в которой держал какую-то книгу, при чем взмахнув столь неудачно, что книгу выронил и та отлетела куда-то в сторону. — Я уверен, молодой человек, в том, что у нас есть все, что вам нужно. Верно ведь, дорогая?Ансельма кивнула, хотя и без малейшего намека на улыбку, и подала мужу лист бумаги, на котором можно было увидеть какой-то список. Клюни разложил этот лист перед собой на столе и принялся зачитывать пункт за пунктом, для верности загибая по числу этих пунктов пальцы.— Крэнну двадцать два года, он второй сын Фарранда, барона Роквулского. Они живут далеко от сюда, на северо-западе страны, в ущелье между горами Орлиной и Круглой. — Алхимик, оторвавшись от своих записей, бросил взгляд на Галена словно бы затем, чтобы выслушать из его уст похвалу. Гален тут же кивнул, после чего чтение продолжилось. — Его старший брат Глэнвиль уже женат, и удел, вне всякого сомнения, отойдет именно к нему. Согласно последним полученным мною сведениям, жена Глэнвиля в тягости, однако мне ничего не известно о том, произвела она уже ребенка на свет или же нет. К сожалению.— Это не имеет значения, — заверил его Гален. — Расскажите мне о Крэнне.Клюни, не без признательности улыбнувшись, выдал следующие сведения:— Это весьма могущественный род. Тамошние края разбогатели несколько веков назад как из-за торговли шерстью, так и благодаря золотодобыче. Бароны Роквулские традиционно входят в число ближайших советников королевского дома.Алхимик вновь сделал паузу, и Гален одобрительно кивнул. Одновременно он подумал, что неплохо было бы сойтись поближе с самим Клюни.— О Крэнне сообщают, что он хорош собою и необычайно силен физически, — читал Клюни. — У нас нет его портрета, но, согласно всеобщим утверждениям, он чрезвычайно похож на собственного отца. А вот как выглядит Фарранд. — Он показал рисунок в раскрытой на столе книге. Гален увидел мужчину с квадратным подбородком, тусклыми глазами и тонкими губами. — Каков отец, таков и сын, — заключил Клюни. — Крэнн выиграл несколько турниров и поединков, в искусстве обращения с мечом и копьем он не знает себе равных. Теперь ему даже не удается найти никого, кто рискнул бы помериться с ним силой. Ха-ха-ха!Гален не без опаски подумал о том, что именно замышляет против такого молодца Эмер.— Что-нибудь еще? — поинтересовался он, втайне надеясь на то, что никаких дополнительных сведений у алхимика не отыщется.— В общем-то… — Клюни замешкался с ответом. — Имеются кое-какие неподтвержденные слухи, но мне не кажется…— Скажи ему, — резко вмешалась в разговор Ансельма. Она окинула пристальным взглядом обоих мужчин. — На мой взгляд, это не просто слухи.— Что еще за слухи? — с нарастающим беспокойством осведомился Гален.— У него слава человека… э… жестокого и необузданного. — Произнеся это, Клюни нервно отмахнулся от собственных слов, словно давая понять, что им не стоит придавать никакого значения. — Поговаривают об убийствах, которые кое-как удалось замять…— Вот оно как!Галену становилось все тревожней.— Разумеется, никто толком ничего не знает, — поспешил уверить его алхимик. — Не сомневаюсь в том, что барон провел собственное расследование по этому поводу…— Единственное, что интересует барона, — это деньги, которые обещаны ему за дочь, — раздраженно перебила мужа Ансельма.— Да что ты, дорогая, — запротестовал алхимик. — Я уверен, что это не так. Наш…Жена взглядом заставила его замолчать, а сама обратилась к Галену.— Я никого ни в чем не хочу обвинять, — невозмутимо проговорила она. — Вопрос только в том, хотите вы узнать правду или же не хотите?— Хочу. Ясное дело, хочу.— Тогда вам необходимо знать, что Крэнн почти наверняка умертвил двух мужчин в ходе поединков, по меньшей мере двух, и, возможно, одну молодую женщину. Но обо всем этом, как вы понимаете, предпочитают помалкивать. И какие бы то ни было, доказательства его вины отсутствуют. Уж об этом-то позаботился его отец. И все равно, слухи чересчур распространены и чересчур стойки, чтобы их можно было оставить без внимания. Однажды он уже был помолвлен, однако его первая помолвка расстроилась без объявления причин.— Все держится в страшной тайне, — пожав плечами, пояснил Клюни.— Но чтобы раскрыть такую тайну, необязательно давать волю собственному воображению, — тихо добавил Гален.— Вот именно, — согласилась Ансельма. — Не хотела бы я оказаться на месте барышни Ребекки.В комнате повисло тяжкое молчание; Гален обдумывал только что услышанное и выводы, которые напрашивались из всего этого. С улицы доносился негромкий и нестройный смех беспечно забавляющихся детей.В конце концов, Клюни прокашлялся и выдавил из себя улыбку.— Даже если все эти россказни справедливы, — начал он, — не сомневаюсь в том, что такие поступки можно списать на издержки юношеского буйства. Став мужем и главой семьи, он наверняка угомонится. — Поскольку ни гость, ни его собственная жена никак не отреагировали на эти слова, алхимик предпринял еще одну попытку сделать хорошую мину при плохой игре. — Так или иначе, Ребекке предстоит войти в одно из самых могущественных и богатых семейств во всей Эрении. Приданого за ней нет, а Крайнее Поле получит от этого брака большую пользу. Подумайте только о том, какие теперь открываются торговые перспективы.Алхимик продолжил монолог, расписывая роскошь предстоящего торжества и явно напрашиваясь на то, чтобы на этот пир пригласили и его самого, — напрашиваясь почти что бессовестно. Однако у него ничего не вышло, потому что Гален уже не слушал его. Он ломал себе голову над тем, как преподнести подобную новость Эмер. По целому множеству причин он любил дочь Рэдда; он вкушал интимную близость с нею, и это доставляло ему великое наслаждение, он знал также, как заботит ее и сколько значит для нее судьба Ребекки. «О Господи, как же мне рассказать обо всем, — беззвучно простонал он. — Она и без того вне себя». Парень уже сожалел, что согласился отправиться к алхимику за необходимыми сведениями. Но тут что-то в непрерывном монологе Клюни привлекло к себе его внимание.— Простите, что вы сказали?— Что свадьба станет великим событием для всех жителей Крайнего Поля, — повторил Клюни. — Что не часто у нас появляется повод повеселиться по-настоящему.— Да нет, после этого.Клюни замешкался, пытаясь вспомнить только что сказанное.— «Далеко не каждый день собираются похитить Народную Королеву», — процитировал он самого себя.— «Похитить Народную Королеву»? — вновь переспросил Гален. — Что это значит?— Это старинная поговорка. — Клюни явно обрадовался тому, что речь зашла о столь безобидном вопросе. — Неужели вы ее никогда не слышали?Гален покачал головой.— Есть такой старинный обычай, который соблюдают на празднествах, посвященных бракосочетанию наследницы рода. Одновременно этот обычай является своего рода испытанием для жениха. Мы нашли ссылки на это, когда разыскивали…— Расскажите об этом поподробнее, — перебил его Гален.Клюни с радостью сделал то, о чем его попросили. Глава 9 Ранним вечером того же самого дня имела место еще одна беседа, последствия которой оказались для Крайнего Поля и его будущего куда более серьезными. Двое мужчин, сидя в деревенском кабачке, негромко переговаривались, тогда как хозяин, уже много месяцев не принимавший у себя столь выгодных клиентов, сновал туда и сюда, стремясь выполнить любую прихоть обоих посетителей и их спутников. Двенадцать всадников прибыло к нему, а это означало, что все номера на постоялом дворе и все стойла на конюшне будут занятыми, а торговля съестным, вином и элем за нынешний вечер обещала превысить недельную в обычных условиях. Кабатчику не было дела до того, кем могли оказаться эти важные господа или куда они могли ехать в такой спешке, его занимали и радовали лишь предстоящие барыши. Будь он человеком более наблюдательным, он обратил бы внимание на то, что двое господ передавали большую часть кушаний своей свите, да и к напиткам едва притрагивались. Слишком уж их волновал ведущийся на приглушенных тонах разговор.— Ну и сколько же нам осталось? — спросил тот, что был помоложе.— Десять лиг, не больше, — ответил старший. Его пышная борода, обветренное лицо, усеянные шрамами и рубцами руки и ледяной взгляд металлически-серых глаз свидетельствовали о многих годах, проведенных на самой суровой службе. — Если хорошенько постараться, могли бы прибыть туда к полуночи.В этих словах содержалось и нечто вроде обвинения, брошенного собеседнику.— А мне так вовсе не хочется спешить встать с ними лицом к лицу, — возразил первый. — Богам ведомо, что мне было бы гораздо легче, если бы вся эта история уже закончилась.Старший мужчина пожал плечами, на его суровом лице не отразилось никаких чувств. Отвага и ум молодого командира были ему по душе, но угрызения совести, которыми тот иногда терзался, оставались для него совершенно загадочными.— Если с делом надо управиться, то сделать это следует как можно скорее, — твердо заявил он. — Для этого он нас сюда и послал.— Как бы мне хотелось избежать кровопролития, — печально произнес младший, и на его гладко выбритом лице появилась гримаса неподдельного отвращения.— Может, и удастся, — буркнул старший воин. — И если существует способ избежать кровопролития, то готов поставить все свое жалованье на то, что ты отыщешь его. А если нет…Он умолк и завершил свою мысль жестом руки, сжавшей рукоять кинжала на поясе.— Это понятно, — вздохнул молодой командир. — И если дело дойдет до схватки, я положусь на тебя как ни на кого другого. Но тебе известно, что дело обстоит куда сложней?— Известно.— Главное значение имеет точное следование расписанию. Чуть выйдем из графика — и нас ждут страшные неприятности.Ветеран, улыбнувшись, кивнул.— Не говоря уж о том, что нас просто-напросто могут убить, — добавил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Гален провел час, на который была прервана встреча с алхимиком, бродя по окраинным улочкам города, на одной из которых и жил Клюни. После того как он узнал, в каких обстоятельствах и условиях живет алхимик, ему стало легче понять, почему тот поселился именно в этой части города. В более благоустроенных и сравнительно процветающих районах соседи едва ли смирились бы с эксцентричным ученым и его приводящими к непредсказуемым результатам опытами. Здесь же, напротив, окрестные жители считали Клюни малосимпатичным, возможно сумасшедшим, но вполне безобидным соседом — безобидным, если не подойдешь ненароком к его дому на чересчур близкое расстояние! Эмер описала его Галену как человека интересного, потому что он, мол, интересуется всем на свете, и молодой человек понемногу начал понимать, что она при этом имела в виду. Почти каждый, с кем ему случалось заговорить на улице, с удовольствием рассказывал, как алхимик излечил кого-нибудь от болезни старинными и давным-давно позабытыми снадобьями или же точно предсказал какое-нибудь загадочное явление типа солнечного затмения. Другие поведали ему о страшном взрыве, разрушившем все наземные этажи дома алхимика, и о странных шумах, дымах, запахах, которые время от времени распространяются из его подвала. Но все соседи Клюни сходились на одном: алхимик вроде бы знает, чуть ли не все на свете. Он слыл авторитетом по самым разнообразным вопросам — от медицины и металлургии до магии и мифологии. «Знаток того, что в глубине холма» — как выразился один старик, с которым поговорил Гален.Так что, возвращаясь к дому алхимика, Гален смотрел на вещи куда оптимистичней, чем прежде. Конечно, он и раньше слышал кое-что о Клюни, но просто не представлял себе, как глубоко уважают этого человека. Беседы с соседями алхимика оказались и обнадеживающими, и приятными.Гален никогда не лез за словом в карман и был достаточно знаком с жизнью своих земляков, чтобы не чувствовать себя чужаком и в столь подозрительной округе, как здешняя. Люди же, в свою очередь, легко распознавали под налетом приобретенных в замке манер своего брата простолюдина и держались с ним как с равным. Внешне Гален был симпатичным парнем с острыми чертами лица и коротко постриженными каштановыми волосами, а одевался он достаточно прилично, чтобы всем и каждому было ясно, что он получает регулярное, хотя и скромное жалованье. Движения его были легкими и хорошо скоординированными, что свидетельствовало об уверенности в своих силах, а его голубые глаза пристально вглядывались в мир, ничего не упуская из виду и легкой улыбкой, отмечая даже самые мелкие драмы, разыгрывающиеся на улицах. Нож у него за поясом был не пустой игрушкой невесть что воображающего о себе бахвала, а продуманной и удобной частью экипировки. Короче говоря, он был из тех, что нравятся едва ли не каждому, и мало кто способен подбить такого молодца на что-нибудь, кроме веселой шутки.Пока он разгуливал по округе, ему не раз предлагали свой товар торговцы пирогами и бубликами, кабатчики, заманчиво выставляющие бутылки на солнышко, прямо к воротам, и представительницы древнейшей профессии. Он отказывался от угощений любого рода, ссылаясь на отсутствие аппетита, что порождало у здешней публики скабрезные шутки, а также на отсутствие денег, что заставляло продавцов усомниться в искренности его слов. Но в ходе всех этих шутливых перебранок он производил на людей приятное впечатление и, для него не составляло труда перевести разговор на интересующую его тему.Несколько подростков предложили юноше сыграть с ними в пятнашки, и он принял участие в их забаве с таким самозабвением, что зеваки, наблюдавшие за игрой, обошлись без почти неизбежных в таком случае насмешек. Но когда якобы безногий нищий попросил у него милостыню, Гален сразу же распознал, что перед ним мошенник, и, обменявшись с попрошайкой всего несколькими словами, заставил мнимого калеку улепетывать на такой скорости, что это развеселило всех, кто оказался в ту минуту на улице.Так что час прошел быстро и приятно: Галену нравилось, освободившись от работы на конюшне, заниматься лишь тем, чем ему вздумается. Однако, постучавшись в дверь к алхимику, он вновь настроился на серьезный лад. Он осознавал важность своей миссии для Эмер и Ребекки.Ему велели войти, и, очутившись в подвальном помещении, он обнаружил, что комната за время его отсутствия успела волшебно преобразиться. Каждое более или менее подходящее для этого место теперь занимали раскрытые книги, отдельные листы бумаги или старинные грамоты. Все это выглядело настолько хаотично, что Гален усомнился в том, можно ли в таком беспорядке отыскать или получить что-нибудь путное, тем не менее Клюни посреди всего этого развала приветствовал его широкой улыбкой на все еще измазанном зеленой краской лице.— Удалось! — ликующе воскликнул он, взмахнув рукой, в которой держал какую-то книгу, при чем взмахнув столь неудачно, что книгу выронил и та отлетела куда-то в сторону. — Я уверен, молодой человек, в том, что у нас есть все, что вам нужно. Верно ведь, дорогая?Ансельма кивнула, хотя и без малейшего намека на улыбку, и подала мужу лист бумаги, на котором можно было увидеть какой-то список. Клюни разложил этот лист перед собой на столе и принялся зачитывать пункт за пунктом, для верности загибая по числу этих пунктов пальцы.— Крэнну двадцать два года, он второй сын Фарранда, барона Роквулского. Они живут далеко от сюда, на северо-западе страны, в ущелье между горами Орлиной и Круглой. — Алхимик, оторвавшись от своих записей, бросил взгляд на Галена словно бы затем, чтобы выслушать из его уст похвалу. Гален тут же кивнул, после чего чтение продолжилось. — Его старший брат Глэнвиль уже женат, и удел, вне всякого сомнения, отойдет именно к нему. Согласно последним полученным мною сведениям, жена Глэнвиля в тягости, однако мне ничего не известно о том, произвела она уже ребенка на свет или же нет. К сожалению.— Это не имеет значения, — заверил его Гален. — Расскажите мне о Крэнне.Клюни, не без признательности улыбнувшись, выдал следующие сведения:— Это весьма могущественный род. Тамошние края разбогатели несколько веков назад как из-за торговли шерстью, так и благодаря золотодобыче. Бароны Роквулские традиционно входят в число ближайших советников королевского дома.Алхимик вновь сделал паузу, и Гален одобрительно кивнул. Одновременно он подумал, что неплохо было бы сойтись поближе с самим Клюни.— О Крэнне сообщают, что он хорош собою и необычайно силен физически, — читал Клюни. — У нас нет его портрета, но, согласно всеобщим утверждениям, он чрезвычайно похож на собственного отца. А вот как выглядит Фарранд. — Он показал рисунок в раскрытой на столе книге. Гален увидел мужчину с квадратным подбородком, тусклыми глазами и тонкими губами. — Каков отец, таков и сын, — заключил Клюни. — Крэнн выиграл несколько турниров и поединков, в искусстве обращения с мечом и копьем он не знает себе равных. Теперь ему даже не удается найти никого, кто рискнул бы помериться с ним силой. Ха-ха-ха!Гален не без опаски подумал о том, что именно замышляет против такого молодца Эмер.— Что-нибудь еще? — поинтересовался он, втайне надеясь на то, что никаких дополнительных сведений у алхимика не отыщется.— В общем-то… — Клюни замешкался с ответом. — Имеются кое-какие неподтвержденные слухи, но мне не кажется…— Скажи ему, — резко вмешалась в разговор Ансельма. Она окинула пристальным взглядом обоих мужчин. — На мой взгляд, это не просто слухи.— Что еще за слухи? — с нарастающим беспокойством осведомился Гален.— У него слава человека… э… жестокого и необузданного. — Произнеся это, Клюни нервно отмахнулся от собственных слов, словно давая понять, что им не стоит придавать никакого значения. — Поговаривают об убийствах, которые кое-как удалось замять…— Вот оно как!Галену становилось все тревожней.— Разумеется, никто толком ничего не знает, — поспешил уверить его алхимик. — Не сомневаюсь в том, что барон провел собственное расследование по этому поводу…— Единственное, что интересует барона, — это деньги, которые обещаны ему за дочь, — раздраженно перебила мужа Ансельма.— Да что ты, дорогая, — запротестовал алхимик. — Я уверен, что это не так. Наш…Жена взглядом заставила его замолчать, а сама обратилась к Галену.— Я никого ни в чем не хочу обвинять, — невозмутимо проговорила она. — Вопрос только в том, хотите вы узнать правду или же не хотите?— Хочу. Ясное дело, хочу.— Тогда вам необходимо знать, что Крэнн почти наверняка умертвил двух мужчин в ходе поединков, по меньшей мере двух, и, возможно, одну молодую женщину. Но обо всем этом, как вы понимаете, предпочитают помалкивать. И какие бы то ни было, доказательства его вины отсутствуют. Уж об этом-то позаботился его отец. И все равно, слухи чересчур распространены и чересчур стойки, чтобы их можно было оставить без внимания. Однажды он уже был помолвлен, однако его первая помолвка расстроилась без объявления причин.— Все держится в страшной тайне, — пожав плечами, пояснил Клюни.— Но чтобы раскрыть такую тайну, необязательно давать волю собственному воображению, — тихо добавил Гален.— Вот именно, — согласилась Ансельма. — Не хотела бы я оказаться на месте барышни Ребекки.В комнате повисло тяжкое молчание; Гален обдумывал только что услышанное и выводы, которые напрашивались из всего этого. С улицы доносился негромкий и нестройный смех беспечно забавляющихся детей.В конце концов, Клюни прокашлялся и выдавил из себя улыбку.— Даже если все эти россказни справедливы, — начал он, — не сомневаюсь в том, что такие поступки можно списать на издержки юношеского буйства. Став мужем и главой семьи, он наверняка угомонится. — Поскольку ни гость, ни его собственная жена никак не отреагировали на эти слова, алхимик предпринял еще одну попытку сделать хорошую мину при плохой игре. — Так или иначе, Ребекке предстоит войти в одно из самых могущественных и богатых семейств во всей Эрении. Приданого за ней нет, а Крайнее Поле получит от этого брака большую пользу. Подумайте только о том, какие теперь открываются торговые перспективы.Алхимик продолжил монолог, расписывая роскошь предстоящего торжества и явно напрашиваясь на то, чтобы на этот пир пригласили и его самого, — напрашиваясь почти что бессовестно. Однако у него ничего не вышло, потому что Гален уже не слушал его. Он ломал себе голову над тем, как преподнести подобную новость Эмер. По целому множеству причин он любил дочь Рэдда; он вкушал интимную близость с нею, и это доставляло ему великое наслаждение, он знал также, как заботит ее и сколько значит для нее судьба Ребекки. «О Господи, как же мне рассказать обо всем, — беззвучно простонал он. — Она и без того вне себя». Парень уже сожалел, что согласился отправиться к алхимику за необходимыми сведениями. Но тут что-то в непрерывном монологе Клюни привлекло к себе его внимание.— Простите, что вы сказали?— Что свадьба станет великим событием для всех жителей Крайнего Поля, — повторил Клюни. — Что не часто у нас появляется повод повеселиться по-настоящему.— Да нет, после этого.Клюни замешкался, пытаясь вспомнить только что сказанное.— «Далеко не каждый день собираются похитить Народную Королеву», — процитировал он самого себя.— «Похитить Народную Королеву»? — вновь переспросил Гален. — Что это значит?— Это старинная поговорка. — Клюни явно обрадовался тому, что речь зашла о столь безобидном вопросе. — Неужели вы ее никогда не слышали?Гален покачал головой.— Есть такой старинный обычай, который соблюдают на празднествах, посвященных бракосочетанию наследницы рода. Одновременно этот обычай является своего рода испытанием для жениха. Мы нашли ссылки на это, когда разыскивали…— Расскажите об этом поподробнее, — перебил его Гален.Клюни с радостью сделал то, о чем его попросили. Глава 9 Ранним вечером того же самого дня имела место еще одна беседа, последствия которой оказались для Крайнего Поля и его будущего куда более серьезными. Двое мужчин, сидя в деревенском кабачке, негромко переговаривались, тогда как хозяин, уже много месяцев не принимавший у себя столь выгодных клиентов, сновал туда и сюда, стремясь выполнить любую прихоть обоих посетителей и их спутников. Двенадцать всадников прибыло к нему, а это означало, что все номера на постоялом дворе и все стойла на конюшне будут занятыми, а торговля съестным, вином и элем за нынешний вечер обещала превысить недельную в обычных условиях. Кабатчику не было дела до того, кем могли оказаться эти важные господа или куда они могли ехать в такой спешке, его занимали и радовали лишь предстоящие барыши. Будь он человеком более наблюдательным, он обратил бы внимание на то, что двое господ передавали большую часть кушаний своей свите, да и к напиткам едва притрагивались. Слишком уж их волновал ведущийся на приглушенных тонах разговор.— Ну и сколько же нам осталось? — спросил тот, что был помоложе.— Десять лиг, не больше, — ответил старший. Его пышная борода, обветренное лицо, усеянные шрамами и рубцами руки и ледяной взгляд металлически-серых глаз свидетельствовали о многих годах, проведенных на самой суровой службе. — Если хорошенько постараться, могли бы прибыть туда к полуночи.В этих словах содержалось и нечто вроде обвинения, брошенного собеседнику.— А мне так вовсе не хочется спешить встать с ними лицом к лицу, — возразил первый. — Богам ведомо, что мне было бы гораздо легче, если бы вся эта история уже закончилась.Старший мужчина пожал плечами, на его суровом лице не отразилось никаких чувств. Отвага и ум молодого командира были ему по душе, но угрызения совести, которыми тот иногда терзался, оставались для него совершенно загадочными.— Если с делом надо управиться, то сделать это следует как можно скорее, — твердо заявил он. — Для этого он нас сюда и послал.— Как бы мне хотелось избежать кровопролития, — печально произнес младший, и на его гладко выбритом лице появилась гримаса неподдельного отвращения.— Может, и удастся, — буркнул старший воин. — И если существует способ избежать кровопролития, то готов поставить все свое жалованье на то, что ты отыщешь его. А если нет…Он умолк и завершил свою мысль жестом руки, сжавшей рукоять кинжала на поясе.— Это понятно, — вздохнул молодой командир. — И если дело дойдет до схватки, я положусь на тебя как ни на кого другого. Но тебе известно, что дело обстоит куда сложней?— Известно.— Главное значение имеет точное следование расписанию. Чуть выйдем из графика — и нас ждут страшные неприятности.Ветеран, улыбнувшись, кивнул.— Не говоря уж о том, что нас просто-напросто могут убить, — добавил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36