– Можно и в конструктивное. Ты случаем целофановый пакетик со льдом не захватил? – спросили с заднего сидения и тут же ответили. – А то ведь если мы тебе яйца оторвем, то можно будет еще их сохранить и пришить обратно.
Миша попытался вылезти из машины, но его остановила железная рука Спайдера и ствол кого-то из тех, кто сидел позади.
– Тебе не стоит так ерепениться. Мы же исполнили твое заветное желание, поэтому ты, как честный человек, должен исполнить наше. В противном случае, мы тебя так замочим, что мало не покажется. Ты еще Пете завидовать будешь. Нам уже известно, где проживает твой драгоценный сынок. Вначале пострадает он, потом ты. От пострадавшего вначале будет много крика и вони, а в конце вряд ли что останется.
Страх так смял грудь Миши, что он едва мог продохнуть. Ему показалось, что все четыре рокера являются личинами одной ледяной безжалостной твари.
– Господи, будь по вашему. Но я едва умею летать. Как я проникну в центр, который находится на вершине какой-то горы? Да я сто раз разобьюсь по дороге.
– Да ты не скромничай, архангел Михаил. Возможно, ты едва умеешь летать, но для нас ты – кондор. Кроме того, ты будешь знать, что цена твоей ошибки окажется очень высока и это обострит твои летательные способности.
– Зачем вам это нужно, Спайдер? Это абсолютно иррационально. Ну, понимаю, хотели бы вы ограбить автомагазин…
– Это абсолютно рационально, доцент. Единственное, что движет основной массой людей – это зависть, желание быть не хуже. Глядя на парящих в небе ангелов, мы видим, что мы навеки хуже, что мы просто ничтожества, человекообразные насекомые. Это страшно унижает нас, не дает жить, работать, развиваться. У всего народа, за исключением ничтожного процента летунов, нынче депрессняк. Что уж говорить о рокерах.
– Мы злые, в нас адреналин плещется, – с заметным кавказским акцентом сказал некто с заднего сидения. – Только внизу мы уже добились всего. Внизу мы уткнулись, понимаешь, в предел, за которым верный капец, а наверх нам не попасть. И это несправедливо. Поэтому мы будем резать ангелам крылья.
И хотя Мише было жутко, он не смог удержаться от замечания.
– Но есть же люди, которые преодолевают все границы и проникают во все новые измерения силой своего духа, а не с помощью бега, прыжков и тому подобной ерунды.
– Что за люди, почему не знаю?
– Ну, художники, литераторы, – пояснил Миша и получил по физиономии от Спайдера, и по затылку от кого-то сидящего сзади.
– Мы дешевого базара не любим. Сколько этих, блин, литераторов, которые проникают во все новые измерения? Да, считай, нисколько. Один-два-три, меньше чем волос на лобке у моей бабуси. Остальные списывают друг у друга. Так что, кончай это дешевое повидло нам намазывать.
Спайдер тронул машину с места и помчал по встречной полосе.
6.
Ветер свистел как тысяча распоясавшихся хулиганов. Миша сидел на карнизе семидесятого этажа самого высокого питерского небоскреба. Серый и тоскливый как горгулья. Центр управления полетами располагался не на вершине горы, потому что ему требовались нормальные средства связи, обслуживающий персонал, охрана, электропитание. Но он находился достаточно высоко. И проникнуть туда мог только человек с летательскими правами, ну и кодом доступа. И то, и другое Миша получил от Спайдера.
Полночь. Миша соскочил с карниза и потянулся вдоль стены вверх. На последних трех этажах не было окон, но был канал трансатомной проницаемости – он должен был пропустить Мишу сквозь стену. Если конечно код доступа окажется правильным.
Миша приложил руку к стене и по скин-интерфейсу стал передавать мыслевизуальные символы, составляющие код доступа – кот, орел, кошка, цифра семь…
И тут стена втянула его. Через какое-то мгновение – а в это мгновение атомы его тела были переформатированы и снова возвращены в исходное состояние – он уже стоял по ту сторону стены. Он сразу заметил, что ЦУП внутри куда больше по размерам, чем это представляется снаружи. Видимо используется техника трансконфигурирования пространства.
Миша прошел по коридору, который как будто пролегал по горизонтали, но в итоге оказался под куполом, явно находящимся на стационарной орбите, на высоте несколько тысяч километров над поверхностью Земли. Все ясно – телепортационная трубка, она поддерживает весь купол одновременно в двух состояниях, на Земле и в космосе. Отсюда были видны небесные трассы, которые использовались летунами. Трассы проходили не только в атмосфере Земли, но и в ближнем космосе, а некоторые уходили еще дальше… И на этих космических дорогах были заметны светлячки, движущие в сторону Марса и Пояса Астероидов.
И хотя Миша не был физиком, он догадался, что трассы были сложными каналами, проложенными в нелинейном «рельефе» пространства с учетом его различных зарядов и знаков. По этим же каналам передавалась энергия «скольжения» на транспортно-коммуникационные чипы, которые и назывались летательскими правами.
И вся изощренная сеть пространственных трасс поддерживалась квантовым гиперкомпьютером, находящимся в ЦУПе. Его как раз собирались вывести из строя Спайдер со товарищи. Но для начала Миша должен был «войти» в систему управления и деактивировать периметр безопасности, после чего рокеры могли бы проникнуть в ЦУП снизу, со стороны небоскреба.
Миша еще раз глянул на звездное небо и подумал, что прекрасно понимает Спайдера. Кто-то может купаться в закатных лучах солнца и резвиться в сияющих кольцах Сатурна, а кто-то навсегда придавлен к земной тверди, словно получил срок пожизненного заключения в оковах земного тяготения.
Под куполом были еще люди, техники, операторы, но никто из них не обращал никакого внимания на Мишу, каждый был занят своим делом. Доцент-диверсант подсел к терминалу с надписью «техническая служба» и его пальцы вошли в сплетение лазерных лучей, представляющих новомодную клавиатуру. Код доступа открыл Мише вход в систему управления и ему ничего не стоило найти кристалл подсистемы безопасности на голографическом экране. Летуны явно не могли себе представить, что в штабе окажется злоумышленник, поэтому вход в подсистему практически не был никак защищен, за исключением простеньких паролей, которые можно было легко отыскать в протоколах работы системы.
– Причина отключения периметра безопасности? – спросила подсистема.
– Профилактический осмотр поражающих элементов.
– Периметр безопасности будет отключен через тридцать секунд на пятнадцать минут. Для более продолжительного отключения вы должны обратиться за полномочиями более высокого уровня к системному администратору.
Объемная фигура, представляющая на экране периметр безопасности, сменила свой цвет с красного на голубой. Все. Отключено. Назад дороги нет. У Миши сдавило горло. Он не просто преступник, он герострат вселенских масштабов.
Раздался сигнал тревоги. И одновременно послышались приглушенные звуки стрельбы. Операторы, находящиеся под куполом, не стали метаться в панике, часть из них направилась к аварийным выходам, другие просто остались на своих местах. Двое сотрудников секьюрити вытащили оружие, короткоствольные пистолеты, что стреляют кассетными пулями с большим останавливающим действием.
Открылась центральная дверь и в зал сыпанула братва в кожаных штанах и куртках. От первых же выстрелов заложило в ушах, полыхнуло какое-то оборудование, сработала система пожаротушения и все пространство под куполом заволокло паром и дымом. Когда пуля свистнула рядом с ухом, Миша не выдержал и, опустившись на пол, пополз туда, где как будто имелся аварийный выход. Сверху просыпался дождь из горячих стекляных осколков. И тут же ладони были изодраны болью и залиты кровью.
И хотя поверх головы били пули, он аккуратно провел пальцами по полу, пытаясь смести осколки со своего пути. Миша увидел стыки – пол явно состоял из отдельных секций – с помощью ногтей и перочинового ножа ему удалось выдернуть одну из них.
Открылся подпол, через который проходили оптические кабели. Соскользнув вниз, Миша на четвереньках преодолел еще несколько метров и остановился, когда увидел под собой решетку – сквозь нее просматривалось нижнее помещение. Решетка не оказала никакого сопротивления, Миша поднял ее, отбросил и спрыгнул в открывшийся проем. Наверху загромыхали тяжелые ботинки – похоже, что рокеры шли следом. Какой-то человек, крепкий как бульдозер, отшвырнул Мишу и начал стрелять вверх. Доцент-диверсант, исчерпав заряд решительности, просто стоял и смотрел, как снует затвор и вылетают гильзы из пистолет-пулемета. Через несколько секунд вниз рухнули два истрепанных пулями тела.
Человек-бульдозер потащил Мишу за рукав, в вентиляционный штрек, потом столкнул в шахту, по счастью неглубокую. Они оба оказались в помещении, заполненном прохладным сумраком и жужанием мощных охлаждающих систем.
По центру прямо в воздухе парил небольшой черный тетраэдр.
– Вот что им нужно, и я их понимаю, – сказал неожиданный напарник Миши. Над карманом форменной куртки у них висел бадж с надписью «испытатель». – Ты из второго технического отдела? Я там не всех ребят знаю.
– Из второго, – безропотно потвердил Миша.
– Значит, справишься. Я сейчас демонтирую из левитационной стойки процессор, но оставляю в работе его ядро и всю коммуникационную периферию. А ты берешь процессор обеими руками и дуешь по аварийной космической трассе на памирскую резервную базу. Всего лишь двадцать тысяч километров. На трассе поддерживается нормальное давление и температура воздуха, так что никакого дополнительного жизнеобеспечения тебе не понадобится. Все ясно?
– Да, то есть нет. А почему вы сами не можете это сделать?
– Потому что я солдат и должен бить гадов, а ты гражданское лицо и должен удирать, причем с пользой для дела.
Испытатель провел пальцами по воздуху, очевидно работая с виртуальной клавиатурой, и через несколько секунд теплая пирамидка гиперпроцессора уже лежала в руках Миши.
– Давай, парень. Выход «А».
На Мишу посмотрело дуло пистолет-пулемета. Испытатель угрожает ему? Но дуло сместилось чуть в сторону. И за звуками выстрелов последовал грохот падения.
На фасеточный пол улеглось мелко подрагивающее мешковатое тело рокера.
Испытатель подтолкнул Мишу в сторону выхода «А» – резко и даже несколько зло. Миша сделал шаг, чтобы не упасть, потом побежал. Его тело прошло через мембрану люка и он оказался в космосе. Мелькнул и растаял в блестящей тьме купол, исчез верх и низ, рот раскрылся как будто в крике, но ужас, передавив горло, не выпустил воздух из груди.
Сквозь отупение сквозила острая мысль. Он падает на планету с ускорением свободного падения. Земля раздувается как голубой пузырь, но на самом деле он пылающий, красный, сжигающий. Чувствуются «стенки» пространственного натяжения, но он никогда еще не летал в космосе, и не знает как здесь используется кривизна трассы. А если бы знал, то ему все равно не хватило бы ловкости и реакции. Да еще и этот процессор, который он держит в руках словно самовар. Вышвырнуть его к черту.
«Пусть вначале сгорит этот сраный процессор и вся глобальная небесная сеть впридачу, а уже потом наступит конец мне.»
Миша прижал к груди матово-черную пирамидку, чтобы отбросить ее от себя и…
7.
Пирамидка лежит на его груди как странный младенец и словно говорит ему – во мне альфа и омега. Во мне выход ко свету и настоящая не грошевая свобода – не пестрые побрякушки, не разгулявшийся фаллос, не директорский портфель, а свобода новых измерений, где люди будут плавать в лучах голубого гиганта и отталкиваться от багрового сияния красного карлика своими невесомыми крылами. И эта будет жизнь его сына, и сыновей его сына, и всего его рода.
Исчезли все лишние мысли, и мысли о мыслях, и остался только вкус полета, чувство пространственной кривизны, и ощущение пространственных зарядов. Сунув под мышку процессор, Миша махнул рукой, чтобы изменить момент вращения, и по касательной оттолкнулся ногой от «стенки». Изменив направление, он стал входить в атмосферу Земли по траектории нормального шаттла.
Описав петлю вокруг перистого облака, Миша сорвался в пике, но вышел из него, затормозив на пространственном выступе, покрывающем Скандинавию. А потом он разглядел Питер за блестками Финского залива. Васильевский остров неторопливо выползал из воды, и где-то там должен быть дом на Съездовской…
Миша влетел в окно пятого этажа. И влепил в стену рокера-бандита, который сидел с пистолетом в руке около испуганного мальчика. Слетела с петель дверь комнаты и еще один бандит был уничтожен тараном возле туалета уже в коридоре.
– Папка, – закричал мальчик, выбегая в коридор. – Ты летаешь! Не хуже, чем Сережкин попугай!
И протянул руки.
– Сейчас мы к бабушке, – сказал Миша, обнимая щуплое тельце сына. – А потом мне надо ненадолго отлучиться на Памир.
8.
Он стоял на берегу залива. Все прошло, как с белых яблонь дым. Его полеты наяву стали почти что, как его полеты во сне – смутное воспоминание, не более. Хорошо, хоть не пришлось в тюрьме на нарах париться. Он встретил испытателя еще один раз и отдал ему свои незаконные летательские права. Тот, немного подумав, пожал Мише вялую руку и улетел на Марс. В руке у доцента остался подарок – небольшая ромбовидная пластинка, если точнее права на бег по волнам и хождение по водам. Нелегальные…
Сейчас Миша сделал шаг вперед, вступил на воду залива и побежал по волнам. Неплохо побежал, это была его стихия.

1 2