Только бы денег поскорей собрать, пока он на обратно не пошел. Тогда моя машина будет.
— Джипы новые брать надо, а не жеваные, — заметил Кича, кидая в рот сигарету. — Продадут тебе опять какую-нибудь гниль...
— Нет, бугай что надо. Я уже пробовал, погонял за городом. Прет, как «Челенджер». Дорогу держит. Мотор ребята пощупали, говорят, нормально.
— А коробка, стояки? Кстати, где денег-то собираешься нарыть? Занимать будешь?
— Да нет, не люблю я кредиток. Подумаю, может, какое дельце обмозгую...
Кича не выдержал и усмехнулся. Оказывается, Ганс уже умеет дела обмозговывать.
— Знаю я твое «дельце»... — произнес он, глядя полуприкрытыми глазами, как плывут мимо уличные фонари. — Дрянь небось, да?
Ганс нахмурился и ответил не сразу:
— А что? Сейчас все мякину продают, а кто и ширево.
— Не все. Я, например, не лезу. В таких делах соображать надо. С кем хоть собираешься работать?
Ганс еще больше нахмурился, вцепился в руль. Ему вообще не хотелось делиться своими планами, но Кича вечно лезет в душу и вытаскивает все, как клещами. И не отмолчишься, не отмажешься, не переведешь разговор на другое.
— Есть один шушарик, — неохотно ответил Ганс. — Коля Муравей, знаешь?
— Знаю, знаю... — пробубнил Кича и как-то нехорошо улыбнулся: — Муравья все знают. Хочешь геморроя — вяжись с Муравьем. Загремишь под фанфары...
— Не будет геморроя. Я умно все сделаю.
Они замолчали. Ганс мечтал о джипе, на котором скоро будет катать по городу, распугивая всякую шелупонь. Он давно хотел машину с большим салоном, где ему будет нетесно.
Кича был занят совсем другими размышлениями. Он думал, что вот уже и Ганс подрос и начал закручивать какие-то свои дела. Прежде такого никогда не случалось. Ганс всегда ходил на коротком поводке и не помышлял о самостоятельности. Даже думать, работать головой у него не было нужды, поскольку Кича всегда брал это на себя. Не пора ли вежливо напомнить мальчику, где его место?
Кича брал Ганса лично для себя. Больше месяца присматривался к молодняку в спортзалах, пока не выделил этого парня: рослого, массивного, порывистого в движениях. При этом его незамысловатое лицо почти всегда выглядело спокойным. К тому же Ганс был судим — отсидел на «малолетке» три года за грабежи, и на этом тоже можно было играть.
Ганс был нужен Киче в качестве второго "я". Дело в том, что сам он не отличался ни ростом, ни мощью. К тридцати годам он получил довольно много — стабильный доход, бригаду ловких отчаянных пацанов, известность и авторитет в своих кругах. Не было только одного — внушительности. Сколько ни ворочал он железа в спортзалах, сколько ни разбивал костяшек на ринге, нужного результата не достигал. Кича оставался маленьким и несерьезным на вид. Эдакий воинственный наполеончик, не способный допрыгнуть до высоты роста противника. Это было не только обидно, но и затрудняло некоторые дела.
Досадный недостаток должен был восполнить Ганс, которому Кича предложил поработать у себя шофером. Но тот сразу сообразил, что шоферить придется не так, как прежде его покойный отец на стройке.
Дело происходило в сауне, разговор протекал под коньячок, в парилке повизгивали девчонки. Все замолкли, когда юный и неопытный Ганс в ответ на полушутливые намеки и предложения вдруг серьезно спросил:
— В бригаду берете, да?
Всех удивило, что он так спокоен и деловит, будто ему предложили просто подработать на разгрузке вагона. Молодые ребята обычно реагировали иначе — они либо цепенели от радости, либо немного пугались.
Кича в тот раз ответил, что бригада как-нибудь обойдется без него, без Ганса, а ему придется следовать за бригадиром повсюду и следить за порядком вокруг.
Ганс выполнял эту простую работу серьезно и обстоятельно, без всякой суеты. Когда Кича вел какие-то трудные переговоры, он маячил за его спиной как олицетворение той неумолимой силы, которая в нужный момент придет Киче на помощь. Это очень здорово действовало. Молодой телохранитель .экономил бригадиру массу сил и нервов.
Заполучив Ганса, Кича начал менять облик. Если прежде он был похож на маленькую злую собачку, которая может больно покусать, то теперь стал «лакироваться», придавать себе лоск и интеллигентность. Он старался избавиться от блатных словечек, стал сдержанным в жестах. Одежду выбирал очень дорогую, но простую. Сделал стильную прическу.
Кича по-прежнему стремился произвести впечатление сильного и опасного человека, но отныне это была другая сила, другая опасность. Спокойная, но безжалостная. Кича уже сравнивал себя с гангстером, а не с разухабистым русским «братком», какие окружали его каждый день.
— Не вязался бы ты с наркотой, — снова заговорил Кича, отрывая Ганса от раздумий о новой машине. — Деньги и так кругом вертятся, найди что-нибудь поспокойней.
— Все гладкие места заняты, — хмуро ответил тот. — У нас тут ребята тоже не пальцем деланы.
— Мест полно, — жестко возразил Кича. — Хочешь — дам тебе на время вольную в районе, потрясешь барыг с ребятами. Риска меньше.
— Ты ж за барыг свою пайку затребуешь? — усмехнулся Ганс, выруливая на центральную улицу, оживленную даже в это позднее время.
— Затребую, — со вздохом кивнул Кича. — Без этого никак — времена такие.
Машина, доехав до следующего перекрестка, остановилась на светофоре. По стенам домов и деревьям пробежало вдруг фиолетовое сияние. Ганс увидел в зеркале санитарный «рафик», который медленно, но настойчиво пробирался между машинами. Прямо перед стоп-линией он притормозил — водитель, похоже, хотел осмотреться, прежде чем выскакивать на пересечение под красный свет.
Однако уже загорелся желтый, а «Скорая» все медлила. Возможно, заглох мотор. Ганс поспешно включил передачу, чтобы выскочить и занять место впереди «рафика», и не заметил, что тот наконец тронулся.
Раздался скрежет, «Опель» сильно качнулся. Бампер санитарки пропахал глубокую борозду на левом крыле и дверце.
— Твою мать! — прорычал Ганс, выскакивая из кабины. Кича неторопливо выбрался вслед за ним.
— Ну что за дела, а?! — заорал Ганс водителю — высокому русоволосому парню в белом халате, открывшему дверь ему навстречу.
— Уберите, пожалуйста, машину, — вежливо, но твердо попросил Григорий. — Мы везем умирающего в реанимацию.
— Сейчас будет тебе реанимация! — взвился Ганс. — Сам будешь как умирающий! Сначала ответишь за машину, а потом вали куда хочешь!
— Ребята, пропустите! — бесстрашно вступила в разговор Алька. — У нас больной, ему очень плохо.
— А кому сейчас хорошо? — сверкнул глазами Ганс. — Мне, думаешь, хорошо? — Он красноречиво кивнул на помятый «Опель». Затем швырнул в сторону Григория ключи. — На, забирай! Я на битых не катаюсь. А завтра заплатишь.
Ключи ударились о дверцу «рафика» и упали на асфальт, посыпанный снежной крупой.
Кича до последнего момента просто наблюдал.
Ему нравилось, как Ганс, такой спокойный и медлительный, вдруг совершенно преображался, когда начинал решать проблемы с чужими. Это было идеальное качество — человек в нужное время мог переходить в нужное агрегатное состояние.
— Погоди, Ганс, — он взял его за рукав, удерживая на месте. Затем нагнулся и поднял упавшие ключи. — Ребята работают, торопятся, умирающего везут. Может, когда-нибудь и нас так повезут. Пускай они проезжают, а потом будем разбираться. Вы согласны, люди в белых халатах?
— Уберите машину, — снова потребовал Григорий. Он не хотел никаких переговоров и соглашений, сейчас это было неуместно.
У Ганса, как всегда, хватило выдержки не спорить с бригадиром. Он быстро присмирел, вернулся в машину и отогнал ее в сторону. «Рафик» укатил.
Ганс снова вылез, ощупал вмятины.
— Ур-род, блин! — с негодованием сказал он.
— Хорошо, на моей не поехали, — чуть усмехнулся Кича.
— За свою ты ему башку бы снес, — с досадой проговорил Ганс. — А мою сморщили — тебе смешно.
Он обошел вокруг, зачем-то пнул ботинком покрышку.
— Куда я ее теперь такую дену? Ее и не продашь толком.
— Дурак ты, Ганс, — с сожалением произнес Кича. — А еще какие-то дела крутить хочешь.
— Не понял, — удивился Ганс.
— Да вот же перед тобой дело — и денежное, и безопасное. А ты плачешь. Неужели еще не понял, где умные люди деньги на джипы берут?
Ганс еще некоторое время пристально смотрел на Кичу, затем расплылся в ухмылке.
— А ведь точно! — воскликнул он.
Они еще раз переглянулись и весело рассмеялись. Через минуту «Опель» уже как ни в чем не бывало мчался по вечерней улице.
* * *
Некоторое время Григорий вел машину молча, плотно сжав губы. Семеныч изредка поглядывал на него и тоже помалкивал.
Что касается Альки, то она словно забыла о происшествии на перекрестке. Ей было не до того — она в одиночку делала все, чтобы довезти пациента до больницы. Уже в первые пять минут она взмокла, проводя попеременно то массаж сердца, то искусственное дыхание. Обычно эти процедуры делались вдвоем, но сейчас помочь было некому. Семеныч немного «плыл» и не способен был даже покачать подушку.
— Семеныч, что будет, как думаешь? — спросил наконец Григорий.
— Что будет... Платить придется.
— Много?
— Да вряд ли... Машина у них неновая. С другой стороны, ты и не виноват ни в чем, но с этими разве поспоришь?
— А если через суд?
Водитель не ответил, только горестно вздохнул. Снег за окнами, казалось, стал еще злее молотить по корпусу машины.
Едва они въехали во двор «Красного креста», от крыльца больничного корпуса отделилась женская фигура в накинутом поверх халата пальто. Григорий узнал Полину Вожжову из нейротравматологии. Врачом она считалась неплохим, но со своими коллегами обычно не церемонилась.
— Алька, как у тебя дела? — спросил он, пока врач шла к машине.
— Уходит, — отрывисто и с отчаянием ответила та.
— Где, показывайте, — потребовала Вожжова, заглянув в салон. Осторожно тронула голову через салфетку, приподняла веко. — Давление?
— Двадцать на ноль, — с готовностью ответила Алька.
— Опять труп привезли? — Вожжова обвела всех недобрым взглядом.
— Не труп, — насупилась Алька. — Корнеальный рефлекс...
— Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него — фиолетовый уже...
Григорий понимал — никому не хочется делать безнадежное дело, записывать на больницу еще одну безуспешную реанимацию, ломать показатели и так далее. Но при этом иногда выпадает шанс из тысячи, что и безнадежного пациента можно вытянуть.
— Нам его обратно на дорогу вывалить? — произнес Григорий.
— Везите в свою БСМП... А вы вообще что?.. Вы — шофер?
— Я врач.
— А шофер?.. — Тут взгляд Вожжовой упал на Семеныча с перевязанным плечом, и она осеклась.
— Пройдите, — она кивнула в сторону крыльца. — Там дежурный.
— Я дойду сам, — Семеныч кивнул Григорию, неловко выбрался на улицу. Там он обернулся. — Езжайте сами на базу. Меня ребята домой добросят.
— Ну, так что? — Григорий в упор посмотрел на Вожжову.
— Несите в приемку, — бросила та и, не сказав больше ни слова, зашагала к крыльцу.
— Ну что, Алина, запряжемся последний раз, — допытался улыбнуться Григорий. — А там и смена кончается.
Он вышел, чтобы открыть заднюю дверь, и тут услышал неподалеку знакомый взволнованный голос. Девчонка — та самая, с аварии.
— Вон они! Скорее, ребята.
Она тут же оказалась рядом. Григорий заметил, что бинты на ее лице уже заменили на фирменный комбинированный Пластырь, а вот изодранную курточку она переодеть не успела.
Из темноты, где блестела какая-то большая роскошная машина, неторопливо выходили несколько молодых ребят. Все как на подбор — холеные, причесанные, в длинных солидных пальто.
Гриша мысленно чертыхнулся. Какие еще неприятности принесло в этот проклятый день?
— Очень хорошо, — произнес один из незнакомцев. — Как состояние Сергея Вадимовича?
— Замечательно, — хмуро ответил Григорий. — Через пару дней сможет играть в футбол. Головой...
— Я так и думал, — кивнул парень.
Григорий был не настроен с ним болтать. Они с Алькой, щурясь от ветра, вытаскивали из салона носилки.
— Я, собственно, хотел сказать... — начал парень, но замялся. — Ну, одним словом, мы его забираем.
— Кого? — искренне удивился Гриша.
— Пациента. Сергея Вадимовича.
— Рановато, — ответил Григорий, пытаясь освободить на носилках колесики. — Он еще не умер. Вы бы лучше помогли, время уходит...
— Подождите! — незнакомец вдруг взял Григория за рукав и пристально посмотрел в глаза. — Я серьезно. Мы собираемся его увезти. В другую клинику.
— Ребята, не мешайте, ладно? — раздраженно проговорил Григорий. — Вы соображаете, о чем говорите? Он в коме, его срочно нужно подключать к аппаратуре. Некогда возить по клиникам.
— Борис, Виктор, помогите с носилками, — повернулся парень к своим. Сам же снова обратил взгляд на Григория. Вытащил что-то из кармана и сунул ему в руку.
Гриша посмотрел. В ладони зеленела смятая стодолларовая бумажка.
— Вы что, с ума все посходили?
— Гриш, понесли, — раздался голос Альки. — Холодно...
Однако предупредительные незнакомцы тут же отстранили ее от носилок и взялись за ручки сами.
— Я говорю совершенно серьезно, — тихо продолжал собеседник. — Мы увозим его в частную клинику. Здесь ему уже не помогут.
— Если вы будете меня задерживать, ему действительно никто уже не поможет. Все, отойдите с дороги!
Григорий попытался вернуть деньги, но собеседник демонстративно спрятал руки за спиной. Разговор непозволительно затягивался.
— Не обольщайтесь, — парень едва заметно улыбнулся. — Он уже безнадежен. А если и случится чудо, то он с вашей медициной и со своей расплющенной головой останется полудурком. Послушайте, доктор, мы везем его в «Золотой родник», слышали про такое?
— Слышал, — Григорий остановился. «Золотым родником» называли частную клинику, открывшуюся в городском районе Золотые Родники. Григорий знал только, что там за сумасшедшие деньги людям делают какие-то немыслимые операции, и вроде бы иногда успешно.
— Так вот, мы забираем его туда. И не надо, пожалуйста, спорить.
— Дай ему еще, — бесцеремонно посоветовали из-за спины.
Парень снова улыбнулся и вложил в ладонь Грише еще одну такую же бумажку.
Носилки все еще стояли на колесиках рядом с «рафиком». Алька, не дожидаясь указаний, снова начала качать пациенту сердце — время стремительно уходило. Девчонка стояла рядом, молчала и гладила руку, свесившуюся с носилок.
— Я слышал про «Золотой родник», — произнес Григорий, в душе которого начало тлеть сомнение. — Но, поймите, реанимация везде одна и та же. Ехать туда — терять время, которого и так уже нет.
— Не беспокойтесь ни о чем. Я ведь тоже призываю не терять времени.
— Да, но... Уже готова аппаратура, там ждут. И вообще, это подсудное дело.
— Там не расстроятся, если останутся без больного. А насчет подсудности... Ну, можете сказать, что я вам угрожал, — парень улыбнулся и изобразил пальцами, что стреляет в Григория из пистолета. — Хотя говорить вам ничего не придется. Обещаю.
Гриша в нерешительности мял в ладони доллары. Он бы отказался, он бы слушать никого не стал... Но из памяти поднялось перекошенное лицо Ганса, требующего оплаты за помятый «Опель». У Григория до сего момента таких денег не было.
— Ну все, договорились, — с облегчением произнес парень, воспользовавшись настроением Григория. — Ребята, тащите в машину...
Григорий вдруг увидел, как из тела пациента бесцеремонно выдергивают иглу капельницы.
— Стоп, перестаньте! — воскликнули они одновременно с Алькой. — Если не знаете — не лезьте. Мы сами его довезем, показывайте дорогу.
Парни в нерешительности переглянулись.
— Ну пусть, — сказал один. — Нам же лучше — салон кровью не пачкать.
— Алька, — проговорил Гриша, несмело посмотрев ей в глаза, — может, они правы?
— Делай как знаешь, Гриша, — ответила она. — Я тебе доверяю.
— Значит, едем. Только сделай ему интубацию, пока не тронулись.
— Один пусть будет с нами, — звонко приказала Алина. — Мне нужен помощник.
Григорий взглянул на безжизненное тело на носилках. Ему уже казалось, что он зря остановился, зря затеял разговор с этими странными незнакомцами. Видимо, надежды уже никакой. Но, может, они знают, что делают?
— Поехали, — сказал он.
Снова «рафик» выехал на ночную улицу. Было слышно, как сзади Алька обучает добровольца-помощника.
— ...Вот это — подушка АМБУ для искусственной вентиляции легких. Нужно вот так нажать два раза, потом ждать, пока я качаю сердце. Потом, по команде, снова нажать...
— И все руками? — удивлялся парень. — Я думал, тут кнопочки-лампочки...
— Здесь вам не Америка...
Григорий вел машину, глядя в корму каплеобразного минивэна, на котором прибыли незнакомцы. Дежурство выдалось замысловатым. Сначала жуткая авария на бульваре, потом стычка с «быкообразными» на перекрестке, а теперь еще эти похитители трупов. И все в один вечер.
Они остановились возле уютного особнячка, окруженного кирпичным забором.
1 2 3 4 5 6 7