VadikV


7
Марк Твен: «Литературные
грехи Фенимора Купера»



Марк Твен
Литературные грехи Фенимора Купера





Аннотация

Марк Твен (1835Ц 1910) Ц великий амер
иканский писатель, ставший в один ряд с такими мастерами слова, как Дикке
нс, Чехов, Гоголь. Его произведения, щедро усыпанные блестками юмора, весе
лого, беззаботного, а порой едкого и саркастического, продолжают свой пу
ть к душам людей всех возрастов.

Марк Твен
Литературные грехи Фенимора Купера


«Следопыт» и «Зверобой» Ц в
ершины творчества Купера. В других его произведениях встречаются отдел
ьные места, не уступающие им по совершенству, и даже сцены более захватыв
ающие. Но, взятое в целом, ни одно из них не выдерживает сравнения с назван
ными шедеврами.
Погрешности в этих двух романах сравнительно невелики. «Следопыт» и «Зв
еробой» Ц истинные произведения искусства. Ц Проф. Лонсбери. Все пять р
оманов говорят о необычайно богатом воображении автора.
…Один из самых замечательных литературных героев Натти Бампо… Сноровк
а обитателя лесов, приемы трапперов, удивительно тонкое знание леса Ц в
се это было понятно и близко Куперу с детских лет.
Проф. Брандер Мэтьюз.

«Купер Ц величайший романт
ик, ему нет равного во всей американской литературе».
Уилки Коллинз.

Мне кажется, что профессору английской литературы Йельского университ
ета, профессору английской литературы Колумбийского университета, а та
кже Уилки Коллинзу не следовало высказывать суждения о творчестве Купе
ра, не удосужившись прочесть ни одной его книги. Было бы значительно благ
опристойнее помолчать и дать возможность высказаться тем людям, которы
е его читали.
Да, в произведениях Купера есть погрешности. В своем «Зверобое» он умудр
ился всего лишь на двух-третях страницы согрешить против законов художе
ственного творчества в 114 случаях из 115 возможных. Это побивает все рекорды.

Существуют 19 законов, обязательных для художественной литературы (кое-к
то говорит, что их даже 22). В «Зверобое» Купер нарушает 18 из них. Каковы же эти
18 законов?
1) Роман должен воплотить авторский замысел и достигнуть какой-то цели. Но
«Зверобой» не воплощает никакого замысла и никакой цели не достигает.
2) Эпизоды романа должны быть неотъемлемой его частью, помогать развитию
действия. Но поскольку «Зверобой», по сути дела, не роман, поскольку в нем
нет ни замысла, ни цели, эпизоды в нем не занимают своего законного места,
им нечего развивать.
3) Героями произведения должны быть живые люди (если только речь идет не о
покойниках), и нельзя лишать читателя возможности уловить разницу между
теми и другими, что в «Зверобое» часто упускается из виду.
4) Все герои, и живые и мертвые, должны иметь достаточно веские основания д
ля пребывания на страницах произведения, что в «Зверобое» также часто уп
ускается из виду.
5) Действующие лица должны говорить членораздельно; их разговор должен н
апоминать человеческий разговор и быть таким, какой мы слышим у живых лю
дей при подобных обстоятельствах, и чтобы можно было понять, о чем они гов
орят и зачем, и чтобы была хоть какая-то логика, и разговор велся хотя бы по
соседству с темой, и чтобы он был интересен читателю, помогал развитию сю
жета и кончался, когда действующим лицам больше нечего сказать. Купер пр
енебрегает этим требованием от начала и до конца романа «Зверобой».
6) Слова и поступки персонажа должны соответствовать тому, что говорит о н
ем автор. Но в «Зверобое» этому требованию почти не уделяется внимание, о
чем свидетельствует хотя бы образ Натти Бампо.
7) Речь действующего лица, в начале абзаца, позаимствованная из роскошног
о, переплетенного, с узорчатым тиснением и золотым обрезом тома «Френдши
п», не должна переходить в конце этого же абзаца в речь комика, изображающ
его безграмотного негра. Но Купер безжалостно надругался над этим требо
ванием.
8) Герои произведения не должны навязывать читателю мысль, будто бы грубы
е трюки, к которым они прибегают по воле автора, объясняются «сноровкой о
битателя лесов, удивительно тонким знанием леса». В «Зверобое» это требо
вание постоянно нарушается.
9) Герои должны довольствоваться возможным и не тщиться совершать чудеса
. Если же они и отваживаются на что-нибудь сверхъестественное, дело автор
а представить это как нечто достоверное и правдоподобное. Купер относит
ся к этому требованию без должного уважения.
10) Автор должен заставить читателей интересоваться судьбой своих героев
, любить хороших людей и ненавидеть плохих. Читатель же «Зверобоя» хорош
их людей не любит, к плохим безразличен и от души желает, чтобы черт побрал
их всех Ц и плохих и хороших.
11) Авторская характеристика героев должна быть предельно точна, так чтоб
ы читатель мог представить себе, как каждый из них поступит в тех или иных
обстоятельствах. Купер забывает об этом.
Кроме этих общих требований, существуют и несколько более конкретных.
Автор обязан:
12) сказать то, что он хочет сказать, не ограничиваясь туманными намеками,
13) найти нужное слово, а не его троюродного брата,
14) не допускать излишнего нагромождения фактов,
15) не опускать важных подробностей,
16) избегать длиннот,
17) не делать грамматических ошибок,
18) писать простым, понятным языком.
Автор «Зверобоя» с холодным упорством проходит мимо и этих требований.

Купер не был одарен богатым воображением; но то немногое, что имел, он люби
л пускать в дело. Он искренно радовался своим выдумкам и, надо отдать ему с
праведливость, кое-что у него получалось довольно мило. В своем скромном
наборе бутафорских принадлежностей он бережно хранил несколько трюков
, при помощи которых его дикари и бледнолицые обитатели лесов обводили д
руг друга вокруг пальца, и ничто не приносило ему большей радости, чем воз
можность приводить этот нехитрый механизм в действие. Один из его излюбл
енных приемов заключался в том, чтобы пустить обутого в мокасины человек
а по следу ступающего в мокасинах врага и тем самым скрыть свои собствен
ные следы. Купер пользовался этим приемом так часто, что износил целые гр
уды мокасин. Из прочей бутафории он больше всего ценил хрустнувший сучок
. Звук хрустнувшего сучка услаждал его слух, и он никогда не отказывал себ
е в этом удовольствии. Чуть ли не в каждой главе у Купера кто-нибудь обяза
тельно наступит на сучок и поднимет на ноги всех бледнолицых и всех крас
нокожих на двести ярдов вокруг. Всякий раз, когда герой Купера подвергае
тся смертельной опасности и полная тишина стоит четыре доллара в минуту
, он обязательно наступает на предательский сучок, даже если поблизости
есть сотня предметов, на которые гораздо удобнее наступить. Купера они я
вно не устраивают, и он требует, чтобы герой осмотрелся и нашел сучок или,
на худой конец, взял его где-нибудь напрокат. Поэтому было бы правильнее н
азвать этот цикл романов не «Кожаный Чулок», а «Хрустнувший Сучок». К сож
алению, недостаток места не позволяет мне привести несколько десятков п
римеров «удивительно тонкого знания леса» из практики Натти Бампо и дру
гих куперовских специалистов. Все же отважимся на несколько иллюстраци
й. Купер был моряком, морским офицером; тем не менее, он совершенно серьезн
о говорит о шкипере, ведущем судно в штормовую погоду к определенному ме
сту подветренного берега, потому что ему, видите ли, известно какое-то под
водное течение, способное противостоять шторму и спасти корабль. Это здо
рово для любого, кто бы ни написал, знаток ли лесов, или знаток морей. За нес
колько лет службы на флоте Купер, казалось бы, мог приглядеться к пушкам и
заметить, что, когда падает пушечное ядро, оно или зарывается в землю, или
отскакивает футов на сто, снова отскакивает, и так до тех пор, пока не уста
нет и не покатится по земле. И вот один из эпизодов. Ночью Купер оставляет
несколько «нежных созданий», под каковыми подразумеваются женщины, в ле
су, недалеко от опушки, за которой начинается скрытая туманом равнина, Ц
оставляет нарочно, для того чтобы дать возможность Бампо похвастаться п
еред читателями «удивительно тонким знанием леса». Заблудившиеся люди
ищут форт. До них доносится грохот пушки, ядро вкатывается в лес и останав
ливается прямо у их ног. Для женщин это пустой звук, а вот для несравненног
о Бампо… Не сойти мне с этого места, если он не вышел по следу пушечного яд
ра сквозь сплошной туман прямо к форту. Не правда ли, мило? Может быть, Купе
р и знал законы природы, но он очень умело это скрывал. Например, один из ег
о проницательных индейских специалистов Чингачгук (произносится, очев
идно, Чикаго) потерял след человека, за которым он гонится по лесу. Соверше
нно очевидно, что дело безнадежное. Ни вы, ни я никогда бы не нашли этого сл
еда. Но Чикаго Ц совсем другое дело. Уж он-то не растерялся. Отведя ручей, о
н разглядел следы мокасин в вязком иле старого русла. Вода не смыла их, как
это произошло бы во всяком другом случае Ц нет, даже вечным законам прир
оды приходится отступить, когда Купер хочет пустить читателю пыль в глаз
а своими лесными познаниями.
Когда Брандер Мэтьюз заявляет, что романы Купера «говорят о необычайно б
огатом воображении автора», это настораживает. Как правило, я охотно раз
деляю литературные взгляды Брандера Мэтьюза и восхищаюсь ясностью и из
яществом его стиля, но к этому его утверждению следует отнестись весьма
и весьма скептически. Видит бог, воображения у Купера было не больше, чем у
быка, причем я имею в виду не рогатого, мычащего быка, а промежуточную опо
ру моста. В романах Купера очень трудно найти действительно интересную с
итуацию, но еще трудней найти такую, которую ему не удалось бы довести до а
бсурда своей манерой изложении. Взять хотя бы эпизоды в пещере; знаменит
ую потасовку на плато с участием Макуа несколько дней спустя; любопытную
переправу Гарри Непоседы из замка в ковчег; полчаса, проведенные Звероб
оем около своей первой жертвы; ссору между Гарри Непоседой и Зверобоем, и
… но вы можете остановить свой выбор на любом другом эпизоде и, я уверен, в
ы не ошибетесь. Воображение у Купера работало бы лучше, если бы он обладал
способностью наблюдать: он писал бы если не увлекательнее, то, по крайней
мере, более разумно и правдоподобно. Отсутствие наблюдательности сильн
о сказывается на всех хваленых куперовских «ситуациях». У Купера был уди
вительно неточный глаз. Он редко различал что-либо отчетливо, обычно пре
дметы расплывались у него перед глазами. Разумеется, человеку, который н
е видит отчетливо самые обычные, повседневные предметы, окружающие его,
приходится трудно, когда он берется за «ситуации». В романе «Зверобой» К
упер описывает речку, берущую начало из озера, и ширина ее у истока Ц 50 фут
ов, но затем она сужается до 20 футов. Почему? Непонятно. Но ведь если река по
зволяет себе такие вещи, читатель вправе потребовать объяснения. Через ч
етырнадцать страниц мы узнаем, что ширина речки у истока неожиданно сузи
лась до 20 футов и стала «самой узкой частью реки». Почему она сузилась? Тож
е неизвестно. Река образует излучины. Ну, ясно, берега наносные, и река раз
мывает их; но вот Купер пишет, что длина этих излучин не превышает 30Ц 50 футо
в. Будь Купер наблюдательнее, он бы заметил, что обычная-то длина таких из
лучин меньше чем 900 футов не бывает.
Непонятно, почему в первом случае ширина реки у истока 50 футов, однако мож
но догадаться, что во втором случае Купер сузил ее до 20 футов, чтобы услужи
ть индейцам. Сузив в этом месте речку, он дугой перегнул над ней молодое де
ревце и спрятал в его листве шесть индейцев. Они подкарауливают ковчег с
переселенцами, направляющийся вверх по реке к озеру; ковчег движется про
тив сильного течения, его подтягивают на канате, один конец которого с як
орем брошен в озеро; скорость ковчега в таких условиях не может превышат
ь милю в час. Купер описывает плавучее жилище, но очень невразумительно. О
но было «чуть побольше современных плоскодонных барок, плавающих по кан
алам». Ну, допустим, что длина его была около 140 футов. Ширина его «превышала
обычную». Допустим, следовательно, что ширина составляла 16 футов. Этот ле
виафан крадется вдоль излучин, длина которых в три раза меньше его длины,
и буквально задевает берега, так как отстоит от них всего на два фута с каж
дой стороны. Право же, от удивления трудно прийти в себя. Низкая бревенчат
ая хижина занимает «две трети ковчега в длину»-значит, имеет 90 футов в дли
ну и 16 в ширину, то есть по размерам напоминает железнодорожный вагон. Эта
хижина разделена на две комнаты. Прикинем, что длина каждой из них Ц 45 фут
ов, а ширина Ц 16 футов. Одна из них Ц спальня Джудит и Хетти Хаттер, вторая
Ц днем столовая, а ночью спальня их папаши. Итак, ковчег приближается к ис
току, который Купер для удобства индейцев сузил до 20, даже до 18 футов. Тепер
ь он отстоит на фут от каждого берега. Замечают ли индейцы опасность, гроз
ящую ковчегу, замечают ли они, что есть прямой смысл слезть с дерева и прос
то ступить на борт, когда ковчег будет протискиваться к озеру? Нет, другие
индейцы наверняка бы заметили это, но куперовские индейцы ничего не заме
чают. Купер полагал, что они чертовски наблюдательны, но почти всегда пер
еоценивал их возможности. У него редко найдешь толкового индейца.
Длина ковчега Ц 140 футов, длина хижины Ц 90. План индейцев заключается в то
м, чтобы осторожно и бесшумно прыгнуть из засады на крышу, когда ковчег бу
дет проползать под деревом, и вырезать семью Хаттеров.
Полторы минуты находится ковчег под деревом, минуту под ним находится хи
жина длиною в 90 футов. Ну а что же делают индейцы? Можете ломать себе голову
хоть тридцать лет, все равно не догадаетесь. Поэтому я вам лучше расскажу,
что они делали. Их вождь, человек необычайно умный для куперовского инде
йца, осторожно наблюдал из своего укрытия, как внизу с трудом протискива
лся ковчег, и когда, по его расчетам, настало время действовать, он прыгнул
и… промахнулся! Ну да, промахнулся и упал на корму. Не с такой уж большой вы
соты он упал, однако потерял сознание. Будь длина хижины 97 футов, он бы прыг
нул куда удачнее. Так что виноват Купер, а не он. Это Купер неправильно пос
троил ковчег. Он не был архитектором.
Но на дереве оставалось еще пять индейцев. Ковчег миновал засаду и был пр
актически недосягаем. Я вам расскажу, как они поступили, самим вам не доду
маться. № 1 прыгнул и упал в воду за кормой. За ним прыгнул № 2 и упал дальше о
т кормы. Потом прыгнул № 3 и упал совсем далеко от кормы. За ним прыгнул № 4 и
упал еще дальше. Потом прыгнул и № 5 Ц потому что он был куперовский индее
ц. В смысле интеллектуального развития разница между индейцем, действую
щим в романах Купера, и деревянной фигурой индейца у входа в табачную лав
ку очень невелика. Эпизод с ковчегом Ц поистине великолепный взлет вооб
ражения, но он не волнует, так как неточный глаз автора сделал его соверше
нно неправдоподобным, лишен плоти и крови. Вот что значит быть плохим наб
людателем! В том, что Купер был на редкость ненаблюдателен, читатель може
т убедиться, ознакомившись с эпизодом стрелкового состязания в «Следоп
ыте».
«Обычный железный гвоздь слегка вогнали в мишень, предварительно окрас
ив его шляпку».
В какой цвет, не указано Ц важное упущение, но Купер Ц мастак по части ва
жных упущений! Впрочем, это даже не такое уж важное упущение, потому что шл
япка гвоздя находится в ста ярдах от стрелков, и какого бы она цвета ни был
а, они не могут увидеть ее. На каком расстоянии самый острый глаз различит
обыкновенную муху? В ста ярдах? Но это абсолютно невозможно. Так вот, глаз,
который не увидит муху на расстоянии ста ярдов, не увидит и шляпку обычно
го гвоздя, поскольку они одинаковой величины. Чтобы увидеть муху или шля
пку гвоздя в 50 ярдах, то есть в 150 футах, и то нужен острый глаз. Вы, читатель, на
это способны?
Обыкновенный гвоздь с окрашенной шляпкой слегка вогнали в мишень, и соре
внование началось. Тут-то и пошли чудеса. Пуля первого стрелка сорвала с г
воздя кусочек шляпки; пуля следующего стрелка вогнала гвоздь немного гл
убже в доску, и вся краска с него стерлась. Хорошенького понемножку, не пра
вда ли? Но Купер не согласен. Ведь цель его Ц дать возможность своему удив
ительному Зверобою Ц Соколиному Глазу Ц Длинному Карабину Ц Кожаном
у Чулку Ц Следопыту Ц Бампо порисоваться перед дамами.
«Ц Приготовьтесь-ка решить спор, друзья, Ц крикнул Следопыт, занимая ме
сто предыдущего стрелка, едва тот отошел.
1 2