Через пять миллионов лет они, возможно, станут такими же умными, как шимпанзе. И кто тогда исчезнет с лица Земли?
В данный момент эта проблема не слишком занимала Леона. Он ужасно рассвирепел, когда шимпанзе — его собственный вид! — обратились против него, в то время как рядом были рабуины. Почему?
Он некоторое время размышлял над этим вопросом, уверенный, что натолкнулся на нечто важное. Социоистория имеет дело с базовыми, фундаментальными импульсами. Реакции шимпанзе прекрасно укладывались во множество случаев аналогичного поведения людей. Ненависть к Чужакам.
Он должен понять эту мрачную истину.
Шимпанзе живут мелкими стаями, не любят чужих,1 размножаются, главным образом, внутри ограниченного круга, насчитывающего несколько дюжин особей. Из чего следует, что всякое изменение в генах, в результате спаривания, быстро переходит к каждому члену стаи. И если новые качества помогут данной группе выжить, значит, изменение оказалось удачным. Что ж, зато честно.
Но качество должно передаваться в чистом виде. Стая, где каждый умеет метко бросать камни, будет поглощена, если присоединится к группе, насчитывающей несколько сотен особей. Они начнут спариваться с шимпанзе, не принадлежащими к их стае. И важная черта будет утеряна.
Конечно, должно поддерживаться равновесие между случайными удачами в маленьких группах и стабильностью в больших — в этом и заключался весь фокус. Какая-то особенно удачливая группа может заполучить хорошие гены, которые помогут ей успешно справиться с трудностями постоянно изменяющегося мира. Их ждет успех. Но если их гены не перейдут к большому количеству шимпанзе, какая в том польза?
Если же будут происходить редкие контакты с другими группами, полезное свойство начнет распространяться. Пройдет довольно много времени, и это качество станет всеобщим достоянием.
Из чего следует, что вырабатывать негативное отношение к чужакам полезно. Чужаки должны восприниматься как нечто вредное и опасное. Не спаривайтесь с чужими!
Маленькие группы цепко держатся за свои достижения, и некоторые преуспевают в охране своих отличительных качеств. И продолжают существовать, но большинство погибает. Эволюционные скачки происходят быстрее в маленьких, полуизолированных группах, которые лишь изредка спариваются с чужаками.
Они ненавидят толпы, незнакомцев, шум. Группы, состоящие менее чем из десяти членов, чаще других подвержены нападению хищников или болезням. Даже небольшие потери приводят к тому, что группа погибает. Если же их становится слишком много, теряются преимущества при передаче полезных свойств. В результате они навсегда сохраняют верность стае, каждый член группы легко находит в темноте остальных по запаху, даже на больших расстояниях. Из-за наличия огромного числа общих генов им свойствен альтруизм.
И героизм. Если герой погибнет, его разделенные гены останутся у других представителей стаи.
Даже если чужаки сумеют пройти тест на различие во внешнем виде, манере поведения и запахе — даже в этом случае культура только усилит эффект отторжения. Незнакомцы с другим языком, обычаями или поведением будут вызывать раздражение и ненависть. Все, что поможет отличить каждого члена своей стаи от других, будет поддерживать ненависть.
Маленькая генетическая группа под воздействием естественного отбора несет в себе соответствующие различия — даже случайные, лишь косвенно связанные с проблемами выживания. В результате у них возникнет культура. Как это произошло у людей.
Многообразие форм племенных отношений не позволит утерять генетические свойства. Они прислушиваются к древнему зову осторожного и отчужденного племенного строя.
Леон нашел ключ. Люди создали цивилизацию вопреки законам, которые диктовал им племенной строй. Это было настоящее чудо!
Но даже чудеса нуждаются в объяснении. Как цивилизация может сохранять стабильность, если все в ней определяют такие грубые существа, как люди?
Никогда еще человеческая история не представала перед Леоном в таком ослепительном и безжалостном свете.
По мере продвижения вперед шимпанзе тревожились все больше и больше.
Айпан начал терять равновесие, взгляд его метался вправо и влево. Леон пользовался набором хитрых приемов, которым овладел за это время, чтобы успокоить шимпа.
Шила доставляла еще больше хлопот. Самке шимпанзе не нравилось бесконечно лазить по оврагам с крутыми склонами, которых становилось все больше по мере приближения к горной гряде. Заросли колючего кустарника часто преграждали им путь, и они были вынуждены их обходить. Фрукты здесь встречались значительно реже.
Руки и плечи Айпана болели. Шимпанзе предпочитают ходить на четвереньках из-за того, что их сильные руки принимают на себя существенную часть веса. Но и это не решало проблемы, поскольку путь был слишком долгий. Шила и Айпан стонали и повизгивали от гнетущей усталости, которая, казалось, въелась в их ступни, щиколотки, кисти и плечи. Шимпанзе никогда не были хорошими путешественниками.
Леон и Келли часто разрешали своим шимпанзе останавливаться и устраивать гнезда на деревьях. Однако даже в такие моменты обезьяны не успокаивались и постоянно нюхали воздух.
Запах, который так беспокоил шимпанзе, становился все интенсивнее.
Шила первой добралась до горного перевала. Далеко внизу, в долине, они разглядели прямоугольные строения станции. С крыши взлетел флайер и устремился в долину; он не представлял для них опасности.
Леон вспомнил, как они сидели на веранде с бокалами в руках, и Келли сказала: «Если бы ты остался в Хельсинки, тебя могли бы убить». Они не остались в Хельсинки, а было это, кажется, столетие назад…
Они начали спуск по крутому склону. Каждое неожиданное движение заставляло шимпанзе вздрагивать. Холодный ветер шевелил листву редких кустов и деревьев с искривленными стволами. Некоторые из них почернели от огня — в них попала молния. Здесь господствовали воздушные массы, которые гнали ветры из долины и с горных круч. Скалистые предгорья совсем не походили на теплые джунгли, где привыкли жить шимпанзе. А люди торопили их.
Шила шла впереди. Внезапно она остановилась.
Без единого звука перед ней возникли пятеро рабуинов, которые поджидали их в засаде. Они быстро образовали нечто вроде полукруга.
Леон не мог сказать, была ли это та же стая, что в прошлый раз. Если да, то, значит, рабуины обладают удивительной для хищников памятью. Они сознательно затаились там, где не было деревьев — убежища шимпанзе.
Рабуины сохраняли жуткое молчание, медленно подступая к ним и тихонько постукивая копытами.
Леон позвал Шилу, выпрямился во весь рост и принялся угрожающе выть, размахивая руками. Он предоставил Айпану свободу действий, а сам мучительно соображал, стараясь найти выход.
Стая рабуинов, без всякого сомнения, легко расправится с двумя шимпанзе. Чтобы выжить, им необходимо выкинуть штуку, которая удивила бы рабуинов или напугала их.
Он осмотрелся. Бросать камни бесполезно. Еще не до конца понимая, что собирается сделать, Леон заставил Айпана свернуть в сторону расщепленного молнией дерева.
Шила увидела, ускорила шаг и первой оказалась у дерева. Айпан поднял два камня и швырнул их в ближайшего рабуина. Один попал ему в бок, но серьезных повреждений не причинил.
Рабуины перешли на легкий бег, продолжая окружать парочку обезьян. Между собой они переговаривались неприятными, визгливыми голосами.
Шила прыгнула на ветку обгоревшего дерева, раздался треск. Она рванула ветку, и в руках оказалось оружие. Шила подняла дубинку вверх — Леон понял, что она имела в виду.
Самый большой рабуин заворчал, хищники переглянулись.
В следующую секунду рабуины бросились в атаку.
Один из них выбрал жертвой Шилу. Она выставила свое оружие, как копье, и рабуин, напоровшись на него плечом, завизжал.
Леон схватился за ствол расщепленного дерева. Он не мог оторвать ни щепки. Раздался громкий вопль: испуганно кричала Шила.
То, что шимпанзе кричит, ослабляя нервное напряжение, Леон знал, но сейчас он почувствовал, какой отчаянный страх охватил Шилу, и сразу понял, что Келли напугана не на шутку.
Он выбрал кусок ствола поменьше. Двумя руками оторвал его, используя собственную массу и могучие плечевые мышцы. Одновременно обломил деревяшку так, чтобы остался острый конец.
Копье. Только так он избежит острых когтей рабуинов. Шимпанзе никогда не используют такое «продвинутое» оружие. Эволюция еще не успела преподать им этот урок.
Теперь рабуины окружили приматов со всех сторон. Айпан и Шила стояли спина к спине. Леон едва успел выбрать удобное положение, когда на него бросился большой, темный хищник.
Рабуин еще не понял, какие опасности таит в себе копье. Он напоролся на острие и издал пронзительный вопль. Айпан обмочился от страха, но Леон сумел удержать его под контролем.
Повизгивая от боли, рабуин отступил. Потом повернулся и побежал. Остановился. Долго колебался, а затем снова метнулся к Айпану.
Теперь он двигался уверенно. Остальные рабуины наблюдали за ним. Подошел к тому же дереву, которым пользовался Леон, и одним ударом отломил длинный, ровный кусок дерева. Вожак направился к Леону, остановился в нескольких шагах, вытянув вперед конечность с зажатым в ней оружием. Встряхнув большой головой, выставил вперед копыто и слегка развернулся.
Потрясенный Леон понял, что рабуин принял фехтовальную позицию. Рабуином управлял Рубен!
Все встало на свои места. Теперь смерть шимпанзе не вызовет никаких вопросов. Рубен всегда может сказать, что разрабатывал погружение в рабуинов как еще одно средство привлечения туристов, причем используя ту же аппаратуру, которая позволяет человеку на время превращаться в шимпанзе.
Рубен осторожно приближался к Леону, держа копье двумя когтями и стараясь вращать оружием по кругу. Движения получались резкими и не слишком точными; когти рабуина уступали в ловкости пальцам шимпанзе. Однако хищник был сильнее.
Рубен сделал ложное движение, за которым последовал молниеносный выпад. Леон едва успел увернуться, одновременно отбив копье противника палкой. Рубен отскочил и атаковал Леона слева. Выпад — финт, выпад — финт. Леон всякий раз парировал его удары.
Их деревянные мечи громко стучали, Леону оставалось надеяться, что его оружие не сломается. Рубен уверенно управлял своим животным. Оно больше не пыталось сбежать.
Леон полностью сосредоточился на том, чтобы отбивать выпады Рубена. Необходимо что-то придумать, иначе рано или поздно скажется сила рабуина. Леон отступал по кругу, стараясь увести Рубена подальше от Шилы. Остальные члены стаи окружили ее, но нападать не решались. Их внимание было приковано к необыкновенному поединку.
Леон увлекал Рубена туда, где на поверхность выходил геологический пласт. Рабуину было нелегко удерживать копье двумя когтями, приходилось постоянно смотреть вниз, чтобы контролировать его положение. А значит, он не обращал особого внимания на то, куда ставил копыта. Леон начал отвечать ударом на удар, продолжая все время перемещаться и вынуждая рабуина сдвигаться в сторону. Один раз копыто застряло между двумя камнями, но зверь сумел высвободить ногу.
Леон сделал несколько шагов влево. Рабуин устремился за ним, наступил на камень, копыто соскользнуло, и он пошатнулся. Леон не упустил своего шанса и бросился вперед, когда Рубен опустил глаза вниз, пытаясь сохранить равновесие. Выпад Леона попал в цель.
Он нажал посильнее. Остальные рабуины застонали.
Шипя от ярости, рабуин попытался вытащить острие из раны. Леон заставил Айпана сделать шаг вперед и надавить на копье сверху. Рабуин хрипло закричал. Айпан еще сильнее налег на копье. Брызнула кровь, колени рабуина подогнулись, и он рухнул на землю.
Леон бросил быстрый взгляд через плечо. Остальные хищники напали на Шилу. Ей удавалось держать на расстоянии троих, причем она так яростно верещала, что это произвело впечатление даже на Леона. Одного рабуина она даже ранила, кровь стекала по его бурой шкуре.
Остальные остановились в нерешительности. Звери кружили неподалеку, рычали, но ближе подойти боялись. Они тоже кое-чему научились. Леон видел, как их быстрые, блестящие глаза постоянно оценивают ситуацию в поисках нового удачного хода.
Шила сделала шаг вперед и нанесла удар ближайшему рабуину. Он, в свою очередь, бросился на нее, получил еще одну болезненную рану, взвизгнул, повернулся — и обратился в бегство.
Остальные последовали его примеру. Они убегали, оставив своего товарища лежать в луже крови. Остекленевшие глаза хищника тупо уставились на вытекающую кровь. Рубен покинул тело рабуина. Животное свесило голову и испустило дух.
Леон поднял камень и нанес несколько сильных ударов по черепу рабуина. Работа была грязной, и Леон предоставил Айпану довести дело до конца.
Потом Леон наклонился, чтобы рассмотреть мозг рабуина. Он увидел тонкую серебристую сеть, охватывающую небольшой шар. Цепи аппаратуры погружения.
Он отвернулся и только теперь заметил, что Шила ранена.
База располагалась на неровных склонах холма. Глубокие лощины придавали им сходство с усталым лицом, изборожденным морщинами. Жесткие заросли кустарника окружали подножие.
Айпан тяжело дышал, пробираясь по разрушенной эрозией почве. На шимпанзе окружавшая их ночь наводила ужас, повсюду лежали светло-зеленые и синеватые тени. Холм был лишь частью длинной горной гряды, зрение шимпа не позволяло ему разглядеть далекие скалистые пики. Шимпанзе живут в замкнутом, уютном мирке.
Впереди виднелась высокая, глухая стена станции. Массивная, высотой в пять метров. И, вспомнил Леон свои первые впечатления, утыканная битым стеклом.
Он услышал за спиной тихие стоны — Шила с трудом спускалась вниз по склону. Рана на боку сделала ее движения неуверенными и медленными. Лицо перекосила гримаса боли. Их силы были на исходе.
Пользуясь знаками, гримасами и фразами, нацарапанными на земле, они «обсудили» возможные варианты. Два шимпанзе подвергались здесь серьезной опасности. Вряд ли стоит рассчитывать на то, что им еще раз повезет, как во время схватки с рабуинами. К тому же они ужасно устали и находились на чужой территории.
Лучше всего подобраться к станции ночью. Тот, кто за всем этим стоит, наверняка постоянно находится настороже. За последний день им дважды пришлось прятаться от флайера. Мысль о том, чтобы отдохнуть еще один день, казалась очень привлекательной, но предчувствие заставляло Леона действовать без промедления.
Он начал подниматься по склону, внимательно изучая провода охранной сигнализации. Он ничего не знал о подобных устройствах. Оставалось только следить за очевидными ловушками и надеяться, что станция не защищена от вторжения людей.
Леон выбрал место, где на стену падала тень от дерева. Услышал тяжелое дыхание приближающейся Шилы. Взглянул вверх. Стена казалась огромной, непреодолимой…
Он осмотрелся. Никакого движения, все спокойно. Для Айпана станция пахла неправильно. Возможно, животные старались держаться подальше отсюда. Хорошо, значит, охрана не будет особенно внимательной.
Стена была сделана из отшлифованного бетона. Сверху ее венчал козырек, который еще больше усложнял задачу.
Шила показала на место, где деревья подходили к самой стене. Леон увидел обрубки — видимо, строители опасались, что животные запрыгнут внутрь с ветвей. Однако осталась парочка достаточно высоких деревьев, ветви которых находились в нескольких метрах от верха стены.
Смогут ли шимпанзе преодолеть такое расстояние? Маловероятно, особенно если учесть, как они устали. Шила показала на него, а потом на себя, сложила руки и сделала колебательное движение. Удастся ли им перемахнуть через стену?
Он всмотрелся в ее лицо. Архитектор не мог предусмотреть, что два шимпанзе будут помогать друг другу. Он прищурился, посмотрел на стену. Слишком высоко, даже если Шила встанет ему на плечи.
Через несколько мгновений, когда ее руки держали его за ноги, а он был уже готов отпустить ветку, за которую ухватился, Леоном овладели сомнения.
Айпан не возражал против подобной гимнастики, более того, был счастлив снова оказаться на дереве. Однако разум Леона продолжал кричать, что у них ничего не получится. Ловкость шимпанзе вступила в противоречие с осторожностью человека.
К счастью, времени на сомнения не оставалось. Шила сдернула его с ветки, теперь его поддерживали только ее руки.
Она покрепче зацепилась ногами за толстый сук и начала раскачивать друга, словно камень в праще. Постепенно амплитуда увеличивалась. Айпану происходящее казалось совершенно естественным. Для Леона окружающий мир превратился в чудовищное мельтешение образов.
Момент — и его голова оказалась на одном уровне со стеной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9