КЛЮЧИ ОТ НЕБА


На этот раз счастье улыбнулось ему так ослепительно, что он даже
зажмурился.
Джимми задержался на перекрестке - он обитал в той части города, где
улицы еще пересекались на одном уровне, - и ждал зеленого светофора, как
вдруг на столбик неподалеку прямо перед его глазами легла рука. На ее
запястье красовался тонкий золотой браслет с часами. Диминг зажмурился как
раз из-за этих часиков: такие ему приходилось видеть второй раз в жизни;
изумительная безделушка! Узенькие цифирки, вырезанные из рубина, играли
роль стрелки, поочередно загораясь каждый час, а минуты показывал бегающий
по циферблату ржаво-янтарный лучик. Энергию часикам поставлял геомагнетизм
- и тысячи лет не достало бы, чтобы они испортились или стали отставать.
На какой-то планете в Крабовидной туманности представители одной из самых
малоизвестных человечеству разумных рас дерзнули заняться точной
механикой; оттуда-то и привозили такие часики.
Диминг оторвался от часиков и перевел глаза на лицо их владелицы. Он
не относился к числу страстных любителей животных, однако знакомых женщин
классифицировал в соответствии с правилами зоологии. Поэтому среди них в
зависимости от внешности встречались цыпочки, жабы, зайчики и сучки.
На сей раз перед ним была старая коза.
Вид у нее был такой, словно за три с небольшим десятилетия ей удалось
прожить лет шестьдесят. Даром что стоял еще ранний вечер, она была уже
здорово под мухой; потому-то ей и пришлось опереться на столбик,
дожидаясь, как и Джимми, светофора. Она еще не обратила на него внимания;
это было ему на руку, и он сделал вид, что, как и она, поглощен своими
мыслями.
Часа за два управлюсь, подумал он, однако через мгновение, когда
женщина пошатнулась слегка, а затем восстановила равновесие слишком
поспешно и слишком старательно, - как и положено пьяному, который
перестает сохранять достоинство и начинает шататься, - снизил срок до
полутора часов. Спорим?
Светофор сменился, и Диминг шагнул на мостовую еще прежде, чем это
сделала женщина. За углом он задержался, разглядывая ее отражение в
витринном стекле, как она приближается: шла прямо, однако ее то и дело
заносило в сторону. Он пропустил ее вперед и к своей радости увидел, что
она свернула в коктейль-бар. Он направился в противоположную сторону,
вошел в ресторан, а там прямиком в мужской туалет. Оставался один недолго,
однако этого времени хватило вполне; с верхней губы исчезли жесткие
коротко подстриженные усики, с глаз - темно-желтые контактные линзы, так
что теперь его глаза были голубые. Зачесал гладкие темные волосы на
пробор, уложил волнисто. Достал из кармана полудюймовой толщины пробковые
стельки, которые изменили ему походку, прибавив росту, и так уже
значительного. Потом снял пиджак, вывернул наизнанку и расстался с серым,
бесцветным обликом мистера Диминга, второго заместителя администратора в
гостинице "Роторил", и стал спортивным парнем залихватской наружности -
Джимом Молнией. Джимми Молния всегда появляется и исчезает в туалетах,
однако не из-за того, что ему требовалось уединиться, но потому только,
что это было единственное место, куда не заглядывали эти чертовы Ангелы;
собственно, зачем им туда заглядывать, раз они все равно ничего не едят?
Выходил из ресторана Диминг с приятной уверенностью, что никто не
заметил, как в туалет вошел он, а вышел Джимми Молния. За углом он открыл
дверь коктейль-бара.
Мрачный Диминг сидел на краю постели. Подбросил часы и поймал их в
воздухе.
В полтора часа он не уложился; потребовалось почти два с половиной.
Не принял во внимание, что она до такой степени может привязаться к
каким-то часикам. Не захотела снять, чтобы он рассмотрел их получше, и не
поверила, что идут неточно, а он может их в два счета отрегулировать:
поэтому пришлось пустить в ход старый свой трюк с полуночным купанием. В
машину ее удалось посадить так, что она не заметила номера, а потом он
умело припарковался над рекой в темном местечке. Правда, он ошибся в
оценке ее опьянения. Рассказывая о своем муже, от которого только и
осталось, что эти часики, она слишком протрезвела, и пришлось потратить
слишком много успокаивающих ласковых словечек, чтобы она сменила тему. В
конце концов ее все-таки удалось уговорить снять одежду и часы и сложить
все на берегу; тогда он подхватил все и помчался к машине прежде, чем она
успела воскликнуть: "Ах, Джимми, как ты можешь!" больше двух раз. Он
понятия не имел, как она доберется в город, но какое ему до этого дело? В
ее портмоне он нашел пятерку и удостоверение личности. Деньги он сунул в
карман - примерно столько потрачено на угощение, - а остальное сжег вместе
с одеждой. Если не считать того, что работа, как обычно, чистая, она ничем
не похожа на его прошлые делишки; ничто так наверняка не приводит в
объятия Ангелов, как обыкновенное преступление, совершенное рутинно. Можно
было гордиться собой.
И он был горд, но также и подавлен, а это бесило. Эта подавленность,
равно как и угрюмость и раздражение, были ему чужды, и он никак не мог
взять в толк, почему они вечно наваливаются как раз после удачного дела.
Было немало причин для того, чтобы быть довольным. Он был рослым и
симпатичным, ловким как Ангел, а может, даже и ловчее; промышляет этим уже
столько лет, и никогда не возникло даже опасения, что попадется. Чертовы
зомби. Кое-кто утверждает, что это роботы. Другие говорят, что сверхлюди.
Люди прикасаются к их одеянию, - это якобы приносит счастье, или чтобы
выздоровел их больной ребенок. Ангелы не спят. Не едят. Не носят оружия.
Слоняются по улицам, улыбаясь, помогают, напоминают людям, что надо быть
добрым к ближнему. В книжках пишут, что когда-то были какие-то
полицейские, солдаты. Уже нету. А зачем, раз Ангелы появляются как из-под
земли, даже когда не просят об этом заинтересованные лица. У, святоши с
пуленепробиваемой шкурой!
Ясное дело, я ловчей Ангелов, думал Диминг. А что это вообще такое -
Ангел? Некто, придерживающийся своих принципов (у меня несколько больше
индивидуальности). Некто, сразу бросающийся в глаза своей внешностью, а
прежде, всего своими фокусами, золотыми одеждами и вообще (зато я в
зависимости от ситуации или канцелярская крыса, мелкий клерк в
сомнительном отельчике - или неуловимый фармазон с хорошо подвешенным
языком и проворными пальцами).
Он подбросил кверху часы, поймал их в воздухе и остался мрачен. Он
всегда был мрачен, когда дело выгорало, а выгорало дело всегда. Он никогда
не принимался за работу, если грозила хоть малейшая возможность неудачи.
В том-то и беда, подумал он, вытянулся на постели и уставился в
потолок. Я пользуюсь только частью своих способностей.
Никогда прежде он так об этом не думал.
Я нарушаю всяческие установления - но со страховкой. Страхуюсь
надежней, чем какой-нибудь клерк перед автобусной поездкой. Сижу под
покрышкой как слизняк под камешком. Ясно, что сам ее на себя надел; лучше
это, чем покров, даже самый просторный, однако наброшенный обществом или
религией. Но все равно... Небо закрыто. Размаха мне не хватает, вот что.
А может, думал он, сидя и глядя исподлобья на часики в руке, может,
мне недостает выигрыша, эквивалентного затраченной ловкости и
изобретательности? Сколько же лет я честно зарабатываю сущие гроши и ворую
осторожно... ну, скажем, иной раз несколько больше, чем гроши.
А раз уж зашел об этом разговор, лучше мне подавиться этим сувениром
от вдовы астронавта, чем он найдет себе фиговый листок и полицейского со
свистком для свиристения.
Он поднялся, покивал недовольно: хоть бы раз, хоть один распроклятый
разик получить от своей проделки заслуженное удовольствие.
Он протянул руку к двери - и в дверь постучали.
- Вот видишь? - сказал он сам себе все так же мрачно. - Вот видишь?
Другой на моем месте побледнел бы, часы бросил в утилизатор, вспотел и
заметался по комнате как крыса в клетке. А ты стоишь как ни в чем не
бывало, мыслишь втрое быстрее компьютера восьмого поколения, проверяешь
все, включая и то, что уже сделал как раз на такой случай: усики опять на
верхней губе, глаза опять карие, рост прежний, стельки в кармане
двустороннего пиджака, а пиджак в свою очередь укрыт за доской в шкафу.
- Кто там?
Голос сдержанный, пульс спокойный - да, голос Диминга, пульс самой
невинности: это не шаржированный тон Джимми Молнии, не его пылкий стук
сердца. Так чем ты недоволен? А, молодой человек? Что с тобой, что это ты
так ненавидишь самого себя и всякую ситуацию, в которую ни угодишь, только
потому, что с самого начала знаешь, что так превосходно владеешь собой?
- Можно с вами поговорить, мистер Диминг?
Голос незнакомый. Хорошо это или худо, покажут обстоятельства. Если
хорошо, то к чему беспокоиться? А что толку беспокоиться, если худо?
Он бросил часы в боковой карман и открыл дверь.
На пороге стоял коренастый плотный тип.
- Надеюсь, не помешал?
- Входите. - Диминг оставил дверь отворенной, повернулся к гостю
спиной. - Садитесь. - Засмеялся неуверенно, как положено заместителю
заместителя. - Надеюсь, вы не торговец. Я ничего не покупаю, однако
доброму собеседнику очень рад. Вы знаете, не с кем даже словечком
перемолвиться.
- Допустим, с кем перемолвиться словечком у вас есть, - возразил
коренастый негромко. - Скажем, с Ричардом Э.Рокхардом.
- Скажите пожалуйста, - обрадовался Диминг. - Какая прелесть. А кто
он такой, этот ваш Ричард Э.Рокхард?
- Вы не слыхали о... Впрочем, ничего удивительного. Крупных рыб знают
все. Зато тех, кто этих рыб держит на посылках, знают не больше, чем
какого-нибудь младшего референта, мистер Диминг... Вам знакома торговая
фирма "Антарес"? Или "Лунные и Внешние линии"? Или "Галактические
рудники"?
- Значит, этот ваш Рокхард - это...
- И не только, мистер Диминг. Не только.
Джимми Молния вытаращил глаза и тихонько присвистнул. Диминг
молитвенно сложил ладони и прошептал благоговейно: "О господа!"
- Итак? - спросил коренастый через некоторое время, не дождавшись
продолжения. - Пойдете к нему?
- Вы хотите сказать... к Рокхарду?! Вы хотите сказать... я?! Вы
хотите сказать... прямо сейчас?!
- Именно это я хочу сказать.
- Но почему он... как... собственно, почему я? - как и пристало
рядовой канцелярской крысе, скромничал Диминг.
- Нам нужна ваша помощь.
- Господи, ума не приложу... Чем я могу такому человеку... А может,
вы мне скажете, в чем дело?
- Не скажу, - отрезал пришелец.
- Не скажете?
- Не скажу. Кроме того, что дело срочное, важное и самое выгодное изо
всех дел, что могли бы вам подвернуться в жизни.
- Господи! - повторил еще раз Диминг. - Ну так лучше поищите себе
какого-нибудь Ангела. Они помогают людям. Я не способен...
- Вы способны на такое, мистер Диминг, что Ангелам не под силу.
Диминг хмыкнул и этим лучше, чем тысячей слов, определил место и
назначение Маленького Человека в мире.
- Мистер Рокхард знает, на что вы способны.
- Ему известно обо мне?
- Вся подноготная, - отрезал гость без колебаний.
Диминг мимолетно пожалел, что не уничтожил часы. Теперь они казались
ему громоздкими, неудобными и обжигающими, как миска с супом в кармане. -
И все же вам лучше обратиться к Ангелу, - опять посоветовал он.
Гость оглянулся на дверь и пододвинулся ближе.
- Уверяю вас, мистер Диминг, - сказал он негромко, но внушительно. -
Уверяю вас, в этом случае господин Рокхард не может и не хочет этого
делать.
- Здорово смахивает на то, что в это дело лучше не совать нос, -
упирался Диминг.
Коренастый пожал плечами.
- Ладно. Вам виднее, - и повернулся к двери.
Диминг сдался.
- А что случится, - бросил он, - если я откажусь?
Коренастый даже не дал себе труд оглянуться.
- Вы пообещаете мне забыть об этом разговоре, - сказал он нехотя. -
Особенно если вас станет расспрашивать кто-нибудь из этих нарядных парней.
- И все?
Впервые на непроницаемой физиономии гостя появилась тень улыбки.
- Все, если не считать того, что до конца дней будете сожалеть о том,
чего лишились.
Диминг облизнул пересохшие губы.
- Скажите мне еще только одно. Допустим, я пойду к вашему Рокхарду,
поговорю с ним, а потом пожелаю выйти из игры?
- Ваше право. Если пожелаете.
- Идем! - решился Диминг.
Роскошный вертолет нес их над городом, как вдруг ему пришло в голову,
что слова "Если пожелаете", произнесенные так, как произнес их коренастый,
могут иметь много значений. Он повернулся и открыл было рот, однако на
лице коренастого было написано спокойствие человека, выполнившего свое
задание до конца, и ему стало ясно, что к сказанному тот не добавит ни
слова.
Когда обладатель пепельно-голубой шевелюры и синих ледяных глаз
Ричард Э.Рокхард открывал рот, его слова вонзались в собеседника как
лезвие топора, вонзались прицельно, только что щепки не летели. Лезвие
этого топора отточено было буквально до бритвенной остроты. Несомненно,
именно этот человек - "Галактические рудники" и все прочее. Несомненно
также, что Рокхард нуждался в помощи. Лицо его изрезали морщины, а
ярко-красная сеть сосудов, оплетающая белки глаз, налилась кровью из-за
недосыпания. Этот человек говорил правду, потому что времени на вранье у
него не было.
- Вы мне нужны, Диминг. Уверен, вы мне поможете, поэтому давайте
сразу к делу, - сказал он, когда они остались одни в великолепном
кабинете, затерянном в прямо-таки сногсшибательных апартаментах. - Даю
слово, если вы не согласитесь помочь мне, с моей стороны вам ничего не
угрожает. Однако вам следует знать, что если примете мое предложение,
опасность вам будет грозить нешуточная. - Он кивнул, подчеркивая свои
слова, и повторил: - Нешуточная.
Гостиничный администратор Диминг сумел не выйти из образа и в
соответствии со стереотипом выговорил, запинаясь: "Я не ожидал, мистер
Рокхард, что вы обратитесь по делу к такому, как я..." - и осекся, потому
что Рокхард ударил ладонями по столу, привстал и наклонился вперед.
- Мистер Диминг, - сказал он мягким, однако полным напряжения
голосом, похожим на звук мощного двигателя на холостых оборотах, готового
в любое мгновение рвануть с места. - Мистер Диминг, мне известно о вас
все. Известно потому, что мне нужен был человек вроде вас, а я располагаю
соответствующими средствами, чтобы такого человека найти. Можете
разыгрывать серого человечка, раз уж вам так нравится, но если надеетесь
меня провести, то заблуждаетесь. Вы не заурядный человек, иначе, скажем
прямо, здесь и сейчас вас не было бы, потому что заурядный человек не
соблазнился бы греховным с точки зрения Ангелов предложением.
Димингу пришлось расстаться с характерной для заместителя заместителя
личиной серенького запуганного человечка, заискивающего и почтительного.
- Даже для человека незаурядного это риск, - сказал он. - Прочем
обоюдный.
- Вы имеете в виду меня? Мне с вашей стороны ничего не грозит, мистер
Диминг. Вы меня не выдадите, даже зная наверняка, что я не сумею
отомстить. Вы не любите Ангелов. Вы не встречали еще никого, кто бы их так
не любит, как я. Поэтому вы любите меня.
Димингу пришлось усмехнуться. Он кивнул. Интересно, подумал он, когда
он даст понять, что если я откажусь, он станет шантажировать меня?
- Не собираюсь я вас шантажировать, - неожиданно сказал старик. - Я
хочу соблазнить вас обещанием награды, а не вынудить угрозами. Ваше
желание разбогатеть сильнее страха. - Однако, говоря это, он улыбался. И
тут же, не дожидаясь, что Диминг на это скажет, представил ему свое
положение. Он стал рассказывать о своем сыне.
- Владея неограниченными средствами, человек вначале думает, что
найдет в единственном сыне как бы продолжение самого себя - потому что это
твоя кровь, и желаешь, конечно, чтобы он пошел по твоим стопам. Когда же
тебе придет в голову, что можно бы уже с этой дороги и свернуть, - а
уясняешь это обычно слишком поздно, - дело остается брошенным на произвол
судьбы, как бы ты в глубине души ни надеялся, что давлением добьешься
того, в чем гены оказались бессильны.
И вот перед тобой выбор: не "удержать сына или потерять его", этого
выбора у тебя уже нет; перед тобой встает выбор - отречься от него или
оставить в покое.
1 2 3 4 5 6 7