— То есть как?— Черное на блондинке и зеленое на рыжей.— Он не говорил мне об этом.— Они ведь необычны. Это специальная одежда для “шоу”, чтобы возбуждать мужчин.— Пат считает, что вторая девушка выступала в “шоу”.— Но ведь первая-то была школьной учительницей.— Тебе приходят в голову забавные мысли, девочка, — сказал я.— Может быть, и тебе следовало бы подумать над этим, — ответила она. Глава 2 Нельзя сказать, чтобы меня приняли в полицейском управлении слишком тепло. Я дал подробные показания в кабинете Пата в присутствии полицейского стенографиста. Когда с этим было покончено, новый помощник прокурора забрал к себе протокол, пытаясь выжать из него что-нибудь, что могло бы связать меня с этим убийством.К счастью, Пат вовремя умерил мой пыл и утихомирил нас обоих, хотя я уже успел довести ревностного стража закона до белого каления.Тот нехотя сдался и вышел из кабинета, приказав мне не покидать пределов города.— Он, должно быть, начитался умных книг, — сказал я Пату.— Не обращай внимания. В прокуратуре всегда поднимается суматоха, когда газеты кричат о сенсационных делах в год выборов.— Не играй со мной в бирюльки, Пат, — сказал я. — Мне не нравится, что они выматывают из тебя душу, когда дела идут туго.— Ты же знаешь, как они трясут наше управление. Очень многие хорошие сотрудники уже оставили работу — их тошнило от отвращения.— Не давай этим хлыщам-политиканам верховодить работой.— Я нахожусь на государственной работе, малыш.— Ну, а я — нет, — ухмыльнулся я, — и у меня длинный язык. В коридоре меня дожидаются не менее дюжины репортеров, и я, если меня погладить против шерсти, могу устроить грандиозный шум.— Не вздумай делать этого.— Черт с тобой, не беспокойся!— Забудем об этом. Ты уже виделся с Митчелом Темплом?— Нет еще.— Сделай хотя бы это, и ты окажешь мне услугу. Все остальное мы как-нибудь уладим сами.— Я уже сказал тебе, что не стану лезть в это дело.— Расскажи это тем ребятам, которые тебя ждут. — Он встал и поманил меня к двери. — Ну что? Начнем? Публика ждет тебя.Пат выстрадал все мое интервью, наблюдая, как я позировал перед фотоаппаратами, и одобрительно кивал, когда я уклонялся от ответов на вопросы. На этот раз мне нужно было хитрить, и репортеры понимали, что это потому, что моя история правдива. Пара репортеров хотела узнать мое мнение об убийстве, но я отказался отвечать. До сих пор только Митч Темпл пытался увязать предыдущее убийство с этим, так что с этой стороны ничего нового известно не было. Если только такая связь существует, то Пат установит ее. Пока же это были только догадки.Когда все это было кончено, мы спустились вниз и выпили по паре чашек кофе.— Ты отлично со всем справился, малыш.— Так ведь мне нечего было сказать.— Спасибо за то, что ты не пытался высказать свои догадки. Может быть, позже я кое-что расскажу тебе.— Ты думаешь, мне это будет интересно?— Да, — сказал Пат кисло, — пока что нет никакой связи между этими двумя неглиже. Если первый случай — самоубийство, то все довольно просто. Добрая половина этих девиц разгуливает нагишом или полуодетыми, хотя черт меня побери, если я знаю — почему. Эксперт зашел в своем хобби дальше, чем я думал. Он взял кусочек кожи и ткани, прежде чем труп увезли. Он не утверждает этого решительно, но, по-видимому, совершенно удовлетворен тем, что его диагноз, как он считает, подтвердился. По его мнению, первая девушка была отравлена медленным и очень болезненным ядом.— Что ты можешь с этим сделать?— Ничего. У нас нет тела для эксгумации и нет возможности доказать, что кусочки ткани принадлежат именно тому первому трупу. Еще несколько дней, и в этих тканях не останется и следов химикалий. Яд распадается.— А как насчет второй девушки?— Кнут оставил весьма отчетливые полосы на ее теле. Он в точности соответствует некоторым цирковым атрибутам, специально вывозимым из Австралии.— Покупателя проследили?Пат покачал головой.— Их покупают дюжинами. Дело в том, что импортные конторы рекламируют их везде, даже в журналах. Мы проверили книги заказов, и оказалось, что эти штуки продают сотнями только по почте. Практически невозможно определить всех покупателей.— Тогда остаются только отпечатки ее пальцев.— И фотография. Ребятам из фотолаборатории пришлось здорово потрудиться, чтобы реконструировать ее лицо.Он достал ее фотографию на глянцевой бумаге размером 4х5 и внимательно рассмотрел ее.— Лица вроде этого отлично запоминаются, — сказал он. — Она была настоящей красавицей.— Можно мне оставить фото себе?— Пожалуйста. Все равно его поместят в газетах.— Отлично. Я позвоню тебе, как только повидаюсь с Темплом.— Думаешь, из этого будет толк?— Я знаю о нем кое-что, — усмехнулся я. — И он не захочет, чтобы это выплыло наружу.В половине первого я встретился с Темплом в ресторане “Голубая лента” на 44-й улице. Ему уже перевалило за сорок, он наконец добился возможности печататься в первой колонке, и теперешний успех сделал его еще более циничным, чем прежде. Мне не пришлось объяснять ему, зачем я пришел. Он сообразил все, как только я ему позвонил. Когда мы сели за столик и сделали заказ, он сказал:— Как вышло, что ты стал мальчиком на побегушках, Майк?— Может быть, потому, что у меня достаточно тяжелая рука.Он ухмыльнулся, глядя на меня исподлобья.— Только не шантажируй меня этой вечеринкой на яхте. Ты это уже использовал дважды.— А как насчет той истории с Люси Делакор, о которой ты так и не написал? Насчет того дома, откуда она сбежала?— Откуда тебе известно об этом?— У меня масса друзей в самых необычных местах, — ответил я. — Старушка Люси по-прежнему числится за тобой, не правда ли?— Ладно, ладно, хватит. Чего ты хочешь?— Пат просит, чтобы ты не занимался вопросом сходства этих неглиже в последних двух убийствах.Лицо Темпла приобрело странное выражение.— Но ведь я прав, — сказал он мягко. — Не так ли?— Отвяжись, Митч. Просто Пат не хочет, чтобы в это дело был замешан секс. Вот и все. Это всегда вызывает у публики ненужные мысли. Дай ему несколько дней спокойно поработать, а потом можешь делать все, что хочешь. Согласен?— Мне страшно много пришлось поработать ногами. Я отбил себе все пятки, выслеживая эти этикетки. А теперь выходит, что все это зря.— А что тебе удалось выяснить?Митч пожал плечами.— Только наметки на возможных покупателей. Продавцы не сказали мне ничего определенного, потому что это очень ходовой товар. Это могли быть какие-нибудь провинциалы, жаждущие привезти что-нибудь сексуальное своим женам, военные, купившие экзотические штучки в большом городе... ну, и дамы, пытающиеся вдохнуть немного огня в стариков-партнеров с помощью нейлона.— И это все?— Мне не удалось получить никакого описания покупателей. За исключением, пожалуй, парочки курочек, которые взяли размеры, вполне подходящие им самим. Очевидно, это постоянные покупательницы. Я мог бы их навестить, но не думаю, чтобы от этого был какой-нибудь прок. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?— Самые свеженькие, — сказал я. — Вельда обратила внимание на интересное сочетание цветов: зеленое неглиже на рыжей и черное на блондинке. По-моему, в этом есть какой-то смысл.— Черт возьми, это самые ходовые цвета. У них даже в запасе нет белых или розовых. Сейчас не в моде скромницы. — Митч откинулся на спинку стула. — Может, ты лучше скажешь Пату, что я все еще занимаюсь этим делом?— Он повторит то же.— Просто удивительно, что больше никто не заметил этой связи. Не слишком основательная, но все же зацепка.— Я думаю, это потому, что все считают, что учительница покончила жизнь самоубийством.— Я в этом немного сомневаюсь, — проворчал Митч.— Пат тоже. Но ему приходилось сталкиваться с другими случаями, когда самоубийцы выходят из дома в одном неглиже. Это, по-видимому, довольно распространенное явление.— Да, я знаю. Она могла выбежать к реке и в пальто. Тогда бы никто ее не заметил. Если она потом потеряла его, то любой из тех, кто шатается в доках, мог найти пальто и загнать его за выпивку, даже не подумав ни о чем плохом.— Что сказать Пату?— Я буду молчать неделю. А пока что я все же буду пытаться увязать вместе эти две одежонки. — Он посмотрел на меня поверх своего стакана. — Ну, а как ты сам, Майк? Ты всегда излагаешь интересные версии. Что ты думаешь на сей раз?— Я этим не интересуюсь. Такова моя версия.— И в тебе даже не просыпается любопытство?— Просыпается, конечно, — ухмыльнулся я. — Именно поэтому я буду внимательно читать обо всем в “Новостях”.После ленча с Митчем я вышел на улицу и свернул направо на Бродвей. Я направился к своему бюро. Утренняя сырость сменилась моросящим дождем, который вымыл улицы и превратил тротуары в сплошной поток зонтиков.На первых страницах газет, продававшихся в киосках, все еще можно было прочесть рассказ о смерти рыжеволосой девушки, а в одном из дневных выпусков красовалась моя фотография рядом с трупом, а также была помещена фотография мальчика. Я купил несколько газет, сунул их в карман плаща и зашел в Хаккард-Билдинг.Вельда оставила мне записку, что вышла кое-что купить и скоро вернется. Пока что мне нужно было позвонить в контору Краусс-Тильмана. В конторе я напал на Уолта Хенли, получил у него указания по поводу следующего задания, повесил трубку и добавил к записке Вельды постскриптум. Я известил ее о том, что уезжаю из города на пару дней и потому откладываю наше свидание за ужином. Конечно, эта последняя приписка ей не очень понравится. У нее был день рождения. Но мне повезло. Все равно я забыл купить ей подарок. * * * Несколько дней обернулись неделей. Я подъехал к бюро без четверти пять. Вельда сидела за машинкой и даже не подняла глаза, пока не кончила страницу.— Поздравляю с днем рождения, — сказал я.— Спасибо, — ехидно ответила она.Я ухмыльнулся и кинул ей сверток, приобретенный десять минут назад. Она не смогла больше сдерживаться и торопливо сорвала с него бумагу. Молочным светом засияли жемчужины, и Вельда издала легкий крик восторга.— Настоящие? — едва выговорила она.— Надеюсь, что так.— Подойди ко мне, ты...Я склонился над ней и, впившись в ее сочные мягкие губы, снова почувствовал, как меня охватывает дрожь. Так бывает всегда, когда я имею дело с этой изумительной женщиной. Я оттолкнул ее и перевел дыхание.— Лучше поберегись...— Но я не думала, что ты сам этого хочешь...— Пропаду я с тобой, киска.— Погоди, вот увидишь, как я задам тебе.— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, слышишь? — сказал я. — А то я сейчас взорвусь!— Ну, так я тебе помогу...Я взъерошил ей волосы и присел на край стола.Она разложила всю почту на три кучки: извещения, деловые письма и личные. Я стал просматривать их.— Что-нибудь важное есть?— Ты что, не читал газет?— Детка, там, где я был, нет ничего, кроме холмов, камней и деревьев.— Удалось установить личность убитой рыжей.— Кто же она?— Максия Делани. Выступала со стриптизом на Западном берегу. Ее дважды привлекали по подозрению в том, что она завлекала клиентов, но каждый раз освобождали по причине отсутствия улик, поскольку клиенты не жаловались. Последнее время она находилась в Чикаго, где была зарегистрирована в качестве натурщицы в одном рекламном агентстве. С нее сняли несколько фотографий в обнаженном виде.— Мне приходится иметь дело с приятнейшими людьми, не правда ли? Еще что-нибудь интересное в почте имеется?— Ничего особенного. Правда, есть какой-то пакет.В кучке личной почты я увидел плоский пакет размером шесть квадратных дюймов с адресом и маркой знаменитого города на Гудзоне, который населяют самые знаменитые из бывших жителей Нью-Йорка. Я вскрыл конверт и снял обертку с коробочки.Отпечатанное типографским способом письмо извещало меня о том, что содержимое коробочки сделано одним из заключенных и любое добровольное пожертвование, которое я захочу, возможно, сделать, следует адресовать в фонд, предназначенный для организации развлечений узников. Внутри коробочки оказался изящный кожаный бумажник ручной работы с аккуратным тиснением:“МАЙК ХАММЕР, СТРАХОВОЙ АГЕНТ”.Очень симпатичная штучка. Я бросил бумажник на стол Вельды.— Что ты об этом думаешь?— Твоя репутация окончательно испорчена. — Она посмотрела на бумажник, прочла письмо и добавила: — У них есть отдел жалоб?— Пошли туда пять баксов. Может, это просто шутка. — Я сунул бумажник в карман и поднялся со стула. — Давай поужинаем.— Давай, страховой агент.Мы уже шли к двери, когда зазвонил телефон. Я хотел было “не услышать” звонка, но Вельда была слишком ревностной секретаршей для этого. Она сняла трубку и протянула ее мне.— Это Пат.— Привет, малыш, — сказал я.Что-то странное было в его голосе, и я не мог понять, в чем дело.— Майк, ты когда в последний раз видел Митча Темпла?— Неделю назад. А почему ты спрашиваешь об этом?— И с тех пор ни разу не видел?— Нет.— Тебе пришлось с ним повозиться? А может быть, он доставил тебе какие-нибудь неприятности?— Да нет же, черт возьми, — ответил я. — Я же все тебе рассказал.— Тогда скажи мне вот что... Есть у тебя алиби... скажем, на прошлые сутки?— Малыш, у меня найдется по крайней мере три свидетеля, которые могут рассказать, где я находился в любую минуту в течение всей недели и до настоящего времени. Ну а теперь — в чем дело?— Кто-то прикончил Митча в его собственной квартире: ему всадили в сердце кинжал. Его нашли мертвым на живописном восточном ковре.— Кто нашел?— Подружка, которая имела свой собственный ключ от двери. Она сумела вызвать нас до того, как упала в обморок. Приходи ко мне. Мне надо поговорить с тобой.Я повесил трубку и посмотрел на Вельду, чувствуя, что у меня стянуло всю кожу на лице.— Снова неприятности? — спросила она.— Да. Кто-то убил Митча Темпла.Она поняла, о чем я думаю.— Он что-то разнюхал по поводу убийства этих девушек, не так ли?Я кивнул.— Тогда чего же Пат хочет от тебя?— По всей видимости, ему нужны все подробности последнего моего с ним разговора. Собирайся, пошли. * * * У Митча Темпла была квартира в новом доме в восточном районе. Это было шикарное строение, в котором жили богачи и знаменитости. Швейцар в униформе не привык лицезреть полицейские автомобили и полицейских офицеров, которыми кишело теперь небольшое пространство перед роскошной резной дверью.Дежурный коп узнал и пропустил нас.Мы поднялись на лифте на шестой этаж. На небольшую площадку выходили двери двух квартир, одна из которых была закрыта — это была дверь квартиры, принадлежащей отсутствующему жильцу, а другая — широко распахнута. Копы внутри этой квартиры были заняты своим привычным делом. Пат приветственно махнул нам рукой, и мы, обогнув кровавое пятно возле двери, прошли вслед за ним к тому месту, где лежало тело. Ребята из криминальной лаборатории уже закончили свою работу и стояли в стороне, обсуждая последние новости бейсбола.— Можно? — спросил я.— Валяй, — ответил Пат.Я опустился на колени возле трупа и внимательно осмотрел его. Митч Темпл лежал на боку в луже крови. Одна его рука была все еще вытянута, цепляясь за полу пиджака, который он пытался стянуть со спинки стула; пальцы его другой руки судорожно стискивали батистовый носовой платок, который всегда торчал из его нагрудного кармана. Я поднялся на ноги и бросил взгляд на кровавый след, тянувшийся от двери до дырки в груди Темпла. Он был длиной в добрых двенадцать ярдов.— Что удалось выяснить, Пат?— Похоже на то, что он открыл дверь на звонок и получил удар кинжалом с восьмидюймовым лезвием. Он сразу упал на спину. Тот, кто его убил, просто закрыл дверь и ушел.— Такая рана в большинстве случаев оказывается смертельной, не так ли?— Да, — ответил Пат.— А что он искал в пиджаке?— Что-нибудь такое, что могло бы остановить кровотечение, как мне кажется. По-видимому, здесь ничего не тронуто. Удивляюсь, как ему удалось добраться сюда. Медицинский эксперт тоже не понимает, каким образом у него хватило сил. Он два раза падал, а последние несколько дюймов полз.— Никто не может попасть в квартиру, пока снизу не позвонит швейцар, — напомнил я.Пат бросил на меня недовольный взгляд.— Пока мы не установили точного времени смерти, но профессионал вполне мог подобрать для осуществления своего плана подходящий момент. Мы сейчас проводим проверку квартиросъемщиков и вообще тех, кто был здесь, но могу поспорить, что мы ничего не найдем. Типы, которые здесь живут, не хотят иметь дело ни с трупами, ни с полицией. Они не знают даже своих соседей п„о площадке.— Это ведь Нью-Йорк, — сказал я.— Ну, а как насчет тебя?Это было скорее утверждение, а не вопрос.Я взглянул на него и покачал головой:— Можешь меня вычеркнуть, я с ним не имел дела с момента нашей последней встречи. Я ведь передал тебе, что он сказал: он ничего не станет писать в течение недели, но между тем будет потихоньку выяснять вопрос насчет неглиже. Думаешь, он что-нибудь нашел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18