В Лермонтов, в Лермонтов. У себя дома и стены помогают, домой, домой!..
В ределах Москвы я ещё осторожничал. Сейчас, когда за мной объявлена охота, было бы глупо попасться ещё и ГИБДДешникам. Нет ничего проще, правда, чем откупиться и от них, но кто там их знает?.. Пока же дело обстояло таким образом: этот пока несостоявшийся хозяин из Москвы решил рвать жилы и, видимо, пошел ва/банк. Сейчас для меня задача стояла простая до невозможности, кристально чистая, как вода в коралловых рифах, где я как-то плавал наперегонки с пестрыми рыбками и не мог надивиться абсолютной прозрачности среды, где словно персонажи чудного сна, порхали радужные обитатели - каждый, словно в отдельной собственной линзе, так хорошо были видны; задача разрушить планы этого барона-генерала, который стремится уничтожить всеми доступными путями очаг сопротивления в Лермонтове и, как основу всего - меня. Охота началась, судя по беспределу в квартире. Для меня же, задача номер один - добраться живым до Лермонтова, вычислить осевшую там за последние дни иногороднюю мразь и быстренько активизировать иные свои собственные связи, всех тех, кто не любит беспредела... от посторонних сил. Задача очень даже не сложная, кампанию можно развернуть только треск будет строять: полетят бароны. Но вначале следовало бы вырваться из столичного вертепа.
Пока что все шло неплохо. Я одолел кольцевую, выехал на Горьковскую трассу и поддал жару, все время следя за дорогой и антирадаром. Дорога была относительно свободна, на некотрых местах я летел со скоростью до ста пятидесяти - ста семидесяти километров, рисковал, конечно, но очень хотелось побыстрее домой. Если так смогу ехать, часа за три, нет, даже быстрее, доберусь. И не забывал следить за попутными машинами, особенно теми, которые выдерживали его скорость. Благодаря этому обратил внимание на темно-синюю "Волгу", изредка появлявшуюся в поле зрения, потом выделил из общего ряда голубой "Опель", тоже два раза пропадавший, но потом появлявшийся вновь.
Не раздумывая, свернул на ближайшую боковую дорогу, пролегшую сквозь древние леса, а когда "Волга" и "Опель" свернули за мной и, уже не отвлекаясь на маскировку устремились следом, увидел случайно сам себя в зеркале и лицемерно пожалел мужичков: будет вам погоня!
За ближайшим поворотом рванул, полностью выжимая педаль газа, тут же достиг пустой развилки, ещё раз свернул, а дальше действовал сноровисто, как отлаженный автомат... кем я в иные ситуации и являюсь: вышел из машины, открыл багажник, вытащил гранатомет "Муха", автомат с подствольником и побежал навстечу преследовавшим меня машинам, уже ревевшим невдалеке. Только приготовился - вот они. "Волга" впереди притормозила, когда водитель за поворотом увидел стояший "форд", и это было очень удобно: граната ударила в бок, громыхнула, пламя взвилось... Я уже стрелял из подствольника в "Опель" - неудачно; "Опель" быстро вильнув, притормозил и граната, едва не задев салон, все же ушла в продорожные кусты, сгорев бестолку. Не давая опомниться седокам, я стал поливать их свинцом из автомата, разрядил один рожок, потянулся к другому, наблюдая, как двое пассожиров успели вывалиться из дверей и с ходу, под прикрытием машины, открыли пистолетную стрельбу. Рука моя, тянувшаяся к рожку, изменила направление, выхватила из кармана ручную гранату РГН - круглую, компактную, гладкую - мгновение, чека выдернута; я бросил гранату по широкой дуге, надеясь положить её сразу за "Опелем". Удалось. С удовольствием отметил, что уложился в десять-пятнадцать секунд. Насколько я успел заметить, в каждой машине вместе с шофером сидело по четыре человека; счет растет, и это хорошо. Ясное, чистое, светлое ощущение, ощущение работы каждой клетки тела, когда организм функционирует, словно японский плейер, и радость победы распирает!
Я, вглядываясь в трассу, улыбался, вспоминая только что прошедший бой: я жил, я был счастлив!
И теперь, расслабившись после удачно проведенной операции, я, довольный прекрасным утром, ехал уже без опасений: конечно, не армию же на меня напускать, две машины - больше, чем достаточно по умным тактическим разработкам генеральского штаба. Я все так же гнал машину, но, проезжая через поселки и городки, замедлял ход, чтобы по глупости не стать участником ДТП - дорожно-транспортного происшествия, а то и - не дай Бог! сбить какого-нибудь раннего пенсионера-жаворонка, уже навострившегося занять какую-нибудь свою жизненно необходимую очередь за свежим молоком или творожком. И с таким вот настроением, которое не испортил неожиданно вновь начавшийся мелким дождик, я вьехал на заповедную территорию княжеского особняка.
ГЛАВА 31
КНЯЗЬ ПОДВОДИТ ИТОГИ
В доме Кунициных ещё все спали. Мария Степановна встретила меня и сразу захлопотала, готовя мне завтрак. Заодно послала Ксюшу, домработницу, посмотреть, не проснулись ли хозяева. Я раздумывал, не поехать ли мне домой, но вернувшаяся веселая Ксюша сообщила, что Елена Михайловна и Аркадий Николаевич скоро выйдут.
Мария Степановна быстренько организовала мне кофе, ещё что-то и ушла. Я потянулся в карман за сигаретами и вдруг наткнулся на тетрадь. Совсем забыл. Это была тетрадь Князя. Все равно, пока сонные хозяева пробуждаются, есть время. Я стал читать. Записи были, как уже упоминалось, личные, писались не столько для сынка, сколько для себя. Я даже заинтересовался. Тем более, что узнал кое-что ранее неизвестное.
Недавно мне исполнилось шестьдесят девять лет и понадобилось ещё несколько дней, что внезапно осознать: следующий год поставит на мне круглую печать даты, за которой уже видятся, наверное, шажки, ведущие к могиле.
О нет, я не склонен предаваться меланхолическому отчанию, и близкая смерть - может на самом деле ожидающая меня за дверью спальни - не пугает. Я могу с гордостью признаться себе и повторить это всем и каждому - я никогда не боялся кончины, смотрел Костлявой прямо в пустые глазницы, поэтому она и обходила меня, настигая других. Но сегодняшний день - особый.
Моя жена, Елена Михайловна, спит долго, потому что юности свойствена эта беспечная щедрость по отношению к времени - роскошь, недоступная старикам. Она, моя двадцатилетняя женушка, спит в своей спальни и проснется тогда, когда подскажет её великоленое молодое тело, купленное мною почти три года назад. Я не хотел оставаться один, проституки, отлакированные изысканным развратом, с некоторых пор стали вызывать у меня одну блевотину, так что я рассудил, что могу ещё за свои деньги обеспечить себя собственным женским телом. Может это звучит цинично, но мои годы разрешают эту привелегию: быть честным. Так или иначе, но это произошло: однажды, как я уже говорил, три года назад, в мой кабинет в мэрии, по звонку вошла новая машинистка, стала ловко набирать на компьютере текст, который я диктовал и спокойно позволила себя рзглядывать, судя по всему, только радуясь вниманию хозяина. Была она очень красива - черненькая, стройная, - а, главное, изумительно юная, что для меня было главное. Уже через несколько дней она пошла со мной в ресторан, а потом оставалась у меня несколько раз, пока однажды я не предложил ей выйти за меня замуж, резонно объяснив выгоды такого мезальянса. Я сказал, что жить мне осталось не долго, и после моей смерти все достанется ей, надо только потерпеть и быть мне верной эти несколько лет, потому что единственное, что я никогда не прощаю, это предательство.
Она согласилась. И я построил для неё этот особняк в лесу, который - я это знаю - называют Княжеским, по кличке, которую сам давно ношу: Князь.
И вот теперь я сам попал в положение, которое ничем иным как поражением не назовешь. Ах, Лена, Лена!.. И что тебе не жилось, зачем потянуо на подвиги?
Мы прожили с женой года два с половиной, когда я стал замечать неполадки в собственной финансовой империи - не все операции проходили гладко, кое-что рушилось в самый критический момент; мне пришлось прибегнуть к помощи нашего Оборотня, то бишь меня Сергея Владимировича, который кому-то там дал поручение (я подозреваю, попросил помочь своего давнего покровителя и моего, с некоторых пор, хорошего знакомого генерала МВД Романова Семена Зелимхановича), в общем, такт и тайна были соблюдены, и на мой стол легли фотографии, с большой разрешающей четкостью убеждавшие в неверности моего юного ангела; она весьма изощренно выращивала мне рога всеми доступными ей способами. И с кем? С личным охранником, молодым человекообразным идиотом, которому она добросоветсно передавала все мои финансовые тайны. Причем, только часть из них я сообщал ей по ночам, радуясь вниманию к собственным делам, остальные она, с хитростью влюбленной ведьмы добывала сама из бездн моего сейфа в кабинете, код замка которого я перед ней не скрывал.
То, что я прочел и рассмотрел в пухлой папке, переданной мне серьезным Оборотнем, привело меня в такое бешенство!.. я был захвачен такой ослепившей меня ненавистью, что частью сознания, всегда остающейся холодной, был, помнится, обрадован, что ещё способен... Мысль погасла; я все делал автоматически...
Был ли это аффект? Мог ли я контролировать себя?.. Не знаю. Я помнил только, что по оперативным данным, только что усвоенным мной, время с пятнадцати до семнадцати часов, как раз сейчас, любовники использовали на дивные утехи...
И я вошел к ним...
Я услышал голоса Лены и Аркадия и поспешно спрятал тетрадь. Мне хотелось, конечно, дочитать, я так и не узнал тогда, полгода назад, что предпринял Князь после того, как материал об измене жены был ему передан мной. Сейчас могло бы проясниться, но... Я уже встал им навстречу, расшаркиваясь перед хозяйкой и пожимая руку парню.
- Как прошло утро? - спросил я Лену.
- Как обычно. А ты, я вижу, чем-то озабочен. Что-нибудь новое?
- Ладно, - сказал я. - Я заехал сказать, что положение наше изменилось. Дело движется к развязке и, насколько я понял, все должно решиться в ближайшие дни. Я ездил в Москву, только что оттуда, встречался кое с кем, хотел выяснить, насколько дело серьезно и возможна ли помощь.
- И что? - спросил Аркадий.
- Выяснил, что нам надо расчитывать только на себя. Если мы выстоим и окажем достойное сопротивление, от нас отстанут.
- Я не совсем понимаю, - сказал Аркадий. - Что вообще происходит?
Я и Лена посмотрели на него и ничего не ответили. Что тут ответишь! Впрочем, я открыл было рот, но тут раздался зуммер мобильного телефона и пришлось мне, извинившись, отойти в сторону. Говорил, правда, громко, не думая о тайнах.
- Ало! - крикнул он. - Это кто? Ты, что-ли, Катя?.. Да, я уже в городе... здесь, здесь. Тебе что?.. Нет, сейчас заеду. Через полчаса-час. А что такое?.. Чью тетю, я не совсем врубаюсь... Тетю Лены? Родную?.. Где ты её встретила?.. - я некоторое время слушал, и повисшее в зале молчание показало, что все, невольно, тоже озаботились по поводу возникшей внезапно тети. Я вновь заговорил. - Конечно, заскочу домой, а потом либо сам отвезу, либо пошлю кого-нибудь... Нет, нет, сама не езжай, тетя успеет повидать Лену. Ждите меня, я скоро буду. Ну все, киска, целую.
Он спрятал телефон в чехол на поясе и повернулся ко всем троим. Посмотрел на Лену, спросил:
- Поняла? Тетя твоя приехала. Катя, оказывается, была с ней хорошо знакома. Встретила и обрадовалась. А я и не слышал, что у тебя тетя в Сочи живет. Катя сказала, ей твой муж квартиру купил с видом на море. Ей никто и не сообщил о смерти Николая Олеговича. Приехала навестить благодетеля, Катю на улице встретила, та ей все новости выложила. А ты что, не рада? - вдруг остановился я, обратив внимание на отсутствие эмоций у Лены.
- Да нет, очень рада, - сказала Лена. - Просто давно не видела, уже отвыкла.
- Ну ладно, я её приведу, ты с ней разберешься, привыкнешь.
- Подожди, - остановила его Лена. - Подожди минуту, я сейчас.
Она быстро вышла. Я пожал плечами. Лена вернулась через несколько минут. подошел к бару, открыл небольшой холодильник и вынул банку пива.
- Я распорядилась накрыть на стол, сейчас пообедаем.
- Да полно, Лена, какой обед, ехать надо. Вот тетушку твою привезу и пообедаете все вместе. Небось разговоров будет!.. Сколько вы не виделись? Года три как она уехала?
- Да, примерно. Только наговориться мы с ней ещё успеем, да и Катя твоя её не оставит голодной. А вот ты нам ничего так и не рассказал. Зачем ездил? Что случилось в Москве? Почему ты такой встрепаный вернулся? И не говори ничего. Полчаса ты нам, я думаю, уделить можешь.
Ладно, почему бы и не задержаться?
Тут вошла Мария Степановна и доложила, что кушать подано. Перешли в столовую. За обедом, достаточно, впрочем, легким, я, сначала нехотя, а к концу все более увлекаясь, поведал о своих приключениях - сегодня достаточно бурных. Да и приятно, рассказывая, видеть восхищенные глаза.
Так или иначе, но восхищаться было чем: мимоходом расправиться с целым отделением врагов, если уж переходить на военную терминологию, да ещё не придавая этому большого значения - кое-что само по себе значило. За успехом рассказа следил по лицам, хотя временами что-то проскальзывало на них мне непонятное. И вот что интересно, это непонятное - не отвращение и не испуг - видел и у Аркадия, да и у Лены. Скорее всего, человек нормальный (себя я к этой категории не относил), конечно, боиться крови. А из уст хорошо знакомого человека все услышанное может произвести достаточно тягостное впечатление. Так что мне, хоть и доставило удовольствие заново пережить собственные подвиги, но двоякое впечатление от рассказа, уловленное из невольной реакции друзей, заставило поспешить закруглиться.
- Ладно, ребята! Поеду-ка я домой. Моя Катя уже заждалась - сутки не виделись, даже больше. И так задержался, пора домой.
Меня не задерживали. Лена посоветовала самому не приезжать, а просто послать кого-нибудь, или такси вызвать. Вряд ли в городе кто-нибудь мог не знать, где находится Княжеский особняк.
ГЛАВА 32
ЖИВОЙ ТРУП
Лена попрощалась со мной: её рука была холодна, как лед, но щеки горели. Кивнув Аркадию, я сбежал по лестнице вниз, обогнул мужчину в красной форменной куртке слуги, неторопливо натиравшего паркет дедовским способом - толстыми войлочными полавками на ногах, - и вышел наружу.
Погода вновь прекрасная, что обычно и бывает здесь в это время; лето на исходе, все ещё очень тепло, но проблески осени и увядания заметны в смягченной жаре - уже не пекла, - и в кое-где начинавших подкрашиваться желтой и красной охрой листьях, все более заметных на дорожках и лужайках парка.
Я пошел к своему "форду", отогнанному кем-то немного в сторону, к площадке для гольфа, в который никто здесь не играл, но и не забывал название, звучное для непревычного слуха. И уже взявшись ладонью за ручку дверцы своей машины, я вдруг так захотел оказаться рядом с Катей, наедине, что весь задрожал, словно от приступа боли.
Впрочем, подобные настроения были более чем естественны для молодого мужика, только что побывавшего в обществе пркрасной дамы, а немного раньше, выкупавшегося в озерце крови, что как известно из древней истории, чрезвычайно увеличивает потенцию у представителей обоих полов. Я, думая над этим заложенным в генную память явлением, выжимал из своего белого красавца все что допустимо на этой заплутавшейся лесной дороге, а сам был, в свою очередь, гоним нетерпением плоти, может быть, усугубленным выпитым недавно красным вином, которым я запивал молодого барашка.
Скоро я вылетел на простор приволжских полей, а когда подъезжал к шоссе, навстречу мне свернул и быстро разминулся со мной чем-то знакомый черный "Ауди", а главное, и знакомыми лицами в салоне с приспущенными от жары и близости природы стеклами. Я не сразу узнал двоих мужчин только потому, что мое настроение и эти два лица (особенно одно, особенно одно!) были так несовместимы, что произошла заминка с идентификацией. Когда же переферийная информация дошла, наконец, до моего активного сознания, я развернулся почти на месте и с таким яростным нетерпением бросился в погоню, что сумел обогнать и подрезать "Ауди" ещё до вьезда в рощу.
Выскочив из машины я сразу остановился, потому что из "Ауди" тоже выходили все трое ехавших: шофер, с черной родинкой на носу, майор Вараскин, приехавший из Москвы и вчера оставленный у ресторана на Тургеневской дядя Сема, мой личный покровитель и друг покойного отца, генерал майор МВД Семен Зелимханович Романов.
Я сам не понял, что меня так поразило в неожиданном появлении здесь Семена Зелимхановича, уже шедшего мне навстречу чуть ли не с распростертыми объятиями, тут же замененными размашистым хлопком всей распяленной пухлой пятерни.
- Здорово, Серега! Что, не ожидал? То-то. А я думаю вчера, чего это я делаю, сын друга приехал посоветоваться, а я его безнадегой кормлю, хотел тебе позвонить, так не знал куда. И что думаешь, командировку себе выписал и сразу выехал. Вот майора затребовал, погудели малость, он меня в курс ввел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27