Майра же, напротив, выглядела спокойной, только лицо чуть-чуть
побледнело. Это настораживало: когда-то, судя по всему, она близко знала
Марчина, а теперь ее так мало расстроила его судьба. И только потом он
понял причину: она привыкла к феномену убийства. Смерть - насильственная
смерть - была на Стархевене заурядным событием.
Они играли около часа. Мысли Мантелла были далеко, он почти не следил
за тем, что делали руки, и за короткий срок умудрился спустить половину и
без того тощего кошелька. К счастью, Майра времени даром не теряла и почти
все отыграла. Он подождал, пока Майра соберет выигрыш. Когда же она
направилась через зал к магнерулетке, он взял ее под руку и сказал:
- На сегодня хватит! Пойдем отсюда.
- Куда?
- Куда-нибудь. Мне необходимо выпить.
Девушка понимающе улыбнулась. Они вместе пробились через толпу,
которая теперь стала шумной, заразившись каким-то отчаянным весельем, и
прошли к выходу. Когда они выходили из казино, в двери ввалило много
людей, привлеченных, по-видимому, слухами о недавнем инциденте. Мантелл с
Майрой прокладывали себе путь из казино, словно рыбы, борющиеся с течением
в быстром горном ручье.
- Азартные игры - главная индустрия на Стархевене, - сказала Майра,
когда они добрались до кабины лифта, вытирая со лба капли пота. - Рабочий
день профессионалов начинается около полудня. Они делают перерыв в
четыре-пять часов дня, а потом играют всю ночь напролет.
Мантелл не отвечал. Сейчас его мало занимали подобные темы. Он думал
о высоком, бледном человеке по имени Лерой Марчин, которого прикончили
прямо на глазах пятисот человек и смерть которого не вызвала ничего, кроме
одного-двух равнодушно-сдержанных замечаний.
Они поехали вверх, куда-то на средние этажи, и Майра повела его в
бар. Это было полутемное помещение, наполненное табачным дымом и
алкогольными парами, освещенное лишь слабыми неоновыми трубками.
Мантелл нашел пустующий столик поближе к задней стене,
инкрустированной скорее всего подлинными драгоценными камнями. Появился
обслуживающий робот, и она выбрали себе напитки.
Мантелл заказал чистой пшеничной водки, решив на этот раз не
смешивать. Он опрокинул рюмку и налил себе другую. Майра потягивала
прозрачное голубое вино из хрустального бокала. Осмотревшись, Джонни
заметил трехмерное видео, стоявшее в углу, позади бара. На его экране
проступило худое, измученное лицо Лероя Марчина в ярких неестественных
красках.
- Взгляни вон туда! - сказал он Майре.
Она обернулась. На экране появился робот, массивная темная громада,
остановившаяся напротив Марчина. Неожиданно во всю ширину экрана
показалось худое лицо Мантелла, недоуменно взирающее на происходящее.
Рядом стояла Майра. Когда началась стрельба, она крепко вцепилась в его
руку. Джонни этого не помнил, хотя, скорее всего, так оно и было. Он
слишком увлекся дуэлью, чтобы обратить на это внимание.
Вкрадчивый голос компьютера проговорил:
- Вы видите на экране, как около часа тридцати дня Лерой Марчин
заявился в Хрустальное Казино. Марчин возвратился на Стархевен после
самоизгнания, в которое он отправился в результате неудавшегося покушения
на жизнь Бена Зурдана в прошлом году. В казино он пришел один.
Затем динамики передали короткую перебранку между Марчином и роботом,
который говорил голосом Зурдана. А экран показывал сцены трагедии:
перестрелку, смерть Марчина и вынос тела.
- Главный Комиссар Бриан Варнли собственноручно заверил свидетельство
о смерти Марчина, наступившей в результате самоубийства, - невнятно бубнил
комментатор. - Среди других новостей на Стархевене пришло сообщение о том,
что...
Мантелл был угнетен.
- Вот и все, - сказал он мрачно. - Простое самоубийство. И никому нет
до этого дела. Никого, черт побери, не волнует, что сегодня днем человека
открыто пристрелили на глазах у сотен людей.
Майра с беспокойством посмотрела на него:
- У нас на Стархевене это обычная вещь. Таков наш образ жизни, и мы
не задаем лишних вопросов. Если чувствуешь, что тебе не вынести законов
Бена, лучше уноси со Стархевена ноги, да побыстрее, иначе тебя здесь
прикончат.
Он провел языком по пересохшим губам. Ему хотелось ей возразить. Но
что-то странное случилось с ним, какой-то необъяснимый темный страх
поднялся из тайных глубин мозга и проник в сознание. Джонни крепко
ухватился за стол обеими руками. Он невольно содрогнулся, ощутив внезапный
прилив боли.
Майра встревоженно закричала:
- Джонни! Что случилось? Тебе плохо?
Через несколько секунд боль спала, и он смог произнести:
- Ничего страшного! Ничего...
И все же его охватил страх. Боль снова усилилась. Перед ним в одном
безумном вихре промчались последние семь лет - с того дня, когда он порвал
с корпорацией старика Клингсана, до того момента, когда он, преследуемый
за убийство, бежал на украденном корабле с тихих пляжей Мульцибера.
Воспоминания взлетели, замерли монолитной колонной - и вдруг колонна
закачалась и рухнула, рассыпавшись на миллион осколков. Вокруг вращался
Стархевен.
Его пальцы до боли вцепились в холодную крышку стола, чтобы не
упасть. Мантелл слабо чувствовал, как Майра гладит его онемевшие руки.
Что-то говорит, стараясь помочь, ободрить. А он задыхался.
Через несколько секунд все прошло. Мантелл откинулся назад,
измученный, обливающийся холодным потом, с мертвенно-бледным лицом и
потухшими глазами.
- Что случилось, Джонни?
Он покачал головой и сухо проговорил:
- Я не знаю. Наверное, психопроба дает о себе знать. Хармон говорил,
что немного просчитался с калибровкой. Мог появиться побочный эффект. На
какой-то миг, Майра, на один миг мне показалось, что я был кем-то другим!
- Кем-то другим?
Мантелл пожал плечами.
- Наверное, перепил, - ухмыльнулся он. - Или недопил. Лучше я приму
еще стаканчик.
Он заказал рюмку и выпил ее залпом. Крепкий напиток привел его в
чувство. В нервном возбуждении он собирал и складывал фрагменты личности,
которые рассыпались на миг в его сознании. Он обретал прежнюю уверенность
в себе. Теперь он вновь был Джонни Мантеллом, бывшим бродягой на
Мульцибере, в пятом секторе Галактики, а теперь нашедшим кров на
Стархевене, прибежище всех преступников Млечного Пути. Странный короткий
приступ был почти забыт.
- Я чувствую себя значительно лучше, - сказал он Майре. - Пойдем,
подышим свежим воздухом.

9
Остаток недели, предоставленной Мантеллу, чтобы осмотреться, прошел
довольно сносно. Он хорошо усвоил нравы Стархевена, и хотя восхищаться
всеми аспектами здешней жизни он не мог, нельзя было также не признать,
что творение Зурдана можно сравнить только с чудом.
Мантелл виделся с Майрой, хотя и не так часто, как хотелось. Они
держались отчужденно. Мантелл чувствовал, что некая невидимая, но
осязаемая завеса отгородила их друг от друга. Она что-то не договаривала,
поскольку не должна была говорить, а он что-то не рассказывал, поскольку
сам не знал, что нужно рассказывать.
Необъяснимый приступ, который случился с ним во Дворце удовольствий,
повторился. Он покрывался холодным потом, появлялось внезапное
головокружение, внезапно его охватывало чувство полного одиночества, ему
казалось, что он - кто-то другой и что он никогда не бродяжничал на
Мульцибере.
В первый раз боль накатила в речном катере, стремительном
пассажирском суденышке, на котором они плыли вверх по реке к северным
плантациям Стархевена. В этих местах Зурдан сотворил обширные
сельскохозяйственные угодья, и Мантелл с Майрой отправились туда на
прогулку. Правда, приступ быстро прошел, хотя и выбил Мантелла на
несколько часов из колеи.
Следующий приступ случился двумя днями позже, в три часа ночи. Боль
разбудила его. Он сел на кровать, сотрясаемый конвульсиями. Когда кризис
миновал, Джонни в изнеможении повалился на подушки. Затем неосознанно
кинулся к видеофону и набрал номер Майры, надеясь, что она не рассердится
на ночной звонок.
Ее не было дома.
Видеофон в квартире Майры прозвонил восемь, десять, девять,
двенадцать раз, затем автомонитор включил его, и гладкое металлическое
лицо ответило Мантеллу:
- Мисс Батлер нет дома. Что ей передать? Мисс Батлер не дома. Что ей
передать? Мисс Батлер...
С минуту Мантелл слушал металлическую песню, будто погружаясь в
гипнотический транс. Затем собрался с духом и произнес:
- Спасибо! Мне нечего сказать мисс Батлер.
Он оборвал связь и вернулся в постель. Но так и не смог уснуть до
утра, ворочаясь с боку на бок. Джонни не сомневался, что существует только
одно место, где Майра могла быть в такой поздний час.
Она была у Бена Зурдана.
Мантелл переживал эту мысль в своем мозгу пять часов кряду. Он
понимал, что выглядит совершеннейшим дураком, что не вправе претендовать
на Майру Батлер, что она, как все и вся на этой планете, принадлежит Бену
Зурдану. Творец волен поступать так, как ему заблагорассудится, а люди
вроде Джонни Мантелла должны довольствоваться пожертвованиями Великого
Бена. Но, представляя Майру в объятиях этого громилы, он приходил в
неописуемую ярость.
В восемь утра Мантелл поднялся и посмотрел на свое отражение в
зеркале ванной. На него глядел лик привидения, изможденный и бескровный.
Он нашел пачку тонизирующих таблеток и разом проглотил три штуки. Три
таблетки заменяли восемь часов глубокого сна.
Взвинченный Мантелл в одиночку отправился во Дворец удовольствий,
чтобы скинуть напряжение, накопившееся в его нервной системе.
За неделю он нагулялся вдоволь. Для Мантелла это было не впервой.
Годы бродяжничества научили его убивать время весело и с пользой. Наконец,
на седьмой день его пребывания на Стархевене в "Номер Тринадцать" позвонил
Бен Зурдан. Мантелл включил видеофон и увидел властное лицо хозяина
планеты. Зурдан так подался вперед, что, казалось, вот-вот вывалится из
стереоэкрана.
- Пришло время взяться за работу, Джонни. У тебя была целая неделя
отдыха. Этого вполне достаточно, - сказал Бен.
- Я готов начать в любую минуту, когда прикажете, - ответил Мантелл.
- Последний раз я ходил на работу более семи лет назад. Вполне достаточный
отпуск для любого человека.
- Отлично! Оставайся дома, я заберу тебя сам, - в голосе Зурдана
прозвучала непривычно теплая нотка.
Десять минут спустя Зурдан заехал за ним на аэрокаре, и они
отправились на север, в удаленный район Стархевена. Мантелл уже знал от
Майры, что хотя металлическая оболочка установлена вокруг всей планеты,
заселена была только часть одного обширного континента. По существу,
Стархевен представлял собой один гигантский город, укрывший около двадцати
миллионов человек. После каждого всплеска иммиграции застраивался
очередной участок подготовленной земли. За границами города - к югу и
западу - лежали фермерские угодья, а дальше протянулись бесплодные и
пустынные земли, до которых у Зурдана еще не дошли руки.
Аэрокар легко скользнул на посадку и приземлился на площадку,
расположенную на крыше прямоугольного, темного, лишенного окон здания. Они
находились далеко от обитаемых районов. Зурдан выпрыгнул из кабины,
Мантелл - за ним.
- Именно здесь мозг и сердце Стархевена, - сказал Зурдан с
нескрываемой гордостью.
Рядом открылась крышка люка. Они спустились на верхний этаж здания, и
люк со скрежетом захлопнулся.
Внутри деловито сновали люди в чистых лабораторных комбинезонах. Они
почтительно приветствовали Зурдана. Бен представил Мантелла как нового
техника-вооруженца. Спустя столько лет слышать похвалу себе было весьма
приятно.
Экскурсия началась.
- Оборона Стархевена строится на двух принципах, - говорил Зурдан,
пока они продвигались по узкому туннелю, напичканному электронными
детекторными устройствами. - Первый - пассивный - состоит в обеспечении
защиты планеты. Вот почему я соорудил защитную металлическую оболочку.
Второй - активный и куда более важный - заключался в создании хорошего
наступательного оружия. Наступательные силы, дополняющие защитную
оболочку, делают оборону неприступной. Стархевен имеет лучшие
энергетические орудия в мире. А когда вы примете во внимание наши защитные
экраны, наши энергополя и отражающую силу самой наружной оболочки, вы
поймете, почему космический патруль против нас бессилен.
Они вошли в большую комнату, заставленную блоками тихо пощелкивающего
компьютера.
- Мы не оставляем им никакого шанса, - сказал громко Зурдан. - Каждый
выстрел, выпущенный из наших тяжелых орудий, предварительно тщательно
просчитывается. И редко бывает неудачным.
Мантелл изучал дисплей. Он сразу понял грандиозность созданной
Зурданом крепости.
Под самым потолком Мантелл увидел яркие ряды счетчиков, циферблатов,
шкал, и вопросительно указал на них.
- Управление энергопотоками, - пояснил Зурдан. - Когда мы окажемся
под бомбардировкой, каждый ватт направленной в нас энергии, будет
поглощаться нашими экранами и передаваться по силовым линиям сюда, в это
здание. Накопленную таким образом энергию мы сможем использовать на благо
Стархевена.
- И часто случаются бомбардировки?
- Ни одной стоящей за все годы. Космический патруль больше пижонит и
задирает нос. Долгое время мы вообще не знали, куда деть наши генераторы,
спасибо, нашлись свободные силы космического патруля, готовые броситься на
нас, точно свора гончих. Но теперь они поумнели и совершают, как только
представится случай, короткие набеги, лишь бы напомнить о себе.
Мантелл был ошеломлен. Он еще помнил дни, когда служил вооруженцем, и
не мог не оценить великолепной стархевенской обороны. Она была выше всяких
похвал.
- Скажи мне, Бен, - сказал Джонни. - Какой гений сумел создать
подобное?
- Это был поистине гений, - ответил Зурдан. - Все увиденное тобой
создал для меня Лорис Фарбер. Он работал целых три года, днем и ночью.
Может, ты когда-нибудь слышал о нем?
- Лорис Фарбер? Кажется, припоминаю. Не тот ли, что прикончил свою
жену, а? Когда-то, очень давно, я читал об этом случае.
Зурдан кивнул:
- Он был блестящим кибернетиком и чересчур нервным, склочным,
заносчивым человеком. Я сразу понял, чем все кончится - его погубит
талант. Можешь мне поверить, что, когда я его встретил, он уже был малость
тронутый.
- А что с ним сейчас?
- Однажды он увидел дух своей жены на нейтронном экране и хватил его
топориком, - сказал Зурдан. - Чтобы распутать проводку, понадобилось
несколько дней.
Экскурсия по зданию заняла почти три часа. Под конец Мантелл совсем
вымотался. Контролируемое башней вооружение, казалось, совершенно
необъятным, а давно забытые знания вооруженца с трудом возрождались в его
голове. Он вспоминал увлекательнейшие часы, проведенные за
конструированием защитных экранов, расчетом запутанных колонок
сопротивлений и силы тока. Неужели это было семь лет назад? Кажется, что
годы стерлись, слились и сразу перешли в настоящее.
Зурдан привел Мантелла в длинную комнату, полностью заставленную
видеоприемниками. Она была богато убрана, как и все городские кабинеты
Бена.
- Вот, - сказал Зурдан, - моя святая святых, нервный центр планеты.
Из этой комнаты я могу управлять всеми защитными экранами, могу ударить
любым оружием с любой огневой позиции и с любой установки, могу послать
субрадиограмму в любой мир Галактики.
Его густой бас наполнился гордостью. Он явно хвалился этой комнатой,
из которой можно управлять планетой и бросить вызов всей Вселенной.
Зурдан тяжело плюхнулся в релаксационную люльку и стал тихо
покачиваться вперед и назад:
- Ну ладно, Мантелл... Ты видел все, что нужно. Что ты теперь
скажешь?
- Великолепно, Бен! Стархевен совершенно неприступен. Во всей
Галактике нет ничего подобного.
Лицо Зурдана вдруг потемнело.
- И все же на душе у меня неспокойно, - сказал он значительно. - В
нашей системе обороны появились опасные бреши... И дело становится с
каждым днем все серьезней и серьезней, поскольку никто из моих лучших
людей не может справиться с возникшими проблемами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13