Крейлик откашлялся.
— Раз уж все в сборе, позвольте мне привлечь ваше внимание…
И он перешел к инструктажу. Телевизионный экран, дисплей компьютера, видеокассеты, звуковые синтезаторы, в ход пошли все технические достижения, облегчающие жизнь лектору, помогающие донести до слушателей главное, в нашем случае — добиться от нас осознания срочности и важности порученного нам дела. С одной стороны, нам вменяли в обязанность развлекать Ворнана Девятнадцатого, дабы он мог в полной мере насладиться пребыванием в Соединенных Штатах образца 1999 года. С другой, от нас требовали пристального надзора за гостем. Мы должны были сдерживать его порывы, предупреждать выходки, которые могли привести к печальным последствиям. И, наконец, каждому из нас предстояло решить для себя, то ли он действительно гость из будущего, то ли ловкий мошенник.
Как сразу выяснилось, мнения членов нашего комитета по этому пункту не совпадали. Элен Макилуэйн безоговорочно уверовала, что Ворнан Девятнадцатый прибыл к нам из 2999 года. Мортон Филдз придерживался того же мнения, хотя и не старался, как Элен, убедить в этом всех и вся. Приход мессии из будущего, явившегося, чтобы помочь человечеству в час испытаний, представлялся ему глубоко символичным, а потому он признавал в Ворнане путешественника во времени. Ллойд Колфф, напротив, полагал нелепой даже саму мысль о том, что Ворнана надобно воспринимать серьезно. У Эф. Ричарда Хеймана возможность перехода из будущего в прошлое ассоциировалась со сказочкой про белого бычка. И в этом у меня с ним не было разногласий. Эстер Миккелсен сохраняла нейтралитет. Как истинный ученый, она доверяла только фактам. А потому не могла взять чью-либо сторону, не увидев путешественника во времени собственными глазами.
Академический спор начался в присутствии Крейлика. И продолжился в тот же вечер за обедом. Стол для нас шестерых накрыли в Белом доме. Вышколенные слуги бесшумно появлялись и исчезали, потчуя нас яствами за счет налогоплательщиков. Мы много ели и еще больше пили, так что скоро в нашей, не слишком удачно подобранной команде, возникли трения. Колфф и Элен, несомненно, уже спали вместе и намеревались повторить пройденное в самом ближайшем будущем. Страсть свою они и не пытались скрывать, чем весьма расстраивали Хеймана, которого перекашивало от каждого взгляда любвеобильной парочки. Испытывал сексуальное влечение к Элен и Мортон Филдз, причем с каждой выпитой рюмкой он все более активно старался обозначить его, но ответной реакции не последовало: толстый, старый Фальстаф, Колфф, полностью завладел вниманием дамы. Тогда Филдз переключился на Эстер Миккелсен, которая своей сексуальностью могла сравниться разве что со столом. .Естественно, она холодно пресекла все его поползновения. Я выбрал позицию беспристрастного наблюдателя — такой грех водился за мной и ранее, поглядывающего со стороны на забавы коллег. Бедняга Крейлик полагал, что ему удалось собрать команду, свободную от внутренних конфликтов, которая все свое время посвятит служению нации. Мы не провели вместе и восьми часов, а на глади наших взаимоотношений уже наметились трещины. Что же произойдет, когда мы столкнемся с хитрым, непредсказуемым Ворнаном Девятнадцатым? По моей спине пробежал холодок.
Банкет окончился около полуночи. На столе выстроились пустые бутылки из-под вина. Вновь появились государственные холуи, возвестив, что проводят нас к тоннелям.
Как оказалось, Крейлик поселил всех в разных отелях. Филдз пожелал проводить Эстер, но ей как-то удалось отделаться от него. Элен и Колфф ушли вместе, я, когда они входили в кабину лифта, я увидел, как его рука нырнула под волосяной покров, окружающий ее тело. Поднявшись в свой номер, я не включал телевизор, дабы узнать, что учудил в этот вечер Ворнан Девятнадцатый. У меня сложилось впечатление, и вполне обоснованное, что в последующие недели он еще порадует нас своими выходками, так что я могу обойтись без вечерних новостей.
Спал я плохо. Меня мучили кошмары, главную роль в которых играла Элен Макилуэйн. Закутанная, в волосяной плащ, она делала мне обрезание…
ГЛАВА 7
Назавтра, ровно в полдень, все члены комитета и Крейлик загрузились в вагон пневмопоезда. Час пути, и мы вынырнули из тоннеля уже в Нью-Йорке. Встретила нас демонстрация апокалипсистов. Они прослышали о скором прибытии в Нью-Йорк Ворнана Девятнадцатого и решили провести небольшую разминку.
Мы поднялись в просторный зал вокзала и нашли его запруженным морем потных, разукрашенных людей. Над ними реяли плакаты с какими-то непонятными фразами или просто с ругательствами. Транспортная полиция тщетно пыталась навести хоть какое-то подобие порядка. Апокалипсисты что-то скандировали, но я уловил лишь отдельные слова: «…судный день… огонь… судный день…»
Элен Макилуэйн застыла, как. зачарованная. Апокалипсисты интересовали ее ничуть не меньше шаманов какого-нибудь затерянного в джунглях племени, а потому, придя в себя, она шагнула к толпе. Крейлик попросил ее вернуться, но она его не услышала, занятая сбором научной информации. Бородатый пророк судного дня протянул руку, ухватился за сложную конструкцию из маленьких пластмассовых дисков, нанизанных на переплетенные нити, наряд Элен в то утро, и рванул ее на себя. Диски посыпались во все стороны. В наряде появилась брешь длиной в восемь дюймов, от шеи чуть ли не до талии. В нее выскочила одна грудь, удивительно упругая для женщины ее возраста я довольно-таки большая, учитывая поджарость ее фигуры. Элен же завибрировала от возбуждения. Ухватившись за свою добычу, она упрашивала апокалипсиста открыть ей таинства нового культа. Тот с проклятиями вырывался. По знаку Крейлика три здоровенных полицейских двинулись ей на помощь. Одного из них Элен поприветствовала пинком по яйцам. Тот застонал, согнулся, а в следующее мгновение его захлестнула волна фанатиков. Больше мы этого полицейского не видели. Двое других вытащили дубинки-парализаторы и принялись охаживать близстоящих апокалипсистов. Пронзительные крики боли огласили зал, заглушая уже привычное скандирование: «…судный день… огонь… судный день…». Несколько полуголых девиц оказались между мной и Элен. Когда я вновь увидел ее, она стояла одна: охранники дубинками отогнали апокалипсистов. Наконец она вернулась к нам, еще не отойдя от пережитого. «Потрясающе, потрясающе, — повторяла она снова и снова. — Какое оргазмическое безумие!» А от стен эхом отдавалось: «…судный день… огонь… судный день».
Крейлик предложил Элен пиджак, но та отмахнулась, не стесняясь своего голого тела, а может, наоборот, с удовольствием выставляя его напоказ. С большим трудом полиции удалось вывести нас наружу. Уже в дверях нас догнал жуткий крик боли. Наверное, так мог кричать лишь человек, которого топили перед тем, как четвертовать. Я так и не узнал, кто это кричал и почему.
«…судный день…» — и захлопнувшаяся дверь отсекла все вопли апокалипсистов.
Машины стояли наготове. Нас отвезли в отель в центре Манхэттена. Со сто двадцать пятого этажа мы могли любоваться наползающими друг на друга громадами небоскребов. Элен и Колфф, потеряв всякий стыд, потребовали себе двухместный номер, остальные получили одноместные. Крейлик вручил каждому толстый пакет инструкций, расписывающих, как вести себя с Ворнаном в самых разнообразных ситуациях. Я засунул пакет в угол, даже не посмотрев, какими советами решили побаловать нас государственные люди. И долго стоял у окна. По пешеходному уровню спешили прохожие. Иногда задевали друг друга, после чего следовала возмущенная жестикуляция. По автотрассе то и дело пролетали, не обращая внимания на прочий транспорт, сбитые в стаи мотоциклисты. Тоже апокалипсисты, решил я. И давно такое творится? Стало предельно ясно, что я утратил связь с реальным миром, не представлял себе, что требуется совсем немного времени, чтобы ввергнуть в хаос любой, выбранный наугад город. Я отвернулся от окна.
Вошел Моргов Филдз. Принял мое предложение выпить, я нажал соответствующие кнопки на пульте управления, я бар-автомат выдал нам два бокала рома. Мы сидели в креслах, не спеша тянули сладкий, крепкий напиток. Я надеялся, что Филдз не станет донимать меня многословными рассуждениями, столь любимыми психологами. Но оказалось, что он не из болтунов и не старался произнести пять слов там, где хватало двух.
— Как в сказке, не правда ли?
— Вы о человеке из будущего?
— О всеобщем настроении. Конец столетия.
— Столетие-то выдалось длинным, Филдз. Может, человечество с радостью провожает его. И та анархия, что мы наблюдаем, разновидность праздника, а?
— В ваших словах есть доля истины, — признал он. — А Ворнан Девятнадцатый эдакий Фортинбрас, явившийся, чтобы привести нас в чувство.
— Вы так думаете?
— Во всяком случае, такое возможно.
— Пока он не принес много пользы. Наоборот, он сеет беспорядки там, где появляется.
— Непредумышленно. Он еще не привык к нам, дикарям, и постоянно нарушает наши племенные табу. Дайте ему время освоиться, и он начнет творить чудеса.
— С чего вы это взяли? Филдз почесал левое ухо.
— Он такой обаятельный, Гарфилд. Есть в нем искра божья. Разве вы не увидели по его улыбке, что она дарована ему небесами?
— Да, да. Но почему вы думаете, что он воспользуется этим даром рационально? Почему не позабавиться, не взбудоражить толпу? Он — наш спаситель или просто турист?
— Все это мы и выясним через несколько дней? Вы не будете возражать, если я закажу себе еще бокал?
— Закажите три. — Я приглашающе махнул рукой в сторону пульта управления. — Не мне оплачивать счет.
Вернувшись в кресло с полным бокалом, Филдз долго молчал.
— Среди ваших знакомых нет человека, который спал с Эстер Миккелсен?
— Что-то не припомню. А должны быть?
— Я спросил наобум. Она, должно быть, лесбиянка.
— Что-то мне не верится. Да так ли это важно? Филдз рассмеялся.
— Прошлым вечером я пытался ее соблазнить.
— Я это заметил.
— Сильно набрался.
— Это уж точно.
Филдз помолчал, прежде чем продолжить.
— Эстер произнесла странную фразу, когда я пытался завлечь ее в свою постель. Она сказала, что не спит с мужчинами. Причем таким обыденным тоном, как бы между прочим, словно только полный идиот мог придерживаться противоположного мнения. Вот я и подумал, может, я чего не знаю, а следовало бы.
— Спросите Сэнди Крейлика, — предложил я. — У него заведено досье на каждого из нас.
— Нет, нет. Я имею в виду… недостойно с моей стороны…
— Совращать Эстер?
— Нет, обращаться к чиновнику за подобной информацией. Пусть это останется между нами.
— Между нами, профессорами? — уточнил я.
— В некотором смысле, — Филдз улыбнулся с видимым усилием. — Знаете, старина, я не собирался отягощать вас своими проблемами. Просто подумал… а вдруг вы что-то знаете о ее…
— Ее наклонностях?
— Вот именно.
— Абсолютно ничего. Она блестящий биохимик. Как личность, немного замкнутая. Это все, что я могу вам сказать.
Филдз допил второй бокал рома и ушел. Из коридора доносился сочный смех Колффа. Номер отеля напоминал мне тюремную камеру. Хотелось позвонить Крейлику и попросить его незамедлительно прислать ко мне Марту/Сидни. В конце концов я разделся и встал под душ, подставив плечи под пляшущие молекулы, дабы освежиться и смыть с себя грязь после долгой поездки. Потом я немного почитал. Колфф дал мне свою новую книгу, антологию любовной лирики финикийцев, переведенную с текстов, найденных при археологических раскопках в Средиземноморье. Финикийцев я всегда представлял энергичными ливанскими бизнесменами, у которых не оставалось времени на такие пустяки, как поэзия или эротика. И, как выяснилось, напрасно. Никогда ранее не встречал я стольких синонимов, обозначающих женский половой орган. Каждый из них украшали длинные гирлянды прилагательных. Страсть била фонтаном. Оставалось только гадать, подарил ли он экземпляр Эстер Миккелсен.
Наверное, я задремал. Около пяти часов дня меня разбудили несколько листков, выскользнувших из факса на пол. Крейлик посылал нам предполагаемый маршрут Ворнана Девятнадцатого: Нью-Йоркская фондовая биржа, Большой Каньон, несколько заводов, одна или две индейские резервации и, со знаком вопроса, Луна-Сити. Неужели он хотел, чтобы мы сопровождали Ворнана на Луну? Скорее всего, да.
В тот вечер за обедом Элен и Эстер долго о чем-то шушукались. Меня посадили рядом с Хейманом, и потому я не только вкусил пищу, но и познакомился со спенсерианским взглядом на движение апокалипсистов. Ллойд Колфф на нескольких языках рассказывал скабрезные истории Филдзу, который покорно слушал, не забывая прикладываться к рюмке. За десертом к нам присоединился Крейлик, чтобы сказать, что следующим утром ракетоплан с Ворнаном Девятнадцатым возьмет курс на Нью-Йорк, где и приземлится около полудня по местному времени. Он пожелал нам удачи.
Встречать Ворнана в аэропорту мы не поехали. Крейлик предполагал, что там могут возникнуть беспорядки. Так оно, собственно, и вышло. Мы остались в отеле, наблюдая за происходящим по экрану телевизора. Две соперничающие группы собрались в аэропорту, чтобы встретить Ворнана Девятнадцатого. Толпа апокалипсистов меня не удивила: в эти дни они, похоже, наводнили весь мир. Удивила вторая группа, с тысячу человек, которых комментатор назвал «апостолами» Ворнана. Эти пришли, чтобы поклониться новому кумиру. Камера любовно, крупным планом, показывала их лица. Какой разительный контраст являли они с разрисованными, перекошенными физиономиями апокалипсистов. Все трезвые, решительные, уверенные в себе, представители среднего класса.
Я смотрел на их сурово сжатые губы, ледяные глаза, и меня охватывал страх. Под знамена апокалипсистов собирались люди без роду, без племени, отбросы общества, перекати-поле. Поклониться же Ворнану пришли жители квартир престижных пригородных районов, владельцы банковских счетов, сторонники здорового образа жизни, привыкшие рано ложиться спать, костяк американского общества. Я поделился своими мыслями с Элен Макилуэйн.
— Ну конечно же, — кивнула она. — Это контрреволюция, естественная реакция на выходки апокалипсистов. Эти люди видят в человеке из будущего поборника восстановления правопорядка.
Примерно то же самое говорил мне и Филдз.
Я же вспомнил падающие тела и розовые бедра на дискотеке в Тиволи.
— Их ждет жестокое разочарование, если они думают, что Ворнан им поможет. Исходя из того, что мне о нем известно, с правопорядком он не в ладах.
— Он может измениться, когда увидит, сколь велика его власть над ними.
За эти дни я увидел и услышал много пугающего, но спокойные слова Элен Макилуэйн просто ужаснули меня.
Разумеется, администрация Соединенных Штатов обладала немалым опытом по приему зарубежных знаменитостей. Ворнана ждали на одной посадочной полосе, а приземлился он на другой, в дальнем конце аэродрома. На ту же, у которой собрались встречающие, опустился совсем другой ракетоплан, без пассажиров, прибывший из Мехико. До того, как ракетоплан замер на посадочной полосе, полиции удавалось сдерживать толпу. Но тут обе группы устремились на летное поле, смешавшись между собой. Камера следила за ними, пока не выяснилось, что кто-то бежит к ракетоплану, а кто-то уже улегся на бетон и трахается. Тут, похоже, режиссер передачи скомандовал оператору обойтись без крупного плана. И пока тысячи людей окружали синий ракетоплан, Ворнан, в миле от них, пересаживался в вертолет, который и доставил его в наш отель. Полиция в это время охаживала всех, рвущихся к ракетоплану, дубинками-парализаторами. Крейлик позвонил нам, чтобы предупредить, что с крыши отеля Ворнана приведут в «люкс», который служил нам штаб-квартирой.
В тот момент, когда Ворнан Девятнадцатый переступил порог, внезапная дикая паника охватила меня.
Как мне передать словами глубину этого чувства? На мгновение рухнули устои мироздания, и Земля понеслась в пустоту. Я ощутил себя бредущим в мире, лишенном разума, структуры, взаимосвязей. Я говорю на полном серьезе: душа у меня ушла в пятки, никогда не испытывал я ничего подобного. Присущие мне ироничность, сдержанность, насмешливость исчезли. Я лишился брони цинизма, оказался безоружным перед пришельцем из будущего.
Потом я понял, что обусловило мои страхи: чистая абстракция превращалась в реальность. Можно много говорить о путешествиях во времени, можно даже отправить в прошлое несколько электронов, но положения дел все это не изменит. Абстракция как была, так и останется. Я никогда не видел электрон, не могу я и сказать, где начинается прошлое. А тут кто-то грубо разорвал единство пространство-времени, и на меня подул ледяной ветер будущего. Я пытался призвать на помощь не раз выручавший меня скептицизм, но и он ничем не помог мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25