- предостерегающе поднял палец Шарапкин. - Как же
это - все?!
Его внезапно одолел бес трепетных воспоминаний.
Я, поди, навсегда со всем прощаюсь, проплыла тоскливейшая мысль, я
больше не увижу ничего...
И он почувствовал себя потерянным и безутешно разнесчастным.
Хотят завоевать Землю? Могут, вероятно.
Он им сейчас, выходит, нужен - как агент, шпион, доносчик... Да если
б только от него зависело, то слова б не сказал! А так...
Или отказаться? Толку-то! Ну, выкинут меня, а после нового сюда
притащат... Что окажется за человек? Гарантий никаких. Один раз струсит -
и пиши пропало. Нет уж, лучше я... И - будь что будет!..
- Смотри-ка, - невесело хмыкнул Шарапкин.
И начал мысленно прощаться с жизнью.
Теперь он понимал: никто на помощь не придет. Беды не избежать.
И не хотел бы предавать, да слишком уж неравны силы...
А какой - если припомнить хорошенько - красивый его город!..
Эти улицы, бульвары, транспортная толчея и злые очереди в
магазинах... И эти цены - даже не пустяк...
Все-все родное!
Это ведь пока жил день за днем привычной жизнью - видел несуразность
и злобу, сам злился, обижался и спешил хоть в чем-то показаться лучше, не
похожим на других; оттуда, изнутри, все мелочи смотрелись важными,
необходимыми.
Да, черт возьми, - оттуда, изнутри, из этой каждодневной жизни!..
Но только оказавшись _в_н_е_ ее, встав - пусть невольно - на порог
предательства и очутившись перед дверью, за которой - пустота, никчемность
и бессмысленное прозябанье, Шарапкин неожиданно с отчаянием понял: _б_е_з
т_о_г_о_, _ч_т_о _б_ы_л_о_, _о_н_ - _н_е _ч_е_л_о_в_е_к_.
Это открытие его ошеломило, даже испугало.
Значит, вся его прежняя оригинальность, непохожесть на других - плод
сопричастности, а не обособленья!
Он был неповторим лишь потому, что был с другими.
А вот так - как двуногая зверюга - он, ей-богу же, не стоит и
гроша...
- Постойте! - завопил Шарапкин. - Мне еще и город нужен! Весь мой
город! И все жители его!...
- Вы что, смеетесь? - угрожающе придвинулись к нему мямляне.
- Это правда, - взмолился Шарапкин, - честно - правда. Город - часть
меня! Поймите! Я без него - как дом без крыши...
Лавина огней пронеслась по панелям приборов, все кругом затикало и
зазвенело.
Мямляне заметались перед пультом.
На разбойном корабле, похоже, начинался переполох.
Наконец один из чужаков сказал, трагически роняя в пустоту слова:
- Все верно. Автоматы подтвердили. Не договаривает, но не лжет.
Добавочные тесты не помогут...
"Как, я еще не все потребовал от них? - подумал с изумлением
Шарапкин. - Чудеса!.. Но что ж еще?"
- Вы нас приперли к стенке, - неожиданно признался кто-то из мямлян.
- Мы вам не можем отказать - иначе все пойдет насмарку. Но то, что вы
сейчас сказали... Это, знаете, предел... Жителей города мы, вероятно,
худо-бедно втиснем в звездолет... Попробуем хотя бы...
- И не только жителей, не только! - заявил Шарапкин непреклонно.
"Чтоб вы подавились!" - про себя докончил он.
- Да? А кого еще, простите?
- Город. Весь! Со всеми потрохами! С домами, улицами, транспортом...
- Но это выше наших сил!
- А я-то думал, это вам - раз плюнуть! - язвительно хихикнул в
кулачок Шарапкин.
- Что? - не поняли мямляне. - Ах, ну да... Невероятно!.. Первый
случай во Вселенной... Это ж надо! Чтобы представитель расы так врастал в
жизнь соплеменников!..
- Да не врастал я! - запротестовал Шарапкин. - Я, почитай,
неотделим!..
И тут словно некое оконце настежь распахнулось у него в мозгу.
Ну, что там город, в самом деле, - клином, что ли, мир на нем
сошелся?!
А какое чудо - матушка-столица!.. А прелести Кавказа, тишина и
благостность Карелии, сияние и роскошь среднеазиатских городов, ширь
необъятная Сибири!..
Ведь и это - тоже часть его сознания! Определенно!
Просто на Земле он многого не замечал, воспринимал как должное, как
существующее вечно - и вне его. А вот пойди-ка это разом отними...
- Мне вся страна нужна, - негромко сообщил Шарапкин.
Но мысль уже летела дальше.
Только ли страна?
Саванны Африки и джунгли Амазонки, льды Антарктиды, австралийские
великие пустыни, Эйфелева башня, пирамиды, храмы, небоскребы!..
Шарапкин неожиданно поймал себя на том, что связан непонятным образом
со всеми ними, что к его сердцу и уму из разных уголков Земли протянуты
квинтиллионы пусть незримых, но крепчайших нитей.
Он ощутил свою причастность ко всем делам родной планеты - как-то
сразу, целиком, без перехода - и догадался, что так ведь, собственно,
всегда и было, так - и не иначе!
Просто прежде сам он жил, не мудрствуя лукаво. А теперь пришла пора
отчитываться - в сущности, перед собой...
- Эх, чего там мелочиться! - упиваясь собственным величием, вскричал
Шарапкин. - Если уж по совести, так мне планету подавай! Она - как мать
мне. _К_т_о_ я без нее? Вы сами посудите! И Луна нужна, и Марс, и Солнце.
Вся Вселенная - вот так! И вы необходимы!.. Вы - мой опыт жизненный. И,
значит, тоже - часть меня. Люблю вас всех!
Никогда еще в жизни Шарапкин не произносил таких речей, а тут вдруг
прорвало.
Не то чтоб стало наплевать, но - словно камень с плеч свалился.
Некуда было теперь отступать. Либо ты - человек до конца, либо...
- Жизнь земная избрала меня своим представителем! - восторженно
докончил он, испытывая в этот миг чувство великой и дерзкой своей правоты.
- Я потому и был типичным! Потому и человеком стал! Спасибо! Вы мне многое
открыли!
Небрежным жестом он откинул чуб со лба и барски развалился на кушетке
- как ему казалось, очень величаво (человек он все-таки - венец всего, а
не хухры-мухры!..) - и тут заметил, что мямляне смотрят на него с
отчаяньем и очевидным страхом.
- Если таков единичный экземпляр и только так себя и мыслит... -
пролепетал один из них, кидаясь опрометью к пульту управления. - Ну,
разумеется, - убито молвил он минутой позже, совершая фантастические пасы
над приборною доскою, - разумеется, машина не способна заблуждаться...
Теперь он действительно - сказал _в_с_е_. И не солгал - ни в чем... Цепь
замкнулась. Он сейчас и в самом деле чувствует себя _ч_е_л_о_в_е_к_о_м_.
Но... на каком уровне!..
Вот и конец, вдруг с тоскою подумал Шарапкин. Все узнали, а теперь
убьют.
Еще хорошо, коли так...
Весь его задор куда-то разом испарился. Нервы сдали... Сделалось
погано и тревожно.
А ведь поначалу было, как игра... Простой такой, невинный с виду
треп...
Некоторое время мямляне тихо и согласно совещались меж собой.
Потом один из них - очевидно, самый главный - медленно приблизился к
кушетке, на которой под непроницаемым прозрачным колпаком, как мумия в
музее, возлежал Шарапкин, и почтительно сказал:
- Что ж, поздравляем. Вы сейчас сильнее... Считайте инцидент
улаженным. Все! Мы возвращаем вас на Землю. Вот уж - воистину:
удивительный мир! Страшный мир - для нас... Мы слишком рано прилетели. Или
же - напротив... Думайте о нас, что хотите. И воспринимайте все, как сон.
Так будет проще. Вам и нам. Расстанемся без шума.
- Да, но у нас день давно! Я на работу опоздал! - возроптал Шарапкин.
- Поди, выговор влепят! Наш парторг совсем сдурел - дежурит по утрам на
вахте...
- Никто ничего не узнает. Мы вернем вас - в ту же самую секунду, из
которой вы исчезли.
- Как это? - усомнился Шарапкин. - В ту же самую... Да разве эдак
можно?
- Можно, успокоили мямляне. - Вы не беспокойтесь. _Э_т_о_ мы умеем...
Все! Прощайте.
- Рад был познакомиться, - осклабился Шарапкин, тотчас же воспрянув
духом, и нахально сделал ручкой. - Мой большой привет!..
Внезапно все закружилось у него перед глазами, меняя очертания и
цвет, а после его вдруг обволокла густая темнота, и стало нестерпимо
тихо...
Он опять увидел звезды и родную Землю - так, как видели ее с орбиты
космонавты...
Помнится, ходил с женой в кино, там были кадры... Все завидовал...
Эх!..
Ярко-оранжевая дорога стремительно летела к голубому диску, вот она
уже нырнула в облака, перебралась на теневую сторону планеты - внизу,
приближаясь с каждым мигом, трепетали среди ночи разноцветные огни.
Внизу был город.
Там был дом.
Шарапкин шлепнулся обратно в свою теплую постель, не разбудив никого
из домочадцев, и, словно повинуясь властному приказу, моментально забылся
крепким сном.

А корабль чужой космической державы, набирая скорость, удалялся.
Улетал ни с чем.
Впервые мощная цивилизация планеты Мямля непритворно спасовала. Да и
как ей было не спасовать!
Десять, пятьдесят, пятьсот, тысячу, ну, сотню тысяч человек - еще
куда ни шло, их еще можно было как-то разместить на корабле.
Но гнать через Галактику планету, заселенную людьми, чтобы один из
них, подлежащий изучению, как морская свинка, чувствовал себя при этом,
как король на троне; перетаскивать планету, чтоб потом ее завоевать - вот
уж воистину абсурд!
У Мямли просто сил бы на такое не хватило.
Типичный представитель оказался неподъемным.
Операция с колонизацией Земли откладывалась на неопределенно долгий
срок. И никто не мог сказать заранее, когда он, наконец, наступит.
Земля этот секрет держала при себе.

Все происшедшее в ту ночь Шарапкину и впрямь потом казалось только
сном.
Невероятным, странным, даже - в чем-то - может быть, смешным...
О нем он никому не говорил. Зачем?
Но чувство радости и ощущенье поразительной гармонии в большом и
малом, обретенные им в ту удивительную ночь, Шарапкина уже не покидали
никогда.
Как будто заново родился человек...
Это многих удивляло, кто соприкасался с ним.
И когда спрашивали, что случилось, Шарапкин, не задумываясь, отвечал:
- Проклятая бессонница замучила, ну, а теперь вот - как рукой
сняло...
А что еще он мог сказать?
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-

1 2