Но он осадил белого коня, взметнув его на Дыбы. И поднялся в стременах.
Ц Есть тут кто именитый? Про тех телега приготовлена. В Ладогу пойдем!
Пленники стали переглядываться, но вперед никто не шагнул. Лишь один мол
одой парнишка, ясноокий корел, подтолкнул было плечом бородатого мужа, с
тоявшего в окровавленной словенской рубахе. Тот, безликий от ран, так и ка
чался. Но сыскал силу твердо воспротивиться товарищу, не дал вывести себ
я вперед. Ратша и не заметил.
Ц Ладно! Ц сказал он. Ц Нету так нету, шагайте пеши!
И вот после полудня они тронулись в неблизкий путь: Ратша на коне, пленник
и, телега с добычей и пешцы-шестники Ц для пригляду. Когда скрылись из гл
аз, Рюрик повернулся к своему воеводе Ц как и Ратша, молодому летами, но у
же с сединою в висках, с пятнами ожогов на шее и лице.
Ц Что скажешь, Вольгаст? Ц спросил князь. Ц Вижу ведь, опять недоволен.
За что не любишь Ратшу?
Варяг Вольгаст помолчал, гладя пальцами круглую пряжку ремня. Потом сказ
ал так:
Ц Жесток он, княже, невмерно. Безжалостен. Да и слушает тебя одного, Ждан Т
вердятич ему не указ. Вот и боюсь Ц беды не случилось бы…
2
Частые звезды ровно пылали в холодной небесной черноте: стояла, может, са
мая последняя ясная ночь перед осенними непогодами. Молодой корел лежал
под этими звездами и временами засыпал от усталости, но ненадолго: тут же
вздрагивал, вновь открывая глаза, чудилось Ц зовут… Приподнимался на ло
кте, силился разглядеть впотьмах лицо лежавшего рядом. У израненного вои
на оба глаза прятались под повязкой и сипело в груди, но губы под усами ост
авались сомкнутыми: нет, не звал.
Корел привычно сворачивался клубочком на влажной лесной траве и смотре
л, моргая белыми ресницами, на далекие звезды. Вот приведет их этот Ратша в
свой город Ладогу, и что тогда? Не иначе Ц убьют, принесут в жертву грозны
м словенским Богам. Сказывают люди, куда как горазды эти Боги полакомить
ся жаркой кровью молодых, сильных телом врагов…
Корельскому охотнику меньше других досталось в бою. Надо думать, его пер
вого и подведут к деревянному Перуну, вытесанному из почернелой колоды,
и страшный Бог грозы и войны наклонится над ним, заслоняя ясное небо. И ста
нет это последним, что увидят его живые глаза…
А потом его тело будет лежать где-нибудь в серой лесной земле, не покрытое
ни крашеной берестою, ни деревянной крышкой, и никто не позаботится креп
ко связать его, чтобы Калма-смерть не сумела выбраться наружу и не стала р
азгуливать по лесам и ягодным болотам… и плоть будет отпадать от костей,
пока наконец вовсе не смешается с зелеными мхами, не прорастет корнями д
еревьев и травы… И девчонка, которая могла бы ему улыбнуться, равнодушно
пройдет мимо с белым берестяным ковшичком для воды, с плетеной корзинкой
для румяной морошки. И его бестелесная душа будет вотще шептать светлоо
кой, что это он, Пелко, лежит здесь в земле. Ей лишь покажется, что волосы тро
нул шаловливый лесной ветерок…
Ну как тут хоть раз не шмыгнуть носом от жалости к себе?
Ц Пелко!.. Ц внятно позвал лежавший подле него. Ц Пелко, спишь?
Корел взметнулся из полусна. Потянулся к соседу, осторожно положил руку
ему на грудь?
Ц Звал, боярин? Худо тебе?..
Тот помолчал, тяжело дыша, потом прошептал по-прежнему внятно:
Ц Ныне помирать стану. Не до Ладоги же тебе меня на закорках тащить.
Пелко так и отшатнулся сперва. Потом припал к товарищу, обнял:
Ц Я крепкий! Не в тягость мне!..
И говорил, говорил что-то еще, а у самого сердце уже тонуло в черном омуте п
устоты, ибо знал: не стал бы тот заговаривать о последнем, если бы не чувст
вовал Ц пришел черед. Так-то вот Ц и не удержишь ни просьбами, ни ласковы
м уговором, не поможешь никаким словом, кроме ведовского. Да ведь не вышаг
нет бородатый кудесник из-за ближней сосны, не ударит резным посохом в гу
лкую земную твердь, отгоняя беду!.. Не сказка сказывается Ц быль совершае
тся, и не оборвешь ее, страшную, на полуслове, чтобы не пугала, не придумаеш
ь сам доброго конца…
Боярин с натугой приподнял руку, пошарил впотьмах.
Ц Ты, Пелко, на-ка вот, возьми… прибереги пока. Доченьке передашь… Всесла
вушке… с собой мне дала… счастливое, говорила…
Он держал в пальцах тонкое серебряное колечко Ц как раз на девичий паль
чик. Пришлось Пелко проглотить немужские слезы и ответить твердо, по-охо
тничьи:
Ц Передам, боярин. Ты отцом мне был.
Тот ловил воздух губами.
Ц Водимой моей не проговорись, смотри… Не хочу, чтобы знала. Всеславушку
несмышленую жаль… кто ж ее теперь-то оборонит…
Думал, наверное, что один корел его слушал. Не видел, как рядом приподнимал
ись тени, Ц весь полон принимал его смертную волю, И не только они, но и вои
ны-сторожа, кто не спал.
Пелко все-таки не выдержал, захлебнулся слезами, что было мочи сжал кулак
и:
Ц Я обороню!
Ц Ты, Ц усмехнулся боярин. Хотел добавить Ц сам птенец еще, в гнезде теб
е, желторотому, сидеть, под крылом… Но сказать не успел: умер.
Утром, задолго до света, Ратшу разбудил его конь. Фыркнул над ухом, топнул
копытом, и Ратша мигом оторвал голову от брошенного наземь седла. Не бало
вал мудрый конь, не проказить к хозяину подошел. А не раз и не два было уже т
ак, что чуял он ворога прежде всех сторожей!
Ратша огляделся. Серые сумерки едва рассеивали мрак, костры давно прогор
ели, однако опытный воин и в потемках понял почти сразу Ц опасности нет. Р
атша поднялся и больше на слух пошел туда, где устроили взятых в бою.
И немедленно угадал, отчего беспокоился конь. Один из пленников, высокор
ослый, могучий, лежал так неподвижно, как никогда не лежит никто живой. Выт
янулся, приник измученным телом к ласковой мягкой земле Ц и столь крепк
о уснул, что даже плащ не колебался на широкой груди… Будто орел, которого
жестокий охотник озорства ради разлучил с вольными небесами! Свистнула
шальная стрела Ц и оборвался полет, и в ужасе отпрянула осиротевшая выс
ь, и хмелем-травой прорастают гордые крылья, распластанные в пыли!..
Мальчишка-корел молча полосовал лесной серозем длинным охотничьим нож
ом, готовя могилу. Когда подошел Ратша, он не повернул головы.
Ратша откинул плащ с лица умершего, оглядел спокойные и вроде бы даже нас
мешливые черты. Насмешливые оттого, что этот воин ни в жизни, ни даже в сме
рти так и не признал себя побежденным… Ратша нахмурился. Ведал же, что зна
комец был перед ним Ц ладожанин из Вадимовых гридней, Ц а признать, скол
ько ни старался, не мог. Мешала отросшая борода, мешали спекшиеся повязки,
следы ран и сама смерть, всегда меняющая лицо.
Ну добро! Ладно с ним, с именем, все видели, этот доблестно бился, тяжкий сты
д бросить непогребенным такого врага. Ратша протянул руку поправить ему
разорванный ворот и тут приметил на шее мертвого драгоценную гривну кру
ченого позолоченного серебра: еще куда получше той, что князь Рюрик пода
рил накануне ему самому.
Ц Вот как! Ц удивился он вслух. Ц Да тут муж непростой!.. Что же он на теле
ге-то ехать не захотел, жив был бы теперь!..
Люди подходили один за другим Ц и победители, и полон. Лишь корел все так
же работал, не глядя по сторонам. Ратша покосился на него и припомнил, что
эти двое еще вчера были неразлучны: хоробр-словенин, еле тащивший ноги ле
сной тропою, и мальчишка, все оберегавший, все подпиравший воина угловат
ым плечом… Ратша нагнулся и за шиворот выволок корела из ямы.
Ц Это кто умер ночью? Как величать?
Белобрысый волчонок глянул исподлобья:
Ц А не скажу тебе!
Ратша не пожалел больной руки, приласкал парня сразу обоими кулаками Ц
в лицо и в живот. Мог бы совсем вытряхнуть душу, но на первый раз пощадил. Пе
лко свернулся комочком на траве-мураве возле его ног, стал кусать слежав
шуюся сосновую хвою, с хрипом размазывать зелень худой мокрой щекой… Он
даже не пытался подняться.
Ратша обвел взглядом полон, и всякий видел: начнешь перечить Ц уляжешьс
я тут же.
Ц Кого хоронить думали, спрашиваю?
Никто не опустил перед ним глаз и не ответил. А ведь не могли не то, что пост
оять за себя Ц даже убежать.
А пропади они все! Ратша с трудом усмирил в себе подымавшуюся ярость и пош
ел к своему костру, неся покалеченную руку в здоровой: растревоженная ра
на возгорелась огнем. А не корел ли это изловчился полоснуть его в бою?..
3
Когда они пришли в Ладогу, с низкого неба сеялся дождик, совсем осенний, ме
лкий, печальный. Однако чьи-то глаза издали высмотрели шагавших опушкою
леса, и весть быстрее птицы полетела со двора во двор: идут! Идут!.. Ибо многи
е, кто держал руку князя Вадима, кто ушел с ним к Ильменю богатства-счасть
я искать, оставили в Ладоге семьи. Вот и спешили навстречу женщины, загодя
утирали слезы, приглядывались на бегу Ц не видно ли среди полоненных лю
бимого жениха, брата, отца? Иным везло. Двое мужчин уже гладили по плечам п
лачущих жен, и заросшие лица кривились в неловких усмешках. Шестники с ко
пьями им не мешали. Сами все ладожане и с теми, кого привели, жили порою заб
ор в забор. Случалась рать Ц и ратились честно. А после-то что кулаками ма
хать?..
Пелко, в стольной Ладоге никогда не бывавшему, все хотелось испуганно съ
ежиться, спрятаться за спинами словенских друзей. Удерживался с трудом.
Это сколько же здесь было дворов, и каждый Ц что широкая поляна в лесу! Ск
олько добротных, красиво и по-разному отделанных домов! А народу, народу-
то!.. Больше, чем весь род Щуки, даже больше, чем три таких рода, соберись они
все вместе ради великой охоты. Мелькали перед глазами незнакомые лица Ц
голова кружилась, звон поднимался в ушах!
Была в Ладоге и линнавуори Ц крепость против врагов, как же без нее. Она в
ысилась вдали, над зелеными травянистыми крышами, и оттуда уже шагали на
встречу нарядные оружные люди, готовились честь честью принимать Ратшу
и его молодцов.
Под ребрами время от времени прихватывало так, что только держись, однак
о о дубовом Перуне Пелко старался больше не помышлять; а восходило на ум н
езваное Ц зло гнал прочь и стыдился собственной трусости. Пусть их удав
ят, пусть зарубят топором, которым, как он слыхал от словен, сам Перун побе
ждал небесного Змея!.. Что от оружия умирать, что у зверя в когтях, не едино л
и? Не пожалеет боярин, что он, Пелко, в названых сыновьях у него ходил.
Пешцы-шестники, те, что стерегли их в дороге, тоже кланялись родительским
дворам, подхватывая на руки детей. Кажется, одного Ратшу не встречала род
ня, но вот и он высмотрел кого-то там, впереди, Ц и выпрямился, красуясь на
резвом коне, развернул плечи, упер руку в бедро: на загляденье хорош! А чут
ь погодя нагнулся и поднял, взметнул к себе на седло девчушку-подросточк
а лета на два помоложе самого Пелко. Корел так и подобрался: ждал крика, ис
пуганных слез… но она не забоялась улыбавшегося Ратши и не стала сердить
ся, когда он взял ее за пояс, притянул близко к себе. Мало того Ц даже руку п
оложила доверчиво ему на плечо… И лишь глаза, серые, тревожные, продолжал
и обшаривать полон, ища кого-то и не находя. На краткий миг Пелко нечаянно
перехватил этот взгляд, и вдруг ужалило стыдом за оборванную рубаху, за г
олое грязное тело, видимое в прорехи! Даже сам удивился: да кто еще такова,
чтобы краснеть перед нею, с чего бы?.. Ратша что-то говорил девчонке, наклон
яясь, касаясь усами ее щеки… Ласково говорил. Потом накинул на нее свой ши
рокий кожаный плащ, укрывая от дождя.
Пелко отвернулся от них, посмотрел вперед и с тяжелой дурнотной тоской п
одумал о том, что капище и деревянный Перун помещались, должно быть, в этой
крепости, поближе к хранимой ими дружине… И что усы у Перуна, наверное, вп
равду были золотые, а лицо Ц как у Ратши… И вновь темным словом сам себя в
ыбранил за трусость!
Вот съехались с вышедшими из крепости, и Ратша поднял руку над головой:
Ц Здрав будь, Ждан Твердятич!
Воевода Ждан, которому князь Рюрик оставил город и половину дружины с на
казом слушаться, как себя самого, всего более походил на поседелого, укра
шенного шрамами зубра. Не было в нем той стальной гибкости, что отличала Р
атшу. На версту веяло от воеводы неподъемной, несокрушимой, медлительной
мощью! Как дубовая палица рядом с острым мечом. Стоял воевода Ц ни дать н
и взять лобастый обомшелый валун, и голова в сивой гриве и такой же бороде
росла прямо из плеч: мало не одинаков был Ждан Твердятич что в рост, что в ш
ирину! Только маленькие голубые глаза поблескивали из-под бровей, как из-
под еловых лап, дружелюбно и вовсе не грозно.
Родился этот воин, как сказывали, в словенской земле, но долго жил у варяго
в, женился на бодричанке и даже позднего единственного сына назвал варяж
ским именем Ц Святобор.
Ратше слезть бы перед ним с коня да поклониться старшему поясным поклоно
м!.. Но не слез, и воевода не осерчал Ц чего только не простишь за удальство
такому молодцу.
Ц И ты здравствуй, Ратша! Ц прогудел он приветливо. Ц Ну, показывай, ког
о привел!
Ц Да простых ратников все, Ц отозвался Ратша. Ц Был один муж нарочитый,
да от ран умер в дороге. Ц И добавил: Ц Князь велел, чтобы по уговору с ним
и.
Пленников выстроили перед воеводой, и Пелко принялся разглядывать Ждан
а Твердятича с тем жадным вниманием, с каким приносимый в жертву разгляд
ывает жертвенный нож. А и то, чем не Перун! Такой как размахнется Ц у любог
о змеища все головы прочь… Вот только усы не золотые, а седые почти совсем
. Сам рубить примется или кликнет кого?
Пелко больно прикусил губу, мотнул головой: боярина, девка сопливая, попо
мни! Умирал, и то о себе не плакался, а уж ты-то заранее горазд…
Воевода оглядел взятых в бою и заложил пальцы за пояс.
Ц Слыхали, люди Вадимовы? Рюрик-князь миловать вас велел, по домам сказа
л отпустить. Да чтобы мне воды в реке впредь не мутили!
Кто-то из молодых пленников ответил со спокойной дерзостью:
Ц А что ее, реку, мутить, и так Ц Мутная.
Воевода нахмурился было, но потом упер кулаки в бока и захохотал от души.
Тут площадь-торг перед крепостью стала быстро пустеть: родичи потащили
вызволенных по домам Ц отмывать, перевязывать раны, отпаивать парным мо
лочком… Пока не передумал воевода-то да не приказал в поруб засадить до в
озвращения князя! Разобрали всех, даже раненого датчанина увели с собой
какие-то люди, похожие на него и одеждами, и речью. Трое или четверо звали с
собой Пелко, но он не пошел, начиная прикидывать про себя, где тут между дв
орами ближе до леса: лес корелу Ц дом теплый и друг верный, он утешит, он на
кормит, он вылечит! Даст отсидеться, пока выпадет случай наказ боярина по
чести исполнить, а там и в сельцо родное, к матери, за руку отведет…
Но только шагнул Ц чавкнула под копытом раскисшая глинистая земля и кон
ский бок мокрой белой шерсти заслонил лесные вершины:
Ц Эй, корел!
Пелко посмотрел на Ратшу-оборотня и ничего не ответил Ц да что тут отвеч
ать! Лишь помимо воли начал убирать голову в плечи, а рука сама собой потян
улась к ножу. Девчушка больше не сидела перед Ратшей на коне, ссадил, навер
ное, пока разговаривал с воеводой: не девичья забота слушать воинские ра
зговоры… Она, поди, и убежала домой-то, что ей, славной, делать у Ратши на се
дле?!..
Отколе ни возьмись, подошел к ним русобородый корел-людик, посмотрел на П
елко, пожалел.
Ц Слышишь, Ратша, Ц сказал он, впрочем, не слишком уверенно. Ц Парнишка
этот мне не чужой вроде…
Ратша только показал в усмешке белые зубы.
Ц А клятвой поклянешься?
Корел пробормотал что-то и отошел.
Ц Он и мне не чужой, Ц сказал ему Ратша. Ц Кровь пролил, послужит пускай!
Ц И повернулся к Пелко: Ц Со мной пойдешь. Коня моего чистить станешь.
Тут Пелко подумал о том, что сотворил бы боярин, случись вдруг этому Ратше
начать вот так над ним издеваться. Ведь напал бы на ненавистного либо сам
себе всадил в сердце верный нож, чтобы хоть он избавил от срама!
Ц Не буду я коня тебе чистить! Ц заорал Пелко Ратше в глаза. Ц Твой конь,
сам за ним и выноси!.. А я тебе не холоп!
Он увидел только, как тот выпростал из стремени ногу в мягком кожаном сап
оге… Мог Пелко перехватить рысий прыжок, но против Ратши мало толку было
в охотничьей сноровке. Показалось, будто, разбежавшись на лыжах, со всего
лету грянулся в сухую лесину лицом! И кувырком полетел в жаркую темноту…
Ратша еще пустил на него жеребца, чтобы раз и навсегда вышибить из дерзко
го все непокорство. Но злой конь не пожелал топтать распластанного Пелко
Ц фыркнул, переступил бережно, не прикоснувшись копытом…
4
Двое молодых рабов тщательно отряхнули красноватые гранитные жернова
и поставили на гладкий стол белый берестяной короб.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Пелко и волки'
1 2 3
Ц Есть тут кто именитый? Про тех телега приготовлена. В Ладогу пойдем!
Пленники стали переглядываться, но вперед никто не шагнул. Лишь один мол
одой парнишка, ясноокий корел, подтолкнул было плечом бородатого мужа, с
тоявшего в окровавленной словенской рубахе. Тот, безликий от ран, так и ка
чался. Но сыскал силу твердо воспротивиться товарищу, не дал вывести себ
я вперед. Ратша и не заметил.
Ц Ладно! Ц сказал он. Ц Нету так нету, шагайте пеши!
И вот после полудня они тронулись в неблизкий путь: Ратша на коне, пленник
и, телега с добычей и пешцы-шестники Ц для пригляду. Когда скрылись из гл
аз, Рюрик повернулся к своему воеводе Ц как и Ратша, молодому летами, но у
же с сединою в висках, с пятнами ожогов на шее и лице.
Ц Что скажешь, Вольгаст? Ц спросил князь. Ц Вижу ведь, опять недоволен.
За что не любишь Ратшу?
Варяг Вольгаст помолчал, гладя пальцами круглую пряжку ремня. Потом сказ
ал так:
Ц Жесток он, княже, невмерно. Безжалостен. Да и слушает тебя одного, Ждан Т
вердятич ему не указ. Вот и боюсь Ц беды не случилось бы…
2
Частые звезды ровно пылали в холодной небесной черноте: стояла, может, са
мая последняя ясная ночь перед осенними непогодами. Молодой корел лежал
под этими звездами и временами засыпал от усталости, но ненадолго: тут же
вздрагивал, вновь открывая глаза, чудилось Ц зовут… Приподнимался на ло
кте, силился разглядеть впотьмах лицо лежавшего рядом. У израненного вои
на оба глаза прятались под повязкой и сипело в груди, но губы под усами ост
авались сомкнутыми: нет, не звал.
Корел привычно сворачивался клубочком на влажной лесной траве и смотре
л, моргая белыми ресницами, на далекие звезды. Вот приведет их этот Ратша в
свой город Ладогу, и что тогда? Не иначе Ц убьют, принесут в жертву грозны
м словенским Богам. Сказывают люди, куда как горазды эти Боги полакомить
ся жаркой кровью молодых, сильных телом врагов…
Корельскому охотнику меньше других досталось в бою. Надо думать, его пер
вого и подведут к деревянному Перуну, вытесанному из почернелой колоды,
и страшный Бог грозы и войны наклонится над ним, заслоняя ясное небо. И ста
нет это последним, что увидят его живые глаза…
А потом его тело будет лежать где-нибудь в серой лесной земле, не покрытое
ни крашеной берестою, ни деревянной крышкой, и никто не позаботится креп
ко связать его, чтобы Калма-смерть не сумела выбраться наружу и не стала р
азгуливать по лесам и ягодным болотам… и плоть будет отпадать от костей,
пока наконец вовсе не смешается с зелеными мхами, не прорастет корнями д
еревьев и травы… И девчонка, которая могла бы ему улыбнуться, равнодушно
пройдет мимо с белым берестяным ковшичком для воды, с плетеной корзинкой
для румяной морошки. И его бестелесная душа будет вотще шептать светлоо
кой, что это он, Пелко, лежит здесь в земле. Ей лишь покажется, что волосы тро
нул шаловливый лесной ветерок…
Ну как тут хоть раз не шмыгнуть носом от жалости к себе?
Ц Пелко!.. Ц внятно позвал лежавший подле него. Ц Пелко, спишь?
Корел взметнулся из полусна. Потянулся к соседу, осторожно положил руку
ему на грудь?
Ц Звал, боярин? Худо тебе?..
Тот помолчал, тяжело дыша, потом прошептал по-прежнему внятно:
Ц Ныне помирать стану. Не до Ладоги же тебе меня на закорках тащить.
Пелко так и отшатнулся сперва. Потом припал к товарищу, обнял:
Ц Я крепкий! Не в тягость мне!..
И говорил, говорил что-то еще, а у самого сердце уже тонуло в черном омуте п
устоты, ибо знал: не стал бы тот заговаривать о последнем, если бы не чувст
вовал Ц пришел черед. Так-то вот Ц и не удержишь ни просьбами, ни ласковы
м уговором, не поможешь никаким словом, кроме ведовского. Да ведь не вышаг
нет бородатый кудесник из-за ближней сосны, не ударит резным посохом в гу
лкую земную твердь, отгоняя беду!.. Не сказка сказывается Ц быль совершае
тся, и не оборвешь ее, страшную, на полуслове, чтобы не пугала, не придумаеш
ь сам доброго конца…
Боярин с натугой приподнял руку, пошарил впотьмах.
Ц Ты, Пелко, на-ка вот, возьми… прибереги пока. Доченьке передашь… Всесла
вушке… с собой мне дала… счастливое, говорила…
Он держал в пальцах тонкое серебряное колечко Ц как раз на девичий паль
чик. Пришлось Пелко проглотить немужские слезы и ответить твердо, по-охо
тничьи:
Ц Передам, боярин. Ты отцом мне был.
Тот ловил воздух губами.
Ц Водимой моей не проговорись, смотри… Не хочу, чтобы знала. Всеславушку
несмышленую жаль… кто ж ее теперь-то оборонит…
Думал, наверное, что один корел его слушал. Не видел, как рядом приподнимал
ись тени, Ц весь полон принимал его смертную волю, И не только они, но и вои
ны-сторожа, кто не спал.
Пелко все-таки не выдержал, захлебнулся слезами, что было мочи сжал кулак
и:
Ц Я обороню!
Ц Ты, Ц усмехнулся боярин. Хотел добавить Ц сам птенец еще, в гнезде теб
е, желторотому, сидеть, под крылом… Но сказать не успел: умер.
Утром, задолго до света, Ратшу разбудил его конь. Фыркнул над ухом, топнул
копытом, и Ратша мигом оторвал голову от брошенного наземь седла. Не бало
вал мудрый конь, не проказить к хозяину подошел. А не раз и не два было уже т
ак, что чуял он ворога прежде всех сторожей!
Ратша огляделся. Серые сумерки едва рассеивали мрак, костры давно прогор
ели, однако опытный воин и в потемках понял почти сразу Ц опасности нет. Р
атша поднялся и больше на слух пошел туда, где устроили взятых в бою.
И немедленно угадал, отчего беспокоился конь. Один из пленников, высокор
ослый, могучий, лежал так неподвижно, как никогда не лежит никто живой. Выт
янулся, приник измученным телом к ласковой мягкой земле Ц и столь крепк
о уснул, что даже плащ не колебался на широкой груди… Будто орел, которого
жестокий охотник озорства ради разлучил с вольными небесами! Свистнула
шальная стрела Ц и оборвался полет, и в ужасе отпрянула осиротевшая выс
ь, и хмелем-травой прорастают гордые крылья, распластанные в пыли!..
Мальчишка-корел молча полосовал лесной серозем длинным охотничьим нож
ом, готовя могилу. Когда подошел Ратша, он не повернул головы.
Ратша откинул плащ с лица умершего, оглядел спокойные и вроде бы даже нас
мешливые черты. Насмешливые оттого, что этот воин ни в жизни, ни даже в сме
рти так и не признал себя побежденным… Ратша нахмурился. Ведал же, что зна
комец был перед ним Ц ладожанин из Вадимовых гридней, Ц а признать, скол
ько ни старался, не мог. Мешала отросшая борода, мешали спекшиеся повязки,
следы ран и сама смерть, всегда меняющая лицо.
Ну добро! Ладно с ним, с именем, все видели, этот доблестно бился, тяжкий сты
д бросить непогребенным такого врага. Ратша протянул руку поправить ему
разорванный ворот и тут приметил на шее мертвого драгоценную гривну кру
ченого позолоченного серебра: еще куда получше той, что князь Рюрик пода
рил накануне ему самому.
Ц Вот как! Ц удивился он вслух. Ц Да тут муж непростой!.. Что же он на теле
ге-то ехать не захотел, жив был бы теперь!..
Люди подходили один за другим Ц и победители, и полон. Лишь корел все так
же работал, не глядя по сторонам. Ратша покосился на него и припомнил, что
эти двое еще вчера были неразлучны: хоробр-словенин, еле тащивший ноги ле
сной тропою, и мальчишка, все оберегавший, все подпиравший воина угловат
ым плечом… Ратша нагнулся и за шиворот выволок корела из ямы.
Ц Это кто умер ночью? Как величать?
Белобрысый волчонок глянул исподлобья:
Ц А не скажу тебе!
Ратша не пожалел больной руки, приласкал парня сразу обоими кулаками Ц
в лицо и в живот. Мог бы совсем вытряхнуть душу, но на первый раз пощадил. Пе
лко свернулся комочком на траве-мураве возле его ног, стал кусать слежав
шуюся сосновую хвою, с хрипом размазывать зелень худой мокрой щекой… Он
даже не пытался подняться.
Ратша обвел взглядом полон, и всякий видел: начнешь перечить Ц уляжешьс
я тут же.
Ц Кого хоронить думали, спрашиваю?
Никто не опустил перед ним глаз и не ответил. А ведь не могли не то, что пост
оять за себя Ц даже убежать.
А пропади они все! Ратша с трудом усмирил в себе подымавшуюся ярость и пош
ел к своему костру, неся покалеченную руку в здоровой: растревоженная ра
на возгорелась огнем. А не корел ли это изловчился полоснуть его в бою?..
3
Когда они пришли в Ладогу, с низкого неба сеялся дождик, совсем осенний, ме
лкий, печальный. Однако чьи-то глаза издали высмотрели шагавших опушкою
леса, и весть быстрее птицы полетела со двора во двор: идут! Идут!.. Ибо многи
е, кто держал руку князя Вадима, кто ушел с ним к Ильменю богатства-счасть
я искать, оставили в Ладоге семьи. Вот и спешили навстречу женщины, загодя
утирали слезы, приглядывались на бегу Ц не видно ли среди полоненных лю
бимого жениха, брата, отца? Иным везло. Двое мужчин уже гладили по плечам п
лачущих жен, и заросшие лица кривились в неловких усмешках. Шестники с ко
пьями им не мешали. Сами все ладожане и с теми, кого привели, жили порою заб
ор в забор. Случалась рать Ц и ратились честно. А после-то что кулаками ма
хать?..
Пелко, в стольной Ладоге никогда не бывавшему, все хотелось испуганно съ
ежиться, спрятаться за спинами словенских друзей. Удерживался с трудом.
Это сколько же здесь было дворов, и каждый Ц что широкая поляна в лесу! Ск
олько добротных, красиво и по-разному отделанных домов! А народу, народу-
то!.. Больше, чем весь род Щуки, даже больше, чем три таких рода, соберись они
все вместе ради великой охоты. Мелькали перед глазами незнакомые лица Ц
голова кружилась, звон поднимался в ушах!
Была в Ладоге и линнавуори Ц крепость против врагов, как же без нее. Она в
ысилась вдали, над зелеными травянистыми крышами, и оттуда уже шагали на
встречу нарядные оружные люди, готовились честь честью принимать Ратшу
и его молодцов.
Под ребрами время от времени прихватывало так, что только держись, однак
о о дубовом Перуне Пелко старался больше не помышлять; а восходило на ум н
езваное Ц зло гнал прочь и стыдился собственной трусости. Пусть их удав
ят, пусть зарубят топором, которым, как он слыхал от словен, сам Перун побе
ждал небесного Змея!.. Что от оружия умирать, что у зверя в когтях, не едино л
и? Не пожалеет боярин, что он, Пелко, в названых сыновьях у него ходил.
Пешцы-шестники, те, что стерегли их в дороге, тоже кланялись родительским
дворам, подхватывая на руки детей. Кажется, одного Ратшу не встречала род
ня, но вот и он высмотрел кого-то там, впереди, Ц и выпрямился, красуясь на
резвом коне, развернул плечи, упер руку в бедро: на загляденье хорош! А чут
ь погодя нагнулся и поднял, взметнул к себе на седло девчушку-подросточк
а лета на два помоложе самого Пелко. Корел так и подобрался: ждал крика, ис
пуганных слез… но она не забоялась улыбавшегося Ратши и не стала сердить
ся, когда он взял ее за пояс, притянул близко к себе. Мало того Ц даже руку п
оложила доверчиво ему на плечо… И лишь глаза, серые, тревожные, продолжал
и обшаривать полон, ища кого-то и не находя. На краткий миг Пелко нечаянно
перехватил этот взгляд, и вдруг ужалило стыдом за оборванную рубаху, за г
олое грязное тело, видимое в прорехи! Даже сам удивился: да кто еще такова,
чтобы краснеть перед нею, с чего бы?.. Ратша что-то говорил девчонке, наклон
яясь, касаясь усами ее щеки… Ласково говорил. Потом накинул на нее свой ши
рокий кожаный плащ, укрывая от дождя.
Пелко отвернулся от них, посмотрел вперед и с тяжелой дурнотной тоской п
одумал о том, что капище и деревянный Перун помещались, должно быть, в этой
крепости, поближе к хранимой ими дружине… И что усы у Перуна, наверное, вп
равду были золотые, а лицо Ц как у Ратши… И вновь темным словом сам себя в
ыбранил за трусость!
Вот съехались с вышедшими из крепости, и Ратша поднял руку над головой:
Ц Здрав будь, Ждан Твердятич!
Воевода Ждан, которому князь Рюрик оставил город и половину дружины с на
казом слушаться, как себя самого, всего более походил на поседелого, укра
шенного шрамами зубра. Не было в нем той стальной гибкости, что отличала Р
атшу. На версту веяло от воеводы неподъемной, несокрушимой, медлительной
мощью! Как дубовая палица рядом с острым мечом. Стоял воевода Ц ни дать н
и взять лобастый обомшелый валун, и голова в сивой гриве и такой же бороде
росла прямо из плеч: мало не одинаков был Ждан Твердятич что в рост, что в ш
ирину! Только маленькие голубые глаза поблескивали из-под бровей, как из-
под еловых лап, дружелюбно и вовсе не грозно.
Родился этот воин, как сказывали, в словенской земле, но долго жил у варяго
в, женился на бодричанке и даже позднего единственного сына назвал варяж
ским именем Ц Святобор.
Ратше слезть бы перед ним с коня да поклониться старшему поясным поклоно
м!.. Но не слез, и воевода не осерчал Ц чего только не простишь за удальство
такому молодцу.
Ц И ты здравствуй, Ратша! Ц прогудел он приветливо. Ц Ну, показывай, ког
о привел!
Ц Да простых ратников все, Ц отозвался Ратша. Ц Был один муж нарочитый,
да от ран умер в дороге. Ц И добавил: Ц Князь велел, чтобы по уговору с ним
и.
Пленников выстроили перед воеводой, и Пелко принялся разглядывать Ждан
а Твердятича с тем жадным вниманием, с каким приносимый в жертву разгляд
ывает жертвенный нож. А и то, чем не Перун! Такой как размахнется Ц у любог
о змеища все головы прочь… Вот только усы не золотые, а седые почти совсем
. Сам рубить примется или кликнет кого?
Пелко больно прикусил губу, мотнул головой: боярина, девка сопливая, попо
мни! Умирал, и то о себе не плакался, а уж ты-то заранее горазд…
Воевода оглядел взятых в бою и заложил пальцы за пояс.
Ц Слыхали, люди Вадимовы? Рюрик-князь миловать вас велел, по домам сказа
л отпустить. Да чтобы мне воды в реке впредь не мутили!
Кто-то из молодых пленников ответил со спокойной дерзостью:
Ц А что ее, реку, мутить, и так Ц Мутная.
Воевода нахмурился было, но потом упер кулаки в бока и захохотал от души.
Тут площадь-торг перед крепостью стала быстро пустеть: родичи потащили
вызволенных по домам Ц отмывать, перевязывать раны, отпаивать парным мо
лочком… Пока не передумал воевода-то да не приказал в поруб засадить до в
озвращения князя! Разобрали всех, даже раненого датчанина увели с собой
какие-то люди, похожие на него и одеждами, и речью. Трое или четверо звали с
собой Пелко, но он не пошел, начиная прикидывать про себя, где тут между дв
орами ближе до леса: лес корелу Ц дом теплый и друг верный, он утешит, он на
кормит, он вылечит! Даст отсидеться, пока выпадет случай наказ боярина по
чести исполнить, а там и в сельцо родное, к матери, за руку отведет…
Но только шагнул Ц чавкнула под копытом раскисшая глинистая земля и кон
ский бок мокрой белой шерсти заслонил лесные вершины:
Ц Эй, корел!
Пелко посмотрел на Ратшу-оборотня и ничего не ответил Ц да что тут отвеч
ать! Лишь помимо воли начал убирать голову в плечи, а рука сама собой потян
улась к ножу. Девчушка больше не сидела перед Ратшей на коне, ссадил, навер
ное, пока разговаривал с воеводой: не девичья забота слушать воинские ра
зговоры… Она, поди, и убежала домой-то, что ей, славной, делать у Ратши на се
дле?!..
Отколе ни возьмись, подошел к ним русобородый корел-людик, посмотрел на П
елко, пожалел.
Ц Слышишь, Ратша, Ц сказал он, впрочем, не слишком уверенно. Ц Парнишка
этот мне не чужой вроде…
Ратша только показал в усмешке белые зубы.
Ц А клятвой поклянешься?
Корел пробормотал что-то и отошел.
Ц Он и мне не чужой, Ц сказал ему Ратша. Ц Кровь пролил, послужит пускай!
Ц И повернулся к Пелко: Ц Со мной пойдешь. Коня моего чистить станешь.
Тут Пелко подумал о том, что сотворил бы боярин, случись вдруг этому Ратше
начать вот так над ним издеваться. Ведь напал бы на ненавистного либо сам
себе всадил в сердце верный нож, чтобы хоть он избавил от срама!
Ц Не буду я коня тебе чистить! Ц заорал Пелко Ратше в глаза. Ц Твой конь,
сам за ним и выноси!.. А я тебе не холоп!
Он увидел только, как тот выпростал из стремени ногу в мягком кожаном сап
оге… Мог Пелко перехватить рысий прыжок, но против Ратши мало толку было
в охотничьей сноровке. Показалось, будто, разбежавшись на лыжах, со всего
лету грянулся в сухую лесину лицом! И кувырком полетел в жаркую темноту…
Ратша еще пустил на него жеребца, чтобы раз и навсегда вышибить из дерзко
го все непокорство. Но злой конь не пожелал топтать распластанного Пелко
Ц фыркнул, переступил бережно, не прикоснувшись копытом…
4
Двое молодых рабов тщательно отряхнули красноватые гранитные жернова
и поставили на гладкий стол белый берестяной короб.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Пелко и волки'
1 2 3