То, что уцелело, только раздражало. В пыли было
нацарапано сообщение - наверняка очень важное. По крайней мере, таким его
полагал умирающий, раз потрудился написать - в надежде, что когда-нибудь
эти слова прочтет кто-то другой.
Мне казалось, что в сообщении заключается некий символический смысл.
То было проявление человеческой уверенности в завтрашнем дне, высокомерной
убежденности в том, что жизнь продолжается; даже на пороге смерти человек
пытался что-то передать своим собратьям, даже здесь, на зловещей,
пустынной и враждебной планете, исполненной первобытной ненависти ко всему
живому, терпеливо ожидавшей его смерти, он был уверен, что рано или поздно
сюда придут другие и прочтут надпись, презирая это нечто, грозившее ему
гибелью, и не сомневался, что люди в конце концов победят неведомое зло.
Я повернулся и направился к вездеходам.
Амелия и Брилл смотрели на небо.
- Они снова взялись за свое, - сказал Брилл, когда я оказался рядом.
На небосводе и впрямь появилось давешнее облако, клубившееся и
сверкавшее, точно маяк, или сигнальный огонь, или лампа в окне.
Меня вновь обуял страх. Облако пугало сильнее, чем безмолвие, чем
ослепительная белизна в сочетании с кромешной тьмой, чем великое и
безразличное Ничто.
Интересно, почему Брилл сказал "они"? С чем или с кем связывал он это
облако? Или всего лишь хотел, персонализируя ужас, сделать тот более
привычным?
Я раскрыл было рот, чтобы спросить, но передумал.
Задать такой вопрос означало бы залезть грязной лапой в чужую душу,
чтобы извлечь на свет то, что не предназначено для всеобщего обозрения.
Постояв и посмотрев на облако, я отвернулся.
- Пора перекусить и подремать, а там снова в путь.
Да, снова в путь. Впереди - решающий бросок.

Глава 7.
Каменные стены, что возносились над поверхностью на добрую тысячу
футов, образовывали нечто вроде ворот, в которые уводила колея. Точнее,
колеи - их было много, и они четко отпечатались в пыли и там, где гусеницы
вездеходов раскрошили гальку. Множество машин проехало через ворота, чтобы
не вернуться назад.
Я остановил вездеход и подождал, пока к нам подъедет Амелия.
Все настойчиво твердило о ловушке. Глупости, какая может быть ловушка
на Луне? Кому ее тут устраивать? Разве что она - творение самой планеты,
этого наидиковиннейшего образчика сверхъестественного. Да, на Луне водятся
"собачки" и растут лишайники, однако последние всего-навсего особый сорт
растений, кишащих вдобавок особого рода микробами, а первые - кто они
такие? Сгустки живой энергии? Разумные болотные огоньки? Наделенные
сознанием римские свечи? Одному Богу известно, что они собой представляют
и какую преследуют цель. А также почему и как живут и с какой стати
привязываются к людям и притворяются домашними животными.
Я вновь окинул взглядом стены - черные, поскольку они находились в
тени, и неизмеримо громадные, этакие резные монолиты, от вершин которых
отражались лучи солнца.
Я посмотрел на Амелию. Она помахала рукой, давая знать, что у нее все
в порядке и можно двигаться дальше.
Выжав сцепление, я направил вездеход к воротам. Что за странное
место: совершенно стерильное, голые стены и усыпанная галькой поверхность.
Коридор вел прямо вперед. Интересно, какие геологические катаклизмы
способствовали его появлению, какие силы рассекли скалы и проделали этот
проход? На Земле подобные ущелья обычно пробивает вода, однако на Луне
воды нет и никогда не было - во всяком случае, в таком количестве, чтобы
прорубить в толще камня столь грандиозный каньон. Может, лунотрясение или
некое фантастическое стечение обстоятельств - скажем, тот гигантский
метеор, благодаря которому и возник Тихо?
Коридор слегка забрал вправо, затем круто свернул влево, и, когда мы
обогнули скалистый выступ, мне в глаза ударило солнце. Светофильтры были
опущены, однако после более-менее долгой дороги в темноте солнечный свет
показался ослепительно ярким, и прошло некоторое время, прежде чем я сумел
определить, где мы находимся.
Мы очутились в амфитеатре, похожем на кратер внутри кратера; правда,
стена, что опоясывала амфитеатр, была слишком уж ровной. Никаких склонов,
одна стена, перпендикулярная поверхности, гладкой, что пол в гостиной.
Пейзаж дополняли типичные для Луны детали - причудливые, зазубренные пики,
смахивавшие на огарки свечей, многочисленные крохотные воронки,
жутковатого вида холмы и перекрещивающиеся трещины. Стена образовывала
полукруг и смыкалась со стеной, скажем так, большого кратера, которая была
уже не ровной, а покатой. Разглядывая ее, я понял, что смотрю на южный
склон Тихо, что мы пересекли кратер из конца в конец.
Но это было еще не все.
Посреди малого кратера стояли два космических корабля - красные
корпуса, увенчанные серыми куполами, по четыре опоры на каждый. А вокруг,
сверкая на солнце, замерли вездеходы.
Повсюду валялись ящики и какие-то бесформенные тюки.
Впрочем, звездолеты, вездеходы и все остальное я воспринял поначалу
как нечто, имеющее мало общего с действительностью. Первое, о чем я
подумал, - что Амелия оказалась права. Откровенно говоря, до последнего
момента я не очень-то верил, что мы на деле отыщем корабли Третьей лунной
экспедиции. Практически даже не задумывался - но то чтобы принимал или
отвергал, а именно не задумывался. Наша вылазка до сих пор напоминала
поиски Эльдорадо: погоня за великолепным блуждающим огоньком по запретной
территории.
Неужели, размышлял я, глядя на корабли, меня погнала в путь
неудовлетворенность собственным положением, неужели мое участие в этой
бредовой затее - лишь попытка освободиться от оков Луны? Человек способен
ненавидеть Луну, он приходит к ненависти, не замечая, куда идет.
Только теперь я сообразил - хотя, должно быть, смутно догадывался,
что к чему, с самого начала, - что бесформенные тюки не что иное, как
скафандры, Передо мной лежали все те, кто бесследно исчез в Тихо.
Почти все. Двоим удалось выбраться - тому, кто нацарапал сообщение в
пыли, и тому, на кого натолкнулся на внешнем склоне кратера брат Амелии.
Тут присутствовала опасность, ощущалась некая угроза, таилась смерть.
Место, казалось, пропитано ощущением и запахом опасности.
С моих губ сорвался предостерегающий возглас, и я повернул руль,
намереваясь развернуть вездеход, направить его в ворота и как можно скорее
убраться отсюда.
В тот же миг последовала вспышка - столь мимолетная, что я ее не
столько увидел, сколько почувствовал, столь яркая, что на мгновение все
вокруг словно померкло, - и вездеход застыл в неподвижности,
Брилл упал на пол. Он сидел в комичной позе, заслонясь ладонью от
света, который давным-давно погас. Над панелью управления вился дымок,
пахло обугленной изоляцией и расплавленным металлом,
Сьюзи висела посреди кабины и возбужденно подрагивала.
- Живо наружу! - гаркнул я.
Натянув на голову Брилла шлем, я подтащил ученого к люку. Он на ощупь
забрался в шлюз, я прыгнул следом.
Вездеход Амелии стоял футах в двадцати от моего, Я побежал к нему,
крикнув Бриллу, чтобы он не отставал.
Наши надежды не оправдались.
Амелия выбралась из люка нам навстречу. Сквозь лобовое стекло машины
можно было различить, что над панелью - совершенно новой, установленной
несколько часов назад - клубится дым.
Мы молча переглянулись.
Трое людей у дальней стены кратера Тихо, из которого они вряд ли
сумеют выкарабкаться.
Разве что пойдут пешком.
Хотя мы видели, что сталось с человеком, который попытался совершить
такой подвиг.
- Смотрите, - сказал Брилл, показывая куда-то вверх.
Мы подняли головы.
Над нами зависло облако - то самое, что сопровождало нас по пути
через кратер.
Это было вовсе не облако.
В небе кружились и сверкали миллионы миллионов "собачек".

Глава 8.
Они прилунились, и на первых порах все было в порядке. Над
горизонтом, как и сейчас, стояла Земля. Они добились громадного успеха -
стали вторыми людьми на Луне. Первая лунная экспедиция провела на планете
всего лишь неделю, тогда как звездолет Второй взорвался в космосе, не
преодолев и половины расстояния от Земли до Луны.
Участники же Третьей экспедиции прилетели, чтобы основать колонию.
Они намеревались задержаться здесь как можно дольше. Через месяц-другой
должны были прибыть корабли с пополнением и припасами.
Да, Третья экспедиция прилетела, чтобы остаться. Так, к сожалению, и
произошло. Они остались навсегда.
В тот момент, когда люди радовались своему успеху, случилось нечто
ужасное. Электрические цепи звездолетов задымились и вышли из строя, и
внутренности чудесных кораблей, которые доставили их сюда и которым было
уже не взлететь без полной замены проводки, оказались заполнены
расплавленными проводами протяженностью в несколько миль. Чинить
звездолеты было некому; вдобавок у экспедиции не имелось ни средств, ни
времени.
Итак, корабли прикованы к поверхности планеты, радиопередатчики
молчат; возможно, они попытались связаться с Землей посредством переносных
раций - мы нашли эти приборы, - но ничего не добились. Горстка людей
очутилась словно на необитаемом космическом острове. Вскидывая головы, они
видели в небе Землю - и догадывались, что никогда на нее не вернутся.
Гибель двух экспедиций при одной относительной удаче побудила землян
к осторожности. Прошло почти десять лет, прежде чем снарядили Четвертую
экспедицию, которую оснастили лучшей на те дни техникой и посадили на
считавшиеся весьма надежными корабли. И техника не подвела: именно с
Четвертой экспедиции наконец-то началась колонизация Луны.
Но что же уничтожило электрические цепи звездолетов и вездеходов тех,
кто добрался до кратера по поверхности, а также наших собственных?
Происшествие представлялось совершенно бессмысленным, тогда как до
сих пор все, что случалось на Луне, имело какой-никакой смысл. Луна была
жестокой, бесплодной, пустынной планетой, однако в ее безразличии к
человеку все же присутствовал смысл. Она не играла краплеными картами, не
прятала ничего в рукаве; была суровой старой девой, но вела себя
по-честному.
Я поднялся с корточек и выпрямился во весь рост в тени вездехода.
День был в разгаре, солнце припекало, поэтому поневоле приходилось время
от времени прятаться от его палящих лучей.
Скоро нам понадобится разработать план действий. Ждать больше нельзя.
Мы испробовали почти все возможности и остались, что называется, при
своих. Проводка в звездолетах и вездеходах выгорела начисто, так что
заменить провода в наших машинах было нечем. Да даже если бы мы их и
заменили, еще неизвестно, привело бы это к чему-нибудь или нет. Ведь
невидимый противник вполне мог сжечь цепи снова.
Короче говоря, нас окружало изобилие техники, совершенно в настоящий
момент бесполезной.
Мы обнаружили не только технику.
Стену малого кратера снизу доверху покрывали лишайники. О таком их
количестве я в жизни не слышал. Лишайников было столько, что хватило бы на
весь госпиталь дока, даже если бы он понастроил новых палат, понабрал
пациентов и пичкал тех своим лекарством целую тысячу лет,
Кроме того, в кораблях нашлись документы - полная история экспедиции,
- равно как и оборудование и прочие весьма ценные принадлежности.
То было настоящее сокровище, поистине царская добыча. Требовалось
только вытащить ее из кратера. Однако нас заботило в первую очередь то,
как выбраться самим.
Куда ни посмотри, всюду лежали мертвецы - древние мертвецы, обретшие
вечный покой в гробницах своих скафандров. Впрочем, мы были избавлены от
необходимости засвидетельствовать насилие или агонию. О насилии не шло и
речи, а признаки агонии скрывались внутри объемистых скафандров, за
опущенными светофильтрами. Казалось, люди умерли с достоинством римлян,
которое замечательно подходило к суровости обстоятельств.
Пышные словеса, конечно, сущая белиберда, но, признаться,
успокаивают.
Над малым кратером по-прежнему кружили "собачки", сверкающие,
искрящиеся глупыми, от которых не было никакого проку.
Из-за корпуса звездолета показался Брилл. Он подошел ко мне и
остановился, глядя прямо в глаза.
- Нужно что-то предпринять, - сказал он. - Сколько можно сидеть и ...
- Ученый махнул рукой.
Я понял, к чему он клонит. Все было ясно без слов. Брилл здорово
нервничал, как и мы с Амелией, и, похоже, готов был вот-вот сорваться.
- Потерпите, - ответил я. - Мы подождем, пока солнце опустится
пониже, а затем двинемся в путь. Вы же видели того человека в кратере. Он
попытал счастья днем.
- Но в темноте.
- Темнота - понятие относительное. Нам будет светить Земля, а она
здесь светит гораздо ярче, чем Луна на Земле. К тому же будет прохладно,
может быть, даже холодно. Наши скафандры оборудованы нагревателями, так
что с холодом справиться легче, нежели с жарой.
- Джексон, скажите правду, каковы наши шансы?
- Пройти предстоит семьдесят миль, Вдобавок придется подниматься по
склону. Задачка не из простых. - Брилл обескураженно покачал головой. Я
продолжил: - Необходимо поспать, чтобы набраться сил. Надо будет захватить
с собой столько кислорода, сколько унесем. Опустевшие баллоны будем
выбрасывать, чтобы избавиться от лишнего веса.
- Как насчет воды?
- Рассчитывайте только на ту, которая у вас в скафандре. Но мы пойдем
по холоду, поэтому нам понадобится меньше воды, чем если бы мы шли по
жаре.
- Вы не уверены, что мы дойдем, - проговорил Брилл, пристально
поглядев на меня. Глаза его заблестели.
- Еще никто не проходил семьдесят миль в скафандре, - отозвался я.
- Может, нас подберут? Сейчас наверняка уже известно, что мы пропали.
Служба контроля организует поиски. Им известен наш маршрут. Они засекут
трейлер на гребне кратера.
- Возможно.
- Вы на это не особенно рассчитываете?
Я покачал головой.
- Сколько осталось до выхода?
- Десять или двенадцать часов. Нужно, чтобы поверхность начала
остывать. Времени хватит на все: и чтобы поспать, и чтобы как следует
изучить лишайники.
- Спасибо, нагляделся, - пробурчал Брилл. - На них и на "собачек"
тоже. Джексон, признайтесь, вы когда-нибудь чувствовали себя окончательно
сбитым с толку? У вас не возникало ощущения, что происходящее полностью
лишено смысла?
- Много раз. Сейчас, например, я совершенно ничего не понимаю.
- Все началось с лишайников и "собачек", - заявил Брилл. - Я убежден,
что Тихо - их дом. Но почему? Чем он отличается от других кратеров?
- Думаю, что особо ничем, но взгляните на эти стены.
- Что в них такого?
- Они очень гладкие, практически симметричные, как будто вытесанные
руками. На Луне все вкривь и вкось, а тут...
- Вы хотите сказать, что их кто-то построил?
- Возможно.
Брилл отрешенно кивнул и придвинулся поближе. Он понизил голос до
заговорщицкого шепота, словно боялся, что его подслушают:
- Мне кажется, лишайники - то, что осталось от чьего-то огорода.
Уцелели только они.
- Похоже, мы думаем об одном и том же.
- Инопланетяне, - заявил он. - Побывали на Луне в давние времена,
может статься, миллион лет назад.
- А "собачки"?
- Господи, ну откуда мне знать? Может, домашние животные, которых
забыли взять с собой. Предоставленные самим себе, они начали размножаться,
и...
- Или наблюдатели.
- Логично, - отозвался он. Его взгляд выражал смятение и тревогу. -
Логично, но бездоказательно.
- Естественно, - согласился я.
- Меня кое-что беспокоит, - признался Брилл, - как ученого. -
Чувствовалось, что он и впрямь сильно озабочен.
- Кое-что? По-моему, поводов для беспокойства гораздо больше.
- Я разумею неполадки с электричеством. Тут что-то не так.
- Да?
- Судите сами. Проводка перегорела в вездеходах, но осталась целой и
невредимой в скафандрах. Электрические цепи звездолетов уничтожены, однако
в некоторых переносных рациях они в полной сохранности. Недаром участники
экспедиции пытались связаться с Землей именно по рации. Иными словами,
удары наносились выборочно, повреждались отнюдь не все цепи.
- Это означает присутствие разума.
- Совершенно верно.
Мне почудилось, будто подул холодный ветер, однако на Луне ветра нет.
1 2 3 4 5 6 7 8