- Не переживайте по пустякам, док, - отозвался я. - Такое вряд ли
случится.
Тут появилась Кэти - вечно хмурая старушенция с исхудалым лицом
медсестры, которая переработала свой срок и, имея склонность помыкать
людьми, со временем стала проявлять чрезмерное усердие в уходе за
пациентами.
Док вручил ей мешок.
- Проверьте и взвесьте, - сказал он. - Я рад, что наши запасы слегка
пополнились.
Кэти повернулась ко мне.
- Где вы пропадали? - холодно справилась она с таким видом, будто
подозревала, что я нарочно не приезжал как можно дольше. - Мы чуть было не
остались вообще без лекарств! - После чего повернулась и вышла в коридор.
- Давай вылезай из своей амуниции, и пойдем пропустим по стаканчику,
- пригласил док. - Тебе все равно придется подождать, пока Кэти разберется
с твоей добычей.
- Я, пожалуй, останусь в скафандре, иначе у вас тут все провоняет...
- Прими ванну, - предложил док,
- Спасибо, не стоит.
- Не забывай, я всю жизнь проработал в больницах, так что запахи меня
не пугают.
- Я скоро буду дома, там и разденусь. А вот насчет выпить - с
удовольствием.
Док провел меня в свой кабинет, крохотное, но весьма уютное
помещение. Добиться уюта на Луне не так-то просто, ведь нужно каким-то
образом смягчить впечатление от металлических стен, пола и потолка. На
стены можно повесить картины, задрапировать или даже покрасить - как ни
старайся, от металла никуда не денешься. Он будет чувствоваться,
обоняться, осязаться; человек никогда не забудет его твердости и холода, а
также того, почему кругом металл, а не что-либо иное.
Иллюзия уюта в кабинете дока достигалась за счет мягкой мебели,
которой он обставил комнату. Там стояли кресла и кушетки, садясь на любую
из которых ты словно падал на перину.
Док открыл дверцу буфета, достал бутылку и несколько стаканов.
Оказалось, что у него есть и лед. Я знал, что он угостит меня чем-то
вполне приличным. Дрянное спиртное на Луне - да и в космосе в целом -
попросту не водится. Транспортные налоги настолько высоки, что в попытках
сэкономить на качестве нет ни малейшего смысла.
- Как съездил? - спросил док.
- Почти никак. Набрал только лишайников, больше ничего.
- Я живу в постоянном страхе, что когда-нибудь мы сорвем последний
лишайник, - признался Уизерс. - Мы пытались выращивать их в искусственных,
теоретически идеальных условиях, и они попросту не пожелали расти. Мы
пробовали пересаживать их в другие места здесь, на Луне, и все
заканчивалось сравнительно благополучно, однако на Земле они так и не
прижились. Похоже, они не выносят атмосферы. - Он принялся разливать
спиртное по стаканам.
- Может, со временем обнаружится, что они растут не только здесь, -
предположил я.
- Нет, - док покачал головой. - Лишайников нет нигде, за исключением
окрестностей Тихо.
Сьюзи, которая впорхнула в кабинет следом за мной, уселась на
бутылку. Не могу сказать, есть ли у нее задатки алкоголика, но сидеть на
бутылках она обожает.
- Хитрюга, - проговорил док, кивнув Сьюзи, а затем протянул мне мой
стакан. Я пригубил. Виски. Как раз то, что требовалось, чтобы промочить
горло и прополоскать рот, в который будто набился песок.
- Знаете, док, - произнес я, сделав большой глоток, - "собачки" и
лишайники как-то связаны друг с другом. Нашел одних, значит, жди других.
Над лишайниками всегда висит пара-тройка "собачек" - этакие бабочки, что
вьются над цветочной клумбой. У моей Сьюзи замечательный нюх, лучшего
охотника я еще не встречал.
Продолжая потягивать виски, я задумался над тем, что объединяет между
собой "собачек", лишайники и микробов. Любопытный, однако, расклад.
"Собачки" находят лишайники, в лишайниках кишат микробы, за которыми-то,
по сути, и охотится человек. Ему необходимы именно микробы.
Впрочем, дело не только в этом.
- Док, мы с вами друзья, верно?
- Пожалуй, да, - отозвался док. - Да, мой мальчик. Судя по всему, ты
прав.
- У меня порой возникает странное чувство. Точнее, два чувства.
Первое - что Сьюзи пытается поговорить со мной.
- Ничего странного, - заявил док. - Мы же знать не знаем, кто такие
эти "собачки". Возможно, они разумны. Мне кажется, что так оно и есть.
Внешне они представляются сгустками энергии, но где сказано, что разумом
наделены лишь те существа, которые состоят из плоти и крови?
- А второе чувство, - продолжал я, - такое. Иногда мне чудится, что
она изучает меня - не как отдельную личность, а как представителя
человечества. Может, она намеренно увязалась за мной?
Док торжественно опустился в кресло, лицом ко мне.
- Да, мой мальчик, что-либо подобное можно открыть только настоящему
другу, - проговорил он.
Я покачал головой, гадая, почему вдруг разоткровенничался. До сих пор
я хранил все в тайне, ни разу не проронил ни словечка.
- Меня бы сочли сумасшедшим.
- Вряд ли, - возразил Уизерс. - Нет никого, совершенно никого, кто
мог бы сказать, что знает Луну. Мы ведь едва прикоснулись к ее
поверхности. Помню, когда я был мальчишкой, народ любил порассуждать, на
кой нам вообще сдалась Луна. Она пуста и мертва, на ней нет ничего такого,
из-за чего стоило бы лететь туда, а если и есть, то все равно не окупит
затрат на космический полет. Говорили, что Луна всего-навсего кусок Земли,
лишенный вдобавок атмосферы и какой бы то ни было жизни. Кто бы мог
подумать, что на никуда не годной планете будет обнаружено то, чего так
долго добивался человек - лекарство от душевных болезней!
Я кивнул. Если дока тянет поговорить, пускай себе разглагольствует.
Дел у меня никаких, разве что вернуться к Амелии, которая осталась в
сломанном вездеходе посреди Пустыни. К тому же я изрядно вымотался и
способен, по большому счету, только слушать. Увидев, что мой стакан пуст,
док вновь наполнил его. Я не стал отнекиваться.
- Нам необходимо расширить госпиталь, - сказал док. - Деньги не
проблема. Их столько, что можно было бы отгрохать домину в три раза
здоровее нынешней хибарки, но какой в том смысл? Лишайников
катастрофически не хватает.
- Поднимите цену, - посоветовал я. - Ребята станут искать
внимательнее, забудут про всякую ерунду вроде урана и бриллиантов...
- Ты, должно быть, шутишь, - произнес Уизерс, пристально поглядев на
меня. - Но мне не до шуток, Крис.
- Лишайники наверняка растут не только поблизости от Тихо, - сказал
я. - Ведь на Луне пока основано всего лишь пять поселений, три здесь и два
на Северном полюсе. Иными словами, Луна еще не исследована. Конечно, ее
фотографировали с ракет, организовывались наземные экспедиции; кое-что мы
узнали, но гораздо больше не видели. На планете полным-полно мест, куда не
ступала нога человека.
- По-моему, ты ошибаешься, - ответил док, качая головой. - С
лишайниками все не так просто. Я много раздумывал над этим, даже во сне.
На мой взгляд, не существует какой-либо явной причины, по которой они
могут расти только в окрестностях Тихо. Правда...
- Что? - спросил я и прибавил, не дожидаясь ответа Уизера: - Правда,
причина может заключаться в Тихо. Вы хотели сказать, что лишайники
зародились в Тихо, а уж затем распространились по округе?
- Что такое Тихо, Крис? - справился док, не спуская с меня глаз. - Ты
часто бываешь в тех краях. Что там внутри?
- Не знаю, не заглядывал.
- Когда-нибудь кто-то, у кого достанет мужества, сделает это. Кто-то,
кто пошлет к чертям суеверия, спустится в кратер и узнает наконец, что же
в нем творится.
В кабинет вошла Кэти. Она протянула доку листок бумаги, презрительно
усмехнулась и удалилась,
- Получается сто семьдесят пять долларов, - сообщил Уизерс, поглядев
на листок. - Правильно?
- Как скажете.
Дока можно было не проверять. Он играл по-честному, был из тех, кому
верят на слово, платил столько, сколько следовало, вплоть до последнего
цента.
Док извлек из заднего кармана брюк бумажник, отсчитал деньги и
передал мне.
- Допивай и наливай еще, - предложил он.
- Некогда. Время поджимает. Слишком много дел.
- Ты снова уезжаешь? - Я кивнул. - Лишайники посмотришь?
- Конечно, о чем речь! Если бы можно было задержаться в Пустыне
подольше, я бы привез вам целый вездеход. Жалко, что они хранятся не
больше сотни часов. Мотаешься туда-сюда...
- Понимаю, - проговорил док, - Вот если бы мне удалось переправить
лекарство в целости и сохранности на Землю! Быть может, когда-нибудь это
случится. Здесь у меня шестьдесят пациентов - столько вмещает госпиталь,
на стольких хватает препарата. А люди записываются и записываются, уже
образовалась очередь на три года вперед. Они жаждут исцеления, которое
сулит Луна.
- Может, кто-то синтезирует...
- Ты видел рисунки, изображающие молекулярную структуру лишайника? -
спросил, криво усмехнувшись, док.
- Нет, - признался я.
- Ее невозможно воспроизвести.
Я сунул деньги в карман скафандра, поставил стакан на стол и
поднялся.
- Спасибо за угощение.
Ко мне подлетела Сьюзи. Она заложила над моей головой пару виражей, а
затем принялась разбрасывать искры.
Я попрощался с доком, прошел через шлюз и забрался в кабину
вездехода.
Звездолет, за посадкой которого я наблюдал, замер на краю космодрома.
Экипаж занимался разгрузкой: пассажиры, похоже, давно покинули корабль.
Я запустил двигатель и поехал к "Грязному Джо".
Пускай название вас не обманывает, его заведение вовсе не
какая-нибудь забегаловка. Джо владеет чуть ли не единственным деловым
зданием в Енотовой Шкуре; оно появилось вместе с городом. Джо открыл
лавочку, когда строили космопорт. Он кормил строителей и давал им приют и
пришелся им по душе, а поскольку они хотели, чтобы Луна как можно сильнее
напоминала Землю, то назвали кабачок "У Грязного Джо". Со временем
строители улетели, а название осталось.
Я притормозил у входа, припарковал вездеход, вылез из кабины и
направился к зданию.
Мне показалось, будто я вернулся домой. Впрочем, так оно отчасти и
было. Около десятка старателей вроде меня имели в заведении Джо личные
номера, где коротали промежутки между вылазками. Выходить в город не было
необходимости, поскольку Джо поставил дело на широкую ногу и прежний
кабачок превратился в отель-бар-банк-универмаг, что называется, в одном
лице.
Я вошел в холл и двинулся к стойке бара - не потому, что хотел
чего-нибудь выпить, а чтобы посмотреть, кто сегодня заглянул на огонек.
Как выяснилось, никто вообще, если не считать бармена Табби и
мужчины, который стоял у стойки и как раз поднес к губам стакан.
- Привет, Крис, - поздоровался Табби. - Тут тебя желают видеть.
Мужчина повернулся. Он был высок ростом и настолько широкоплеч, что
плечи как бы клонились вперед, словно грозя вот-вот рухнуть на пол.
Скуластое лицо, льдисто-голубые глаза, седые баки - не борода, а именно
бакенбарды. Вид у него был весьма внушительный.
- Вы Джексон? - требовательно спросил он.
Я не стал отрицать.
- Он прилетел на том корабле, что сел меньше часа назад, - сообщил
Табби.
- Меня зовут Чандлер Брилл, - сказал мужчина. - Из университета
Джонса Гопкинса. Я ваш новый хозяин, прошу любить и жаловать.
Он протянул руку, которая была больше моей, хотя я не успел еще снять
перчатку.
Мы обменялись рукопожатием. У меня по спине побежали мурашки.
- Вы хотите сказать, что купили...
- Нет, ничего подобного, - перебил Брилл. - Я просто нанял вас и вашу
машину. Между прочим, милвиллская публика заломила несусветную цену. - Он
сунул руку в карман и достал оттуда конверт. - Вам от них письмо.
Я взял конверт, сложил пополам и запихнул в карман скафандра.
- Должно быть, вам понадобится некоторое время, чтобы пообвыкнуть?
- Ничуть, - ответил Брилл. - Выезжаем, как только вы будете готовы.
- Что будем искать?
- Что попадется. Я ученый широкого профиля.
- Держи, Крис, - проговорил Табби.
Я приблизился к стойке, принял стакан; перед глазами у меня с
жужжанием бешено вращались тысячи разноцветных колес.
Нужно как-то обвести его вокруг пальца. Да, сначала одурачить этого
Брилла, а затем поспешить к Амелии, которая дожидается меня в Пустыне.
Пускай она всего лишь взбалмошная девчонка, я не могу бросить ее на
произвол судьбы. И потом, нам предстоит вылазка в Тихо. Каких-нибудь
двадцать часов назад я бы ни за что не согласился на такую авантюру - не
набрался бы мужества. Как там выразился док? Однажды найдется кто-то, кто
наплюет на глупые суеверия и вздорные истории. Вовсе они, впрочем, не
глупые и не вздорные: сколько людей исчезло в утробе Тихо!
- Оборудования у вас много? - справился я у Брилла.
- Почти никакого. Я приучился обходиться без него еще на Земле.
- Значит, все будет в порядке, - подытожил я, одобрительно кивнув. На
мгновение мне пришла в голову шальная мысль запугать его: мол, на вездеход
ничего толком не погрузишь, так что лучше никуда не соваться; но я быстро
сообразил, что с ним такое не пройдет.
Брилл резко отличался от всех ученых, с какими я до сих пор
сталкивался. Сказать по правде, он сильнее всего смахивал на бандита с
большой дороги. - А почему Мел Адамс не отправил радиограмму?
- Дело в том, - объяснил Брилл, - что я вылетел практически сразу
после того, как завершились наши переговоры. Адамс передал мне письмо для
вас. Он умеет считать деньги.
- Да уж, - пробормотал я.
- Поскольку я все равно отправлялся на Луну, он решил не тратиться на
радиограмму. Сказал, что вы должно быть, в Пустыне.
- Ребята из космопорта нашли бы меня, и я бы успел вернуться, чтобы
встретить вас у трапа.
- Предлагаю закончить обсуждение, - произнес Брилл. - Насколько я
понимаю, никто никого не обидел. Может, перекусим?
- Мне нужно принять ванну и переодеться. Как только управлюсь,
спущусь.
- Буду ждать, - пообещал Брилл.
- Табби, - сказал я, - дай-ка мне бутылку.
Бармен исполнил мою просьбу. Я стиснул бутылку в кулаке и двинулся к
двери.
- Эй! - воскликнул Табби. - Ты забыл стакан.
- Он мне ни к чему, - отозвался я.
Бывает, что человеку хочется назюзюкаться до полной отключки. Именно
таким было мое желание.

Глава 3.
Я наполнил ванну почти до краев. В городе насчет воды особенно
волноваться не приходилось. Ее было вполне достаточно. Под Пиктетом
находились залежи кубические мили - льда, который добывали в специально
пробитой шахте. Вот одна из причин, по которым Енотовую Шкуру построили не
где-нибудь, а в Пиктете. Еще в начале освоения планеты какая-то из
геологических партий пробурила почву у северной стены кратера - и
наткнулась на лед.
Разумеется, в Пустыне с водой обращаются иначе, поскольку, как ни
старайся, в вездеход много не запихнешь. Но здесь, в городе, можно
плескаться в свое удовольствие.
Я выбрался из скафандра, повесил тот на крючок в шлюзовой камере и
открыл наружный люк, чтобы мои доспехи как следует проветрились. Точнее,
прокосмичились. После чего налил в ванну воды, положил на край кусок мыла,
поставил рядом бутылку и принялся отмокать.
За четыре дня в скафандре можно сойти с ума, Человек уже не в силах
выносить самого себя: он весь в грязи и чем только не пропах.
Я лежал в ванне и глядел в потолок, который здесь, как и в других
городских домах, был стальным и выкрашенным в серый цвет. Что за гнусная
жизнь! Ни глотка свежего воздуха, ни травинки, ни цветка, ни розового
рассвета и ни пламенеющего заката, ни дождя, ни росы - словом, ничего, что
могло бы хоть чуть-чуть скрасить наше существование.
Чувствуя, что пора немного приободриться, я приложил к губам бутылку
и как следует глотнул, однако решил, что напиваться, пожалуй, не стоит -
слишком многое предстоит сделать, а времени в обрез.
В ванную залетела Сьюзи; она уселась на кран, из которого лилась
горячая вода. Признаться, я не стал бы утверждать, что она села, просто
было похоже, что Сьюзи сидит. И не спрашивайте, почему я отнес ее к
самкам. Такие, как она, не имеют пола. Хотя...
Я предложил ей выпить. Она приняла форму вопросительного знака, одним
концом по-прежнему упираясь в кран, а другим, с которого сыпались искры,
заглянув в бутылку, после чего снова взгромоздилась на кран.
Около минуты, пока не потухли искры, бутылка представляла собой
восхитительное зрелище. Признаться, пить было страшновато, однако, как
оказалось, искры не причинили спиртному ни малейшего вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8