Уэйд посмотрел на долину, что образовывала Чашу. Стройные ряды
деревьев производили впечатление искусственных насаждений. Возможно, так
оно и было; возможно, их посадило некое разумное существо, обожавшее, как
и он сам, слушать музыку. Правда, подобная гипотеза не выдерживала никакой
критики. Здесь не было ни намека на развалины древних городов, ни признака
иной цивилизации - в земном смысле этого слова, а потому вряд ли кто
приложил руку к планировке долины, к преобразованию ее в Чашу. Однако
откуда же тогда взялись загадочные письмена на отвесном склоне утеса, над
пещеркой, в которой ютился Уэйд? Таинственные символы не имели ни
малейшего сходства с любыми из виденных им прежде. Может статься, сказал
он себе, их вырезали в камне какие-нибудь инопланетяне, прилетевшие сюда
вроде него - насладиться музыкой - и нашедшие тут свою смерть.
Уэйд покачался на пятках, чтобы размять ноги, уставшие от долгого
сидения на корточках. Может, ему тоже нацарапать что-нибудь на утесе? Ни
дать ни взять, книга записи приезжающих. А что, неплохая идея. Одинокое
имя на одинокой скале - единственном надгробии, которое ему, похоже,
суждено обрести. Ладно, скоро зазвучит музыка, и тогда он забудет о
пещерке, о скудных остатках еды, о корабле, что уже не доставит его на
Землю, даже если бы он того захотел. Но он не хочет! Он не может
вернуться! Чаша зачаровала его, он словно угодил в невидимую паутину. Уэйд
знал, что без музыки погибнет. Она стала неотъемлемой частью его
существования. Забрать ее - останется шелуха, пустая скорлупа; музыка
теперь составляла смысл жизни Уэйда, проникла в его плоть и кровь,
объединила в себе все прежние побуждения и устремления.
В Чаше пока царила тишина. Возле каждого дерева возвышался
приземистый бугорок, нечто вроде подиума для дирижера, а рядом виднелись
черные зевы туннелей. Дирижеры прятались внутри, дожидаясь назначенного
часа, отдыхали, поскольку принадлежали к животной форме жизни. Деревьям же
отдыха не требовалось. Они никогда не спали и не ведали усталости, эти
серые музыкальные деревья, которые пели под вечерним небом о давно
минувших днях и о тех, что уже не наступят, о поре, когда сигма Дракона
была ослепительно яркой звездой, и о времени, когда она обратится в
космическую пыль. Они пели об этом и о многом другом, чего землянину не
дано было постичь; он мог лишь чувствовать и томиться желанием понять.
Пение деревьев будило странные мысли, переворачивало рассудок, заставляло
ощущать то, чему не существовало названия ни в одном из человеческих
языков. Чужие мысли, чужие эмоции, которые, однако, овладевали человеком,
подчиняли его себе, запечатлевались, непознанные, в душе и сознании...
Если рассуждать с технической точки зрения, пели, разумеется, не сами
деревья. Уэйд знал о том, но предпочитал не задумываться, Ему было удобнее
считать, что поют они. Он редко отделял музыку от деревьев и намеренно
забывал о крошечных существах, что обитали внутри стволов и творили
волшебство, используя деревья для улучшения звучания. Существа? Ну да,
существа - возможно, колонии насекомых или нимфы, духи, феи - словом,
персонажи детских сказок. Хотя какие там духи? Он вышел из того возраста,
когда верят в духов.
Существа, как их ни называй, играли каждое как бы на своем
инструменте, повинуясь мысленным указаниям дирижеров, а те выдумывали
музыку, сочиняли ее в голове и представляли для исполнения.
И почему размышления губят красоту, спросил себя Уэйд. Нет, лучше не
думать, а просто принимать ее как данное, наслаждаясь, и не искать
объяснений.
Сюда порой заглядывали люди, агенты торговой компании, обосновавшейся
на планете. Они записывали музыку и уходили. Уэйд не понимал, откуда у
человека, слышавшего пение деревьев, брались силы уйти из Чаши. Он смутно
припомнил разговоры о сыворотке, притуплявшей восприятие; якобы она делала
людей нечувствительными к музыке, устанавливала некое подобие иммунитета.
Уэйд невольно содрогнулся. Какое кощунство! Впрочем, разве запись музыки
для того, чтобы ее потом могли исполнять земные оркестры - не кощунство?
Зачем нужны оркестры, когда музыка звучит здесь из вечера в вечер? Если бы
только меломаны Земли услышали чарующие звуки, плывущие над древней Чашей!
Завидев людей, Уэйд обычно прятался. С них станется забрать его с
собой, разлучить с музыкальными деревьями!
Слабый ветерок донес непривычный звук, звук, которому здесь поистине
не было места - звяканье металла о камень. Уэйд привстал, пытаясь
определить источник звука. Шум повторился; он раздавался на дальней
стороне Чаши. Уэйд заслонил глаза от солнца и вгляделся в наползающие
сумерки.
Чужаков было трое. Одного Уэйд сразу же причислил к землянам, тут не
приходилось и сомневаться; двое других отдаленно напоминали жуков. Их
хитиновые панцири поблескивали в последних лучах сигмы Дракона, головы
походили на оскалившиеся в ухмылке черепа. Оба чудовища надели на себя
нечто вроде упряжи, с которой свешивались то ли инструменты, то ли оружие.
Грумбриджиане! Но что общего может быть у грумбриджиан с человеком?
Ведь две расы вели затяжную торговую войну, не останавливаясь, когда
конкуренция слишком уж обострялась, перед неприкрытым насилием!
Что-то сверкнуло на солнце, вонзилось в почву, поднялось и вонзилось
снова. Дж.Эджертон Уэйд замер, не веря собственным глазам. Невероятно,
нет, нет! Троица на дальней стороне Чаши выкапывала музыкальное дерево!

Лоза возникла из шелестящего моря травы, осторожно растопырила
щупальца, протянула их к жертве. Гнусная тварь появилась буквально
ниоткуда. Она надвигалась медленно и неотвратимо, не отвлекаясь на
изучение местности, начисто игнорируя возможность неожиданной контратаки.
Ее действия обескураживали: таким образом по поверхности этой планеты
никто не передвигался. На мгновение она застыла, словно в сомнении - стоит
ли нападать на того, кто кажется столь уверенным в себе? Однако сомнение
не устояло перед предвкушением поживы, которое и заставило растение
выползти из логова в чаще ружейных деревьев. Лоза затрепетала; ее пьянили
вибрации, проникавшие по щупальцам. Мало-помалу трепет сошел на нет,
растение напряглось, готовясь к схватке. Только бы ухватиться, только бы
достать... Жертва между тем приближалась. На единый миг лозе почудилось,
что растение окажется чересчур большим, но тут жертва вильнула, ее слегка
подкинуло на кочке, и лоза прянула вперед, вцепилась, свернулась и
потащила, поволокла на себя, пустив в ход всю крепость своего тела
протяженностью в добрых четверть мили.
Дон Макензи ощутил рывок, наддал газу и бешено закрутил "баранку".
Вездеход завертелся волчком, стараясь вырваться из ловушки. Брэдфорт Смит
издал сдавленный вопль и нырнул за энергоизлучателем, который вылетел из
кобуры и покатился по полу кабины. Нелли отшвырнуло в угол, где она и
лежала, задрав кверху ноги. Энциклопедия в решающий момент умудрился
обвиться стержневым корнем вокруг тянувшейся под потолком трубы и повис на
ней, похожий одновременно на маятник и на привязанную за лапу черепаху.
Звякнуло стекло, послышался металлический скрежет, - Нелли кое-как
ухитрилась подняться. Вездеход встал на дыбы, из-под гусениц летели в
разные стороны громадные комья земли.
- Лоза! - крикнул Смит.
Макензи кивнул. Плотно сжав губы, он пытался овладеть положением.
Снаружи мелькали щупальца; растение обхватывало машину тугими кольцами.
Что-то врезалось в лобовое стекло и рассыпалось облачком пыли, - похоже,
здешние ружейные деревья не страдали сбитостью прицела.
Макензи немного сбросил обороты, развернул вездеход так, чтобы лоза
провисла, а затем надавил на педаль и направил машину прочь от леса. Лоза
яростно извивалась в воздухе. Макензи был уверен: если разогнаться до
приличной скорости и ударить с маху в натянутую лозу, та не выдержит и
лопнет. Состязаться же, кто кого пересилит, было чистым безумием -
вцепившаяся в жертву лоза обладала прочностью стали.
Смит исхитрился опустить боковое стекло и палил теперь из излучателя.
Машину бросало из стороны в сторону, скорость все возрастала, пули
ружейных деревьев так и свистали вокруг. Макензи рявкнул на Смита.
Столкновения следовало ожидать в любую секунду, - вездеход двигался по
широкой дуге, неумолимо приближаясь к тому месту, откуда началась
сумасшедшая гонка. Удар! Макензи кинуло на лобовое стекло; он каким-то
чудом, инстинктивно успел выставить перед собой руки. В его мозгу словно
вспыхнуло пламя, затем наступила темнота, прохладная, успокаивающая... Он
подумал, что все будет в порядке, все... все...
Едва очнувшись, он убедился, что до порядка далеко. Над ним нависало
нечто невообразимое. Долгие секунды он лежал не шевелясь, даже не пытаясь
сообразить, что произошло, потом двинул ногой и тут же вскрикнул от боли.
Он медленно согнул ногу в колене; затрещала ткань, брючина порвалась, и
сразу стало легче: нога оказалась вне досягаемости зазубренного куска
железа.
- Лежи спокойно, - велел чей-то голос, исходивший будто изнутри его
тела.
- Выходит, ты цел, - хмыкнул Макензи.
- Конечно, цел, - отозвался Никодим. - А вот ты заработал кучу
синяков и пару царапин. Вдобавок тебе не избежать головной...
Никодим не докончил фразы, ему было некогда. Сейчас он заменял
бригаду "скорой помощи" - подпитывал Макензи энергией, излечивая тем самым
синяки, царапины и прочие неприятные последствия крушения. Макензи
принялся разглядывать хаос у себя над головой.
- Интересно, как мы отсюда выберемся? - проговорил он.
Внезапно обломки задрожали, затряслись, один из них оторвался от
общей массы, упал и оцарапал Макензи щеку, Дон выругался без особого
энтузиазма. Кто-то окликнул его по имени. Он ответил. Обломки разлетелись
в разные стороны. Длинные металлические руки схватили Макензи за плечи и
выволокли наружу.
- Спасибо, Нелли, - проговорил он.
- Заткнись, - бросила Нелли.
Макензи ощущал слабость в коленках, а потому вставать не рискнул. Он
осторожно уселся и посмотрел на вездеход. Тот смело можно было списывать в
утиль, поскольку он наскочил на полном ходу на валун и превратился в груду
металла. Сидевший неподалеку Смит захихикал.
- Что с тобой? - буркнул Макензи.
- Выдрали с корнем! - воскликнул Смит. - Раз - и готово! Эта лоза уже
никому не страшна.
Макензи недоверчиво огляделся по сторонам. Лоза лежала на земле, вся
какая-то обмякшая и, без сомнения, мертвая. Ее щупальца по-прежнему
цеплялись за обломки вездехода.
- Она выдержала! - изумился Макензи. - Мы ее не порвали!
- Верно, - согласился Смит, - не порвали, но какая тебе разница?
- Нам повезло, что она не была электрической, - проговорил Макензи, -
иначе - поминай как звали.
- Да уж, - мрачно кивнул Смит. - Она и так наделала дел. Вездеход
разбился в лепешку, а до дома две тысячи миль.
Нелли вынырнула из обломков машины с Энциклопедией под мышкой и
радиопередатчиком в кулаке. Она швырнула спасенных на землю. Энциклопедия
откатился на несколько футов, внедрился корнем в почву и очутился в родной
стихии. Нелли повернулась к Макензи.
- Я сообщу обо всем, будь уверен, - заявила она. - Ты разбил новую
машину! Тебе известно, сколько стоит такой вездеход? Ну конечно, конечно,
нет. Тебя это не интересует! Надо же было додуматься! Эка невидаль,
вездеход! Компания ведь не обеднеет, правда? Ты никогда не задавался
вопросом, кто тебе платит? На месте руководства я бы заставила тебя
оплатить покупку вездехода из собственного кармана, вплоть до последнего
цента!
- Слушаю я, слушаю, - сообщил Смит, не сводя глаз с Нелли, - и так
меня и подмывает выбрать молот поувесистей и задать тебе хорошую взбучку.
- Точно, - поддержал приятеля Макензи. - Сдается мне, компания еще
наплачется с этими роботами.
- Не смейте говорить так! - взвизгнула Нелли. - По-вашему, я -
машина, на которую можно не обращать внимания? Сейчас ты скажешь, что
твоей вины тут нет, что все случилось само собой, да?
- Мы ехали в четверти мили от леса, - огрызнулся Макензи. - Откуда
мне было знать, что эта тварь такая длинная?
- А Смит? - не унималась Нелли. - Зачем ему понадобилось сжигать
ружейные деревья?
Мужчины дружно обернулись к лесу. Нелли ничуть не преувеличивала. Над
немногими уцелевшими деревьями, которые выглядели так, словно побывали под
артобстрелом, вился полупрозрачный дымок. Смит с деланным сожалением
прищелкнул языком.
- Они стреляли в нас, - сказал Макензи.
- Ну и что? - грозно справилась Нелли. - В инструкции сказано...
- Знаю, знаю, - перебил Макензи, жестом призывая ее замолчать. -
Правило 17 главы "Взаимоотношения с инопланетными формами жизни": "Никто
из служащих Компании не имеет права применять оружие или каким другим
способом причинять вред или угрожать причинением оного коренным жителям
иных планет за исключением случаев самообороны, при том условии, что все
прочие способы убеждения оказались недейственными".
- Мы должны возвратиться в факторию, - объявила Нелли. - Нам придется
вернуться, хотя мы почти у цели. О ваших подвигах скоро станет известно
всей планете! Мох, вероятно, уже распространяет новость. Надо окончательно
спятить, чтобы выдергивать лозы и расстреливать ружейные деревья!
Собирайтесь! Нужно идти, иначе мы никогда не доберемся до дома, потому что
вся здешняя растительность ополчится на нас.
- Лоза виновата сама, - возразил Смит. - Она пыталась поймать нас,
хотела украсть нашу машину, наверняка бы прикончила нас ради того, чтобы
завладеть несколькими паршивыми унциями радия из двигателя. А радий наш,
он принадлежит твоей ненаглядной Компании.
- Зря ты ей сказал, - заметил Макензи. - Теперь она будет вырывать
лозу за лозой, налево и направо.
- А что, разумно, - одобрил Смит. - Будем надеяться, ей попадется
электрическая. Нелли, ты провоняешь жженой краской.
- Что с передатчиком? - спросил Макензи.
- Готов, - лаконично ответила Нелли.
- А записывающее оборудование?
- Как будто в порядке.
- Колбы с сывороткой?
- Одна уцелела.
- Вот и хорошо, - проговорил Макензи. - Тащи сюда два мешка с
удобрениями. Мы идем дальше. До Чаши Гармонии всего-навсего около
пятидесяти миль.
- Никуда мы не пойдем, - заупрямилась Нелли. - Каждое дерево, каждая
лоза...
- Вперед безопаснее, чем назад, - прервал Макензи. - Когда мы не
выйдем на связь, Харпер поймет, что что-то произошло, и вышлет за нами
флайер. - Он поднялся с земли и вынул из кобуры пистолет. - Тащи мешки.
Если откажешься, расплавлю на месте.
- Ладно, ладно, - пошла на попятную Нелли, - вовсе незачем так
волноваться.
- Еще одно слово, - прорычал Макензи, - и ты у меня схлопочешь.
По дороге они старались держаться открытой местности, избегали
приближаться к рощам и лескам и настороженно поглядывали по сторонам.
Макензи шел первым, за ним вприпрыжку ковылял Энциклопедия, следом шагала
Нелли, нагруженная оборудованием и мешками с удобрениями. Замыкал шествие
Смит. Одно ружейное дерево выстрелило в них, но расстояние было слишком
велико. Раз позади разрядилась с треском электрическая лоза. Идти было
тяжело. Густая трава сильно затрудняла движение. Невольно возникало
впечатление, что приходится брести по воде.
- Вы пожалеете, - бормотала Нелли, - вы...
- Заткнись! - прикрикнул Смит. - В кои-то веки ты занимаешься тем,
для чего и предназначены роботы, а не роешься в своих отчетах, проверяя,
кому достался лишний цент!
Они подошли к холму. Начался утомительный подъем по травянистому
склону. Внезапно тишину нарушил звук, похожий на тот, с каким рвется
ткань. Они остановились и прислушались. Звук повторился, еще и еще.
- Выстрелы! - воскликнул Смит.
Мужчины, не сговариваясь, побежали вперед. Нелли устремилась следом.
Мешки с удобрениями нещадно колотили ее по плечам.
Очутившись на вершине, Макензи с первого взгляда оценил ситуацию.
Ниже по склону притаился за валуном человек, с отчаянностью
обреченного выпускавший из пистолета пулю за пулей в сторону перевернутого
кверху дном вездехода, за которым прятались трое - землянин и двое
насекомоподобных существ.
1 2 3 4 5 6