СТРАШИЛИЩА


Новость сообщил мох. Весточка преодолела сотни миль, распространяясь
различными путями, - ведь мох рос не везде, а только там, где почва была
скудной настолько, что ее избегали прочие растения: крупные, пышные,
злобные, вечно готовые отобрать у мха свет, заглушить его, растерзать
своими корнями или причинить иной вред.
Мох рассказывал о Никодиме, живом одеяле Дона Макензи; а все началось
с того, что Макензи вздумалось принять ванну.
Он весело плескался в воде, распевая во все горло разные песенки, а
Никодим, чувствуя себя всего-навсего половинкой живого существа, мыкался у
двери. Без Макензи Никодим был даже меньше чем половинкой. Живые одеяла
считались разумной формой жизни, но на деле становились таковой, только
когда оборачивались вокруг тех, кто их носил, впитывая разум и эмоции
своих хозяев.
На протяжении тысячелетий живые одеяла влачили жалкое существование.
Порой кому-то из них удавалось прицепиться к какому-нибудь представителю
растительности этого сумеречного мира, но такое случалось нечасто, и
потом, подобная участь была немногим лучше прежней.
Однако затем на планету прилетели люди, и живые одеяла воспрянули.
Они как бы заключили с людьми взаимовыгодный союз, превратились в
мгновение ока в одно из величайших чудес Галактики. Слияние человека и
живого одеяла являлось некой разновидностью симбиоза. Стоило одеялу
устроиться на человеческих плечах, как у хозяина отпадала всякая
необходимость заботиться о пропитании; он знал, что будет сыт, причем
кормить его станут правильно, так, чтобы поддержать нормальный обмен
веществ. Одеяла обладали уникальной способностью поглощать энергию
окружающей среды и преобразовывать ее в пищу для людей; мало того, они
соблюдали - разумеется, в известной степени - основные медицинские
требования.
Но если одеяла кормили людей, согревали их и выполняли обязанности
домашних врачей, люди давали им нечто более драгоценное - осознание жизни.
В тот самый миг, когда одеяло окутывало человека, оно становилось в
каком-то смысле его двойником, обретало рассудок и эмоции, начинало жить
псевдожизнью, куда более полной, чем его прежнее унылое существование.
Никодим, помыкавшись у двери в ванную, в конце концов рассердился. Он
ощущал, как утончается ниточка, связывающая его с человеком, и оттого
злился все сильнее. Наконец, чувствуя себя обманутым, он покинул факторию,
неуклюже выплыл из нее, похожий на раздуваемую ветром простыню.
Тусклое кирпично-красное солнце, сигма Дракона, стояло в зените над
планетой, которая выглядела сумеречной даже сейчас. Никодим отбрасывал на
землю, зеленую с вкраплениями красного, причудливую багровую тень.
Ружейное дерево выстрелило в него, но промахнулось на целый ярд. Нелады с
прицелом продолжались вот уже несколько недель: дерево давало промах за
промахом; единственное, чего ему удавалось добиться, - это напугать Нелли
- так звали робота, отличавшегося привычкой говорить правду и являвшегося
бухгалтером фактории. Однажды выпущенная деревом пуля - подобие земного
желудя - угодила в металлическую стенку фактории. Нелли была в ужасе,
однако никто не потрудился успокоить ее, ибо Нелли недолюбливали. Пока она
находилась поблизости, нечего было и думать о том, чтобы позаимствовать со
счета компании энную сумму. Кстати говоря, именно поэтому Нелли сюда и
прислали.
Впрочем, пару недель подряд она никого не задевала, поскольку все
увивалась вокруг Энциклопедии, который, должно быть, мало-помалу сходил с
ума, пытаясь разобраться в ее мыслях.
Никодим высказал ружейному дереву все, что он о нем думал - мол,
спятило оно, что ли, раз стреляет по своим, - и направился дальше. Дерево,
мнившее Никодима отступником, растительным ренегатом, выстрелило снова,
промахнулось на два ярда и решило, по-видимому, не тратить зря патроны.
Тут-то Никодим и узнал, что Олдер, музыкант из Чаши Гармонии, создал
шедевр. Это событие произошло, по всей видимости, пару-тройку недель тому
назад - Чаша Гармонии располагалась чуть ли ни на другом конце света, и
новости оттуда шли долго; тем не менее Никодим круто развернулся и
устремился обратно.
О таких новостях нужно извещать немедля. Скорее, скорее к Макензи!
Оставив за собой облако пыли, которую умудрился поднять, Никодим ворвался
в дверь фактории. Висевшая над ней грубая вывеска гласила: "Галактическая
торговая компания". Для чего она понадобилась, никто не знал: прочесть ее
было под силу только людям.
Никодим с ходу врезался в дверь ванной.
- Ладно, ладно! - отозвался Макензи. - Уже выхожу. Потерпи чуток, я
сейчас.
Никодим улегся на пол, весь трепеща от переполнявшего его
возбуждения.
Макензи вышел из ванной, позволил Никодиму устроиться на привычном
месте, выслушал его, а затем направился в контору, где, как и ожидал,
обнаружил Фактора Нельсона Харпера. Тот сидел, задрав ноги на стол и
вперив взгляд в потолок; во рту у него дымилась трубка.
- Привет, - буркнул он и указал чубуком трубки на стоявшую рядом
бутылку. - Угощайся.
Макензи не заставил себя упрашивать.
- Никодиму стало известно, что дирижер по имени Олдер сочинил
симфонию. Мох уверяет, что это шедевр.
- Олдер, - повторил Харпер, убирая ноги со стола. - Никогда о таком
не слышал.
- Кадмара тоже никто не знал, пока он не сочинил симфонию Алого
Солнца, - напомнил Макензи. - Зато теперь он - знаменитость.
- Что бы ни сотворил Олдер, пускай даже крохотную пьеску, мы должны
заполучить это. Народ на Земле сходит с ума от музыки деревьев. Взять хотя
бы того парня... ну, композитора...
- Его зовут Уэйд, - сказал Харпер, - Дж.Эджертон Уэйд, один из
величайших композиторов Земли всех времен. Перестал писать музыку после
того, как услышал отрывок симфонии Алого Солнца. Затем исчез; никто не
знает, куда он делся. - Фактор задумчиво повертел в пальцах трубку и
продолжил: - Забавно, черт побери. Мы прилетели сюда, рассчитывая
отыскать, в лучшем случае, новые наркотики или какой-нибудь необычный
продукт, словом, нечто вроде деликатеса для первоклассных ресторанов по
цене десять баксов за тарелку, - на худой конец, новый минерал, как на
Кассиопее. И вдруг на тебе - музыка! Симфонии, кантаты... Жуть!
Макензи снова глотнул из бутылки, поставил ее обратно на стол и вытер
губы.
- Не то чтобы мне нравилось, - проговорил он. - Правда, в музыке я
разбираюсь постольку поскольку, но все равно: от того, что мне доводилось
слышать, прямо выворачивает наизнанку.
- Главное - запастись сывороткой, - посоветовал Харпер. - Если не
воспринимаешь музыку, знай себе коли укол за уколом, и все будет в
порядке.
- Помните Александера? - спросил Макензи. - Он пытался столковаться с
деревьями в Чаше, и у него кончилась сыворотка. Эта музыка ловит
человека... Александер не желал уходить, вопил, отбивался, кусался. Я еле
справился с ним. Он так и не вылечился полностью. Врачи на Земле привели
его в норму, но предупредили, чтобы он и не думал возвращаться сюда.
- А он вернулся, - заметил Харпер. - Грант углядел его в фактории
грумми. Представляешь, землянин связался с грумми?! Предатель! Не
следовало тебе спасать его, пускай упивался бы своей музыкой.
- Что будем делать? - спросил Макензи.
- А что тут поделаешь? - отозвался Харпер, пожимая плечами. - Или ты
ждешь, что я объявлю грумми войну? И не надейся. Ты разве не слышал, что
между Землей и Грумбриджем-34 теперь сплошные мир и дружба? Вот почему обе
фактории убрали из Чаши. Компании заключили перемирие и соревнуются, кто
честнее. Тьфу, до чего ж противно! Даже заслать к грумми шпиона и то не
смей!
- Однако они заслали, - хмыкнул Макензи. - Да, мы его так и не
обнаружили, но нам известно, что он здесь и следит за каждым нашим шагом.
- Грумми доверять нельзя, - заявил Харпер. - За ними нужен глаз да
глаз. Музыка им ни к чему, она для них не ценность; скорее всего, они
понятия не имеют, что такое музыка, ведь у них нет слуха. Однако чтобы
насолить Земле, они готовы на все, а птички вроде Александера помогают им.
Я думаю, у них такое разделение обязанностей: грумми добывают музыку, а
Александер ее продает.
- Что, если мы столкнемся с Александером, шеф? - поинтересовался
Макензи.
- Все будет зависеть от обстоятельств. - Харпер постучал черенком
трубки по зубам. - Можно попробовать переманить его. Он неплохой торговец.
Компания наверняка одобрит.
- Не выйдет, - покачал головой Макензи. - Он ненавидит компанию.
По-моему, с ним несправедливо обошлись несколько лет назад. Сдается мне,
на сделку с нами он не пойдет.
- Времена меняются, - буркнул Харпер, - и люди тоже. Может, он теперь
благодарен вам за спасение.
- Что-то мне сомнительно, - пробормотал Макензи.
Фактор протянул руку, пододвинул поближе увлажнитель воздуха, а затем
принялся заново набивать трубку.
- Меня вот еще что беспокоит, - проговорил он. - Как поступить с
Энциклопедией? Он желает отправиться на Землю. Видно, наши мысли разожгли
его аппетит. Утверждает, что хочет изучить нашу цивилизацию.
- Этот шельмец прочесывает наши головы частым гребнем, - фыркнул
Макензи, состроив гримасу. - Он порой докапывается до того, о чем мы и
сами давно позабыли. Я понимаю, что он не со зла, просто так устроен,
однако мне все равно не по себе.
- Сейчас он обхаживает Нелли, - сказал Харпер.
- Ему повезет, если он сумеет выяснить, о чем думает Нелли.
- Я тут пораскинул мозгами, - продолжал Харпер. - Мне его манера
нравится не больше, чем тебе, но если взять Энциклопедию на Землю,
оторвать, так сказать, от родной почвы, может, мы сумеем кое-чего
добиться. Он знает много такого, что наверняка пригодится нам. Мы с ним
беседовали...
- Не обманывайте себя, шеф, - перебил Макензи. - Он рассказал вам
ровно столько, сколько требовалось, чтобы убедить, что играет в открытую,
то есть ничего сколько-нибудь ценного. Он ловкач, каких мало. Чтобы он вот
так, за здорово живешь, выложил важные сведения...
- Пожалуй, тебе не мешало бы слетать на Землю проветриться. - Фактор
пристально поглядел на Макензи. - Ты теряешь перспективу, ставишь эмоции
впереди рассудка. Или ты забыл, что мы не дома? Здесь следует
приноравливаться к чужой логике.
- Знаю, знаю, - отмахнулся Макензи, - но признаться откровенно, шеф,
я сыт по горло. Стреляющие деревья, говорящий мох, электрический виноград,
да еще и Энциклопедия!
- А что Энциклопедия? - справился Харпер. - Естественное хранилище
знаний, только и всего. Разве ты не встречал на Земле людей, которые
учатся ради учебы, вовсе не собираясь пользоваться полученным
образованием? Им доставляет удовольствие сознавать, что они великолепно
информированы. Если сочетать подобное стремление к знаниям с феноменальной
способностью запоминать и упорядочивать усвоенное, то вот тебе
Энциклопедия.
- Но у него должна быть какая-то цель, - стоял на своем Макензи. - Я
уверен, существует причина, которая все объясняет. Ведь к чему накапливать
факты, если ты не намерен их использовать?
- Я согласен, цель должна быть, - произнес Харпер, попыхивая трубкой,
- однако мы вряд ли сможем ее распознать, Мы находимся на планете с
растительной цивилизацией. На Земле растения не имели возможности
развиваться, их опередили животные. Но здесь все наоборот:
эволюционировали именно растения.
- Мы просто обязаны установить, какую цель преследует Энциклопедия, -
заявил Макензи. - Нельзя же все время шарить вслепую! Если он затеял
какую-то игру, надо выяснить, что это за игра. Действует ли он по
собственной инициативе или по указанию здешнего, ну, я не знаю,
правительства, что ли? Или он принадлежит к представителям прежней,
погибшей цивилизации? Этакая разновидность живого архива, которая
продолжает собирать сведения, хотя необходимость в том уже отпала?
- Ты волнуешься по пустякам, - заметил Фактор.
- Да как же не волноваться, шеф? Разве можно допустить, чтобы нас
обставили? Мы относимся к здешней цивилизации, если это и впрямь
цивилизация, свысока, что вполне логично, поскольку на Земле от деревьев,
кустарников и цветов не приходится ждать никакого подвоха. Однако мы не на
Земле, а потому должны спросить себя: что такое растительная цивилизация?
К чему она стремится? Сознает ли свои стремления и, если да, каким образом
намерена реализовывать их?
- Мы отвлеклись, - сказал Харпер. - Ты упоминал о какой-то новой
симфонии.
- Что ж, как вам угодно, - буркнул Макензи.
- Наша задача - завладеть ею, - продолжал Харпер. - У нас не было
ничего приличного с тех самых пор, как Кадмар сочинил "Алое Солнце". А
если мы замешкаемся, грумми могут перебежать нам дорогу.
- Если уже не перебежали, - вставил Макензи.
- Пока нет, - отозвался Харпер, выпуская изо рта дым. - Грант
сообщает мне обо всем, что они затевают.
- Так или иначе, - проговорил Макензи, - надо исключить ненужный
риск. Ведь шпион грумми тоже не спит.
- Есть предложения? - осведомился Фактор.
- Можно взять вездеход, - размышлял вслух Макензи. - Он медленнее,
чем флайер, но с флайером грумми уж точно заподозрят что-то неладное. А на
вездеходе мы выезжаем по десять раз на дню, так что все должно пройти
гладко.
- Логично, - признал Харпер после недолгого раздумья. - Кого берешь с
собой?
- Я предпочел бы Брэда Смита, - ответил Макензи. - Мы с ним оба
старички и прекрасно справимся вдвоем.
- Хорошо, - Харпер кивнул. - На всякий случай возьми еще Нелли.
- Ни за что на свете! - так и взвился Макензи. - С какой стати? Или
вы замыслили аферу, а потому хотите сплавить ее?
- Увы, увы, - покачал головой Харпер. - Она заметит, даже если на
счету не будет хватать одного несчастного цента. К сожалению,
незапланированные расходы остались в прошлом. И кто только придумал этих
роботов с их пристрастием к правде?!
- Я не возьму ее, - объявил Макензи. - Не возьму, и все. Она же
изведет меня рассуждениями о правилах Компании. И потом, за ней наверняка
увяжется Энциклопедия, а у нас и без того возникнет достаточно хлопот с
ружейными деревьями, электровиноградом и прочими прелестями, чтобы тащить
с собой ученую капусту и напичканную законами жестянку!
- Тебе придется взять ее, - возразил Харпер. - Теперь при заключении
сделок с аборигенами обязательно должны присутствовать роботы - чтобы
никому не вздумалось ущемить права туземцев. Кстати говоря, сам виноват.
Если бы ты не вел себя как осел с Алым Солнцем, Компания и пальцем бы не
шевельнула.
- Я всего лишь сохранил Компании деньги, - запротестовал Макензи.
- Ты ведь знал, что стандартная цена за симфонию - два бушеля
удобрений, - оборвал его Харпер. - Тем не менее Кадмар недосчитался
половины бушеля.
- Да ему-то было без разницы! - воскликнул Макензи. - Он только что
не расцеловал меня за полтора бушеля.
- В общем, - проговорил Харпер, - Компания решила, что лукавить не
годится, пусть даже ты имеешь дело всего-навсего с деревом.
- Чертова инструкция, - вздохнул Макензи.
- Значит, Нелли едет с тобой, - подытожил Харпер, окинув Макензи
изучающим взглядом. - Если что забудешь, обращайся к ней: она подскажет.

Человек, которого на Земле знали под именем Дж.Эджертон Уэйд,
притаился на вершине невысокого холма, полого спускавшегося в Чашу
Гармонии. Тусклое алое солнце клонилось к багровому горизонту; скоро
должен был начаться вечерний концерт. Уэйд надеялся вновь услышать
чудесную симфонию Олдера. Подумав о ней, он задрожал от восторга - и от
мысли о том, что солнце вот-вот зайдет и наступят холодные сумерки.
Живого одеяла у него не было. Контейнер с пищей, оставшийся в
крохотной пещерке под утесом, почти опустел. Пополнения запасов не
предвиделось: Уэйд давно уже собрал все, что уцелело после катастрофы.
Звездолет, на котором он прилетел с Земли, разбился при посадке и
превратился в груду покореженного металла. С того времени миновал без
малого год, и Уэйд сознавал, что скоро испытаниям придет конец. Впрочем,
как ни странно, ему было все равно. Он прожил этот год в мире красоты и
благозвучия, слушая из вечера в вечер грандиозные концерты. Их очарование
было столь велико, что смерть представлялась чем-то совсем не страшным.
1 2 3 4 5 6