Клиффорд САЙМАК
ДЕНЬ ПЕРЕМИРИЯ


1
Все тихо. Нигде ни признака панков. Над голой, истерзанной землей
повисла гнетущая тишина. Не было заметно ни малейшего движения - даже стаи
бродячих собак и те исчезли.
Слишком уж спокойно, заключил Макс Хейл.
Обычно хоть что-нибудь да двигалось, и время от времени доносились
звуки. Казалось, все затаилось перед какой-то страшной опасностью - скорее
всего, очередным нападением. Хотя теперь атака может быть направлена лишь
против одной цели. А какое дело остальным, подумал Макс, ведь они
давным-давно сдались, чего им прятаться за дверями и ставнями?
Макс стоял на плоской крыше укрепленной усадьбы, цитадели Кроуфорда,
и следил за улицами, что вели к северу и западу от нее. По пути домой
мистер Кроуфорд выберет одну из них. Никто точно не знал, какую именно,
потому что мистер Кроуфорд редко возвращался одним и тем же маршрутом.
Только так можно было избежать засады или опасности натолкнуться на
баррикаду. Правда, сейчас засады стали куда реже - почти не осталось
деревьев и кустарников, стало трудно скрываться. Требовалась немалая
изобретательность, чтобы организовать засаду в такой голой и разграбленной
местности. Однако, напомнил себе Макс, уж в чем-чем, а в отсутствии
изобретательности панков трудно было обвинить.
Мистер Кроуфорд позвонил днем и сказал, что немного задержится. Из-за
этого Макс и нервничал. Минут через пятнадцать начнет смеркаться, а с
наступлением темноты окрестности Оук-Мэнор становились опасными. Впрочем,
теперь ночью становились опасными все пригороды. И хотя район Оук-Мэнор
был опаснее других, нигде нельзя было чувствовать себя в безопасности.
Он снова поднес к глазам бинокль и внимательно осмотрел окружающую
местность. Ничего - ни патрулей, ни прячущихся одиночек. Хотя где-то
скрывались наблюдатели, в этом Макс не сомневался. Панки не сводили глаз с
усадьбы Кроуфорда, надеясь, что когда-нибудь бдительность ее обитателей
ослабнет.
Макс переводил бинокль с одной улицы на другую, с одного разрушенного
дома на другой. Разбитые стекла, осыпавшаяся краска, багровые полосы,
нанесенные несколько лет назад. Здесь и там виднелись высохшие деревья с
обломанными ветвями. Пожелтевшие, давно мертвые, они торчали посреди
пыльных дворов - дворов, с которых исчезла трава, когда-то превращавшая их
в лужайки.
Вдоль Серкл-драйв, на вершине холма, виднелось то, что напоминало об
усадьбе Томпсона, павшей пять лет назад. От дома не осталось и следа. Он
был стерт с лица земли до основания, уничтожен камень за камнем, доска за
доской. Лишь скелеты погибших деревьев да погнутые и искореженные
металлические опоры говорили, где проходила укрепленная ограда.
Теперь только цитадель Кроуфорда возвышалась в Оук-Мэнор. Макс думал
об этом с гордостью и тяжелыми воспоминаниями. Она выстояла благодаря ему,
подумал Макс, и он будет защищать усадьбу до конца.
Это был последний оазис посреди голой пустыни, со своими деревьями и
травой, летними беседками, поросшими вьющимися растениями, густыми кустами
и солнечными часами поразительной красоты, с фонтаном и прудом, где
плавали золотые рыбки и росли лилии.
- Макс, - донеслось из портативной рации, что висела на груди.
- Слушаю, мистер Кроуфорд.
- Где вы сейчас, Макс?
- На посту, на крыше.
- Я проеду по Сеймур-драйв, - донесся металлический голос мистера
Кроуфорда. - Сейчас я примерно в миле от дома, за холмом. Подъеду, не
сбавляя скорости.
- Поблизости никого нет, сэр.
- Отлично. Вовремя откройте ворота, Макс.
- У меня с собой пульт дистанционного управления, сэр. Открою ворота
прямо отсюда. Буду смотреть в оба.
- Сейчас я приеду, - закончил мистер Кроуфорд.
Макс взял в руки пульт управления, ожидая появления машины хозяина
усадьбы.
Автомобиль вырвался из-за вершины холма, промчался по Сеймур-драйв и
с ревом полетел к воротам.
Когда он был всего в трех метрах от ворот, Макс нажал на кнопку,
отпирающую электронный замок. Массивный бампер ударил по воротам и
распахнул их. Тяжелые буферы, протянувшиеся по бокам автомобиля, удержали
их открытыми долю секунды, необходимую, чтобы автомобиль проскочил во
двор. И тут же мощные пружины захлопнули ворота. Щелкнул замок.
Макс повесил пульт управления на плечо и спустился вниз по лесенке.
Когда он подошел, мистер Кроуфорд уже поставил машину в гараж и
запирал ворота.
- Действительно, все тихо, - заметил мистер Кроуфорд. - Гораздо
спокойнее обычного.
- Это мне не нравится, сэр. Они что-то затевают.
- Вряд ли, - пожал плечами мистер Кроуфорд. - Накануне Дня Перемирия?
- От этих паршивых панков можно ждать чего угодно.
- Согласен, - кивнул мистер Кроуфорд, - но завтра они соберутся
здесь, чтобы повеселиться. Нам не следует обижать их. В конце концов, мы
их соседи, и нехорошо нарушать традиции. Мне бы не хотелось, чтобы ваше
усердие вышло за рамки дозволенного.
- Вы ведь хорошо знаете, сэр, - запротестовал Макс, - я никогда не
пойду на это. Я боец, сэр, но воюю честно.
- Я просто вспомнил о том маленьком трюке, который вы хотели выкинуть
в прошлом году. - Мистер Кроуфорд взглянул на Макса.
- Но ведь это не причинило бы им никакого вреда, сэр. По крайней мере
серьезного вреда. Они бы даже ничего не заподозрили. Капля-другая во
фруктовый пунш - и все. Они почувствовали бы действие лишь через несколько
часов. Состав действует очень медленно.
- Даже так, - сурово сказал мистер Кроуфорд. - Хорошо, что я узнал об
этом вовремя. И мне не хочется, чтобы на этот раз случилось что-нибудь
подобное. Надеюсь, вы меня поняли?
- Конечно, сэр, - ответил Макс. - Можете положиться на меня.
Какая это глупость - День Перемирия, подумал Макс. Пережиток далекого
прошлого, когда кому-то из либералов пришла в голову мысль, что будет
неплохо, если жители усадеб встретятся с панками в мирной обстановке и
вместе проведут праздник.
Естественно, так и случается, но всего лишь один день в году. На
протяжении двадцати четырех часов нет нападений, горящих стрел, брошенных
через высокий забор гранат. Но уже спустя секунду после полуночи вражда
вспыхивает снова, не менее упорная и жестокая, чем раньше.
Она длилась уже много лет. Макс отлично понимал, каким будет ее
исход. Наступит день, и усадьба Кроуфорда, несмотря на все укрепления,
падет, как уже пали все остальные цитадели в Оук-Мэнор. Но Макс дал слово,
что пока не наступит этот день, он будет бороться до последнего. Ни на
мгновение не ослабит бдительности, и еще не один панк пожалеет, что
ввязался в эту войну.
Мистер Кроуфорд распахнул дверь. На мгновение яркий свет вырвался
наружу. Затем дверь закрылась и дом снова превратился в безмолвную
громаду, холодную и темную. Сквозь затемнение не пробивалось даже
крошечного луча света. Ежедневно, еще до наступления темноты, Макс
подходил к щиту управления, перебрасывал ручку рубильника, и на всех окнах
захлопывались стальные ставни. Освещенные окна в ночи представляли собой
слишком хорошую цель.
В последнее время нападения случалось только ночью. Еще недавно их
можно было ожидать и днем, однако теперь опасность для нападающих была
слишком велика. Год за годом оборона укреплялась, и дневные рейды
превратились в безрассудство.
Макс повернулся и подошел к воротам. Он натянул резиновые перчатки и
при свете фонарика осмотрел замок. Ворота были заперты. Еще не было
случая, чтобы электронный замок не сработал. Тем не менее полностью
исключить такую опасность нельзя, поэтому Макс никогда не забывал
проверить ворота.
Он протянул руку в резиновой перчатке и потрогал забор. Два с
половиной метра высотой, с несколькими рядами колючей проволоки наверху. И
через каждый дюйм проволоки струился электрический ток высокого
напряжения. Максу казалось, что провода гудят под током, но он знал, что
это всего лишь иллюзия. Он знал, что электричество бесшумно.
За первым, основным, забором стоял второй, запасной, в который можно
было подать ток, если основной рухнет.
Сзади послышалось едва различимое дыхание.
- Здорово, приятель, - сказал Макс обернувшись.
В темноте было трудно различить очертания собаки, однако Макс знал,
что она фыркает от удовольствия при звуках его голоса.
Собака вынырнула из темноты и притиснулась к его ногам. Макс присел и
прижал к груди огромную голову.
В одно мгновение собака облизала ему лицо.
- А где остальные? - спросил Макс и почувствовал, как могучее тело
задрожало от удовольствия.
Отличные псы, подумал он. Живущих в доме они любят до обожания, но
смертельно ненавидят посторонних. Так их воспитали.
Макс знал, что остальная стая бродит по двору, прислушиваясь к
малейшему шороху. Никто не сможет подойти к забору незамеченным. Любого,
сумевшего перемахнуть через забор, они разорвут в клочья.
Он снял перчатки и положил их в карман.
- Пошли, пошли, - сказал он.
Макс сошел с дорожки и осторожно двинулся по двору. Здесь нужно было
следить за каждым шагом, потому что поверхность двора была тщательно
спланирована таким образом, что любая брошенная граната или бутылка с
зажигательной жидкостью неминуемо скатывалась бы в одну из ловушек,
которыми был усеян двор. Правда, теперь гранаты и бутылки редко перелетали
через забор. Нападающие поняли, что это ни к чему не приведет. Было время,
когда в дом летели горящие стрелы. После того как поверхность дома была
обработана несгораемым составом, стрелы тоже сошли на нет.
Макс остановился и замер. Листья на ветках деревьев шелестели под
легким дуновением ветра. Он поднял голову и посмотрел на их темные
очертания, вырисовывающиеся на фоне более светлого неба.
Как они красивы, подумал Макс. Жаль, что их почти не осталось.
Когда-то эта округа называлась Оук-Мэнор - Дубовая Роща, потому что здесь
росли эти величественные исполины. И вот теперь, прямо перед Максом,
возвышался последний из них - огромный старый патриарх, крона которого
закрывала свет первых звезд.
Макс смотрел на старый дуб со страхом и благоговением. Да, он
представлял собой смертельную угрозу. Дуб был старым и дуплистым, его
нужно было убрать, потому что он склонялся в сторону забора и при сильном
ветре мог рухнуть прямо на провода, нарушив защиту усадьбы.
Несколько раз Макс порывался поговорить с мистером Кроуфордом, но он
знал, что хозяин усадьбы любит старого великана. Да и сам Макс был
неравнодушен к дубу. Может быть, если закрепить его тросами, чтобы дерево
по крайней мере не упало на забор... Хотя тросы, охватывающие этот могучий
ствол, казались святотатством, оскорблением древнего монарха...
Осторожно ступая, сопровождаемый собакой, Макс вышел на патио.
Наклонившись, он провел ладонью по шершавой поверхности солнечных часов.
Мистер Кроуфорд привез их из монастырского сада где-то во Франции. Уже
одно это придавало ценность древним часам. Но, может быть, мистер Кроуфорд
видел в них что-то другое, помимо того что им было много сотен лет и их
привезли из-за океана.
Возможно, солнечные часы были для него символом давно ушедших дней,
когда каждый человек имел право на сад, кусты и траву возле своего дома и
их не нужно было защищать, когда он мог гордиться домом и тем, что его
окружало.
Однако это право понемногу, с течением времени исчезло.

2
Все началось незаметно. Дети, играя, топтали лужайки, а бегающие за
ними своры счастливых псов ломали кусты. У каждого мальчика должна быть
своя собака, говорили родители.
Жители пригородов перебрались сюда из шумных перенаселенных городов,
чтобы жить, как любили говорить они, на лоне природы. Здесь каждая семья
сможет завести себе собаку, а дети будут бегать и играть на свежем воздухе
под лучами солнца.
И правда, здесь было где бегать, поэтому дети бегали. Ничего другого
им не оставалось. Они носились, сломя голову, по улицам, лужайкам и
дорожкам, ломая и разоряя все, что им попадалось. Прошло время, ребятишки
выросли, но никаких других развлечений взрослые им предложить не могли. Им
оставалось лишь одно - бегать. Их матери каждое утро собирались пить кофе
и сплетничать, а отцы каждый вечер сидели во дворе и пили пиво.
Пользоваться семейным автомобилем стало слишком дорого - цены на бензин
снова подскочили, дома были заложены в банках и нужно было выплачивать
проценты, налоги все росли и росли, и на все это требовались деньги.
И вот, в поисках выхода для своей энергии, вымещая обиду за то, что у
них ничего нет, повзрослевшие ребятишки начали искать приключения в актах
вандализма. Они резали бельевые веревки во дворах, рубили на куски садовые
шланги, неосторожно оставленные на ночь без присмотра, ломали стулья и
столы в патио, чертили по стенкам и штакетнику кусками мела.
Раздраженные домовладельцы начали строить заборы, чтобы оградить свои
дворы от налетов молодежи с собаками, и это сразу было истолковано как
оскорбление и вызов.
И этот первый забор, воздвигнутый много лет назад, стал
предшественником трехметрового электрифицированного ограждения цитадели
Кроуфорда, а маленькие вандалы с кусками мела, с восторженными криками
бившие окна в домах соседей, были предками панков.

Макс выпрямился и пошел к забору, мимо пруда с лилиями и золотыми
рыбками, мимо плещущих струй фонтана, мимо склонившихся плакучих ив.
- Пст! - донеслось с другой стороны забора.
- Это ты, Билли?
- Да, - ответил Билли Уорнер.
- У тебя есть какие-нибудь новости?
- Завтра День Перемирия, и мы придем в гости...
- Да, я это знаю, - ответил Макс.
- Они принесут с собой бомбу с часовым механизмом.
- Но как? - спросил Макс. - Полицейские обыскивают при входе каждого.
- Бомба будет разобрана на части. У каждого будет спрятана под
одеждой одна деталь. Сегодня вечером Стоуни Стаффорд будет раздавать их.
Он подобрал группу, которая тренировалась несколько недель. Они могут
собрать ее даже в темноте, на ощупь.
- Да, пожалуй, - медленно произнес Макс. - Это возможно. А после
того, как ее соберут?
- Подложат под солнечные часы, - сказал Билли.
- Спасибо, - сказал Макс. - Это было бы огромным ударом для мистера
Кроуфорда.
- Мне кажется, я заработал двадцатку.
- Да, - согласился Макс. - Двадцатку ты заработал.
- Если они узнают, что я проболтался тебе, меня убьют.
- Не узнают, - ответил Макс. - От меня не узнают.
Он достал из кармана бумажник, на мгновение включил фонарик и вытащил
две десятки. Сложил их вдвое, вдоль, и просунул между проводами забора.
- Осторожно! - предупредил Макс. - Не касайся проводов, они под
током.
Из темноты появилась рука, схватила деньги и исчезла. Послышался
шорох удаляющихся шагов.

Макс замер прислушиваясь. Ветер по-прежнему шуршал листьями, слышался
плеск фонтана, напоминающий звон серебряных колокольчиков.
Он повернулся и двинулся вдоль забора, завершая вечерний осмотр.
Выйдя из-за гаража, Макс увидел, что у ворот стоит полицейский автомобиль.
- Ты, Чарли? - окликнул он.
- Это я, Макс, - отозвался Чарли Поллард. - Все тихо?
- Как всегда.
Макс подошел к воротам и увидел за забором неясные очертания
коренастой фигуры полицейского.
- Проезжал мимо и решил заглянуть, - сказал Поллард. - Сегодня
вечером тихо. Скоро мы приедем, чтобы убедиться, что у тебя нет ничего
запрещенного. Мне кажется, у тебя солидный запас.
- Только для обороны, - кивнул Макс. - Таков закон.
- Да, таков закон, - согласился Поллард. - Но мне кажется, что иногда
ты проявляешь чрезмерное рвение. К примеру, у тебя в заборе электрический
ток - три тысячи вольт?
- Естественно, - сказал Макс. - Ты считаешь это неправильным?
- Какой-нибудь малыш схватится за провод и будет убит на месте.
- А тебе хочется, чтобы его только чуть-чуть пощекотало?
- И все-таки ты бываешь излишне жестоким.
- Сомневаюсь, - возразил Макс. - Я наблюдал с крыши, что они сделали
с усадьбой Томпсона пять лет назад.
- Тогда я еще служил в Фэйрвью Эйкерс.
- Так вот, они разнесли его на части, - сказал Макс. - По кирпичу,
камень за камнем, бревно за бревном. От дома ничего не осталось, как и от
остальных построек.
1 2