Но ничего не обнаружил.
Пролежав довольно долго, чтобы тот, кто находился здесь, имел возможность
проявиться, я не увидел никого. Желающих не нашлось. Значит, и дальше играть
предстояло мне самому. Я старательно исполнил номер по вытягиванию ног,
поднятию на них, и, пошатываясь, добрался до входа. Царапины на люке
досказали мне все остальное. Запирающий механизм был нетронут. По моей
команде он сработал, и я заполз в шлюз. Внутри все выглядело как всегда.
Изоляция холодильной камеры была по-прежнему прочна, приборы показывали, что
охлаждающие установки функционируют нормально. Я почти уверился в этом, но
не совсем. Не знаю, почему, быть может, жизненный опыт, преподавший мне
немало болезненных уроков, научил меня не принимать ничего как должное. Мне
потребовалось полчаса, чтобы снять кожух с риферного пульта, и когда я снял
его, все встало на свои места: соленоид висел полуоткрытым. Это была
сравнительно небольшая неисправность, которую вполне можно было бы отнести
на счет сложного приземления - но только если бы я не знал того, что знал
прекрасно. Это было сделано искусственно: кронштейн слегка изогнут на долю
миллиметра - и этого как раз достаточно, чтобы аппаратура разладилась и
включился цикл нагрева, который примерно через десять часов неминуемо убьет
десятерых, которые находились в холодильниках. Я поправил соленоид, услышал,
как газ снова зашипел в трубках, и на сей раз более тщательно проверил
показания приборов. Внутренний термометр показывал три градуса по абсолютной
шкале. Температура еще просто не успела начать подниматься. Десять длинных
контейнеров и их содержимое пока были в целости. Это означало, что
вмешательство произошло совсем недавно. Я все еще размышлял над возможными
последствиями такого вывода, когда услышал шаги, приближающиеся к входному
люку.
* * *
Иллини теперь выглядел совсем иначе, чем в последнюю нашу встречу в
затянутом плюшем кабинете в Централи Лиги. Его обезьянье лицо, прикрытое
маской, выглядело съежившимся и бескровным, длинный нос посинел от холода, а
на скулах виднелась синева от пробивающейся щетины. Казалось, он ничуть не
удивился, увидев меня. Он вошел внутрь, и следом появился другой человек.
Они огляделись, приняли к сведению отметины на покрытом инеем кожухе рифера,
обратили внимание на откинутую панель.
- Все в порядке? - спросил коротышка. Он задал этот вопрос как бы невзначай,
словно мы с ним случайно встретились на улице.
- Почти, - ответил я. - Если не считать небольшого происшествия с
соленоидом. Впрочем, ничего серьезного.
Иллини кивнул, словно именно такого ответа и ожидал. Его глаза быстро
обежали меня.
- Снаружи ты, кажется, испытывал кое-какие затруднения, - заметил он. - Но я
вижу, ты довольно бастро справился.
- Наверное, это было что-то психосоматическое, - ответил я. - Забравшись
сюда, я просто отвлекся.
- Полагаю, наш объект мертв?
- Конечно, нет, черт возьми. Он жив и здоров и пребывает сейчас в городе
Феникс, штат Аризона. Как вы обнаружили отсек, Иллини?
- Мне очень повезло: я уговорил торговца подпольным товаром, который снабдил
тебя пеленгационным оборудованием, продать мне его точную копию, да еще
настроенную на тот же самый код. - Видно было, что рассказывать это
доставляет ему удовольствие. - Но ты не расстраивайся, Улрик. При
неограниченном бюджете почти не может быть секретов.
- Ясно, - сказал я. - Все сделано правильно. Но пока вы мне так и не
сказали, зачем вы это сделали.
- Твой план довольно умен, - сказал Иллини. - Может быть, немного
переусложнен... но тем не менее умен. До какой-то степени. Благодаря
специальному оборудованию, которое ты вмонтировал в отсек, стало ясно, что
ты вознамерился сохранить свой груз нетронутым, так?
- Ну и что?
- Ты хотел, чтобы публика восхищалась чистеньким символом, Улрик, да?
Отлично, прекрасно. Но гибель этого переростка в дурацкой попытке спасти
людей, которым никогда ничего не угрожало, может испортить картину. Ты об
этом не подумал? Люди могут разочароваться. Они могут начать расследовать
обстоятельства, при которых их любимчик ухитрился так бездарно погубить
себя. Но зато если окажется, Что он НА САМОМ ДЕЛЕ мог спасти людей - вот
тогда публика примет его жертву.
- И ради подобной теории вы собираетесь лишить жизни десять человек?
- Нет ничего необычного в том, чтобы такой ценой оплачивались дополнительные
гарантии.
- И, значит, вы явились сюда, чтобы исправить мои ошибки. А как же вы
предполагаете уладить дело с Мониторной Службой? Они всегда косо смотрят на
самовольные посадки туда, куда не следует.
Выражение лица у Иллини стало таким, каким оно бывает у кошки, только что
съевшей канарейку.
- Я нахожусь здесь на совершенно законных основаниях. Благодаря счастливому
стечению обстоятельств моя яхта находилась неподалеку от этой планеты и
перехватила сигнал твоего передатчика. Станция Кольцо приняла мое
предложение оказать помощь.
- Понятно. А что вы припасли для меня?
- О, конечно же, только то, о чем мы договаривались. У меня нет никакого
желания осложнять дело еще и в этом отношении. Мы будем и дальше в точности
следовать твоим предложениям - за одним исключением, о котором я уже
говорил. По ясным нам обоим причинам я надеюсь, что могу положиться на твое
благоразумие. Твоя плата уже переведена на депозит в Центральный Кредитный
Банк.
- Значит, вы уже все продумали, да? Так вот, вы забыли одно: я очень
честолюбив. И я терпеть не могу, когда кто-то вносит изменения в мои планы.
Иллини приподнял верхнюю губу.
- Мне известно, что ты обычно стараешься искупить угрызения совести
профессионального убийцы крайним чистоплюйством во всех других отношениях.
Но боюсь, что в этом случае решающее слово останется за мной. - Рука второго
человека ненавязчиво потянулась к оружию на бедре. До сих пор он не проронил
ни единого слова. Да ему это было и ни к чему. Он до конца будет играть роль
молчаливого помощника. Иллини наверняка взял с собой самого лучшего. Или
почти лучшего. Возможно, вскоре мне придется проверить это.
- Дела здесь отнимут у нас всего несколько часов, - заявил Иллини. - А
потом... - он сделал руками широкий жест, - мы сможем заняться совершенно
другими делами. - Он улыбнулся, словно это решало все проблемы сразу. -
Кстати, где же тело? Я бы хотел взглянуть на него. Просто так принято.
Я сложил руки на груди и прислонился к переборке. Я сделал это очень
осторожно, на всякий случай, а то вдруг я что-нибудь неправильно рассчитал.
- А что, если я не намерен сообщать вам, где оно?
- В таком случае я вынужден настаивать. - В глазах Иллини появилась тревога.
Оруженосец насторожился.
- Ой-ой, - сказал я. - Какая деликатная ситуация. Обугленный труп вовсе не
улучшит общей картины...
- Подиаку дано указание обезвредить, а не убивать.
- Для слуги общества, исполняющего свой долг, вы, Иллини, по-моему, слишком
близко принимаете это дело к сердцу. Даже не верится, что вами движет только
стремление устранить незначительную помеху, задерживающую приход прогресса
на Вэнгард. А ведь Комиссионер объяснял все именно так. Нет ли у вас,
случайно, какой-нибудь личной заинтересованности?
Иллини пожал плечами.
- Не стану скрывать - я действительно являюсь участником концессии по
эксплуатации планетных ресурсов. Но ведь кто-то же должен иметь с нее
прибыль. Так почему бы ее не иметь человеку, который организовал все это?
- Опять я свалял дурака, - сказал я. - Мне следовало потребовать процент с
дохода.
- Ну, ладно, хватит болтовни, - вдруг резко сказал Иллини. - Не нужно водить
меня за нос, Улрик. Или высказывайтесь прямо, или не обессудьте за
последствия.
Я покачал головой.
- Плевал я на ваш блеф, Иллини. Все это дело висит на волоске. Малейший
признак, не укладывающийся в рамки происшествия, например, жирное пятнышко
на полу - и все лопнет, как мыльный пузырь.
Подиак сделал быстрое движение, и оружие оказалось в его руке. Я усмехнулся.
- Видимо, это должно настолько вспугнуть меня, что я позволю вывести себя
наружу и там предоставить вам возможность обработать меня как следует, да?
- Предупреждаю тебя, Улрик...
- Бросьте. Никуда я не пойду. Зато вам придется уйти, Иллини. Ваша яхта
наверняка спрятана где-то недалеко отсюда. Так вот - садитесь в нее и
убирайтесь. А я отсюда прослежу за вами.
- Да ты просто идиот! Ты подвергаешь риску всю операцию из-за каких-то
слюнявых сантиментов!
- Это моя операция, Иллини. И либо я доведу дело до конца так, как было
задумано сначала, либо вообще ничего делать не буду. Вот такой уж я... Но,
если помните, именно поэтому меня и наняли.
Он набрал полную грудь воздуха, как человек, собирающийся глубоко нырнуть, и
с шумом выпустил его.
- У тебя нет ни единого шанса, Улрик! Ты лишаешь себя всего - ради чего?
- Вовсе не всего. Вы все равно заплатите мне за проделанную работу. Это-то
вы уж сделаете. Вы вернетесь и доложите, что обнаружили отсек в полном
порядке. Только попробуйте заявить что-нибудь другое. Ваша затея тут же
провалится.
- Нас здесь двое. Мы можем взять тебя голыми руками.
- Только после того, как у меня в руке не станет пистолета.
Коротышка, казалось, готов был съесть меня взглядом. Он явно хотел бы
сказать мне кое-что еще, но вместо этого состроил гримасу человека, жующего
стекло, и кивнул своему помощнику. Они боком добрались до люка и спрыгнули
на землю. Я смотрел, как они удаляются.
- Ну, ты у меня еще схлопочешь за это! - крикнул Иллини. - Обещаю тебе.
- Ничего вы мне не сделаете, - ответил я. - Вы будете сидеть, считать свои
миллионы и держать язык за зубами. Комиссионеру это наверняка понравится.
Они обернулись, я насторожился и опустил руки. И в этот момент Подиак
метнулся в сторону и выстрелил. Разряд отшвырнул меня к противоположной
стене кабины.
Все вокруг наполнилось светом и грохотом, причем свет грохотал, а грохот
слепил. Я с трудом уцепился за тоненькую ниточку сознания, сплел из нее
канат и выбрался по нему. Я сделал это лишь потому, что должен был это
сделать. И как раз вовремя: Подиак уже лез обратно в кабину. Снаружи
слышался голос Иллини, приказывающий что-то. Я прицелился в Подиака, нажал
на спуск, и его как будто ветром сдуло.
* * *
Тело мое онемело, как палец, по которому стукнули молотком. Под скафандром
текло что-то теплое, и, кажется, я чувствовал сломанные кости. Я попытался
пошевелиться и снова почти потерял сознание. И тогда я понял: на сей раз мне
уже не выкарабкаться. Я получил свое. Иллини победил.
Его голос вывел меня из полузабытья:
- Он стрелял вопреки моему приказанию, Улрик. Ты же сам слышал, как я сказал
ему! Я не виноват!
Я несколько раз моргнул и тогда смог рассмотреть коротышку через распахнутый
люк. Он, съежившись, стоял на том же самом месте, на котором я последний раз
его видел, и с ужасом ждал вспышки из темного отверстия люка, вспышки,
которая прикончит его. Все козыри были у него на руках, но он, бедняга, не
знал об этом. Он понятия не имел о том, как тяжело я ранен - настолько
тяжело, что он мог спокойно войти в отсек и завершить задуманное, не
встретив никакого сопротивления. А он-то думал, что сильный, умный Вэйрд
Улрик остался цел и невредим и сейчас держит его на мушке, хладнокровный и
смертоносный, как всегда, полностью владеющий ситуацией.
О"кей. Постараюсь и дальше держать его в неведении. Пусть со мной покончено
- но и с ним тоже, если бы только мне удалось заставить его улететь. Когда
ребята с Мониторной Станции прибудут сюда, обнаружат мой труп и записку,
которую я постараюсь написать до того, как окончательно стемнеет, с Иллини и
Ко будет покончено. Им никогда больше не доведется участвовать в бизнесе с
похищением планет, и остаток дней своих они проведут на каторге. Причем все
это произойдет так быстро, что никто и глазом моргнуть не успеет. Я поискал
собственный голос, немного подул на него и крикнул:
- Ладно, Иллини, этот выстрел не в счет. Забирай своего парня и убирайся с
планеты. Я буду следить за тобой. И локаторы Мониторной Станции тоже. Если
ты еще раз попробуешь приземлиться, тебе придется им кое-что объяснить.
- Я все сделаю, как ты сказал, Улрик. Ты в своем праве. Мне... мне придется
привязать что-нибудь к Подиаку, чтобы дотащить его до яхты.
На это я ничего не ответил. Не мог. Это обеспокоило Иллини.
- Улрик! Я доложу, что обнаружил все в полном порядке. Только, пожалуйста,
не делай глупостей. Помни о миллионе кредитов, который тебя ждет!..
- Топай, топай, - выдавил я. Я смотрел, как он отошел на несколько шагов,
повернулся и стал карабкаться по склону. Перед глазами у меня то вспыхивали,
то гасли разноцветные огни.
Иллини вдруг снова оказался почти рядом с отсеком. Впрягшись в какую-то
упряжь, он тащил безжизненное тело Подиака. В снегу за ними оставалась
борозда. Когда я снова поднял глаза, их уже не было видно. И только тогда я
отпустил то, на чем висел, и провалился навсегда в бездонную пропасть.
Когда я очнулся вновь, возле меня сидел Джонни Гром.
* * *
Он дал мне воды. Я выпил ее и сказал:
- Ты, здоровенный идиот! Что ты здесь делаешь? - мне показалось, что я
произнес эти слова вслух, но изо рта у меня вырвалось только легкое шипение,
как из проколотого мяча. Я лежал, прислоненный головой к стене - так, как он
положил меня, - и смотрел в широкое изможденное лицо, на потрескавшиеся и
кровоточащие губы, спутанные волосы, в которых застрял снег. Взгляд его
ярких голубых глаз встретился с моим.
- Я пришел в себя и увидел, что тебя нет, Карл Паттон. - Голос его
совершенно потерял звучность. Он говорил, как древний старик. - Вула привела
меня сюда.
Я вдруг сообразил, что из всего этого вытекает, и чуть было не заулыбался.
Конечно, записка, написанная кровью, может пробить дыру в планах Иллини, но
ведь живой великан утопит их окончательно.
Я сделал еще одну попытку и ухитрился на сей раз издать довольно разборчивый
шепот:
- Слушай меня, Джонни. Слушай внимательно, потому что второй раз объяснить
все это у меня не хватит сил. Вся эта история - подделка, уловка, которая
должна была погубить тебя. Потому что, пока ты жив, они не могут
заграбастать твой мир. Люди, которые находятся здесь, в полной безопасности.
По крайней мере, так должно было быть. Но в первоначальный план внесли
изменение. Конечно, только после того, как позаботились бы о тебе. А раз ты
жив... - я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.
- В общем, все это чепуха, - продолжал я. - Ты перехитрил их. Перехитрил
всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя задача и
дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь есть отопление
и аварийный запасы пищи - тебе вполне хватит до прибытия спасательного
отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что поврежден соленоид,
понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да? И ты поправил его. Ты
спас людей. Ты будешь героем. После этого они не осмелятся и пальцем тронуть
тебя.
- Ты тяжело ранен, Карл Паттон.
- Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут Улрик! Я
наемный убийца, понимаешь? И явился я сюда, чтобы прикончить тебя...
- Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь медикаменты?
- Ничего из того, что могло бы меня спасти. Мне прямо в бедро угодили из
энергетического разрядника. Левая нога - просто месиво из осколков кости и
окорока. Скафандр, конечно, немного помог... Можешь забыть об этом. Важно,
что они не знают о том, что ты жив! Вот если они попытаются сесть сюда еще
раз, на всякий случай, и обнаружат тебя раньше, чем прибудет спасательный
отряд, тогда они выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть,
понимаешь? Я им не позволю!
- В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора. После
Болезни. Они сможет вылечить тебя.
- Конечно! Я в Медицинском Центре я бы начал танцевать "сомали" уже через
тридцать шесть часов. А если бы я не сунулся в это дело, то не попал бы в
такую переделку... Забудь обо мне и постарайся сосредоточиться на том, чтобы
остаться в живых...
Тут я, должно быть, отключился, потому что следующим моим ощущением были
удары в бок тупыми ножами. Я приподнял веки и увидел, что скафандр мой
расстегнут, а там, под ним - много-много крови. Большой Джонни что-то делал
с моей ногой. Я велел ему оставить меня в покое, но он продолжал пилить меня
раскаленной добела пилой и лить на раны кипящую кислоту. А потом, через
некоторое время, я словно вновь поднялся откуда-то из глубин - и снова
увидел свою ногу, уже забинтованную до бедра лентой из аптечки первой
помощи.
- В тебе еще много сил, Улрик, - сказал Джонни. - Ты боролся со мной, как
морозный демон.
1 2 3 4 5 6 7 8