Они ехали по указанной мексиканцем дороге, неизвестной никому из них. Один только Кулли имел смутное представление об этой дороге. Сначала ранджеры не решались довериться мексиканцу, но потом согласились.
В сущности, рассуждали они, мог ли он их завести в другое место? Ведь краснокожие, к которым он принадлежал, были так жестоко наказаны, столько из них было побито, что нападения ожидать не приходилось. Не было сомнения, что в палатках племени тенава раздавались плач и стоны.
Итак, в конце концов ранджеры решили избрать предложенный путь, тем более, что Кулли что-то слышал об этой дороге, и рассудили, что мексиканец и в самом деле хочет провести их кратчайшим путем.
Путешествие предстояло не из легких и не из приятных, так как путь лежал через бесплодное пространство - огромную известковую гряду юго-западного Техаса, к которой примыкала Льяно-Эстокадо.
Всадники проходили милю за милей, не встречая нигде, по выражению жителей степи, земли, а тащась все время по плоской равнине, гладкой, как спящий океан, но океан безводный. Ранджеры изнывали от зноя и жажды, утолить которую было невозможно; не было ни единой капли воды, только ее подобие чувствовалось в белом тумане, вечно поднимавшемся над жгучей пустыней. Лишь этот мираж обманывал людей и приводил их в отчаяние, тем более, что порой в нем вырисовывались озера, окруженные берегами, покрытыми растительностью, с островами посреди них, манящими роскошью весенней листвы...
День за днем шли ранджеры, обессиленные усталостью, голодом, а больше всего - жаждой. Еще больше страдали их лошади, превратившиеся в настоящие скелеты.
Куда же мексиканец их ведет? Ранджерам казалось, что они сложат кости в пустыне, куда он их завел; некоторые советовали прикончить его и вернуться обратно, но большинство нетерпеливо кричали: "Вперед!" Они обязаны найти останки Вальтера и похоронить по-христиански, а до тех пор должны продолжать путь по безлесной степи, лишенной малейшей травинки, вдоль устьев рек, соленая и горькая вода которых, негодная для питья, причиняла им муки Тантала.
Но вот наконец терпенье и стойкость ранджеров были вознаграждены! Они добрались до Льяно-Эстокадо, и Барбато провел их через проход между двумя утесами. Прибытие ранджеров было похоже на спасение корабля, который уже почти утонул. Радости людей не было границ, когда они с отвесной скалы увидели в расщелине поток прозрачной воды.
- Нам надо подняться на вершину скалы, - сказал Барбато, указывая на место, откуда брал начало этот поток.
Но продолжать путь сейчас было невозможно, ранджеры решили отдохнуть, тем более, что не было повода слишком торопиться: они шли хоронить мертвого, а не спасать живого.
В то время, когда ранджеры приближались к плоскогорью Льяно-Эстокадо, другой отряд всадников, почти равный им по численности, поднимался к тому же самому плато, но только с противоположной стороны. Этот отряд состоял из очень малорослых людей, с черными волосами и желтого цвета лицами; у многих, впрочем, они были так же темны, как у индейцев. По их форме и вооружению можно было понять, что это были мексиканские уланы. И действительно - это был отряд полковника Ураги, который самолично его возглавлял.
Поднявшись на высшую точку плоскогорья, уланы направились по бесплодной пустыне.
Так как заря только еще занималась и воздух был очень свеж, люди надели широкие ярко-желтые плащи. Эти развевающиеся накидки, блестящие уланские кивера с султанами и сверкающие пики придавали отряду крайне воинственный вид.
Урага подозвал к себе ехавшего сзади Роблеса.
- А немало удивится наш приятель Миранда, когда мы с этими пятьюдесятью молодцами въедем во двор его логовища! - засмеялся он. - А старик, доктор Просперо, как будет поражен!
- Да, это будет интересное зрелище, - ответил Роблес и спросил: - А как вы думаете, окажет нам Миранда сопротивление или нет?
- Вряд ли, и мне бы этого не хотелось.
- Почему?
- Господин адъютант, ваш вопрос бессмыслен. Если только Миранда поднимет руку, сделает движение - я убью его.
- А... теперь я вас понимаю, - усмехнулся Роблес.
- Я намерен взять в плен лишь женщин, а с мужчинами... покончить на месте.
С этими словами негодяй пришпорил коня и поскакал вперед.
XXXIV. Надвигающаяся туча
Разлука для влюбленных всегда тяжела! Это одинаково почувствовали Гамерсли при прощании с Аделью и Вальтер, расставаясь с Кончитой.
Неудивительно, что они с грустью в душе и с самыми печальными предчувствиями выехали в Дель-Норте.
Тщетно полковник Миранда еще раз попытался отговорить Франка. Американец твердил все так же:
- Я должен ехать, я не могу поступить иначе.
Наконец наступил момент отъезда и после нежного сердечного прощания Франк и Вальтер расстались со своими друзьями... Адель и Кончита не могли сдержать слез.
Как и обещал, Миранда отдал путешественникам двух своих мулов. Кроме того, он снабдил их мексиканской одеждой, чтобы они меньше привлекали к себе внимание.
Друзья выехали на рассвете и рано утром успели добраться до высшей точки равнины. Они поднимались по долине, окруженной горами. До этого места их проводили Миранда и доктор Просперо. Попрощавшись еще раз, они вернулись на свою уединенную ферму, а путешественники продолжали путь по совершенно неизвестной им безлесной равнине.
Добравшись до небольшого кустарника, достигавшего высоты не более роста человека, друзья слезли с мулов, чтобы воспользоваться хоть небольшою тенью, расседлали их и, сев на землю, с наслаждением закурили свои трубки и подкрепились едой. Пока путники отдыхали, они и не догадывались, какой бы подверглись опасности, если бы дым их трубок был виден на большом расстоянии. Если бы их заметили, то они бы не только никогда не достигли Дель-Норте, но и распростились бы с жизнью.
Оседлав мулов, друзья уже собирались сесть на них, как вдруг зоркий глаз бывшего ранджера заметил что-то, что заставило его вскрикнуть. Вальтер указал Гамерсли на запад, и они стали наблюдать за тучей пыли, которая с невероятной быстротой увеличивалась в размерах, поднимаясь все выше и выше над равниной.
Быть может, это ветер поднял сухой песок пустыни, что было обычным явлением на плоскогорьях Мексики? Нет, путники слишком хорошо знали, что это за туча.
Вдруг сорвался необычайной силы порыв ветра, подхватил эту тучу пыли и отнес в сторону, обнаружив внизу целый отряд всадников. Они были хорошо вооружены и ехали сомкнутыми рядами с сияющими остриями пик.
- Солдаты! - воскликнул Вальтер, - и, конечно, мексиканцы!
- Но что могут они здесь делать? - удивился Франк.
Вскоре их удивление сменилось тревогой. Отряд направлялся к рощице, из которой они выехали, вероятно, чтобы расположиться в ней лагерем. Если действительно таково было их намерение, то наши друзья не могли остаться незамеченными.
- Франк, - взволнованно проговорил Вальтер, - взгляните на офицера, который едет впереди, ведь под ним ваша лошадь!
- Правда, - удивился Гамерсли, - а на ней мерзавец Урага, с которым я дрался на дуэли!
Узнав его, и американец и техасец пришли в ужас: им стало ясно, куда направляется отряд.
- Да, - промолвил Вальтер, - они, без сомнения, ищут дона Валериана и направляются прямо к долине!.. Смотрите, ведь их ведет изменник Мануэль!..
На лице Франка промелькнуло выражение бесконечной боли. Он ясно представил себе Урагу, и страх и тревога за свою возлюбленную и остальных друзей сжали его сердце.
Вальтер, понимая муки, переживаемые товарищем, сказал:
- Франк, не следует слишком убиваться о сеньорите. Ее наверняка будут беречь. И если ее надо спасти, вы это сделаете, друг мой!
Гамерсли молча пожал его руку.
- Да, - продолжал Вальтер, - и я отдам свою жизнь для спасения ее и Кончиты.
- Если я не спасу ее, то покончу с собой! Лучше умереть, чем лишиться Адели!
XXXV. Предусмотрительность
Излишне говорить, что отряд, который увидели наши друзья, был отряд уланов под предводительством Ураги.
- Пошлите эту скотину Мануэля впереди отряда, - приказал Урага.
Мануэль, которому передали приказание, пришпорил лошадь и стал рядом с командующим офицером. Весь вид индейца говорил о том, что ему стыдно, что он сожалеет о том, что сделал, и о том, что ему еще предстоит сделать. Мануэль с горечью думал, что, в сущности, и дон Валериан и Адель всегда были для него добрыми и снисходительными господами, а он их предал. И что же ждет его, какое вознаграждение? Урага, выпытав все, что ему особенно было важно знать, совсем иначе стал к нему относиться, он смотрит на него, как победитель на побежденного, как господин на раба, заставляя идти все дальше и дальше по преступному пути.
Но когда Мануэль думал о Кончите, когда вспоминал, как техасец целовал ее, тогда угрызения совести сменялись отчаянием, злобой, жаждой мщения.
Место, выбранное отрядом для привала, находилось милях в пятнадцати от Франка и Вальтера.
- Ах, - вздохнул Франк, - если бы они пробыли здесь всю ночь, мы бы успели доехать до ранчо, предупредить наших друзей и помочь им бежать.
- Не надейтесь напрасно, Франк, - ответил Вальтер. - Нет сомнения, что с заходом солнца они отправятся в путь, чтобы в темноте незамеченными подойти к дому.
- Боже, как ужасно быть так близко и не иметь возможности прийти на помощь! - воскликнул Франк.
- Ничего не поделаешь, - промолвил Вальтер. - Пока мы ничего не можем предпринять. Но при малейшей возможности мы постараемся незаметно прокрасться в долину.
Пришлось покориться необходимости и ждать. Прошло несколько медлительных, томительных часов. Солнце начало спускаться, и вскоре мексиканцы стали садиться на коней.
- Мое предположение оправдалось, - сказал Вальтер. - Они подъедут к ранчо в полнейшей темноте.
Друзья стояли, не спуская глаз с удалявшихся всадников, казавшихся гигантскими за сумеречным туманом. Постепенно они становились все меньше и меньше и, наконец, совсем скрылись из глаз.
В то же мгновение Франк и Вальтер вскочили на мулов и поскакали за отрядом. Проехав немного, Вальтер остановился и сказал:
- Дальше ехать нельзя. Они несомненно расставили здесь часовых, и нам нельзя будет проехать незаметно.
Сойдя с мулов, разнуздав их и оставив пастись, друзья пешком пробирались дальше и дошли до ущелья, спускавшегося в долину. Идти дальше было нельзя; они услышали голоса и увидели огоньки трубок сторожевого поста.
- Франк, к чему нам здесь стоять? Пока мы бессильны что-либо сделать. Вернемтесь на вершину горы. Если мулы не смогут взобраться на нее, то мы их оставим в какой-нибудь лощинке. Оттуда мы, по крайней мере, увидим проезжающих обратно негодяев, узнаем, кого они взяли в плен и последуем за ними.
- Вальтер, - ответил Гамерсли, - делайте, что знаете. Я больше не в силах рассуждать.
Заведя мулов в лощину, друзья взобрались на вершину скалы и сели среди кедрового кустарника, ожидая, когда отряд будет возвращаться.
XXXVI. Добыча близка
Ни Франк, ни Вальтер ни на секунду не закрыли глаз. Они говорили очень мало и только шепотом, понимая, что в тишине и безмолвии ночи малейший звук может их выдать.
Они ясно слышали разговоры сторожевого пикета, расположенного под ними.
Тем временем Урага с большей частью своего отряда направился к ранчо. Двигался он медленной осторожно; дорога, очень тяжелая даже днем, ночью требовала особых предосторожностей. Тем не менее благодаря предателю Мануэлю, указывавшему им путь, уланы хоть и медленно, но безошибочно продвигались к цели, рассчитывая подойти к дому в самую полночь, когда все будут спать и не смогут оказать никакого сопротивления.
Все шло благополучно; ни один звук не доносился из уединенного жилища, не было даже слышно лая собак, только зловещий крик шакала и завывание хищных волков нарушали безмолвие ночи.
Перед тем как подойти к ранчо, Урага скомандовал остановиться, чтобы дать отряду последние инструкции. Уланы натянули поводья. Они напоминали стаю коршунов, готовящихся расправить крылья, чтобы кинуться на свою жертву растерзать, заклевать, убить ее и насладиться ее беспомощностью.
Дом, который недавно покинули друзья, не может быть ни веселым, ни оживленным. Так было и на ранчо, откуда уехали Франк и Вальтер.
В ушах Адели продолжали звучать грустные слова разлуки, а в ее душе была тревога за любимого человека. Полковник Миранда также был опечален и озабочен. Со времени их бегства его опасения не были так велики. Он все время думал о словах Гамерсли относительно измены Мануэля и все больше убеждался в их справедливости. Тревога полковника Миранды была тем более основательна, что по его расчетам индеец давно должен был возвратиться.
После отъезда Франка и Вальтера дон Валериан, Адель и доктор собрались в гостиной. Настроение было грустное и тревожное.
- Дорогая Адель, - обратился полковник Миранда к сестре, - спой нам что-нибудь, чтобы рассеять нашу печаль.
Готовая всегда исполнить желание брата, Адель и теперь повиновалась. Но ее голос, казалось, утратил свою обычную свежесть и звучность, и гитара звучала как-то глухо.
Она не закончила начатого романса, когда легавые собаки, лежавшие у ее ног, вскочили, залаяли и мгновенно выскочили в открытую дверь. Пение прервалось, все встали испуганные и бледные.
Лай сторожевой собаки где-нибудь в спокойном уголке цивилизованной страны не может дать малейшего представления о той тревоге, о той панике, которую производит тот же самый звук на отдаленной границе, по соседству с племенами диких индейцев.
Легко представить, что почувствовали обитатели уединенного ранчо, тем более, что до их слуха донеслось ржанье лошадей, а между тем их единственная лошадка Лолита находилась в закрытом сарае за домом, откуда ее ржанье не было слышно.
- Вероятно, Мануэль возвращается! - воскликнул доктор. - Выйдемте, дон Валериан, на воздух и выкурим перед сном по сигаре.
- Нет, это не Мануэль, - ответил Миранда, - на него собаки бы не лаяли. Послушайте, ведь это кричит Хико!..
За этим криком послышался отчаянный вопль Кончиты. Дон Валериан схватил шпагу, доктор - первое попавшееся оружие. Но прежде чем они подбежали к дверям, их встретили несколько улан с острыми пиками. Всякое сопротивление было бы бесполезно.
- Сдавайтесь, мятежники! - закричал кто-то. - Отдайте оружие, если дорожите жизнью! Солдаты, арестуйте их!
Полковник Миранда узнал этот голос. Возможно, если бы он догадался раньше, то не так легко бы сдался, но теперь было слишком поздно сопротивляться. Он был обезоружен и стоял связанным перед человеком, которого имел основание бояться, - перед Урагой.
XXXVII. Бессонная ночь
Эта ночь, проведенная в томительном напряжении на вершине холма, показалась Франку и Вальтеру целой вечностью.
Гамерсли все время уговаривал Вальтера спуститься и прокрасться мимо часовых, но ранджер не соглашался, считая это безумием.
- Конечно, - говорил он, - нескольких мы бы непременно убили, но и сами бы погибли.
- Но меня еще больше убивает сиденье здесь! - не унимался Франк. Подумайте только, что теперь происходит с Аделью?
- Уверяю вас, что ни о ней, ни о Кончите беспокоиться нечего. Они обе будут целы, и в конце концов мы их вырвем из рук негодяев.
Внезапно послышался отдаленный лай собак, перекатившийся в горах. За ним человеческий голос, моливший о пощаде, и затем все стихло.
- Слава Богу, выстрелов не слыхать, - взволнованно проговорил Франк. Миранда понял, что он бессилен, и покорился. Вероятно, теперь все уже кончено, и они взяты в плен.
- Пока они живы, не надо отчаиваться, - утешал Франка товарищ.
Однако, хотя он и говорил спокойно, тем не менее скоро они оба впали в отчаяние.
Около полудня следующего дня, как только рассеялся туман, товарищи увидели уединенное жилище, окруженное со всех сторон солдатами. Скоро раздалась команда, уланы, сев на коней, выровнялись и по два в ряд стали медленно отъезжать от ранчо, скрываясь за стволами деревьев, подобно гигантской змее, сверкающей чешуей.
Наконец уланы приблизились к нашим друзьям и так близко проехали, что их отлично можно было разглядеть. Сердце Гамерсли забилось так, что рисковало выскочить из груди. Но ни он, ни охотник не приглядывались к уланам: они искали глазами своих невест. Вот проехала на своей Лолите молодая хозяйка, а рядом на муле Кончита. Их окружала стража. А вот появились дон Валериан и доктор со связанными сзади руками, крепко привязанные к седлам, и с двумя солдатами, ведущими за поводья лошадей. Подъехав к сторожевому пикету, отряд остановился. Одновременно у Франка и Вальтера мелькнула одна и та же мысль. Они быстро взглянули друг на друга.
- Не воспользоваться ли нашими ружьями, Франк?
- Я также думаю об этом. К сожалению, мы слишком далеко от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11