- Наверно, именно поэтому вы хотите для него легкого наказания.
Удар попал в цель. Именно младшую из сестер Салливан пытался удержать, когда я вошел в ложу. Насколько я помнил, на вторую сестру, которая гораздо выше ростом, лейтенант не обращал внимания.
В ответ кузен получил по щеке кусочком печенья, которое перелетело через стол, со словами:
- Это вам за дерзость, сеньор!
Все рассмеялись. Молодая леди, глаза которой гневно вспыхнули, тут же взяла себя в руки и присоединилась к общему смеху.
- Вы ведь знаете, - вызывающе сказала она, - что этот человек был embriaguado (пьян)?
- Это означает, вероятно, что, не будь он пьян, не стал бы вас целовать.
На это капитан Морено - именно он произнес эти слова - получил апельсином в лицо и от силы удара даже поморщился.
Хороший выстрел и заслуженный! - как со смехом согласились все, кроме доньи Игнасии.
Донья Игнасия только слегка улыбалась молча, и мне пришло в голову, что она испытывает к своему кузену нечто большее, чем просто симпатию. Как я впоследствии узнал, это предположение было очень далеко от истины.
Происходящее за столом могло показаться несколько странным. Но не забудьте, что был канун Рождества, когда в Мексике позволено все - даже в лучшем обществе, каким, несомненно, было это. Однако брошенный апельсин, хотя и вызвал бурю смеха, привел к концу эту веселую перепалку. На этот раз сам дон Хоакин, уже более серьезно, спросил, что сделали с провинившимся офицером.
- Пока ничего, - ответил я. - Его будет судить трибунал. Скорее всего, он будет признан виновным и уволен со службы.
Хотя это никак не связано с моей историей, читатель простит меня, если я расскажу о дальнейшей судьбе этого несчастного. Потому что именно такова была его судьба - он был наказан гораздо суровее, чем заслуживал.
Все произошло, как я и предсказывал. Его уволили, должность, которую он занял благодаря своей храбрости и исполнял совсем недолго, у него отняли, нашивки с его мундира сорвали, а самого выгнали. Он был свободен, мог идти куда угодно, но на его имени лежало несмываемое пятно. Он был обесчещен, даже товарищи по оружию его сторонились. Кто стал бы винить его за то, что он бежал от них и перешел на сторону врага? Что он и сделал, отправившись в Сан-Керетаро, в город, где сохранилось мексиканское правительство и остатки армии. Он предложил свои услуги, и они были приняты. А сам он повышен в звании и занял гораздо более высокое положение, чем имел в той армии, которую покинул не по своей воле. Короче, он прямо на месте был произведен в полковники и получил под свое начало большой отряд.
Но опять ему не повезло, и удача его оказалась недолгой. Потому что очень скоро был подписан договор, известный как Гвадалупский, по названию города, в котором встретились делегации. Воюющие заключили мир, и наша армия покинула Мексику.
Не успело это произойти, как случился один из своеобразных феноменов мексиканской жизни, который сами мексиканцы называют grito, иными словами мексиканская революция17. Эту революцию возглавил знаменитый партизанский вожак, испанец, священник по имени падре Хараута. Салливан присоединился к нему. Они выступили против законного правительства страны, которое тогда еще чувствовало себя очень неустойчиво. Но оказалось достаточно сильным, чтобы выдержать нападение священника-партизана. Он был захвачен в плен и без суда и следствия, прямо на месте расстрелян. Вместе с ним расстреляли и несчастного лейтенанта, недолгое время пробывшего полковником.
Вернемся теперь к веселому и счастливому кружку, потому что мы в своем рассказе забежали вперед.
- Буду рад слышать, что этот джентльмен получил по заслугам, - заявил капитан Морено. - Его должны сурово наказать. Если он легко отделается, у меня самого найдется, что ему сказать.
При этой угрозе та, которую едва не поцеловали в театре и которая только что бросила апельсин, посмотрела на Морено так умоляюще, словно воскликнула:
- О, дорогой Рафаэль, не нужно! Вы не должны его вызывать! Даже не думайте об этом!
Во всяком случае, так я истолковал выражение ее лица, которое удивило и озадачило меня. Если бы такое выражение появилось на лице ее сестры, я бы его лучше понял. Но донья Игнасия оставалась спокойной и невозмутимой. А глаза ее сестры гордо сверкнули, когда она услышала, что Морено готов рискнуть жизнью, защищая ее честь.
Очень скоро я понял, что кусок печенья и апельсин, брошенные через стол, не что иное, как стрелы Купидона, которые посылает этот бог любви в сердца влюбленных. То, что я принял за враждебность, оказалось "ложным гневом" влюбленных. Но этот гнев капитана Рафаэля Морено и Марианиты Коварубио не смог меня обмануть. Я знал, что вскоре их отношения станут гораздо более близкими, чем у двоюродных брата и сестры. Мне помогло догадаться замечание, которое раньше сделал Морено: "Больше восхищаются Марианитой". Это он больше восхищался Марианитой. Я же не мог про себя не подумать: "Где его глаза?"
Но сделанное мною открытие принесло и другую, гораздо более приятную мысль. Мужчина не может быть одновременно влюблен в двух женщин. Тщеславие или злые намерения могут заставить его изобразить такое состояние. Но я знал, что Рафаэль Морено не тщеславен и не зол, и это убедило меня, что я допустил в его отношении и другую ошибку, решив, что ему приглянулась индейская девушка. Нужно ли добавлять, как меня обрадовало такое умозаключение?
Прежде чем мы покинули стол, я увидел зарождение другой "страсти", во всяком случае увидел, как на глазах у всех влюбляется мужчина. Криттендена явно поразила вторая сестра. Он постоянно, хотя и украдкой посматривал на нее. Он так увлекся, что совсем потерял аппетит. Едва прикоснулся к многочисленным вкусным блюдам. А ведь я знал, что мой собрат офицер все, что угодно, только не аскет.
Мне было интересно узнать, ответит ли девушка ему взаимностью. Вероятно, ответит, если сердце доньи Игнасии еще не занято. Я знал, что темноглазые сеньориты питают слабость к "Los Gueros", как называются светлокожие и светловолосые мужчины. И драгуну, с его красивым лицом и огненно-рыжими волосами, нетрудно вызвать ответное чувство даже у признанной красавицы.
Девушка была явно довольна восхищенными взглядами Криттендена, которые не могла не заметить.
- А теперь, amigo mio, - сказал дон Рафаэль, отводя меня в сторону, когда девушки вышли из-за стола, - я напоминаю вам о вашем обещании. Что вы думаете о моих кузинах? Разве они не muy lindas (красивы)?
- Lindissimas (прекрасны)! Обе очень хороши!
- И какую вы считаете более красивой?
- Я знаю, какую считаете вы.
- Игнасию?
- Нет, будущую сеньору Морено.
- О, вздор! - со смехом ответил он, но выглядел при этом чуть глуповато. - Идемте, - добавил он, не желая, чтобы я продолжал говорить. Выйдем из дома и посмотрим на забавы. Они уже должны начаться.
Глава XIX
МЕКСИКАНСКИЙ ПРАЗДНИК
Ни в одной стране мира не бывает столько праздничных дней, как в Мексике. Каждую неделю устраивается праздник - религиозный или просто народный, и все они очень веселые. И ни в одной стране не увидишь такого разнообразия костюмов, как на этих праздниках.
Когда я в сопровождении капитана Морено вышел из дома, глазам моим предстало незабываемое зрелище. Да, на это стоило посмотреть! За час, что мы провели за столом, у навеса собралось множество празднично настроенного народа. Люди стояли группами или прогуливались взад и вперед. Это были ranchero в своих пестрых костюмах, в сомбреро, обильно украшенных золотыми и серебряными лентами, в сапогах со шпорами (колесики этих шпор достигали дюйма в диаметре!). Были здесь и arriero - погонщики, но не в повседневных куртках и передниках из грубой кожи, в которых они погоняют упрямых мулов, а в нарядной одежде, по пестроте не уступающей костюмам ranchero, но совсем другого покроя.
Были здесь и метисы из поселков и деревень в широких бархатных брюках, с пуговицами по бокам от бедра до лодыжек; без жакетов или курток, но в тонких рубашках, богато вышитых на груди; обязательное серапе свисало у всех с плеча.
Часть общества составляли представители низших сословий города, тоже красочно одетые, - так называемые leperos и pelados; их можно было узнать по дешевому шарфу поверх грубых хлопчатобумажных рубах.
Последними из gente de razon - так называют белых мексиканцев любого происхождения - появились hasiendados - местные землевладельцы. Они, хоть и принадлежали к высшему сословию, меньше всего бросались в глаза своими костюмами. Большинство джентльменов были в повседневных пиджаках из дорогой ткани, в рубашках и брюках последних парижских фасонов, в патентованных кожаных сапогах и с неизменным шелковым галстуком.
Женская часть общества была представлена меньшим разнообразием нарядов, хотя можно было отметить несколько различных стилей. И здесь, как и среди мужчин, muchachas из средних и даже низших классов имели преимущество перед леди из элиты: короткие, яркие нижние юбки, кофточки, богато расшитые, но без рукавов, голые ножки в маленьких сатиновых туфельках давали им возможность продемонстрировать свои прелести. А дамы из высшего света, усвоившие европейскую моду, не могли этого сделать. Но даже среди них никто не носил замысловатые шляпки с цветами. Большинство было в наброшенных на голову, а не на плечи шелковых шалях. А некоторые были в самых привлекательных костюмах - в мантильях, с черепаховым гребнем в высокой прическе и в черной кружевной вуали.
Все это было мне знакомо, хотя не поэтому я смотрел на собравшихся без особого любопытства. Мое внимание больше привлекали присутствующие здесь индейцы. Они обычно держатся в стороне от завоевателей, но здесь их было больше сотни.
Ничто не может быть проще, чем повседневный костюм мексиканского индейца.
Мужские костюмы мало отличаются от тех, что носили предки этих людей, когда эта страна еще называлась Астлан. Длинная рубашка без рукавов, напоминающая халат, с отверстием для головы и с двумя отверстиями для рук. Широкие, но короткие брюки из жесткого миткаля или дубленой овечьей шкуры, плоская соломенная шляпа на голове, пара грубых сандалий - таков наряд мексиканского индейца мужского пола.
Его подруга в повседневной одежде выглядит ненамного элегантней.
Грубая нижняя юбка из домотканого материала, домашней окраски, почти обязательно темно-синяя, белая сорочка и иногда серый шарфик из самой дешевой ткани - таков обычный наряд мексиканской индианки. Если у нее что-нибудь надето на голове, то точно такая же шляпа, как у мужчин. Но, как правило, женщины ходят простоволосыми, их длинные черные волосы разделены на две пряди, они свисают на спину, и в них никогда не вплетают яркие ленты.
Но бывают и исключения. Среди мексиканских индейцев тоже есть свои сословия и классы, как и среди так называемой "высшей расы" - есть свое дворянство, свои знатные люди, их привилегии признаются и принимаются их народом, как признавались бы англичанами, если бы они были занесены в книгу пэров.
Именно среди этого класса встречаются хорошенькие индейские девушки, о которых часто пишут путешественники. И костюмы у них, хотя тоже простые, отличаются красотой и изяществом. Они отчасти заимствовали наряды своих белых сестер, в основном пестрые нижние юбки и цветастые расшитые кофточки. Но вдобавок носят свободные плащи - huipile, грациозно окутывающие тело, и белый шарф, надетый на голову, со свисающими назад концами.
Та, которую я искал, должна быть одета во что-то подобное.
Большинство собравшихся женщин надеялись извлечь из праздника выгоду. Сидя под навесом, они резкими голосами расхваливали свои товары.
Но были на празднике и другие женщины, в своих лучших нарядах, именно к их рядам неизменно устремлялся мой взгляд.
Но все напрасно. Той, которую я искал, среди них не было!
Я не успел закончить рассматривать собравшихся, как начались праздничные забавы. Они были обычного типа: дразнили быка, устраивали гонки и бои петухов и, конечно, соревновались в верховой езде. Некоторые всадники проявляли чудеса мастерства. Например, на полном скаку, наклоняясь с лошади, подбирали серебряный доллар; монета доставалась в качестве приза.
На все эти соревнования я смотрел не очень внимательно, продолжая искать Королеву озер. Я бродил по полю, мечтая увидеть ее среди индейских девушек. Мне незачем было вглядываться им в лица. В этом не было необходимости. Будь среди них та, кого я ищу, она так же бросалась бы в глаза, как луна среди звезд.
Глава XX
ПОЗДНЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ
Спутники оставили меня, я был предоставлен самому себе. Морено притягивала его кузина Марианита. Что касается Криттендена, то его я почти не видел. Казалось, меня ждет скучный канун Рождества, а ведь я так его ожидал и надеялся совсем на другое! Не чувствовал я и никакой радости от предстоящего грандиозного ужина. Знал, что даже если "La Bella" появится, в этом ужине она не будет принимать участия: он предназначался исключительно для друзей семьи, а это круг, который гораздо выше ее класса.
Я продолжал свою одинокую прогулку, стараясь проявить интерес к играм, когда услышал приятный музыкальный голос, произносящий:
- Вы кажетесь странно задумчивым, сеньор, капитан. Боюсь, наши деревенские забавы вам не по вкусу.
Кто-то проявляет ко мне сочувствие. Повернувшись, я увидел, что это донья Игнасия!
Я вздрогнул, словно пойманный на месте преступления. Что-то в ее голосе и тоне подсказало мне, что она знает причину моей рассеянности. Она была одна, явно отделавшись от Криттендена, который захватил все ее внимание после того, как кончился завтрак. Я заметил, что она слегка возбуждена, лицо у нее раскраснелось, и это делало ее внешность еще более пикантной и впечатляющей. Прекрасная женщина, настоящая андалузская красавица. Такую любой художник хотел бы иметь в качестве модели. Не будь мое сердце занято другой, я бы, вероятно, радовался этой встрече, и, наверно, льстил бы себе мыслью, что эта встреча не случайна. Но я лишь неловко посмотрел на девушку и мысленно пожелал, чтобы она оставалась в обществе влюбленного драгуна, с которым рассталась, чтобы разделить мое одиночество.
Все эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, пока я, запинаясь, говорил:
- Напротив, сеньорита, они мне очень нравятся. Они чрезвычайно интересны. Но, конечно, что-то подобное я уже видел...
- Конечно, и предпочитаете увидеть кое-что другое, - ответила она, попав точно в цель. - Точнее, кого-то другого, кого, в отличие от игр, очень желаете увидеть снова. Права ли я в своей догадке?
Если я и раньше испытывал смущение, то теперь совсем растерялся - едва не лишился дара речи. Женщина, мне почти не знакомая, казалось, точно знает, зачем я брожу по полю!
Она это действительно знала, в чем меня убедили ее следующие слова.
- Можете не отвечать, - продолжала она, не дожидаясь ответа. - Я знаю вашу тайну, сеньор. Могу сказать, что вас не ждет разочарование. Рано или поздно она здесь появится. Эта lepera (невоспитанный человек, пройдоха) не упускает случая покрасоваться, если ей кажется, что найдется, кому ею восхищаться, особенно если предстоят танцы.
Когда я услышал эти слова, мое удивление перешло в глубочайшее изумление.
Тон, наклон головы, подергивание прелестных губок с усиками - ибо сеньорита Игнасия Коварубио обладала этой мужской особенностью, свойственной испанкам юга, которую многие считают прелестной, - все это еще больше усилило мою растерянность и недоумение.
Я не сомневался в том, кого она имеет в виду. Та, кого она презрительно именовала lepera, конечно, Королева озер.
Совпадение казалось странным и вряд ли случайным. Не успел я собраться с мыслями, чтобы ответить на эту речь, не только удивившую меня, но и вызвавшую раздражение, все стихло, и мужчина, стоявший рядом со мной, воскликнул:
- Mira! La Reina de los Lagos! (Смотрите! Королева озер!)
И действительно, она в сопровождении брата появилась на огороженной территории, где проходили рождественские забавы. На ней был праздничный наряд, какой носят poblanas - сельские жители: короткая юбка с кружевами по подолу, шелковые чулки и сатиновые туфельки, а сверху - белоснежная сорочка из тончайшей ткани, без рукавов, с кружевами на плечах, затем свободное цветастое платье, очень характерное для представительниц ее народа; оно называется huipile и шьется из индийского или китайского шелка; эти ткани доставляются в мексиканский порт Акапулько по Тихому океану. Ее черные, как вороново крыло, волосы были уложены в высокую прическу в виде короны и в них со вкусом были вплетены цветы, напоминающие флёрдоранж. Поверх цветов был наброшен белый шарф, концы которого, украшенные серебряными булавками, падали ей на спину. Все это, вместе с крупными золотыми серьгами и ниткой кораллов на шее, свисающей на полную грудь, делало ее похожей на итальянскую contadina (крестьянку);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Удар попал в цель. Именно младшую из сестер Салливан пытался удержать, когда я вошел в ложу. Насколько я помнил, на вторую сестру, которая гораздо выше ростом, лейтенант не обращал внимания.
В ответ кузен получил по щеке кусочком печенья, которое перелетело через стол, со словами:
- Это вам за дерзость, сеньор!
Все рассмеялись. Молодая леди, глаза которой гневно вспыхнули, тут же взяла себя в руки и присоединилась к общему смеху.
- Вы ведь знаете, - вызывающе сказала она, - что этот человек был embriaguado (пьян)?
- Это означает, вероятно, что, не будь он пьян, не стал бы вас целовать.
На это капитан Морено - именно он произнес эти слова - получил апельсином в лицо и от силы удара даже поморщился.
Хороший выстрел и заслуженный! - как со смехом согласились все, кроме доньи Игнасии.
Донья Игнасия только слегка улыбалась молча, и мне пришло в голову, что она испытывает к своему кузену нечто большее, чем просто симпатию. Как я впоследствии узнал, это предположение было очень далеко от истины.
Происходящее за столом могло показаться несколько странным. Но не забудьте, что был канун Рождества, когда в Мексике позволено все - даже в лучшем обществе, каким, несомненно, было это. Однако брошенный апельсин, хотя и вызвал бурю смеха, привел к концу эту веселую перепалку. На этот раз сам дон Хоакин, уже более серьезно, спросил, что сделали с провинившимся офицером.
- Пока ничего, - ответил я. - Его будет судить трибунал. Скорее всего, он будет признан виновным и уволен со службы.
Хотя это никак не связано с моей историей, читатель простит меня, если я расскажу о дальнейшей судьбе этого несчастного. Потому что именно такова была его судьба - он был наказан гораздо суровее, чем заслуживал.
Все произошло, как я и предсказывал. Его уволили, должность, которую он занял благодаря своей храбрости и исполнял совсем недолго, у него отняли, нашивки с его мундира сорвали, а самого выгнали. Он был свободен, мог идти куда угодно, но на его имени лежало несмываемое пятно. Он был обесчещен, даже товарищи по оружию его сторонились. Кто стал бы винить его за то, что он бежал от них и перешел на сторону врага? Что он и сделал, отправившись в Сан-Керетаро, в город, где сохранилось мексиканское правительство и остатки армии. Он предложил свои услуги, и они были приняты. А сам он повышен в звании и занял гораздо более высокое положение, чем имел в той армии, которую покинул не по своей воле. Короче, он прямо на месте был произведен в полковники и получил под свое начало большой отряд.
Но опять ему не повезло, и удача его оказалась недолгой. Потому что очень скоро был подписан договор, известный как Гвадалупский, по названию города, в котором встретились делегации. Воюющие заключили мир, и наша армия покинула Мексику.
Не успело это произойти, как случился один из своеобразных феноменов мексиканской жизни, который сами мексиканцы называют grito, иными словами мексиканская революция17. Эту революцию возглавил знаменитый партизанский вожак, испанец, священник по имени падре Хараута. Салливан присоединился к нему. Они выступили против законного правительства страны, которое тогда еще чувствовало себя очень неустойчиво. Но оказалось достаточно сильным, чтобы выдержать нападение священника-партизана. Он был захвачен в плен и без суда и следствия, прямо на месте расстрелян. Вместе с ним расстреляли и несчастного лейтенанта, недолгое время пробывшего полковником.
Вернемся теперь к веселому и счастливому кружку, потому что мы в своем рассказе забежали вперед.
- Буду рад слышать, что этот джентльмен получил по заслугам, - заявил капитан Морено. - Его должны сурово наказать. Если он легко отделается, у меня самого найдется, что ему сказать.
При этой угрозе та, которую едва не поцеловали в театре и которая только что бросила апельсин, посмотрела на Морено так умоляюще, словно воскликнула:
- О, дорогой Рафаэль, не нужно! Вы не должны его вызывать! Даже не думайте об этом!
Во всяком случае, так я истолковал выражение ее лица, которое удивило и озадачило меня. Если бы такое выражение появилось на лице ее сестры, я бы его лучше понял. Но донья Игнасия оставалась спокойной и невозмутимой. А глаза ее сестры гордо сверкнули, когда она услышала, что Морено готов рискнуть жизнью, защищая ее честь.
Очень скоро я понял, что кусок печенья и апельсин, брошенные через стол, не что иное, как стрелы Купидона, которые посылает этот бог любви в сердца влюбленных. То, что я принял за враждебность, оказалось "ложным гневом" влюбленных. Но этот гнев капитана Рафаэля Морено и Марианиты Коварубио не смог меня обмануть. Я знал, что вскоре их отношения станут гораздо более близкими, чем у двоюродных брата и сестры. Мне помогло догадаться замечание, которое раньше сделал Морено: "Больше восхищаются Марианитой". Это он больше восхищался Марианитой. Я же не мог про себя не подумать: "Где его глаза?"
Но сделанное мною открытие принесло и другую, гораздо более приятную мысль. Мужчина не может быть одновременно влюблен в двух женщин. Тщеславие или злые намерения могут заставить его изобразить такое состояние. Но я знал, что Рафаэль Морено не тщеславен и не зол, и это убедило меня, что я допустил в его отношении и другую ошибку, решив, что ему приглянулась индейская девушка. Нужно ли добавлять, как меня обрадовало такое умозаключение?
Прежде чем мы покинули стол, я увидел зарождение другой "страсти", во всяком случае увидел, как на глазах у всех влюбляется мужчина. Криттендена явно поразила вторая сестра. Он постоянно, хотя и украдкой посматривал на нее. Он так увлекся, что совсем потерял аппетит. Едва прикоснулся к многочисленным вкусным блюдам. А ведь я знал, что мой собрат офицер все, что угодно, только не аскет.
Мне было интересно узнать, ответит ли девушка ему взаимностью. Вероятно, ответит, если сердце доньи Игнасии еще не занято. Я знал, что темноглазые сеньориты питают слабость к "Los Gueros", как называются светлокожие и светловолосые мужчины. И драгуну, с его красивым лицом и огненно-рыжими волосами, нетрудно вызвать ответное чувство даже у признанной красавицы.
Девушка была явно довольна восхищенными взглядами Криттендена, которые не могла не заметить.
- А теперь, amigo mio, - сказал дон Рафаэль, отводя меня в сторону, когда девушки вышли из-за стола, - я напоминаю вам о вашем обещании. Что вы думаете о моих кузинах? Разве они не muy lindas (красивы)?
- Lindissimas (прекрасны)! Обе очень хороши!
- И какую вы считаете более красивой?
- Я знаю, какую считаете вы.
- Игнасию?
- Нет, будущую сеньору Морено.
- О, вздор! - со смехом ответил он, но выглядел при этом чуть глуповато. - Идемте, - добавил он, не желая, чтобы я продолжал говорить. Выйдем из дома и посмотрим на забавы. Они уже должны начаться.
Глава XIX
МЕКСИКАНСКИЙ ПРАЗДНИК
Ни в одной стране мира не бывает столько праздничных дней, как в Мексике. Каждую неделю устраивается праздник - религиозный или просто народный, и все они очень веселые. И ни в одной стране не увидишь такого разнообразия костюмов, как на этих праздниках.
Когда я в сопровождении капитана Морено вышел из дома, глазам моим предстало незабываемое зрелище. Да, на это стоило посмотреть! За час, что мы провели за столом, у навеса собралось множество празднично настроенного народа. Люди стояли группами или прогуливались взад и вперед. Это были ranchero в своих пестрых костюмах, в сомбреро, обильно украшенных золотыми и серебряными лентами, в сапогах со шпорами (колесики этих шпор достигали дюйма в диаметре!). Были здесь и arriero - погонщики, но не в повседневных куртках и передниках из грубой кожи, в которых они погоняют упрямых мулов, а в нарядной одежде, по пестроте не уступающей костюмам ranchero, но совсем другого покроя.
Были здесь и метисы из поселков и деревень в широких бархатных брюках, с пуговицами по бокам от бедра до лодыжек; без жакетов или курток, но в тонких рубашках, богато вышитых на груди; обязательное серапе свисало у всех с плеча.
Часть общества составляли представители низших сословий города, тоже красочно одетые, - так называемые leperos и pelados; их можно было узнать по дешевому шарфу поверх грубых хлопчатобумажных рубах.
Последними из gente de razon - так называют белых мексиканцев любого происхождения - появились hasiendados - местные землевладельцы. Они, хоть и принадлежали к высшему сословию, меньше всего бросались в глаза своими костюмами. Большинство джентльменов были в повседневных пиджаках из дорогой ткани, в рубашках и брюках последних парижских фасонов, в патентованных кожаных сапогах и с неизменным шелковым галстуком.
Женская часть общества была представлена меньшим разнообразием нарядов, хотя можно было отметить несколько различных стилей. И здесь, как и среди мужчин, muchachas из средних и даже низших классов имели преимущество перед леди из элиты: короткие, яркие нижние юбки, кофточки, богато расшитые, но без рукавов, голые ножки в маленьких сатиновых туфельках давали им возможность продемонстрировать свои прелести. А дамы из высшего света, усвоившие европейскую моду, не могли этого сделать. Но даже среди них никто не носил замысловатые шляпки с цветами. Большинство было в наброшенных на голову, а не на плечи шелковых шалях. А некоторые были в самых привлекательных костюмах - в мантильях, с черепаховым гребнем в высокой прическе и в черной кружевной вуали.
Все это было мне знакомо, хотя не поэтому я смотрел на собравшихся без особого любопытства. Мое внимание больше привлекали присутствующие здесь индейцы. Они обычно держатся в стороне от завоевателей, но здесь их было больше сотни.
Ничто не может быть проще, чем повседневный костюм мексиканского индейца.
Мужские костюмы мало отличаются от тех, что носили предки этих людей, когда эта страна еще называлась Астлан. Длинная рубашка без рукавов, напоминающая халат, с отверстием для головы и с двумя отверстиями для рук. Широкие, но короткие брюки из жесткого миткаля или дубленой овечьей шкуры, плоская соломенная шляпа на голове, пара грубых сандалий - таков наряд мексиканского индейца мужского пола.
Его подруга в повседневной одежде выглядит ненамного элегантней.
Грубая нижняя юбка из домотканого материала, домашней окраски, почти обязательно темно-синяя, белая сорочка и иногда серый шарфик из самой дешевой ткани - таков обычный наряд мексиканской индианки. Если у нее что-нибудь надето на голове, то точно такая же шляпа, как у мужчин. Но, как правило, женщины ходят простоволосыми, их длинные черные волосы разделены на две пряди, они свисают на спину, и в них никогда не вплетают яркие ленты.
Но бывают и исключения. Среди мексиканских индейцев тоже есть свои сословия и классы, как и среди так называемой "высшей расы" - есть свое дворянство, свои знатные люди, их привилегии признаются и принимаются их народом, как признавались бы англичанами, если бы они были занесены в книгу пэров.
Именно среди этого класса встречаются хорошенькие индейские девушки, о которых часто пишут путешественники. И костюмы у них, хотя тоже простые, отличаются красотой и изяществом. Они отчасти заимствовали наряды своих белых сестер, в основном пестрые нижние юбки и цветастые расшитые кофточки. Но вдобавок носят свободные плащи - huipile, грациозно окутывающие тело, и белый шарф, надетый на голову, со свисающими назад концами.
Та, которую я искал, должна быть одета во что-то подобное.
Большинство собравшихся женщин надеялись извлечь из праздника выгоду. Сидя под навесом, они резкими голосами расхваливали свои товары.
Но были на празднике и другие женщины, в своих лучших нарядах, именно к их рядам неизменно устремлялся мой взгляд.
Но все напрасно. Той, которую я искал, среди них не было!
Я не успел закончить рассматривать собравшихся, как начались праздничные забавы. Они были обычного типа: дразнили быка, устраивали гонки и бои петухов и, конечно, соревновались в верховой езде. Некоторые всадники проявляли чудеса мастерства. Например, на полном скаку, наклоняясь с лошади, подбирали серебряный доллар; монета доставалась в качестве приза.
На все эти соревнования я смотрел не очень внимательно, продолжая искать Королеву озер. Я бродил по полю, мечтая увидеть ее среди индейских девушек. Мне незачем было вглядываться им в лица. В этом не было необходимости. Будь среди них та, кого я ищу, она так же бросалась бы в глаза, как луна среди звезд.
Глава XX
ПОЗДНЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ
Спутники оставили меня, я был предоставлен самому себе. Морено притягивала его кузина Марианита. Что касается Криттендена, то его я почти не видел. Казалось, меня ждет скучный канун Рождества, а ведь я так его ожидал и надеялся совсем на другое! Не чувствовал я и никакой радости от предстоящего грандиозного ужина. Знал, что даже если "La Bella" появится, в этом ужине она не будет принимать участия: он предназначался исключительно для друзей семьи, а это круг, который гораздо выше ее класса.
Я продолжал свою одинокую прогулку, стараясь проявить интерес к играм, когда услышал приятный музыкальный голос, произносящий:
- Вы кажетесь странно задумчивым, сеньор, капитан. Боюсь, наши деревенские забавы вам не по вкусу.
Кто-то проявляет ко мне сочувствие. Повернувшись, я увидел, что это донья Игнасия!
Я вздрогнул, словно пойманный на месте преступления. Что-то в ее голосе и тоне подсказало мне, что она знает причину моей рассеянности. Она была одна, явно отделавшись от Криттендена, который захватил все ее внимание после того, как кончился завтрак. Я заметил, что она слегка возбуждена, лицо у нее раскраснелось, и это делало ее внешность еще более пикантной и впечатляющей. Прекрасная женщина, настоящая андалузская красавица. Такую любой художник хотел бы иметь в качестве модели. Не будь мое сердце занято другой, я бы, вероятно, радовался этой встрече, и, наверно, льстил бы себе мыслью, что эта встреча не случайна. Но я лишь неловко посмотрел на девушку и мысленно пожелал, чтобы она оставалась в обществе влюбленного драгуна, с которым рассталась, чтобы разделить мое одиночество.
Все эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, пока я, запинаясь, говорил:
- Напротив, сеньорита, они мне очень нравятся. Они чрезвычайно интересны. Но, конечно, что-то подобное я уже видел...
- Конечно, и предпочитаете увидеть кое-что другое, - ответила она, попав точно в цель. - Точнее, кого-то другого, кого, в отличие от игр, очень желаете увидеть снова. Права ли я в своей догадке?
Если я и раньше испытывал смущение, то теперь совсем растерялся - едва не лишился дара речи. Женщина, мне почти не знакомая, казалось, точно знает, зачем я брожу по полю!
Она это действительно знала, в чем меня убедили ее следующие слова.
- Можете не отвечать, - продолжала она, не дожидаясь ответа. - Я знаю вашу тайну, сеньор. Могу сказать, что вас не ждет разочарование. Рано или поздно она здесь появится. Эта lepera (невоспитанный человек, пройдоха) не упускает случая покрасоваться, если ей кажется, что найдется, кому ею восхищаться, особенно если предстоят танцы.
Когда я услышал эти слова, мое удивление перешло в глубочайшее изумление.
Тон, наклон головы, подергивание прелестных губок с усиками - ибо сеньорита Игнасия Коварубио обладала этой мужской особенностью, свойственной испанкам юга, которую многие считают прелестной, - все это еще больше усилило мою растерянность и недоумение.
Я не сомневался в том, кого она имеет в виду. Та, кого она презрительно именовала lepera, конечно, Королева озер.
Совпадение казалось странным и вряд ли случайным. Не успел я собраться с мыслями, чтобы ответить на эту речь, не только удивившую меня, но и вызвавшую раздражение, все стихло, и мужчина, стоявший рядом со мной, воскликнул:
- Mira! La Reina de los Lagos! (Смотрите! Королева озер!)
И действительно, она в сопровождении брата появилась на огороженной территории, где проходили рождественские забавы. На ней был праздничный наряд, какой носят poblanas - сельские жители: короткая юбка с кружевами по подолу, шелковые чулки и сатиновые туфельки, а сверху - белоснежная сорочка из тончайшей ткани, без рукавов, с кружевами на плечах, затем свободное цветастое платье, очень характерное для представительниц ее народа; оно называется huipile и шьется из индийского или китайского шелка; эти ткани доставляются в мексиканский порт Акапулько по Тихому океану. Ее черные, как вороново крыло, волосы были уложены в высокую прическу в виде короны и в них со вкусом были вплетены цветы, напоминающие флёрдоранж. Поверх цветов был наброшен белый шарф, концы которого, украшенные серебряными булавками, падали ей на спину. Все это, вместе с крупными золотыми серьгами и ниткой кораллов на шее, свисающей на полную грудь, делало ее похожей на итальянскую contadina (крестьянку);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13