Из курсового иллюминатора
светили яркие звезды.

7

- Современной науке по плечу любые загадки, - произнес Пинчук. Как и
вчера, они все четверо сидели за столом в гостиной "Астрокупола", на
прежних местах. Как и вчера, перед ними стояли бутылочки с кофе, центр
стола украшало блюдо с арбузообразным томатом, как и вчера, напротив
Гудкова сидела Наташа Штуб. Она улыбалась и что-то напевала. Штуб-старший
сосредоточенно и мрачно молчал.
Но ситуация, разумеется, изменилась коренным образом. И даже Пинчук
уже не разыгрывал из себя детектива, хотя и не перестал важничать.
- Любые загадки, - повторил Пинчук. - Жаль, конечно, что находятся
люди, - он выразительно посмотрел на Гудкова, - которым ничего не стоит,
руководствуясь лишь спортивным азартом и собственным нездоровым
любопытством, сорвать тщательно запланированный эксперимент. Но ничего,
подождем еще четыре дня. Только на этот раз кое-кого неплохо бы запрятать в
изолятор. Подождем, пока явление повторится.
Да, это, в частности, изменилось тоже: вчера Гудков сидел как бы в
тени, сегодня он был в центре внимания. Никто уже не смотрел на него как на
извозчика.
- Во-первых, я не уверен, что оно повторится, - сказал Гудков. -
Во-вторых...
- Погодите, - сказал психолог. - Что значит "не повторится"? Вы
полагаете, что явление, регулярно происходившее на протяжении целого
месяца, теперь вдруг ни с того ни с сего прекратится? В силу каких же,
позвольте полюбопытствовать, причин? Уж не из-за вашего ли рокового
вмешательства?
- Зачем вы так, Николай Владимирович? - сказала Наташа. Штуб метнул в
нее мрачный взгляд, но она продолжала: - Почему вы на него нападаете? Ведь
Саша старался для всех. И сделал все как надо. У него же на катере приборы
гораздо лучше...
- Лучше, чем в прекрасно оборудованном астрономическом отсеке большой
астероидной станции? - громогласно усомнился Пинчук. - На каком-то
микроскопическом суденышке?.. А вы, голубчик, сами-то как считаете?
- Что тут считать, - пожал плечами Гудков. - Конвойный катер - это
специализированная машина для обнаружения, перехвата и уничтожения малых
небесных тел, угрожающих межпланетным караванам малой тяги... Которые
курсируют от Земли до Юпитера и обратно, - не смог удержаться он. -
Естественно, каждый такой катер оснащен самыми новейшими приборами
наблюдения и регистрации. Оснащен вполне хорошо.
- Лучше, чем обсерватория? - произнес психолог.
- Стандартная обсерватория? Разумеется, лучше. И лучше, чем самая
лучшая. Ведь это боевое судно, от нет зависят жизни людей.
- И вы полагаете, голубчик, что вам удалось получить какую-нибудь
принципиально новую информацию о наблюдавшемся нами феномене?
- Конечно, - сказал Гудков. Он сделал непроницаемое лицо. - Только
давайте с вами договоримся. Я с удовольствием вам помогу, но не надо меня
ловить. Мы с вами договорились?
Пинчук не нашел, что ответить. Наташа радостно улыбнулась. В глазах
Штуба, как и вчера, появились и тут же пропали веселые искорки. Гудков
достал из кармана кассету.
- Вот результаты моего легкомысленного поступка, - сказал он. - Здесь
записаны данные о размерах, абсолютных и относительных перемещениях,
скоростях и оптических характеристиках множественного светящегося объекта,
наблюдавшегося сегодня утром в районе астероида Цирцея. Здесь с привязкой
ко времени зарегистрированы мельчайшие подробности его пространственных
эволюций, пульсаций, цветовых оттенков и радиоотражающей способности. Все
это есть здесь. И здесь есть все относительно шара, появившегося в кабине
катера.
Пинчук недоверчиво смотрел на плоскую металлическую кассету.
- Значит, вы считаете, абсолютно все?
Гудков посмотрел через стол на Наташу. Девушка опять улыбнулась, но ее
лицо тут же стало серьезным.
- Нет, - твердо сказал он. - Здесь есть все, кроме самого главного.
Здесь отсутствуют наши субъективные ощущения. Отсутствует психологическая
среда субъекта, по современной терминологии, - не смог удержаться он. -
Здесь нет нашей стопроцентной уверенности в том, что это было живое
существо, причем все время одно и то же. И здесь нет того леденящего
чувства, когда кажется, будто оно заглядывает вам в душу.
- Да, - неожиданно сказал Штуб. - Если говорить откровенно... Впрочем,
вы уже понимаете.
- Так, - произнес психолог. - Но что они дают, все эти субъективные
ощущения? Их ведь, как говорится, к делу не подошьешь. Что прикажете с ними
делать?
- Вы профессионал, вам виднее, - сказал Гудков. - От себя могу
добавить одно. Вы видели когда-нибудь озеро в безветренную погоду?
- Разумеется, - недоуменно проговорил Пинчук. - Но...
- А рыбу, резвящуюся на его зеркальной поверхности? А лучше - змею,
плывущую рядом с берегом?
- Да... То есть нет, - совсем растерялся психолог. - То есть,
разумеется, да. Рыбы видел сколько угодно. А вот змей, по-моему, как-то не
довелось. Но зачем...
- А еще лучше - картинку с изображением Великого морского змея?
- Конечно, видел, - оживился Пинчук. - Знаете, сейчас общепризнано,
что Великий морской змей суть такой же объективно-субъективный феномен, как
и шаровая молния. В обоих случаях для успешного наблюдения необходимо
присутствие воспринимающего субъекта. Так и в квантовой механике, творят,
прибор иногда влияет на результат измерения... Вы, наверное, знакомы и с
квантовой механикой?
- Изучал, - кивнул Гудков. - Так вот, морской змей, как и многие
водные животные, имеет, грубо говоря, форму тела вращения. В первом
приближении, форму трехмерного цилиндра. Но вы помните, как обычно рисуют
плывущего морского змея?
- Да, конечно, - заторопился психолог. - Обычно рисуют так, - он
показал рукой. - В виде этакой извилистой линии...
- Правильно, - сказал Гудков. - Плывущий морской змей имеет форму
вертикальной синусоиды. Над водой при этом выступает несколько горбов,
остающихся неподвижными относительно друг друга. На деле змей очень быстро
извивается, и поэтому быстро плывет, а его тело пересекает поверхность воды
в нескольких местах. Какую форму, по-вашему, имеют эти пересечения?
- Пересечения тела змея с поверхностью? - переспросил психолог. - Ну,
они... По-моему, они круглые.
- Правильно. В первом приближении это окружности или эллипсы,
поскольку, как мы уже знаем, тело змея в первом приближении - цилиндр. Но
поскольку это цилиндр неправильный, постепенно сужающийся, то и радиусы
этих окружностей неодинаковы...
- Понятно, - отозвался психолог. - Вы обяясняете очень доходчиво.
Никогда в жизни бы не поверил, что смогу разобраться в такой казуистике! Но
зачем вы, голубчик, так подробно нам об этом рассказываете?
- Этот простой пример позволит нам с ходу решить проблему, над которой
вы и ваши коллеги ломали голову не один десяток лет, - твердо сказал
Гудков.
Он посмотрел на Наташу. Она слушала очень внимательно, было видно, что
она все понимает, и это означало - он выбрал правильный путь изложения
своих мыслей.
- При чем здесь мои коллеги? Никто из них, по-моему, даже не слыхал о
Цирцее.
- Я имею в виду проблему НЛО, - объяснил Гудков. - Представьте себе,
что в плоскости, которой является поверхность воды, живут двухмерные
существа.
- Двухмерные? - переспросил Пинчук. - Какие такие двухмерные? Что вы
хотите этим сказать?
- Двухмерные - значит, плоские. Плоские, как бесконечно тонкий лист
папиросной бумаги. Существа, живущие только в двух измерениях. У них
двухмерные тела, и органы чувств тоже двухмерные. Они не воспринимают
ничего, находящегося за пределами плоскости, в которой живут. Ничего вне
пределов бесконечно тонкой пленки воды. Как они воспримут Великого морского
змея?
- Ну, не знаю, - признался Пинчук. - Мне, право, трудно сообразить. А
вы, голубчик, сами-то как считаете?
- Я? - сказал Гудков. Он говорил все более убежденно, потому что
мысль, которая возникла у него во время погони за вереницей бледных огней,
до сих пор была всего-навсего мыслью. Теперь она осуществлялась,
превращалась в высказанные слова. - Естественно, они воспримут его только
как эти окружности, как вереницу окружностей, которые получаются в местах
пересечения тела нашего змея с их плоским двухмерным миром.
Он снова посмотрел на Наташу. И опять взгляд ее внимательных синих
глаз придал ему вдохновения.
- Ну, допустим, что так, - согласился Пинчук. - Только зачем вы
все-таки это рассказываете? Ведь ваши слова не имеют отношения не только к
теме нашего разговора, но и вообще к миру, в котором мы с вами живем. Это
просто игра ума, фантазия, но не более. Какие-то двухмерные вещества, то
есть существа...
- Вы так думаете? - спросил Гудков. - А теперь представьте себе, что
наш мир является частью более сложного, четырехмерного мира, точно так же,
как произвольная плоскость - это лишь ничтожная часть нашего трехмерного
пространства. Представьте себе, что в этом высшем четырехмерном мире наша
вселенная суть то же самое, чем представляется нам плоская поверхность
озера или моря. Представьте себе, что этот мир, невидимый и неосязаемый
нашими органами чувств, населяют существа, тоже лежащие в другом измерении,
четырехмерные. Они - если это аналоги наших птиц - носятся где-то над нашим
миром, любуются своими отражениями в нем, но остаются для нас
непознаваемыми. А аналоги наших рыб плавают под нашим пространством и дышат
своими четырехмерными жабрами, не подозревая о нашем существовании. Но есть
и другие. Они, как Великий морской змей, живут где-то в пучине, в бездне
глубоко под нашим миром, но иногда всплывают к нему - к поверхности своего
моря - подышать, глотнуть свежего воздуха...
- Четырехмерного воздуха? - язвительно поинтересовался психолог.
- Конечно, - кивнул Гудков. - И еще представьте себе, что они, как и
наши змеи, тоже имеют форму тела вращения - только четырехмерного.
Например, форму четырехмерного цилиндра. И когда такое существо, всплывая,
пересекает наше пространство, его сечение нашим пространством дает сферу. А
если такое существо пересекается с нашим миром несколько раз - например,
когда изгибается, чтобы быстро плыть, - то цепочку сфер. Это совершенно
аналогично веренице окружностей, которой является в плоскости воды тело
Великого морского змея...
- Так, - сказал Пинчук. - И значит, вы полагаете...
- Да, - продолжал Гудков. - Представьте себе, что одно из таких
существ наделено любопытством. Ему, этому существу, интересно. Трехмерные
предметы - такие, как наш астероид - для него то же, что для нас радужные
пятна нефти на поверхности воды. И вот однажды оно случайно всплывает
подышать рядом с таким пятном. Ему любопытно, что это за пятно. Наш космос
для него - поверхность необъятного океана, граница раздела двух сред.
Одной, в которой оно плавает, другой - в которой дышит. И оно всплывает
каждые сто часов - именно настолько хватает ему его четырехмерного воздуха
- и плещется на поверхности своего океана, и разглядывает всякие
разноцветные пятна - нам кажется, что оно заглядывает к нам внутрь, ибо мы
так же раскрыты ему, как полностью видны нам плоские пятна нефти... А нам
это существо представляется то шаром, то вытянутым извивающимся эллипсоидом
вращения, то колеблющейся вереницей разнокалиберных сфер.
Гудков умолк. Несколько секунд за столом царило молчание.
- Я, конечно, не могу дать исчерпывающей оценки вашей гипотезе, -
произнес наконец психолог. - Однако фантазия у вас, надо признать,
поставлена хорошо. Поверьте слову профессионала. Рассуждаете вы вполне
убедительно. Только, по-моему, слишком большое место занимают в вашем
воображении всякие эллипсоиды вращения, четырехмерные цилиндры,
пространственные сечения и прочая казуистика. Вот когда вы, с вашими
способностями, научитесь строить свои фантазии на основе вещей попроще,
тогда мне придется с вами согласиться. И если бы вы придумали что-нибудь в
этом роде...
- С удовольствием, - сказал Гудков. - Как вам нравится такая гипотеза,
действительно попроще. Вообще все астероиды - всего-навсего разные сечения
одною и того же четырехмерного объекта, какой-нибудь четырехмерной
водоросли. И, например, все планеты. И все звезды, само собой. И,
естественно, все животные.
- А люди? - тихо спросила Наташа.
- И люди тоже. А что, отличная мысль. Все мы - просто трехмерные
сечения одного и того же четырехмерного человека, какой смысл нам спорить и
ссориться? Но можно и подругу. Скажем, не все, но какой-то мужчина и
какая-то женщина - это два сечения одной четырехмерной личности. И когда
такой мужчина встречается с такой женщиной...
Гудков замолчал. Наташа покраснела. Пинчук размышлял, какую
профессиональную оценку дать последней гипотезе.
- Ну ты и змей, если говорить откровенно, - вдруг нарушил молчание
Штуб, пристально и мрачно посмотрев на Гудкова.

1 2 3 4