- Отменные пищевые качества не должны вводить в заблуждение. Быть
вкусным - в общем-то, извращение.
Наташа опять смутилась. Конечно, с профессионалами нс поспоришь.
Гудкову стало ее жалко: издеваются все над ребенком, нет бы сказать
комплимент. Но промолчал. Не хватает еще ввязываться в
гастрономически-астрономический диспут...
- Я-то, если говорить откровенно, рассчитывал на бригаду физиков и
биологов, - проговорил наконец Штуб. - Да. На большую, представительную
комиссию. А вы...
- А прилетел я, - немедля отозвался Пинчук. - Прилетел раньше всех.
Там, - он показал вверх, - понимают, кого посылать. Физика - это разве
наука? Не так ли, Наташенька? И, ради Бога, не огорчайтесь, Михаил
Кристофорович. Мы же далеки от утверждения, что... Словом, никто вас ни в
чем не подозревает. Современная психология - отнюдь не та убогая
псевдонаука, какой она была еще в прошлом веке. Сегодня мы изучаем и такие
феномены, как снежный человек, Несси, Великий морской змей, неопознанные
летающие обяекты. Особенно любопытно, когда они...
- Но я... - попытался возразить Штуб.
- Когда они наблюдаются в необычной для людей обстановке, - неумолимо
продолжал Пинчук. - Например, за пределами необиологического поля. И,
Михаил Кристофорович, нас интересует отнюдь не влияние на человека новых
факторов, таких как невесомость или длительное пребывание в ограниченном
помещении. Нет, дорогой Михаил Кристофорович! Гораздо интереснее, как
влияет на него отсутствие привычных факторов - например, гравитации и
свободы перемещения на значительных площадях... Современная психология
значительно продвинулась в понимании проблем, связанных с освоением
космоса.
- Но я все-таки не понимаю, - снова попытался возразить Штуб. - Ваша
наука куда-то продвинулась, но при чем здесь я? Я, вы понимаете, был не
один. Да. Вот моя дочь Наташа, она тоже все видела. И она, Наташа,
подтвердит каждое мое слово.
Однако отобрать у Пинчука лидерство в разговоре было не так просто.
Увидев, что девушка собирается что-то сказать, он предостерегающе поднял
ладонь:
- Вы абсолютно правы, Михаил Кристофорович. Никто, повторяю, ни в чем
вас не подозревает. Есть основания полагать, что наблюдавшийся на Цирцее
феномен относится к категории объективно-субъективных явлений, какие
отмечались во все времена. Был, например, случай, когда так называемую
шаровую молнию в разгар сильной грозы наблюдали одновременно во всех
комнатах большого особняка...
Пинчук, что называется, сел на любимого коня, того понесло и с каждой
секундой уносило все дальше. Казалось, он читает лекцию перед аудиторией
энтузиастов. Хозяин и девушка слушали внимательно, хотя вряд ли что
понимали. Но с профессионалами не поспоришь. Великая вещь -
профессионализм. Про Гудкова все забыли, это его радовало. Даже сон куда-то
пропал. Возможно, от кофе - он опорожнил уже вторую бутылочку. Пусть так.
"Мой пилот". Извозчик. Жрет помидоры. (Он действительно с наслаждением
уплетал здоровенные куски). Чавкает, утирается рукавом. Сморкается в
ладонь. Биндюжник, одним словом. Ему стало весело. Да, именно биндюжник. А
они - хорошее общество. Интеллигентный, эрудированный психолог. Неуверенный
в себе хозяин. Испуганная студентка Наташа. Понятно, жаль терять место,
куда можно выехать на уик-энд. Этакую небесную дачу. Благодать может
кончиться, а зависит это, они считают, только от Пинчука...
- Таким образом, источником воздействия при объективно-субъективных
явлениях служит внешняя, объективно существующая реальность, - говорил
между тем психолог. - Или, как мы ее называем, внешняя среда. В то же время
приемником такого воздействия может служить только психика человека или
другого живого существа. Как мы говорим, внутренняя среда субъекта. Именно
поэтому подобные процессы, как правило, не поддаются аппаратурной
регистрации...
- Но я, в данном случае... - попытался вставить Штуб. Пинчук махнул на
него рукой:
- Именно поэтому важны все подробности, Михаил Кристофорович.
Предыстория пищи, которую вы употребили за завтраком, может сыграть не
меньшую роль, чем, допустим, режим работы климатизатора в соседнем
помещении. Пути тонкого взаимодействия внутренней и внешней среды настолько
многообразны, что без комплексного подхода любая попытка ответить на
произвольный вопрос не может кончиться ничем, кроме провала... Если бы было
иначе, мое присутствие здесь потеряло бы всякую целесообразность...
"Как говорит! - с восхищением подумал Гудков. - Самое удивительное, в
его словах не так мало смысла, как кажется".

4

- Началось это почти ровно месяц тому назад, - рассказывал Штуб. - Не
знаю, правда, смогу ли я что-то добавить к докладной записке, которую я
составил и передач по инстанции. И, вы уже понимаете, совершенно не помню,
что кушал в тот день на завтрак. А после завтрака проверял приборы в
астрономическом отсеке. Это, если говорить откровенно, обычная ежемесячная
профилактика. Да. Купол там совершенно прозрачный. Как и сейчас, была ночь.
- Он ткнул пальцем в направлении иллюминатора. - Такая же великолепная,
звездная ночь. Да. Я поработал немного, потом оторвался от аппаратуры,
поглядел вверх...
- Зачем и почему вы это сделали? - тоном комиссара Мегрэ спросил
Пинчук, хлопнув ладонью по большому блокноту, который только что извлек из
своей объемистой папки и раскрыл на чистой странице. Закон Ньютона сработал
незамедлительно - психолог взмыл к куполу, нелепо болтая ногами. Наташа
вскрикнула. Потолок отбросил психолога вниз. Гудков перехватил его над
столом и усадил на прежнее место.
- Вы пристегнитесь, - сдерживая улыбку, посоветовал он. - Очень
здорово помогает.
Пинчук затянул ремень и подозрительным взглядом обвел присутствующих.
- Зачем и почему вы это сделали? - тоном ниже повторил он.
- Я, конечно, отвечу, - сказал, помолчав, Штуб. Веселые искорки в его
глазах угасли, лицо стало обыденно мрачным. - Но давайте сразу договоримся.
Вы ни в чем меня не подозреваете, вы сами это признали. Я, конечно, вам
верю. Но давайте с вами договоримся - не надо меня ловить. Вы хотите внести
вклад в свою науку, и я, вы уже понимаете, с удовольствием вам помогу. Но
только при этом условии. Мы с вами договорились?
- Хорошо, Михаил Кристофорович, - сказал Пинчук, раздосадованный
допущенной оплошностью. - Конечно, никто и не собирался вас... ловить. Но
почему все-таки вы это сделали?
- Ну, право, я затрудняюсь, - сказал Штуб. Он почувствовал себя
увереннее, даже лицо выглядело теперь менее мрачным. - Впрочем, если
говорить откровенно, меня что-то толкнуло. Да. Словно кто-то посмотрел мне
в затылок. Я работал с приборами, и вдруг какой-то подсознательный импульс
заставил меня посмотреть вверх...
- Подсознательный импульс, - с удовлетворением произнес Пинчук и
сделал пометку в блокноте. - Отлично. А вы говорите - к докладной нечего
добавить.
- В докладной записке, которую я составил и передал по инстанции, все
это есть, - возразил Штуб. - Конечно, я мог выразиться недостаточно точно.
- Понимаю, - мягко сказал Пинчук. - Продолжайте, пожалуйста, Михаил
Кристофорович.
- Хорошо, я продолжаю. Там, наверху, сначала ничего не было. Если
говорить откровенно, я не увидел там ничего, кроме этого великолепного
звездного неба. Да. И вдруг, совсем невысоко, прямо надо мной возникла
светящаяся точка.
- Вы уверены, что невысоко? Откуда вы это знаете?
- Я ничего не знаю, но она очень быстро раздувалась. Не с Юпитер же ей
было быть. Я понял, что она близко. Потом, все это великолепно
зафиксировали приборы.
- Приборы? - переспросил Пинчук, почему-то разочарованно. - Эти, что
ли, радары?
- Нет, радиолокаторы лишь отметили появление объекта, но дистанции не
зафиксировали. И размеров. А вот оптические дальномеры - их на маяке три -
сработали великолепно.
- И что же они показали?
- Около десяти километров. Это выяснилось сутками позже, когда я
смотрел их данные. Да, ни больше ни меньше. Как и написано в докладной
записке, которую я составил и передал по инстанции.
- И это еще где-нибудь зарегистрировано? - с непонятной надеждой в
голосе поинтересовался Пинчук.
- Конечно. Все показания записываются на магнитную ленту. И с
приборов, и с голоса, когда я что-нибудь говорю.
- Хорошо, хорошо. Записи мы посмотрим потом. А что произошло дальше.
- Дальше, вы понимаете, светящаяся точка росла. Я заметил, что это уже
не точка, а светящаяся пульсирующая сфера с малюсеньким темным ядрышком.
Вроде шаровой молнии.
- А вы до этого ее видели?
- Кого?
- Так называемую шаровую молнию.
- Но мы же с вами договорились - не надо меня ловить! - неожиданно
возмутился Штуб. Пинчук поспешно сделал успокоительный жест. - Да, если
говорить откровенно, то нет. Но довольно много читал... Интересовался. Я
очень люблю различные загадки природы.
- Много читали. - Пинчук сделал пометку в блокноте. - Ясно. И она что
же, росла только за счет приближения?
- Нет. Правда, невооруженным глазом это не определишь. Но когда я
сутками позже смотрел данные дальномеров - а они сработали великолепно, -
выяснилось, что размеры сферы действительно увеличивались. А расстояние
оставалось приблизительно постоянным. Да. Достигнув предельного диаметра -
около двенадцати метров - сфера начала деформироваться. Если говорить
откровенно, она вытянулась, превратилась в длинный цилиндр. Он все время
извивался. Будто громадная пожарная кишка или, как там ее, анаконда.
- Или такая большая пиявка, - вставила тихонько Наташа. Она до этого
сидела молча, подперев подбородок маленькими кулачками, и внимательно
слушала, как ее отец изворачивается под допросом психолога. Отец оборонялся
достойно, она уже почти совсем успокоилась и даже изредка, отвлекаясь,
украдкой поглядывала на Гудкова. Что ж, "командир конвойного катера" звучит
действительно несколько лучше, чем "мой пилот"...
- А разве вы присутствовали при этом явлении? - с подозрением спросил
Пинчук.
- Нет, но я регулярно видела это потом. Папа говорит, что в первый раз
было так же.
- Да, она права; - подтвердил Штуб. - Объект сужался к концам и
выглядел полупрозрачным светящимся червяком. Или пиявкой, только очень
длинной. Как потом оказалось, ее длина была с полкилометра.
- От! - не удержался Гудков. - А диаметр?
- Как и раньше, не превышал двенадцати метров. Это, вы уже понимаете,
выяснилось сутками позже, когда я смотрел данные дальномеров.
- И она, вы говорите, извивалась?
- Да, почти все время. Извивалась и пульсировала, ни на мгновение не
оставаясь в покое. У меня появилось впечатление, что это нечто живое...
- Стоп, - сказал Пинчук, делая очередную пометку. - Это, по-моему,
важно. Что значит - живое? Общепризнано, что всякая жизнь в открытом
космосе невозможна. Почему вы решили, что наблюдавшийся объект имел... так
сказать, биологическую природу?
- Я, конечно, отвечу, - произнес Штуб. - Но мы же с вами договорились.
Если вы действительно хотите во всем разобраться...
- Конечно, конечно, - нетерпеливо махнул рукой Пинчук. - Мне просто
интересно, Михаил Кристофорович. Почему это... эта пиявка показалась вам
живой?
- Ну, если говорить откровенно... - произнес Штуб. - Право, я
затрудняюсь. Но она вела себя как живая. Что хотела, то и делала.
- Вы видели когда-нибудь северное сияние? - внезапно спросил Пинчук.
- Если говорить откровенно, то нет. Я, вы уже понимаете, никогда не
бывал за полярным кругом.
- А морской прибой?
- Конечно, видел, - заявил Штуб. - Но мы же с вами...
- Разумеется. Но волны вам никогда не казались живыми? Не
беспокойтесь, Михаил Кристофорович, это обычный вопрос.
- Да, если говорить откровенно, то нет.
- А эта штука казалась?
- Я уже говорил, что казалась. Да. Это специально подчеркнуто в
докладной записке, которую я составил и передал по инстанции.
- Ну ладно, - Пинчук сделал очередную пометку. - Отлично, поехали
дальше. Вы сказали, что у сферы было темное непрозрачное ядрышко. Когда
сфера вытянулась, что с ним произошло?
- Оно тоже вытянулось, да. Но... Когда эта штука извивалась,
непрозрачная центральная струна тоже извивалась, змеилась. Но при этом еще
и пульсировала - в некоторых местах становилась очень тонкой, иногда вообще
распадалась на ряд отрезков разной длины... Превращалась в извилистую
пунктирную линию.
- И сколько это продолжалось?
- Это змеение? Мне, если говорить откровенно, сначала показалось, что
очень долго. Но когда я сутками позже смотрел данные дальномеров,
выяснилось, что всего минут пять. А потом все это, вы понимаете,
повторилось в обратном порядке. Вся эта кишка начала очень быстро
укорачиваться и превратилась в первоначальную сферу. А в полусотне метров
от нее появилась вторая точно такая же.
- Что значит точно такая?
- Мы же с вами договорились, - укоризненно мотнул головой смотритель.
- Она, вы уже понимаете, внешне выглядела точно такой же. И все фазы ее
развития в точности повторяли эволюцию первой сферы. Да. Она тоже была
вначале светящейся точкой, а потом разрослась в полупрозрачный шар с темным
ядром.
- И это происходило на прежнем расстоянии от вас?
- Да. Так показали данные оптических дальномеров. Потом вдруг
появилась третья такая же сфера.
- И все они лежали в одной плоскости? - спросил Пинчук, видимо, что-то
вспомнив.
- Да, - пожал плечами Штуб. - Мы же с вами договорились. Естественно,
любые три точки всегда лежат в одной плоскости. Ведь через любые три точки
всегда можно провести плоскость.
- Помните задачку про трех мух, Николай Владимирович? - спросил
Гудков. Ему опять стало весело. - Замечательная задачка. Три мухи сидят на
столе и с интервалом в секунду взлетают, все с разными заданными
скоростями. Спрашивается - через какое время все они снова будут находиться
в одной плоскости?..
Он непроизвольно рассмеялся.
- Голубчик, да забудьте вы свою казуистику! - недовольно произнес
Пинчук. - Нам нельзя отвлекаться, мы заняты важным делом. Просто, мне
кажется, Михаил Кристофорович, в своей докладной вы специально подчеркивали
это обстоятельство.
- Не совсем так, - возразил Штуб. - И пример с мухами представляется
мне вполне уместным. Другое дело, в докладной записке, которую я составил и
передал по инстанции, указано, что все вновь появлявшиеся сферы тоже лежали
в той же плоскости. И даже почти точно на той же прямой. И четвертая, и
пятая, и шестая. И, вы уже понимаете, все остальные тоже. Потом, конечно,
они принимали и более сложные конфигурации, кружились в своеобразных
пространственных хороводах. Это зафиксировано великолепно сработавшей
аппаратурой. А потом все они исчезли.
- Вот как?
- Да. Но если говорить откровенно, это происходило в обратном порядке.
Как будто весь процесс записали на объемное кино, а потом пустили пленку в
противоположную сторону. Но пока шаров было много, они вели себя как единое
существо.
- Простите?
- Ну, мы же с вами договорились, что кишка, когда она вытянулась,
казалась живой. Теперь, когда она каким-то образом превратилась в вереницу
пульсирующих шаров, мне казалось, что она все еще остается единым целым.
Той самой "пиявкой", которая была вначале.
- Почему той же самой?
- Но мы же с вами договорились, - укоризненно произнес Штуб. - Длина
вереницы, правда, была раза в полтора меньше, но диаметры сфер постепенно
уменьшались к ее концам... Да. Если творить откровенно, то и извивалась она
точно так же. Продолжалось явление, как показала аппаратура, часа полтора,
потом шары исчезли в обратном порядке. А спустя 98 часов все повторилось. И
теперь повторяется каждые 98 часов. Вот и все, если творить откровенно.
- А что можете добавить вы, Наташенька? - спросил Пинчук после
непродолжительного молчания.
- Ничего. Папа все рассказал точно. Я не присутствовала при первом
явлении, но на всех остальных была.

5

- Ну, голубчик, как вам вся эта казуистика? - поинтересовался Пинчук.
- По-моему, любопытно. А что?
- Я, признаться, разочарован, - сообщил психолог. - Мы с коллегами
ожидали более или менее типичного наблюдения НЛО, а здесь...
Он недовольно махнул рукой и заколебался вместе со своим гамаком.
- А что все-таки здесь?
- Пустое, - сказал психолог. - Когда этот Штуб начал рассказывать про
подсознательные импульсы, я было обрадовался. Подсознательные процессы
очень часто предшествуют объективно-субъективным явлениям. Но, скорее
всего, тут имеется другое, более тривиальное обяяснение.
Он замолчал. Они лежали в гамаках в комнате для гостей, практически
невесомые.
1 2 3 4