— Куда это он? — вздрогнула капитан.
— Смертоносцы редко нуждаются в еде,— объяснил Найл.— Сегодня он подкрепит свои силы, а потом сможет не отвлекаться от вашей охраны хоть целый год.
— Смертоносец? — удивился Карл знакомому слову.
— Да,— кивнул Найл,— именно так люди называют разумных пауков.
— Интересно,— мужчина перевел взгляд с паука на человека и с любопытством переспросил: — Скажите, Посланник, а звание «Смертоносец-Повелитель» в вашем титуле означает то, что вы повелеваете пауками?
— Нет,— улыбнулся Найл,— это означает, что я и есть главный паук.
— Ну вот,— обрадовался Карл, обращаясь к сопровождающим капитана женщинам,— я же говорил, что этого не может быть! «Пауки, пауки»! Это просто титул земных правителей! И все! Вот и конец всем слухам о власти насекомых!
Найл этого опровергать не стал. Учитывая малопонятную беспричинную ненависть и брезгливость к сопровождающим его смертоносцам, которая просвечивала в сознаниях почти всех «братьев со звезд» — пусть лучше считают их дрессированными домашними животными. В домашних животных по крайней мере не стреляют без причины. У прилетевших на прародину «предков» имелось при себе слишком много оружия.
Насколько Найл знал историю, всего три-четыре поколения назад эти двуногие запросто стреляли друг в друга только потому, что принадлежали к разным нациям или молились разным богам. Опять послышался натужный скрежет, открылась еще одна из секций корпуса.
Из темного проема на песок соскользнула машина, удивительно напоминающая голову кролика с преувеличенно большими глазами. «Уши» с тихим жужжанием опустились в стороны, превратившись в тонкие, как у стрекозы, крылья; «глаза» оказались лобовыми иллюминаторами и только усики на «носу» так и остались тонкими кроличьими усиками с теми же самыми функциями — прощупывать дорогу в условиях нулевой видимости и блокировать движение при опасности столкновения.
— Вот и глиссер,— указала на него капитан.— Надеюсь, командующий вашими войсками не обидится, если мы попросим его занять место в грузовом отсеке? К сожалению, кресла пассажирской капсулы мало подходят для его тела.
— Он не обидится,— уверенно заявил Найл.
Дравигу доставало прагматизма предпочесть быстрый перелет в качестве груза долгому переходу на своих лапах.
— В таком случае передайте ему, что он может занять свое место. Женщины попятились, пропуская паука. Некоторые даже поежились от неприязни. Дравиг в ответ обдал их волной презрения — что интересно, «предки» восприняли эту эмоцию, как свою,— а потом занял место в отсеке. Здесь ему даже понравилось. Просторно, сухо, чисто. Он раздвинул ноги, упершись в стены, и замер.
— Одну секундочку.— Найла небрежно отодвинул в сторону паренек лет шестнадцати, в простеньком синем матерчатом комбинезоне и захлопнул дверь багажного отделения.— А наш вход сбоку.
Пассажирская капсула оказалась плотно упакованной емкостью около метра шириной и двух в длину. На этом пространстве стояло шесть кресел в два ряда с узким двадцатисантиметровым проходом между ними. Два передних, по всей видимости, предназначались для водителей — между ними, на небольшом возвышении, торчал джойстик. Найл выбрал себе правое кресло, паренек уселся в левое. Позади, тяжело пыхтя, занимали места остальные пассажиры.
— Стив,— протянул паренек руку.
— Найл,— Посланник пожал протянутую руку еще до того, как осознал свой поступок, настолько естественным оказался жест водителя и его эмоция.
— Ну что, Найл, покатаемся?
Посланник остро ощутил нервный зуд в ладонях паренька, его тоску по стремительному полету, накопившуюся за время трехлетнего путешествия. Стив положил руку на джойстик и замер, оттягивая миг наслаждения, предвкушая его. Потом резко толкнул ладонь вперед. Глиссер с тихим шелестом заскользил вперед, скатываясь с песчаной насыпи, разгоняясь все сильнее и сильнее. Паренек легким движением направил его между ближайших дюн. Скорость нарастала. Шелест прекратился, сменившись тонким свистом. Расселина между барханов кончилась, но Стив с резким креном повернул в другую. Глиссер проскочил ее чуть не за секунду и взметнулся на огромную гору песка, замыкавшую проход.
— Понеслась! — сообщил паренек, поворачивая нос машины на запад.
Они стремительно промчались по гребню бархана, ухнулись вниз, в очередную расселину, но не ударились о грунт, а мягко просели, словно опершись на невидимую подушку, потом, скользя по «подушке», взлетели на очередной бархан.
— Сейчас, разгонимся, скачки прекратятся,— пообещал Стив.
Дюны все быстрее и быстрее улетали назад, стремительно мелькали оазисы из опунций и шипастиков, пару раз Найл успел разглядеть пауков-верблюдов и черных скорпионов, однако большей частью ничего разобрать не удавалось. Глиссер и вправду пошел ровнее, но не потому, что перестал проваливаться, а потому, что не успевал глубоко опуститься в расселины между дюнами.
— Ну как? — душа паренька жаждала восхищения, словно людей несла не машина, а он сам, на собственных руках.
— Здорово,— кивнул Найл.— Раз в пять быстрее паука.
— Мы идем двести километров! — почему-то обиделся Стив.
— Странно,— удивился правитель.— Я думал, такой скорости по бездорожью достичь невозможно.
— А мы в воздухе! — парировал паренек.— Просто на высотах порядка двух-трех метров подъемная сила выше, и можно перевозить втрое больше грузов, чем на самолете. Ты летал когда-нибудь на самолете?
— Только на воздушном шаре.
— Правда? — повернул к нему голову Стив.
— Самолетчикам этого не понять,— поймал Найл его эмоцию и не удержался от подначивания,— Когда сидишь не в запертой кабине, а прямо в небе, когда не пробиваешь облака пластиковым фонарем, а ощущаешь их прикосновение к своему лицу, когда не режешь воздух крыльями, а скользишь в его потоках...
— Откуда у вас воздушные шары? — засомневался паренек.— Ведь у вас каменный век, и пауки всем заправляют?
— Восьмилапые их и придумали.
— Насекомые, что ли? — фыркнул Стив.
— Пауки.
— Да у них же мозгов нет!
— Почему ты так решил?
— Откуда мозги у насекомых?
Найл вздохнул. Самоуверенность водителя могла бы вызвать раздражение, если бы не излучаемое им дружелюбие и естественность. К тому же, он единственный из прилетевших «предков» не испытывал к смертоносцам неприязни. Перед тем, как захлопнуть багажный отсек, паренек взглянул на Дравига, поразился размерам, и все.
— Ты знаешь, каково внутреннее строение пауков? — по возможности спокойно поинтересовался правитель.
— А чего там знать? Восемь глаз, восемь ног, туловище, да брюхо.
— Это внешнее устройство,— не удержался от усмешки Найл.— А вот что касается внутреннего... Практически у всех видов пауков размер мозга составляет две трети от тела. То есть, при твоих размерах, мозгов у него будет больше примерно в десять раз.
— Правда, что ли?
— Правда.
— Умные, значит, твари,— проникся уважением паренек.— То-то, говорят, они всю землю поработили.
— Что значит: «поработили»?
— Ну,— пожал плечами Стив,— руководят, значит, всем на Земле.
— А Пенелопа Триз поработила космический корабль «Пилигрим». Так?
Паренек ничего не ответил, и это Найл у понравилось. Воспринял, стало быть, совпадение в терминологии.
— А полетать на шаре дадите? — внезапно поинтересовался Стив.
— Дам,— пообещал Найл.
Дюны кончились, и глиссер стремительно мчался над ровной каменистой равниной. Наметанный взгляд правителя уже различал впереди характерные штрихи стрекоз — черточка с каплей на конце. Прорисовались и тут же нырнули под брюхо крестьянские поля, блеснула под солнцем поверхность реки.
— Налево,— предупредил Найл. Машина, круто накренившись, описала поворот и помчалась над волнами.
— Я так думаю, пристань тебе не нужна? — предположил правитель.— Тогда после того, как проскочим мимо острова с многоэтажным зданием, поворачивай направо. Людей там почти никогда не бывает, можно без опаски добраться почти до самого моего дворца.
— Угу, — кивнул паренек, закладывая вираж на очередном изгибе русла.
Найл раньше и не подозревал, что лениво-неторопливая городская река настолько извилиста. Неведомо откуда на самой стрежне появились два судна с поднятыми парусами. Глиссер стремительно проскользнул между ними — и впереди показался остров детей. Еще один стремительный поворот вокруг так и недостроенной библиотеки, машина, повинуясь рукам водителя, резко задрала нос, продолжая движение брюхом вперед, а потом мягко упала на землю и замерла, слегка покачиваясь на амортизаторах в десятке метров от стены дворца.
— Приехали,— подвел итог Стив.
— Надо Дравига выпустить! — заторопился правитель.
— Не дергайся,— отмахнулся паренек,— все равно, пока все не выйдут, нам отсюда тоже не выбраться. Когда правитель оказался снаружи, он увидел, что «предки» испуганно сбились в кучу, а на расстоянии нескольких шагов стояли трое смертоносцев во главе с Тройлеком и пятеро жуков-бомбардиров из армии правителя. Видимо, в качество почетного караула выстроились только те, кто оказался поблизости. Самым неприятным оказалось то, что все спасатели успели вытащить оружие — компактные пучковые излучатели, хотя покамест ни на кого их не направляли.
— Рад тебя видеть, советник Тройлек,— громко поприветствовал управляющего городом смертоносца Найл.— Рад видеть вас, братья.
— Мы тоже рады видеть тебя, Посланник Богини — откликнулись встречающие.
— А жуки, они тоже...— шепотом уточнил Стив,— разумные?..
— Такова прихоть Богини,— лаконично ответил правитель. Он понимал, что жуки прекрасно понимают смысл разговора и не желал вызывать у них раздражения.— Лучше открой грузовой отсек.
На Дравига поездка не произвела ровным счетом никакого впечатления. В «багажном отделении» не имелось люков, сквозь которые можно было увидеть стремительность движения, а толчки и легкое покачивание паука не обеспокоили — раз вокруг не море, то и бояться нечего.
— Тройлек! — убедившись, что со старым смертоносцем все в порядке, Найл вернулся к насущным делам. — Эти люди — мои гости. Выдели им комнаты во дворце и позаботься об ужине.
— Да, Посланник,— согласно присел паук.
Приказ правителя о запрете на мысленное общение с пришельцами успел достигнуть города, и советник коротким импульсом попросил Найла передать гостям пожелание следовать за ним.
— Мой сенешаль проводит вас в отведенные покои,— сообщил Посланник.— И спрячьте оружие, здесь вам ничего не угрожает.
Не смотря на уговоры, гости продолжали жаться к стенке глиссера. В их сознаниях нарастала уверенность в том, что они угодили в ловушку.
— Тройлек, вызови слуг,— мысленно приказал правитель.
— Простите, мой господин, но они не одеты подобающим образом. Мы слишком поздно почувствовали ваше приближение.
— Неважно. Пусть они увидят, что люди здесь тоже живут.
Спустя несколько минут из дверей черного хода выбежало несколько растрепанных, распаренных кухарок и стали низко кланяться гостям, время от времени делая приглашающие жесты в сторону дворца.
— Я должен просить у вас прощения, что вам приходится входить с черного входа,— подал голос Найл,— но мы приземлились слишком далеко от парадного.
— А почему среди них одни женщины? — внезапно со строгостью поинтересовалась Саманта.
— Потому, что это кухарки,— без всякой задней мысли пояснил Найл.
— Вы что, считаете, что место женщины на кухне?!
— Тройлек,— вздохнул Посланник,— у тебя есть повара?
— Да, Посланник.
Немного погодя на улицу вышел низкий толстый мужчина с румяными щеками. — Это дворцовый кухар,— пояснил для женщины Найл.
— Ну, ладно,— смилостивилась Саманта и спрятала излучатель в наплечную кобуру. Гости, далеко обходя отряд бомбардиров, потянулись в здание.
— А мне назад нужно,— вздохнул Стив.— Сейчас для пилотов самая работа начинается.
— Не нужно,— покачал головой Найл.— От ужина ты отказаться не сможешь, чтобы не обидеть хозяина, а потом не сможешь вернуться потому, что летать в темноте, в незнакомой местности, слишком рискованно.
— В общем, да,— с готовностью согласился паренек.
— Тогда иди, занимай комнату. Встретимся за ужином.
— Торн говорит, что поймал скорпиона, Посланник,— сообщил Дравиг.— Сейчас он ест, а потом сразу начнет выполнять твой приказ.
— Хорошо,— кивнул Найл.— Только он напрасно рисковал, вступая в схватку с таким опасным хищником. Я не хочу, чтобы с Торном что-нибудь случилось.
— На этой планете нет существ, способных справиться со смертоносцем! — безапелляционно заявил Дравиг. Причем заявил с искренней верой в свои слова, словно и не было кровавой битвы на плоскогорье Крепости, словно не оставались обглоданные панцири в ковыльных зарослях или в вампирьем лесу.
— Это хорошо, что он такой доблестный воин,— не стал спорить правитель.— Ведь ему придется надолго остаться с нашими гостями одному. Я верю в Торна.
Посланник был уверен, что его похвалы достигнут сознания восьмилапого разведчика, К сожалению, это единственное, что он мог сделать для оставшегося в пустыне паука — выразить ему свое восхищение.
— Сейчас мне нужно поговорить с Привратницей Смерти, Дравиг,— предупредил Найл. — Пусть все желающие подождут со своими поздравлениями или соболезнованиями хотя бы до окончания ужина. Хорошо?
— Я передам, Посланник.
Хотя Найл, в отличие от большинства людей, и обладал способностями к мысленному общению, но уровня, заложенного Великой Богиней в пауков, достигнуть не мог не смотря на все свои старания. Вот и сейчас — он мог сказать о своем желании любому, он мог охватить своим сознанием весь город, но передать четкое короткое сообщение всем тем, кого оно могла заинтересовать, оказывалось выше его сил.
— Благодарю тебя, Дравиг.
* * *
Когда-то обширное здание дворца Праздника занимал Смертоносец-Повелитель. После захвата города северянами здесь находилась казарма гарнизона, а когда Посланник Богини и братья по плоти вернулись — он оказался не у дел, и правитель отвел его Привратнице Смерти. Серые каменные стены, высокий стеклянный купол, монументальная колоннада у входных дверей — все это навевало тяжелые впечатления. А впрочем, подобные гнетущие эмоции могли возникнуть и от осознания того, что за этими стенами сотни верующих истово готовят себя к празднику единения. На улицу доносилась негромкая музыка, от окон веяло цветочным ароматом.
Несколько мгновений Найл, колеблясь, стоял у дверей, но войти так и не решился. Он прошел вдоль колоннады и уселся на ступеньки. Через некоторое время послышались негромкие шаги.
— Ты опять пришел за их жизнями, мой господин,— грустно произнесла Привратница Смерти, усаживаясь рядом.
— Что поделать, Джарита,— пожал плечами Найл.— Никто из нас не может пройти мимо этого часа. Рано или поздно настанет миг, когда я тоже окажусь недостаточно ловким, недостаточно внимательным или просто недостаточно везучим. Нить моей судьбы оборвется, а плоть разойдется среди сотен смертоносцев, чтобы навеки остаться частицей единой расы братьев по плоти.
— Но ты не торопишься, мой господин. - Правитель почувствовал, как бывшая служанка покачала головой — взглянуть на служительницу смерти у него не хватало духа.
— Разве ты не знаешь? Я договорился с советником Борком, что люди младше сорока лет не имеют права участвовать в празднике.
— Знаю. Некоторые из паломников добавили себе по несколько лет, чтобы попасть сюда.
— Вот видишь! — усмехнулся Найл.— Они сами стремятся к этому.
— Они хотят бессмертия, мой господин, а не того, что их ждет.
— Бессмертие человека в его детях, Джарита в его родине, в его вере. Пребывая на праздник, они знают, что детям, родным местам и их вере не угрожает ничего. Им нечего бояться.
— Но почему бы при этом им не оставаться дома, мой господин?
— Ты думаешь, мне это нравится, Джарита? — вскочил Найл.— Нет, не нравится! Но за обычаи, по которым мы живем, заплачено кровью, заплачено тысячами, десятками тысяч жизней людей и смертоносцев! Ты думаешь, наши древние войны — это первая война между разумными расами на Земле? Нет, не первая. Когда-то очень давно, около тысячи веков назад на этих просторах жили не только люди, но и австралопитеки, питекантропы, синантропы, неандертальцы, зинджантропы, неонантропы, рамапитеки. Все эти народы существовали примерно в одно и тоже время, все они умели изготовлять оружие и инструменты, верили в богов, грелись у огня. Где они все? От них остались только кости в земле, обломки копий, да следы кострищ.
1 2 3 4 5