– Туда! К нему! – не своим голосом взвизгнул Ирдис, первым бросившись к мосту. Паутина тревожно закачалась под ним, нити натянулись и угрожающе затрещали; а из оврага вверх потянулись, словно в ожидании добычи, тёмные отростки клубящегося мрака, словно алчные щупальца неведомого голодного зверя.
– Осторожно! – запоздало крикнул Сугутор, но мост под ногами
Ирдиса стремительно расползался, рвалась паутинная сеть, нити лопались, словно под незримым клинком; эльф отчаянно рванулся вперёд, прыгнул, как-то немыслимо, нечеловечески изогнувшись всем телом, – и повис, вцепившись в корень, что торчал из противоположного склона. Мерцающие обрывки паутины, кружась, словно сорванные листья, медленно опускались вниз, и темнота поглощала их один за одним.
И вновь из непроницаемого мрака, из-за спин путников, оттуда, куда не доставал бьющий из навершия посоха свет, раздался вой неведомой своры врагов, словно они видели всё случившееся. Вой торжествующий, вой победный – словно скрывающимся во мраке тварям оставалось теперь только насладиться мучениями полуживой, трепещущей в агонии жертвы.
– Ну уж нет, рано радуетесь! – заорал Сугутор, становясь рядом с Праддом и поплёвывая на ладони. – Дорогонько вам станет мной поужинать, смотрите, как бы сталью не подавиться!
Темнота захохотала. Издевательский смех нёсся из-за громадных стволов, с вершин деревьев, даже с неба откуда чья-то громадная рука словно бы смыла одним движением все звёзды. Сполохи света, отбрасываемого посохом Фесса, затрепетали, точно под сильным ветром; Неясыть ощутил леденящий холод, ползущий от древка по его пальцам; враги, кем бы они ни были, мгновенно нащупали его слабое место. Посох – источник силы мага, но в то же время и причина слабости. Умный и ловкий враг может воспользоваться посохом мага, словно тропинкой к его душе и рассудку, опьянить ложным чувством силы, заманить на зыбучие пески миражей, после чего волшебника не нужно ни сжигать, ни замораживать в груде льда – он сам оказывался в плену, в призрачном мире, без надежды на возврат и избавление.
Орк и гном застыли, оружие на изготовку, однако никто из обступившего путников полчища не торопился предложить им честный бой.
– Эй, эльф, хватит там корячиться, беги к своему Камню, пока нас тут не схарчили! – не оборачиваясь, гаркнул гном.
Фесс тем временем опустил посох. Струившийся из навершия яркий свет стал блекнуть – незачем было даром тратить силы, врага явно не удастся отпугнуть, и здесь, в отличие от Арвеста, не воспользуешься любимой уловкой некромантов – не поднимешь себе на помощь пару – тройку зомби.
Сейчас молодому волшебнику было просто не с кем сражаться. Враг упрямо не показывался, а вот тьма в овраге… уж больно это смахивало на отвлекающий маневр.
Ирдис тем временем, обдирая руки, едва-едва сумел выкарабкаться из оврага и без сил растянулся на земле – словно преодолел самое меньшее отвесную стену в десяток человеческих ростов.
Фесс в растерянности смотрел на Потаённый Камень. Красный обелиск гордо возносился над ними, пропоров податливую земную плоть, и не было ему никакого дела до каких-то там двуногих, копошащихся невдалеке от его подножия. Кто знает, для чего, для каких битв сберегалась сила Потаённого Камня, каким врагам должна она была закрыть дорогу в Нарн; пока же вторжение неведомой Дикой Охоты ничуть не обеспокоило колдовской монолит.
Как, впрочем, и сам Нарн.
– Эгей, эльф, жив ты там? – рявкнул Прадд, поигрывая секирой. – Жив али нет, спрашиваю?!
– Ж-жив, – донёсся слабый ответ с противоположной стороны оврага. – Скорее, чародей, используй силу Камня, иначе…
– Легко сказать – «используй»! – заорал, в свою очередь, Фесс. – Плевать хотел твой Потаённый Камень и на нас, и на вторжение! Он не подпускает меня к себе!..
В самом деле, все усилия Фесса хоть как-то почерпнуть сил в неиссякаемом и бездонном колодце Потаенного Камня наталкивались на ледяную непробиваемую стену. Кто-то очень умелый и искушённый в волшбе постарался оградить драгоценный источник от всяких там бродяг, почему-либо могущих и заглянуть, куда не следует. И пусть даже этим бродягам приходится сейчас драться насмерть.
Фесс ощутил, как вспотевшие от напряжения ладони начинают скользить по чёрному древку. Все уроки Даэнура ничем не могли сейчас помочь – против них выступала не та Дикая Охота, о которой говорили манускрипты Академии, а нечто совершенно неведомое и невиданное.
Однако враги медлили. Они не нападали и не уходили; они давили одним лишь присутствием, чётко и последовательно претворяя в жизнь девиз Гильдии боевых магов, о существовании которой Неясыть сейчас само собой, ничего не знал – «побеждай присутствием»
Бездействие становилось невыносимым. На той стороне оврага Ирдис сумел-таки подняться на ноги, шатаясь, подошёл к краю оврага, глянул вниз. Лицо его исказилось от омерзения.
– Не туда! – взвизгнул он, с неожиданным проворством отскакивая назад. – Не через овраг! Там, там… – Он потащил из колчана стрелу.
– Сами знаем, – рявкнул гном. – Только интересно, как же нам перебраться? Я вот крылья что-то забыл себе отрастить, всё, знаешь ли, както недосуг…
– Чародей, выжигай овраг! – по-прежнему не своим голосом выкрикнул эльф. – Выжигай, в пепел, в прах, это же… эт-то… – Он захлебнулся собственным криком, лицо исказила гримаса несдерживаемой ненависти и отвращения, длинная стрела сорвалась с тетивы, впиваясь в затопивший ложбину мрак.
Стрела ещё в полёте бесшумно обратилась в облачко чёрной пыли, сгорев мгновенным бездымным огнём.
– Вот это да… – услыхал Фесс бормотание гнома. – «И спереди, и сзади», – как сказала одна коза, когда из-за неё поспорили два пастуха. Один, спереди, её хотел резать, а другой, сзади, соответст…
Занимательная история оказалась прервана самым неделикатным образом.
Мрак в овраге вскипел, словно вода в котле. Громадные пузыри вздувались и лопались, потянуло затхлым, гнилостным смрадом. Чёрные щупальца клубком разъяренных змей устремились вверх по склонам, в один миг перехлестнув через края оврага. Эваллё что-то выкрикнул, пустил ещё одну стрелу – её постигла судьба первой – и бегом бросился прочь, к алому обелиску. Ничего сделать он не мог, и даже его смерть ничем не помогла бы Фессу. Ничем, кроме, пожалуй, лишь одного – отдав некроманту те силы, что вырвались бы на волю в миг расставания души с телом эльфа.
Мир раскололся надвое. Одна часть сознания Фесса судорожно пыталась отыскать пути к спасению – стремительно перебирая самые разрушительные и убийственные заклятья известных ему разделов магии, – в то время как другая внезапно вспомнила навязчивый, настойчивый шёпот масок: «Найди Мечи, найди Мечи, найди Мечи».
Мечи, холод стали, извив травленого узора: шершавый эфес в руке, тяжесть оружия…
Нет, не то.
Что-то властно толкнулось в мозг, потянулось наверх даже не из памяти, почти начисто опустошённой в тот миг, когда Фесс вступил в мир Эвиала – а, наверное, из того недоступного никаким богам и магам дальнего Астрала, где, говорят, оставляет свой отпечаток каждая мысль и каждое чувство, пережитое живыми, наделёнными сознанием существами, – оттуда пришло странное видение – Меч, словно бы выросший из цельной ветки дерева, не вырезанный, подобно детской игрушке, но именно выращенный, чья форма задана самим взрастившим его стволом; Меч, напоённый мощью, впитавший в себя силы бесчисленных зелёных ростков, крошечных и незаметных, но под натиском которых крошится и растрескивается крепчайший гранит скал и крепостных стен.
Деревянный Меч.
Иммель…
Фесс застонал. Его словно пробила внезапная молния боли – возвращалось то, от чего он бежал. Хитрые маски, о, какие хитрые маски! Они понимали, что можно разрезать Фесса на куски, запытать до смерти, испробовать на нём весь свой магический арсенал, которому он не сможет противостоять, – но ничего не добьются. Память Фесса была чиста, и в ней не сохранилось никаких воспоминаний о тех самых роковых Мечах.
Но воспоминания эти сохранились в другом месте Фесс не знал, как оно называется, Астрал ли или как-то иначе – да это сейчас и не имело никакого значения. То, от чего он бежал, настигало его, и не оставалось ничего другого, как повернуться к врагу лицом и принять бой, пусть даже и самый безнадёжный.
Хватит бежать и прятаться. От этого врага не убежишь. Рано или поздно он настигнет тебя – и тогда силы окажутся ещё более неравными.
Всё это верно. Все мы мастера говорить красивые слова и призывать к геройской смерти. А вот когда смерть сама смотрит на тебя своими волчьими буркалами, только у сказочных героев не трясутся поджилки и не уходит в пятки душа. Фесс судорожно сжимал в руке посох, однако попрежнему не мог понять, что же ему сейчас, собственно, делать – некромантия всё-таки требовала известной подготовки, тем более здесь, в глубине Нарна, даже и не пахло пусть и старым, но всё-таки кладбищем.
Лес поглотил мёртвые города двуногих, но Фессу и его спутникам не повезло – поблизости ни одного не оказалось.
Это только стихийные маги могут одним взмахом посоха сводить с небес разящие сети молний или поднимать ураганы. Это только кажется, что ты, умея заглянуть за самый край смерти, приобретаешь особую власть, становясь почти всемогущим и неуязвимым. И некого было обращать в прах до срока, подобно тому, как он поступил в Арвесте с воинами
Империи Клешней. Враг теперешний сам пришёл с той, серой стороны и не страшился подобных заклятий. Фессово волшебство хорошо могло помочь против живых или мёртвых, но не против тех, кто не относился ни к тем, ни к другим.
Чёрные щупальца перехлестнули через край оврага. Сугутор яростно рубанул топором, сталь вспыхнула зелёными и голубыми сполохами, отсечённый извивающийся отросток толщиной с бедро Фесса забился и затрепыхался под ногами гнома.
– Кроши их, Прадд! – заорал гном, размахивая топором во все стороны.
Не теряя ни секунды, орк присоединился к другу. Топор и секира заплясали в извечном своём танце, железо теснило мрак, и чернота на миг отступила; и прежде чем Фесс успел подумать, что победа далась слишком просто, особенно если учесть сгоревшие в воздухе стрелы эльфа, – до его слуха донёсся грубый многоголосый хохот. Так, наверное, могли бы смеяться зомби, умей они вообще смеяться.
– Ловушка! – крикнул Фесс, отчаянно взмахнув посохом. Навершный камень вспыхнул было – и тотчас погас, словно задутый ветром фонарь.
Лес вокруг зашумел, затрещал, ветви древесных исполинов летели наземь, хотя воздух вокруг оставался недвижен.
Тьма была теперь со всех сторон, и оружие орка с гномом, как и положено, ничего не могло больше с ней сделать.
Тёмная волна накрыла невысокого гнома с головой, Сугутор захлебнулся отчаянным воплем; Прадд продержался лишь на миг дольше.
«Мечи, Мечи, Мечи», – ожил на миг в сознании чужой шёпот.
А что они могут сделать? Что может сделать он сам?!
«Как что?!» – услыхал он внезапно голос Ирдиса. – Используй силу
Потаённого Камня, некромант!»
«Значит, он добрался-таки».
Земля содрогнулась, нет, даже не содрогнулась, а словно бы просела под ногами Фесса – как будто чья-то громадная грудь выдохнула воздух из лёгких. Сквозь Сужающий некроманта сумрак внезапно пробилось алое сияние – это ожил, пробуждаясь от сна, Потаённый Камень. Фесса с головы до ног окатила незримая ледяная волна – но не мертвяще-холодное дыхание раскрытой могилы, а скорее порыв свежего северного ветра.
Сила. Она здесь, она совсем рядом, – и теперь её хватит, чтобы превратить в оружие те заклинания, которые обычно он только хранил про запас, зная, что никогда не сможет им и воспользоваться – если, только, не будет стоять над дымящейся свежей кровью ямой с телами тысяч и тысяч замученных.
Страшны заклинания истинной, глубинной некромантии, и нет от них спасения.
Эти чары пришли из самых древних томов, наверное, ещё из арсеналов сородичей Даэнура. Никакой, даже совершенный и прошедший все стадии ученичества некромант не способен привести их в действие одной лишь собственной Силой – только прибегнув к ритуальным пыткам и массовым жертвоприношениям.
И те несколько заклятий из этого списка, что имели несчастье осуществиться в действительности, навсегда сделали само прозвание некроманта пугающим и отвратительным для большинства обычных людей.
Мрак не рассеялся, он даже как будто сгустился ещё сильнее, серыми призраками проступили скелеты древесных стволов, а за ними – огненными тенями мелькнула вереница скачущих бешеным галопом людских костяков верхом на костяках конских. Свитое в тугие струи пламя служило копьями; нагнав их, Дикая Охота во весь опор мчалась прямо на замершего Фесса.
Кто знает, была ли это просто иллюзия, сознание ли Фесса придало надвигающемуся врагу хоть сколько-нибудь привычные очертания – или неведомый враг и в самом деле имел такой облик? Дюжина наездников, две дюжины растянувшихся над землёй в стремительном беге псов – не привычных любому некроманту костяных гончих, а неведомых страшилищ, с длинными, вытянутыми вперёд, словно у крокодилов, нелепыми челюстями, многосуставчатыми когтистыми лапами, хвостом, словно у мантикоры, увенчанным изогнутым костяным жалом, в котором Неясыть даже отсюда чувствовал скопившийся зелёный яд.
Зелёный яд… стоп! Что-то уж больно похоже на тех ордосских многоножек, что вызвали памятный мор! Кажется, случилось это давнымдавно, годы, если не десятилетия, назад.
Растерянность Фесса сменилась лихорадочным плетением заклятья. Он почувствовал сродство, теперь он знал слабое место врага, он мог ударить – тем более имея за спиной всю мощь Потаённого Камня.
Но, сражаясь с многоножками, он имел рядом с собой Даэнура, да и
Белый маг Анэто, надо признать, годился не только показывать ярмарочные фокусы; сейчас Фесс остался один против многократно более сильного врага.
Память услужливо развёртывала свитки и списки. Нужные заклятья творились словно сами собой – он работал сейчас, словно заведённый механизм.
И первое, что он увидел, когда его чары начали действовать, был след.
Чёткий, ровный, с извивами – очевидно, Дикая Охота петляла, преследуя Ирдиса Эваллё. И начинался этот след где-то в населённых людьми областях, в Эгесте, а отнюдь не в каком-нибудь мрачном провале или на заброшенном погосте.
Дикая Охота была уже совсем близко. Неясыть видел и трепещущих призрачными крыльями не то ящериц, не то обретших ноги змей – похоже, одну из таких тварей он проткнул своим посохом. Тогда некромант смог всего лишь отбросить врага. На этот раз всё выйдет по-другому.
Да, Неясыть не видел истока, не видел самого начала той дороги, что привела Дикую Охоту сюда, но этим он займётся позже. Затыкать крысиные дыры будем после, сейчас надо извести самих гадов, пусть даже они и посвящены Тьме.
Остриё посоха вонзилось в землю Нарна. Поток льющейся от
Потаённого Камня Силы запульсировал в такт ударам сердца некроманта; и когда Фесс произнёс наконец слова Повеления, от устремившейся по его приказу в бой мощи стало не по себе даже ему самому. На миг он словно бы взглянул сквозь плоть самого Потаённого Камня, глаза обожгло сияние темно-алого кристалла, скрытого под многими слоями гранитной брони, – а в следующую секунду посланная некромантом вперёд Сила столкнулась с Силой наступающих.
Нет, это были не молнии, столь любимые магами Воздуха, не разящие каменные глыбы или тут же, на месте созданные глиняные големы, оружие магов Земли; не вихри, полные ледяных игл, что пронзают любые доспехи, какими пользуются чародеи Воды, и не волны всесжигающего пламени, к которым прибегают повелители Огненной стихии, – Фесс привёл в действие мёртвую плоть мира, ту самую плоть, откуда его сила изгнала все тонкие создания; на помощь некроманту шёл прах, то, что некогда жило, но давно завершило свой путь, то, что ещё помнило, каково это – жить и умирать.
Тьма стала на пути Тьмы. Сотканный из смерти щит столкнулся с из неё же выкованным мечом. И, подобно тому, как опытный мечник щитом отбрасывает слишком горячо налетевшего на него нерасчётливого противника, так и оживлённый словом некроманта прах отбросил, властно растолкнул в стороны почти сомкнувшееся вокруг Фесса кольцо давящей темноты – не той, которой он вроде как служил и где черпал силы, а отражение той самой западной Смерти, что пугало одно поколение магов Белого Совета за другим.
Рты несущихся на молодого мага всадников раскрылись в беззвучном крике. Огненные копья вздёрнулись, готовые к последнему удару.
Но навстречу им неслись такие же точно воители, в чёрной броне, со столь же внушительного вида копьями, верхом на конях, что более походили просто на сгустки мрака, – Неясыть, даже помимо своей воли, использовал принцип зеркала, врага ожидали его собственные двойники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10