– Сюда… – Нейл рукой указал направо. – Она что-то нашла.
И он повернул, очевидно, совершенно уверенный в истинности сообщения Африты. Остальные, понадеявшись на эту уверенность, двинулись за ним. Пройдя извилистым путем между невысокими песчаными холмами, путники вышли на широкое открытое пространство. С этой ровной поверхности вздымались две высокие тонкие колонны, совершенно черные на бледном фоне песка. Африта с громким шипением снова взлетела. Подлетела к ближайшей колонне и вцепилась в нее когтями, повисла головой вниз, указывая на песок. Шипение ее стало еще более возбужденным.
Мило и Нейл пробирались в песке, пока берсеркер не смог положить руку на колонну ниже того места, где сидел его крылатый спутник.
– Дерево! Дерево! – возбужденно произнес он, показывая. – Знаешь, что это? Я как-то служил на вольных кораблях Парта. Это мачта! А внизу корабль!
Он опустился на колени и начал разгребать песок ладонями, бросая его через плечо, как собака, раскапывающая нору добычи.
Мило отодвинулся, чтобы не попадать под эту струю.
– Но погребенный корабль… что в нем еще может быть после стольких лет?
– Все, что угодно. – Ингрг говорил спокойно, однако его, казалось, заразило безумие берсеркера, только он сохранил немного логики. Наклонившись, он снял один из своих плетеных пескоходов и использовал его как лопату, добиваясь гораздо лучших результатов, чем Нейл руками.
Мило был уверен, что они оба заразились безумием, порожденным этой чуждой и опасной местностью (может быть, это даже проявление того, что они ищут: у него должна быть защита, которую им не преодолеть). Но тут подошел Ваймарк и тоже принялся отвязывать обувь. Он с легкой улыбкой на перепачканном песком лице взглянул на Мило.
– Не думай, что они спятили, мечник. Любой корабль в этом море должен быть хорошо снаряжен. И не надо недооценивать нашего крылатого друга. Ее просили отыскать воду, и она не допустит ошибки. Кажется, нас еще ждут чудеса, в наши времена упадка. – И с этими словами он тоже принялся копать.
Мило не верил, что они что-нибудь найдут, но осознал, что не может не участвовать в общей работе. И вот все путники, кроме Галта, который лежал на песке в стороне, принялись откапывать корабль, который, возможно, лежал под песком еще до того, как был положен первый камень серых стен Грейхока.
Работа была тяжелая и угнетающая, потому что пыль непрерывно сыпалась сквозь импровизированные лопаты. И хотя все отбрасывали песок как можно дальше, он струйками непрерывно стекал по сторонам ямы и его приходилось вычерпывать снова. Попытались укрепить стены плащами, но Мило казалось, что они зря расходуют силы. Но вот Нейл громко крикнул: его крик вполне мог передвинуть дюны.
– Палуба!
Уже давно Див Дайн вытащил свой светящийся шар, чтобы лучше было видно, и теперь направил его вниз. И верно. Мило и не надеялся увидеть что-то под ногами берсеркера, но там оказались доски палубы. Африта слетела со своего насеста на мачте и опустилась на груду еще не убранного песка. И с резким высоким криком принялась скрестись когтями.
Нейл, поджав губы, зашипел в ответ. Псевдодракон взлетел и, взмахивая крыльями, повис в воздухе, а берсеркер принялся энергично копать в указанном месте. И несколько мгновений спустя обнажился край люка.
В то же мгновение Мило взглянул на запястье. Его браслет ожил.
– Следите за костями! – крикнул он, пытаясь сконцентрировать всю энергию уставшего тела на этом ожившем сигнале опасности. И даже не знал, услышали ли его предупреждение остальные.
Там, где появилось свечение, металл нагрелся. Вперед, требовало сознание. Вперед, отдай мне… отдай…
Кости остановились, их рисунок ослепительно вспыхнул, и они снова застыли – мертвый металл и камни. Мило схватил щит, который использовал, чтобы переносить песок, выброшенный из ямы. Меч его уже был обнажен, когда он повернулся в поисках врага, который должен существовать. Он видел, что Галт отбросил тяжелый плащ и с трудом встал, отыскивая рукой рукоять своего оружия, усаженного кварцевыми зубцами.
Йевеле, выбросив песок из своего щита, остановилась, погрузившись по щиколотку в рыхлую поверхность. Впервые Мило подумал о том, какое это препятствие во время схватки. Даже самый искусный мечник в такой обуви неустойчив и не способен проявить даже долю своего мастерства. Но если сбросить пескоходы, сразу провалишься и станешь легкой добычей для врага.
Но где этот враг?
Бледная поверхность песка и невысокие окружающие холмы пусты: никого, кроме них самих, нет. Ингрг выбрался из ямы и взял в руки лук, который положил возле опустевших водяных мехов. Голова эльфа поворачивалась из стороны в сторону, и, хотя в этом тусклом свете Мило не мог быть уверен, мечнику показалось, что ноздри Ингрга расширяются и сужаются, улавливая запах, который человеческое обоняние не в силах обнаружить.
Следующим выбрался Див Дайн. Должно быть, свой светящийся шар он оставил внизу, в яме, хотя в левой руке держал молитвенные четки. Он остановился в футе от края ямы и набрал горсть пыли. Негромко напевая, подбросил ее в воздух, медленно повернулся, бросая во всех направлениях такие же горстки, при этом продолжал напевать на древнем наречии, которое используется в церковной службе.
Мило не мог догадаться, что он пытается сделать. Но насколько он мог понять, заклинание ничего не дало.
– Помогите поднять. Я прорубил запор люка. – Голос Нейла звучал снизу. Неужели берсеркер не уловил предупреждение своего браслета? Мило, не желая оставлять пост наверху, крикнул:
– Осторожней, Нейл!..
– Сам осторожней! – проревел тот. – Я видел, как поворачиваются кости. Но нужно посмотреть…
Послышался треск. Из ямы большим облаком поднялась пыль, затуманила зрение, забила рот и нос и надолго сделала всех беспомощными.
Снова крик, а вслед за ним предупреждающий рев обезумевшего от жажды битвы кабана, громче рева любого дикого зверя. Не думая о том, что будет дальше, по-прежнему протирая глаза от пыли, Мило повернулся и побрел к краю ямы. Потому что ошибиться было невозможно. Внизу началась битва.

13. Корабль мертвецов

Песок кипел и передвигался, сбивая Мило с ног, как сбивает человека волна. Мечник слышал в полумгле крики, пытался удержаться на ногах, инстинктивно выбросив вперед руку с щитом, чтобы образовать преграду на пути пыли, грозившей поглотить его.
Он уже по колени погрузился в цепкий серо-коричневый порошок. Почти ослепнув, хватая ртом воздух, Мило покачивался и сражался с захватившим его песком. Ему казалось, что он остался один: остальных поглотило, погребло это неожиданное извержение. Однако он по-прежнему слышал адский скрежет, который мог быть звуком удара стали о сталь.
В перемещающихся облаках пыли виднелись какие-то черные массы. На том месте, где лежал корабль, что-то вздымалось. Может быть, сам корабль ответил на наложенное на него заклинание. Мило, у которого слезились глаза в попытке избавиться от пыли, двинулся в сторону корабля и, не будучи в состоянии правильно определять расстояние, с силой ударился о прочную стену. Удар пришелся в щит, а через него в грудь и плечо.
Волны пыли, поднятые этим подъемом, улеглись, воздух начал прочищаться. Теперь звуки битвы доносились яснее. Мило переместил щит на спину, взял меч в зубы (рот его был забит пылью) и провел руками по стене, пытаясь найти возможность взобраться.
Слева рука его коснулась висячей лестницы. С огромным усилием он подтянулся к ней, в то же время опасаясь, что сама веревка или ее деревянные крепления рухнут под его тяжестью. Все происходящее казалось странным и неестественным и, конечно, было порождено каким-то волшебством, однако Мило чувствовал, что из глубины Моря Пыли поднялась не просто стена. Перед ними был давно затонувший корабль.
Он ухватился за лестницу и попытался вырваться из песка, отталкиваясь от него ногами и подтягиваясь изо всех сил на руках. Море жадно тянуло его назад, но он преодолевал одну перекладину за другой.
Ноги освободились, нашли опору на лестнице. Преследуемый страхом сорваться, упасть и навсегда погрузиться в песок, Мило продолжал подниматься.
Наконец ему удалось подняться на палубу, где можно было дышать, потому что пыль уже улеглась. Спиной к одной из мачт прижимался Ваймарк. Арфа лежала у его ног, в руке бард держал меч и стремительно играл им – играл так же искусно, как струнами, – держа на расстоянии трех нападающих.
Нейл в облике оборотня-кабана бесстрашно бросался на других поднимающихся из люка, который он вскрыл. Он действовал со стремительностью, необычной даже для такого животного, его клыки рвали древнюю кольчугу, которая от старости словно превратилась в истлевший пергамент.
А враг…
Мило не требовалось ощутить слабый затхлый запах разложения, который издавали нападающие, чтобы понять, что это живые мертвецы. Их доспехи того же цвета, что пыль, которая так давно была их могилой. На них даже были металлические маски с отверстиями для глаз и носа. Маски свисали со шлемов, прикрывая лица.
Маски изображали свирепый оскал, а подбородок закрывала тонкая сетка, которая спускается на кольчугу. Враги, держа мечи в руках, поднимались из трюма; их мечи странно изогнуты, словно сабли, и противники ими яростно машут. И мертвецы не могут умереть.
Мило, поднявшись на палубу, увидел, как кабан-Нейл пронзил одного из живых мертвецов клыками, разорвал его кольчугу, словно панцирь давно умершего жука, в сущности разорвал и самого мертвеца надвое. Но его ноги продолжали стоять, а торс, упав, по-прежнему нацеливал удары на нападающего.
– Алл-лл-вар! – не сознавая, что он издает боевой клич своей юности, Мило устремился на выручку к Ваймарку, которого мертвецы прижали к мачте. Ударил одного щитом по спине. И доспехи, и высохшее тело под ними разорвались. Мечник изо всех сил наступил на руку, которая лежала на палубе и тянулась к нему с кривым мечом, ударил своим мечом под углом между головой и плечом другого нападавшего, в то время как еще двое заставляли барда отбиваться.
Сталь зазвенела о пластину кольчуги, перерубила металлическую сетку-бороду и срубила голову в шлеме с узких плеч твари. Но Мило пришлось наносить еще удар за ударом, пока толчком щита он не отбросил безголовое тело со своего пути.
Словно издалека, доносились возгласы других сражающихся, но Ваймарк молчал, сохраняя энергию для битвы. Мило прыгнул вперед, преграждая дорогу еще одному живому мертвецу, выходящему из-за мачты и держащему кривой меч с таким расчетом, чтобы ударить барда. Мертвец полуприсел, и Мило изо всей силы ударил щитом по наклонившимся плечам. Споткнувшись об отрубленную руку (одного из нападавших, с которым успел расправиться Ваймарк; но в отрубленной руке еще сохранялась мертвая жизнь), мечник упал, увлекая за собой мертвеца.
Он лишь мельком заметил, как изогнутая сталь ударилась о доски палубы в нескольких дюймах от его головы. Мило откатился от мертвеца. Не вставая, только приподнявшись на коленях, он повторно изо всех сил ударил тварь щитом по голове и плечам. Оглянувшись, он увидел, что у того мертвеца, который пытался вытащить застрявшее из почти окаменевшего дерева оружие, Йевеле отрубила руку; девушка держала меч обеими руками и опускала его со всей силой, на какую была способна.
Ингрг, чье тускло-зеленое лесное одеяние казалось здесь ярким пятном, вступил с краю в схватку. Никакая стрела, даже смазанная тайным ядом охотников запада, не может убить уже мертвых. Поэтому эльф выронил свой лук и работал мечом. И шум битвы перекрывал страшный боевой клич Нейла, который нападал снова и снова, кровь капала с его поросших щетиной плеч, обрывки высохшей кожи, куски изъеденного временем металла и хрупкие кости падали с его клыков, а он продолжал набрасываться на живых мертвецов.
Что-то схватило Мило за пятку. Голова, вернее, пародия на голову, отсеченная от туловища, лишенная гротескной маски, губы давно сгнили, и вот эта голова угрожающе щелкала зубами. Мечник пнул ее, испытывая тошноту. От сильного удара голова завертелась и укатилась. А Мило уже поднял щит, встречая нападение еще двух мертвецов, последними поднявшихся из люка.
– Ай-йй-йй-йй-йй-йй! – Оборотень-кабан вертелся, пытаясь освободиться от тяжести одного из живых мертвецов. Тварь в ходе битвы потеряла или сбросила шлем. Зубами она вцепилась в заднюю ногу Нейла и с безумной яростью грызла жесткую плоть. И тут в воздухе мелькнуло лезвие, усаженное кварцевыми зубцами, и разрубило бестелесую голову. Галт сделал один-два шага и пошатнулся. Нейл, последний раз яростно лягнув ногой, отвернулся от ящера и занялся новой порцией противников. Он нападал снова и снова, большой головой разбрасывая фрагменты мертвецов. Хотя упавшие продолжали двигаться, руки тут и там пытались поднять щиты, ноги вставали и снова падали, но не осталось ни одного из тех, кто бы заключен в трюме корабля, целых и готовых напасть.
Рука Ваймарка безжизненно свисала, кровь капала из рваной раны на плече. Ингрг отодвинулся подальше от массы тел, которую продолжал разбрасывать Нейл, и мечом раздвинул челюсти, сжимавшие его щиколотку. Галт прислонился ко второй мачте. Он повесил голову на грудь и держался на ногах только потому, что опирался на мачту и на меч.
Оборотень-кабан, разорвав на клочья все тела, задрожал. На палубе стоял Нейл Фэнгтус в человеческом облике, в глазах его еще была видна дикая ярость. Он поморщился от боли: рана в боку.
Нейл перевел дыхание, но первым заговорил Ваймарк, прижимая к себе раненую руку.
– Стража всегда что-нибудь охраняет. Интересно, что охраняли эти?
Йевеле отошла к краю палубы, вытирая меч краем плаща, потом отрезала эту часть ткани и бросила в груду тел и разбитого металла.
– Заклятие, которое держало их, почти истощилось, – сказала она, не глядя на то, что лежало на палубе. – Иначе мы бы так легко не отделались…
– А может, мы немного научились тому, о чем говорил нам Гистасп, – заметил Мило, глядя на свой браслет. – Вы тоже призывали на помощь судьбу?
Все подтвердили это. Возможно, своей сосредоточенной волей они действительно изменили вращение костей и поэтому выжили.
Из открытого люка вылетела Африта. Покружила с криками над Нейлом; при некотором воображении в этих криках можно было прочесть отчаяние: Африта висела на уровне раны берсеркера. Нейл хмыкнул, почти засмеялся.
– Ну, успокойся, моя милая, мне доставалось и похуже. Да, много хуже. – Теперь он открыто улыбался. – И разве нет с нами целителя ран? – И он махнул в сторону борта, у которого по-прежнему с четками в руках стоял Див Дайн. Губы священника двигались в неслышной молитве. – Но что еще мы нашли, кроме заклинаний неведомого колдуна? Как сказал бард, стража всегда что-то охраняет. – Хромая, берсеркер подошел к краю люка, который был отброшен, выпуская нападавших мертвецов.
Мило взглянул на Дива Дайна: священник лучше других способен обнаружить проявления Хаоса или, может быть, другого зла, о котором ныне живущие не имеют понятия. Но глаза священника были полузакрыты; должно быть, он сосредоточился на своих молитвах. Мечник пошел вслед за берсеркером. Даже Йевеле направилась к люку, обходя ужасные останки на палубе.
Здесь слабый запах разложения чувствовался сильнее. Ингрг привязал к стреле обрывок древней ткани и с помощью огнива поджег. Он не использовал лук, а бросил стрелу рукой. Стрела воткнулась в какой-то сундук, при свете пламени не было видно никакого движения.
Они увидели колодец, над которым к корме и носу шли мостики. По обе стороны мостиков были нагромождены большие кувшины с пробками и еще несколько ящиков, стоявших один на другом. Африта слетела вниз и села на пробку одного из кувшинов в рост человека; зашипев, она принялась клевать пробку. Нейл в третий раз рассмеялся.
– Она нашла то, что мы просили ее найти. Там что-то пригодное для питья.
Мило не мог поверить, что вода не испарилась за бесчисленные столетия. Он начал осторожно спускаться к кувшину, на который указала Африта, прислушиваясь к малейшим звукам, которые могли бы свидетельствовать, что еще не все живые мертвецы вышли наружу. Неохотно вложил свой меч в ножны и с помощью кинжала принялся выковыривать черное вещество, запечатавшее кувшин. Оно оказалось твердым, как железо. Но наконец, используя кинжал как долото, а рукоять меча как молот, он смог оторвать небольшой кусок. После этого остальное рассыпалось в пыль, и Мило смог ее стряхнуть.
Он поднял крышку.
– Что там? – спросил Нейл, видя, что мечник нагнулся к содержимому кувшина. – Вино богов?
Запах слабый, но кувшин полон, уровень жидкости на два пальца ниже края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22