Бледное английское солнце пробивалось сквозь высокие окна замка. Как обычно, поднявшись рано утром, он верхом объехал все свои владения, пока она спала.
Чувствуя нарастающий аппетит, он тяжелым шагом вошел в просторную столовую, где они завтракали, обедали и ужинали. Она предпочла бы завтракать в более интимной обстановке, но он с детства привык к этому обширному залу, длинному столу и висевшей над ним люстре. Вот и сегодня они сидели здесь, на противоположных концах стола.
В это утро она, вероятно, встала раньше обычного. Иначе как объяснить появление на столе букета диких нарциссов. Три или четыре дюжины желтых головок покачивались в серебряной вазе, стоявшей на кружевной салфетке. Или, может быть, это Кэт успела побывать в саду?
Много лет назад они решили не разговаривать за столом, но часто нарушали данное себе обещание. В первые дни своего замужества она жаловалась, что он заставляет ее завтракать вместе с ним. Он как сейчас видел ее молодой, этакий зародыш будущей женщины, воплощение чисто английской красоты — голубоглазую, с волосами цвета меда, сидящую с противоположной стороны стола. Он слышал ее нежный голос, заявлявший непререкаемым тоном:
— Это поистине ужасный момент за весь день, Ричард! Моим родителям никогда не приходило в голову видеться за завтраком.
— Дорогая, — улыбаясь, воскликнул он, — если бы я был вынужден сидеть каждое утро напротив вашей матери, я, возможно, испытывал бы те же чувства, что и ваш отец! Это же
была мегера! Но вы! Ваше лицо подобно розе, Мэри. Я испытываю огромное удовольствие, когда вижу его напротив своей тарелки почек с беконом. Это мое исключительное право!
— Ах так?! Ну тогда я не промолвлю ни слова! — пригрозила она, пряча улыбку в глубине глаз.
— И не нужно, — ответил он.
Таким образом, в течение тридцати пяти счастливых лет их совместной жизни она, завтракая с ним, неизменно хранила почти полное молчание. Вот упрямица!
Он взглянул на ее лицо, подобное розе. Оно еще было красиво. Пусть роза немного увяла, но ею еще можно было любоваться. Мэри совершенно не была похожа на свою мать, а походила скорее на отца, добродушного лорда, рано удалившегося на покой в свой старинный и порядком обветшавший замок в Корнуолле. Выйдя замуж, она просто поменяла один замок на другой, но Ричард никогда не допустит, чтобы его замок превратился в развалины, хотя в эту ужасную эпоху ругают каждого, кто родился в фамильном поместье.
Краешком глаз, отмеченных легкими морщинами, Мэри заметила его взгляд, брошенный на нее поверх вазы с нарциссами. Она вопросительно посмотрела на него.
—Нет, нет, ничего... Так, мимолетное воспоминание... — коротко бросил он.
Уэллс, исполнявший в эти трудные времена обязанности повара и дворецкого, стояд возле сервировочного столика спиной к ним. Разбив яйцо, он вылил его в кастрюльку с кипящей водой. Она любила яйца, сваренные в «мешочек», со слабосоленой селедкой.
Иссушенный возрастом, но по-прежнему высокий и стройный в своей поношенной ливрее, с безукоризненно причесанными седыми волосами, Уэллс держался прямо, и руки его не дрожали. Он служил выездным лакеем, когда сэр Ричард был еще совсем мальчиком, а леди Мэри — маленькой девочкой со светлыми волосами, носившей короткие белые платьица. В то время они не были дружны, а их семьи жили довольно далеко друг от друга. Мэри делала вид, что не замечает Ричарда, когда тот приходил к ним в дом со своей матерью, приглашенной на чашку чая, и пытался привлечь ее внимание всевоз-
можными прыжками, кувырками и другой акробатикой на лужайке, куда их отправляли взрослые.
Повернув свое длинное бесстрастное лицо к хозяину, Уэллс спросил:
— Сэр Ричард желает съесть сегодня утром яйцо и почки с беконом?
— Да, пожалуйста. Думаю, это как раз то, что мне нужно. Кэт уже уехала на вокзал?
— Еще рано, сэр. В связи с приездом американца она убирается в большом салоне.
—Идите и скажите ей, что она рискует опоздать. — Слушаюсь, сэр Ричард. Старик удалился, мужественно преодолевая свою легкую хромоту. Воцарилось молчание. Леди Мэри пила свой чай и задумчиво разглядывала нарциссы. Намазывая маслом тост, сэр Ричард бросил на Нее взгляд:
— Скажите, дорогая, вы останетесь, когда я буду его принимать?
Он было подумал, что она не нарушит своего обычного молчания, но она заговорила все тем же звонким и мягким голосом, оставшимся удивительно молодым, несмотря на поседевшие волосы.
— Я не думаю, что это так необходимо. Как вы считаете?
— Мне бы хотелось принимать его с глазу на глаз, — признался он.
— Вы звонили Филиппу Уэбстеру? — Черт побери, забыл!
Он вскочил и был уже почти в дверях, когда услышал голос Мэри:
— Я это сделала.
— Что? Ну и ну! Право, это очень мило с вашей стороны! Как же я мог об этом забыть?
— Если он будет на встрече, мое присутствие не обязательно.
— Вовсе нет. Мне необходима ваша моральная поддержка. Уэбстер такой пессимист! Он постоянно готов к худшему, и в его присутствии я легко дам себя уговорить.
Он вновь опустился в кресло. Теперь, когда разговор был начат, ему хотелось его продолжить.
— Это ведь Уэбстер затеял эту сделку с американцем! Те перь он будет давить на меня, утверждая, что этот край при ходит в упадок, а вместе с ним и замок.
Мэри налила себе вторую чашку чая и спросила:
— Почему он нашел именно американца? Может быть, потому, что в год нашей свадьбы ваш отец продал какому-то американцу две картины из бального зала? Но ведь это было так давно! Вы помните? Если мне не изменяет память, деньги были нужны для нашего свадебного путешествия! Бедный папочка!
— За свадебное путешествие платил я. — возразил сэр Ричард. — Отец взял на себя заботу о залах для балов, В то время весь наличный капитал должен был оставаться в имении. Когда я учился в Оксфорде, он присылал мне просто смехотворную сумму. Такая экономия должна была принести нам всем пользу! Тем не менее лучше не стало. Да и никогда не станет, если мы не обновим все хозяйство. А налоги! Я думал, что, устроив платные осмотры замка для туристов, я поправлю дела, но денег все равно не хватает. Правительство отнимает все...
Намазав апельсиновый джем на тост, Мэри заметила:
— Да, скорее всего те самые картины и навели Филиппа на мысль найти американца, не иначе!
Внезапно Ричард почувствовал раздражение. Ужасная мигрень, мучившая его в течение целого года, вновь вцепилась в него.
— Перестаньте жаловаться на вещи, которые я не в силах изменить, — сухо произнес он.
В холле Уэллс осуждающе выговаривал внучке:
— Тебя спрашивают, Кэт. Они боятся, что ты опоздаешь к поезду.
— Хорошо, дедушка, одну минутку.
Девушка вытирала пыль с массивного панно из английского дуба, изображавшего королевский герб. На протяжении пяти веков замок служил резиденцией английских королей, а затем был пожалован семье Седжелей, которая владела им следующие пять веков.
Мысли Кэт унеслись в прошлое, тогда как руки выполняли привычные домашние дела. Она вспоминала содержание
книг, которых прочла множество за детские годы, проведенные в замке.
Сэр Ричард и леди Мэри баловали ее, да еще отправили учиться в Лондон, хотя она была всего-навсего внучкой дворецкого. Еще раньше они избаловали ее отца, Колэна, который так же, как и Кэт, родился и вырос в замке. Отказавшись стать выездным лакеем и служить в замке под началом своего отца, Колэн удрал в Лондон и стал вести богемную жизнь артиста, а с началом войны завербовался в авиацию.
Годом позже Колэн женился, стал героем королевских военно-воздушных сил и погиб в лондонском небе в тот самый день, когда получил отпуск в связи с рождением дочери. Мать Кэт погибла вместе с ним, а новорожденная девочка чудом осталась жива благодаря необыкновенно удачному решению соседа по воздушному путешествию, решившему закрепить детскую коляску под столом в кухонном отсеке самолета. Оставшаяся сиротой в возрасте 9 дней, Кэт была привезена в замок дедом. Он и заменил девочке родителей, поскольку ее бабушка, Элси Уэллс, умерла, дав жизнь Колэну. О родных со стороны матери никогда не упоминалось, и Кэт с детских лет приучилась не задавать лишних вопросов, которые все равно оставались без ответа.
Дед дал девочке приличное образование по старым традициям, однако хозяева замка, особенно сэр Ричард, посчитали, что обучение в деревенской школе недостаточно для Кэт, и отправили ее продолжать образование в Лондон. Уэллс неодобрительно отнесся к этой затее, но был вынужден подчиниться желанию сэра Ричарда. Кэт была страшно рада возможности уехать и получить дополнительные полезные знания. Она чувствовала себя достаточно ловкой, чтобы водить машину сэра Ричарда и помогать леди Мэри вести корреспонденцию. Она была гораздо больше чем простая служанка, хотя и членом семьи ее нельзя было назвать. Однако замок был для Кэт родным очагом, и она не могла представить свою жизнь вне его стен. Что станется с нею и ее дедом, когда замок будет продан? Ей не хотелось об этом думать.
— Ты слишком много работаешь, — Сказал ей Уэллс, тяжело ©Пускаясь на массивный дубовый стул, на котором некогда
сиживал король Карл. С некоторых пор он присаживался где только мог, хотя бы на минутку.
Кэт продолжала обмахивать сложные скульптурные композиции, украшавшие навощенный стол с железными ножками, основания которых изображали когти, сжимающие круглые хрустальные шары.
— Да нет же, дедушка, уверяю тебя, — весело проговорила она. — Я люблю работать!
— Ты такая же упрямая, как и твой отец. — В голосе Уэллса было больше гордости, чем упрека. — С детства Колэн поступал так, как ему вздумается. Даже когда женился на девушке, стоящей куда выше его по положению...
— Послушай, дедушка, — перебила его Кэт, — ты рассказывал мне об этом уже много раз. У меня сейчас слишком много дел, чтобы снова выслушивать эти старые истории.
— Негодница! Делай так, как я говорю! — ворчливо произнес старик и поднялся. — Ты всегда была такой и очень похожа на своего папочку. Тебе следовало бы пойти в зал или... — Он медленно направился к двери, но Кэт бросилась вперед и, обогнав его, первой влетела в большой зал.
— Добрый день, сэр Ричард! Дедушка говорит, что вы звали меня?
Заметив, что его чашка пуста, она взяла ее, подошла к сервировочному столику, налила горячего кофе, добавила молока и два кусочка сахара. Маленькая и живая, она двигалась с удивительной легкостью и быстротой.
— Ты опоздаешь, — громко сказал сэр Ричард, принимая из ее рук чашку.
— Сними передник, Кэт, — добавила леди Мэри.
— Слушаюсь, миледи. Как видите, я совершенно готова. На мне свежая кофточка и твидовая юбка. Мне остается лишь накинуть куртку и причесаться.
— Говорю тебе, ты опоздаешь, — повторил сэр Ричард. Кэт улыбнулась ему. Ее веселое выразительное лицо обрамляли черные кудряшки.
— Дорогой сэр Ричард, уверяю вас, что не опоздаю. Я знаю, сколько мне понадобится времени.
— Ты всегда слишком быстро ведешь машину, маленькая бесстыдница...
- О нет, вовсе нет! Я очень осторожна. Вы даже не представляете себе...
— Я тебе не верю. Ты все делаешь слишком быстро.
— Разве я хоть раз совершила аварию?
— Но тебе еще ни разу не приходилось возить американцев.
— Послушать вас, — засмеялась Кэт, — так американец — не обычный человек!
— Это именно тот самый вопрос, который я себе задаю. Они спорили на равных — молодая девушка и пожилой человек. Сэру Ричарду это нравилось, а Кэт из опыта хорошо знала, когда следует прекратить играть роль почти что дочери и вспомнить о своем положении служанки. Именно это она сейчас и сделала.
— Будьте добры, сэр Ричард, скажите мне, как я узнаю этого американца?
— А мне откуда знать? Я его никогда не видел.
Леди Мэри вмешалась в их разговор с обычной очаровательной непринужденностью:
— Я полагаю, это будет единственный путешественник, не похожий на англичанина.
Кэт весело расхохоталась:
— Может быть, мне удастся убедить его вернуться обратно в Америку! А если он покажется мне несимпатичным, я расскажу ему о комнате герцога и постараюсь хорошенько его напугать.
Поставив чашку, сэр Ричард заметил:
— Лучше будет дать ему комнату короля Джона. Мы должны показать себя с наилучшей стороны.
— Она слишком сырая, — ответила леди Мэри. — Там в углу, где с потолка отвалилась известка, течет. Вот уже сколько лет, а вода все течет! Мне хочется знать: почему? Уэллс, вы не знаете?
— Никто никогда не знал причины, миледи.
— А-а-а! Ну, теперь это не имеет никакого значения — ведь замок будет продан. Или у кого-нибудь есть другая идея?
— Продать замок — это преступление, пусть миледи меня извинит, — отозвался Уэллс.
— Кэт! — взревел сэр Ричард, грохнув кулаком по столу.
Кэт, следившая за разговором с полуоткрытым ртом, подпрыгнула на месте.
— Бегу, бегу! — выдохнула она и исчезла.
Тишина вновь воцарилась в зале. Лишь Уэллс усердствовал у сервировочного столика, нервно позвякивая серебряными подносами. Повернувшись к хозяевам и пытаясь не выдать охватившего его волнения, он спросил:
— Если сэр Ричард больше не нуждается во мне, могу я вернуться на кухню? Сейчас должен появиться посыльный от мясника. Миледи желает небольшое жаркое к ужину?
Леди Мэри выразила одобрение безразличным кивком головы, и слуга вышел. Завтрак окончился. Сэр Ричард закурил трубку, а леди Мэри, слегка склонив голову, задумчиво наблюдала за ним. Через несколько минут она нарушила молчание и голосом, в котором одновременно слышались твердость и жалость, промолвила:
- Мы ведь еще не все предприняли, Ричард, я хочу сказать — не совсем еще все.
— Вы можете что-нибудь предложить? — произнес он после двух глубоких затяжек. — Я — нет. К счастью, Уэбстер нашел в бумагах два письма. У Блэйнов очень крупное состояние, вложенное, по-моему, в нефть или сталь. У американцев столько нефти!
— Отвратительный продукт! От него полно черного дыма в городах, во всяком случае это видимый результат его использования. Неудивительно, что они хотят разместить здесь свои картины! Привезут ли они те две, которые купили у нас?
— Дорогая, они имеют право делать с ними все, что захотят, они их купили. А мы без этих денег не смогли бы устроить в замке ванные комнаты. Впрочем, это было так давно!
— Пять ванных комнат на двадцать семь жилых!
— И все-таки это лучше, чем видеть, как слуги ведрами носят горячую воду и наполняют огромные надувные бассейны, как во времена моего детства. Я никогда этого не забуду. Эти проклятые бассейны имели обыкновение сдуваться, и вся вода разливалась по полу, протекая в нижние комнаты. Од нажды это случилось, когда я принимал утреннюю ванну. В то время у нас гостил принц Гельскйй, и вся эта вода Полилась на обеденный стол. Мне было всего семнадцать лет, и я готов был
от стыда провалиться сквозь землю. Я даже отказался спуститься к завтраку, и мой отец...
— Полно, Ричард! Вы рассказывали мне эту историю в день нашего знакомства и много раз позже!
— Тем не менее эта история становится все более замечательной каждый раз, когда я вновь ее рассказываю, — заметил он.
Автомобильный гудок прервал их беседу. Они одновременно встали из-за стола и вышли во двор. За рулем старого «роллс-ройса», нежно пофыркивающего мотором, в ореоле черных кудряшек восседала Кэт.
— Ну, я поехала! — воскликнула она.
Стоя рядом, прямые и сдержанные, они взмахнули руками в прощальном приветствии и молча продолжали наблюдать за удаляющейся Кэт.«Бедные старички, — думала девушка, проезжая по утопающей в зелени аллее, — они будут вынуждены покинуть свое драгоценное имение, свое достояние, свой очаг. Это и мой очаг, кстати! Хотя мои права на него не могут сравниться с их правами. Если американец не проникнется к ним сочувствием, если он сразу заставит их искать себе другое пристанище, если он разрушит ее собственную мечту видеть их всегда вместе, живущими рядом в замке, пусть даже переоборудованным в музей с развешанными повсюду картинами, но сохранившим все остальное, включая и ее, Кэт, обязанности; если он не поймет, что любое изменение в жизни замка невозможно, даже жестоко, тогда... она возненавидит его, только и всего! Она будет ненавидеть его всем своим существом и изо всех сил постарается ему помешать».
Прежде чем последний холм закрыл собой замок, она довольно неосторожно высунулась в окошко и бросила на него прощальный взгляд. Как он был прекрасен, этот замок, в лучах заходящего солнца!
Сэр Ричард и леди Мэри стояли на том же месте. Солнце освещало их седые волосы, и Кэт почувствовала прилив нежности к ним. Замок принадлежал только им, как и сама она им принадлежала. Кэт успела заметить, что они подняли головы, словно что-то увидели в воздухе, затем поворот дороги, уходящей вверх, скрыл их из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21