Прикоснувшись к коже, исчезали, оставив крохотное
мокрое пятнышко. Влага испарялась, всасывалась в кожу, но этих
безобидных капель сконденсированной влаги многовато, не
защищенное хитином тело будет в опасности...
-- В такую погоду всегда драки, -- сказал Кирилл с
беспокойством. -- А нам надо спешить... Попасть в пограничные
схватки совсем ни к чему.
Дмитрий подобрался, мускулы вздулись. Двигался уже не
такими размашистыми прыжками, осматривался чаще. Кирилл бежал
рядом короткими блошиными скачками.
Вдруг Дмитрий придержал Кирилла, замер. Его квадратная
челюсть выдвинулась по крайней мере на метр. Дюрандаль он
держал наготове. Кирилл потихоньку заглянул за лист,
загораживающий им путь.
На светло-серой земле катались, сцепившись по
трое-четверо, черные блестящие муравьи. Все поле было покрыто
сражающимися. Они яростно грызли друг друга, отпиливали сяжки,
лапы, головы. Здесь муравьи собрались только крупные,
широкоголовые, жвалы у каждого вдвое длиннее, чем у фуражиров.
Дмитрий прошептал:
-- Лютые бойцы! Но как отличают, кто свой, кто чужой?
Одинаковые!
-- Один купец считал, что все китайцы на одно лицо... Эти
муравьи еще год назад могли жить на одном муравейнике. Племя
разрослось, разделилось.
-- Как поляне и древляне?
-- Я мирмеколог, не историк.
-- Запах у них, -- рассуждал Дмитрий напряженно, вроде
идеологии? Изменится запах, ты уже не наш чело... муравей?
-- Эту глубокую мысль обязательно перескажу коллегам.
Худо, что побоище продлится долго. Они дерутся сутками! Даже по
неделе, если погода позволяет. Да-да, это обычная пограничная
схватка. Регулярное кровопускание. Вообще-то это мирные
муравьи.
-- Ого! Какие тогда не мирные?
-- Ну лазиусы не такие флегматы...
Дмитрий жадно рассматривал бойцов. Удары в Малом Мире
неэффективны, вместо мечей и копий работают пилы, клещи.
Главное зажать противника, чтобы не вырвался. Сцепившихся
бойцов в свою очередь раскусывают и распиливают другие. По
всему полю дергаются расчлененные туловища, головы с щелкающими
жвалами, сяжки, лапы...
На краю поляны близко к людям сражался колченогий ветеран.
Весь во вмятинах, грудь и голова со следами старых шрамов, с
половинкой левого усика, он умело и быстро перекусывал тонкий
стебелек, отделяющий голову противника от груди, бросался на
другого. В то же время чувствовал врага, не давал ухватить себя
сзади. По мнению Дмитрия, шрамы он получил в боях с более
серьезными противниками, чем эти салаги первого призыва.
Справа и слева от поля битвы сплошные заросли. Ступишь
шаг, тут же жвалы сомкнутся на шее. Все разъярены, засадные
полки рвутся в бой...
-- Надо спешить, -- напомнил он Дмитрию.
Дмитрий обогнал его, пробираясь по широким, как крыши
домов, листьям. Меч держал наготове, тот цеплялся зазубринами
за шипы, наросты и белесые волоски, торчащие из листа.
Под ногами шевелилось, подрагивало. Ветра не было, но
Кирилл часто падал, Дмитрий с хищным видом скользил рядом.
Перепрыгивая с листа на лист часто натыкался на божьих коровок.
Эти живые танки медленно утюжили зеленое поле. Кирилл торопил,
потому Дмитрий лишь пронесся, прыгая с одного разноцветного
панциря на другой, да пару раз с наслаждением врезал одной
хищной коровке Дюрандалем по жестким рогам-щеточкам.
Дважды перед ним внезапно распахивали крылья ярчайшие
бабочки. Со сложенными крыльями -- серые засохшие листья,
покрытые мертвой пылью, а едва распахнет -- свалишься от
неожиданности... Дмитрий шарахался, зло ругался.
Как-то Кирилл услышал вопль, оглянулся -- белый как мел
Дмитрий почему-то сидел на зеленой стене. Добежав, Кирилл
уперся ладонями в прохладное тело гусеницы бражника. Сытая,
раскормленная, роскошно зеленая, размером с железнодорожный
вагон, а прожилки на ее зеленой коже волшебно точно имитируют
лист, на котором пасется. Только вот на боку приклеены
блестящие яички: белые, чуть поменьше кулака. Заботливая
муха-тахина позаботилась о потомстве, и гусенице уже не стать
бабочкой.
-- Слезай, -- крикнул Кирилл. -- Вон тот стебель уже на
другой стороне ристалища!
Дмитрий спрыгнул с гусеницы, что все еще притворялась
мертвой, со злостью ударил в бок жалом-мечом. Упругая кожа
спружинила, и сам он едва не сорвался в самую гущу сражения.
При спуске Кирилл обнаружил, что может бежать вниз
головой. Дмитрий тоже встал на четыре точки, обогнал.
По трассе в обе стороны мчались безразличные к сражениям
фуражиры. Огромной семье нужен корм, голодные личинки орут, а
глупые драки -- дело солдат. Эти закованные в литой хитин
чудовища не способны к строительству, работе с расплодом, не
умеют даже добывать пищу, они рождаются именно для драк. Пусть
гибнут, защищая гнездо. Меньше потребуется корма.
Муравьиная дорога незаметно перешла в магистраль. Муравьев
было много. Кирилл прозевал налетевшего муравья, Дмитрий увидел
только, как мирмеколога отшвырнуло, с силой бросило через
голову.
-- Что ты делаешь? -- закричал он, размахивая Дюрандалем.
-- Смотри в оба! Не все толчки безопасны...
-- Придется лезть в муравейник, -- сказал Кирилл. -- Надо
было твоему другу притвориться мертвым... Или вверх, как ты
практикуешь.
-- Не знаю... Играть мертвого не в нашей натуре. Да и в
инструкции не было. А Сашка всегда рвется подраться! Но с этими
разве подерешься?
Он умело уворачивался от муравьев, словно лихой пешеход на
улице Горького, вздумавший в час пик перейти над подземным
переходом. Кирилла отшвыривало, по нему пробегали жесткие
лапы... Но все-таки здесь безопаснее, сюда боятся подходить
хищные жуки, богомолы, кивсяки, пауки...
Впереди высилась коричневая стена. Словно горное плато
вдруг вздыбилось на ребро, другим краем упираясь в небо! В
воздухе висел терпкий муравьиный запах. Не плато -- дерево,
ущелья -- трещины коры, а кратеры потухших вулканов -- всего
лишь наплывы колец.
Муравьи несли и волокли насекомых, тащили былинки, семена,
бежали с раздутыми от меда брюшками. Некоторые доставляли в
жвалах образцы пищи. Дескать, унести не сумели, добыча велика,
шлите бригаду... Навстречу выбегали фуражиры, рабочие выносили
землю, строительный мусор, клочья хитина, шарики фекалий.
Вдоль дерева-стены тянулся земляной вал, сложенный из
плотных шаров спрессованной земли. Муравьи расширяют подземные
залы, одновременно ограждают тоннели от затопления дождем.
Неожиданно сверху начала опускаться огромная темная масса.
Когда она достигла верхушек деревьев, расплывающееся
изображение превратилось в заостренный книзу металлический
столб. Столб опустился ниже, Кирилл разглядел огромные, как
облака, кончики пальцев, что держали уже знакомую пипетку. На
кончике начало поблескивать, раздуваться.
Кирилл закричал:
-- Нет! Ни в коем случае!.. Дмитрий, запрети им!
Дмитрий послушно поднял руки, просемафорил. На кончике
пипетки вздулся резервуар воды. Муравьи начали поднимать сяжки,
рисовали образ грозного врага.
-- Обеззараживающее, -- объяснил Дмитрий. -- Должны были
окатить нас раза три по дороге...
-- Запретил!
Резервуар воды перестал увеличиваться, но все еще висел
над их головами. В тучах гремело. Дмитрий еще раз помахал
руками.
-- Передай, -- велел Кирилл, что это нас убьет. Мы
потеряем муравьиный запах и нас растерзают!
Дмитрий снова просигналил. Полая колонна медленно пошла в
сторону. Капля сорвалась, пошла вниз, расплескавшись о плотный
воздух до формы НЛО, с шумом обрушилась в заросли.
Дмитрий стоял побелевший, губы его дрогнули:
-- С ума они там посходили, что ли?
-- Они ведь не специалисты, -- бросил Кирилл с презрением.
-- Да, конечно... но так ошибаться? Это чересчур. Все
невпопад, все наоборот.
Их часто останавливали, требовали пароль. Вверху над
растениями снова появилась туча, оттуда высунулся цельный
металлический прут. Дмитрий покосился на Кирилла, просемафорил,
что справятся сами. Жвалы грозно разведены, брюшко маленькое,
грудная клетка разбухла от твердых мускулов.
Близко к главному входу рос подмаренник, оттуда тянуло
нектаром. Подмаренника в этих местах нет, значит, муравьи
принесли семечко издали. А это значит еще, что на сочных
листьях пасутся стада муравьиных коров... Вон бегут по стволу
фуражиры. Вверх -- с пустыми брюшками, вниз -- с раздутыми. На
зеленых полях идет дойка, сбор падевого меда.
От земляного вала молоденький, весь блестящий солдат,
дрожа от усердия, тащил за лапу колченогого старого муравья.
Тот не сопротивлялся, медленно поводил уцелевшим усиком. Его
крючковатые лапы цеплялись за кристаллы кварца, выворачивали
блестящие глыбы. Молоденький солдат сверкал на солнце, как
только что сошедший с конвейера гоночный автомобиль, зато
ветеран был во вмятинах, с погнутыми пластинами, без правой
передней лапы...
-- Что они делают? -- шепнул Дмитрий удивленно. -- Это же
мураш. который сражался в пограничном инциденте!
-- В схватке подцепил чужой запах. Бывает.
-- Бывает, -- согласился Дмитрий. -- На войне чего только
не подцепишь. Хотя случается и в мирное время... Поживет среди
своих, отойдет от западной заразы.
-- Тут муравейник, не человечник. Подозрительного удаляют
сразу.
-- Гады, чистку проводят? Он за них сражался, кровь
проливал! А чистюля его вон? Нашивки зарабатывает, не выходя из
отдела?
-- Выгоняют не навсегда, -- ответил Кирилл с неохотой. --
Пока чужое не выветрится.
-- Понятно! Жди амнистии, потом реабилитации... Тем
временем ночью замерзнет, с голоду помрет, птица склюет,
богомол или паук сожрет! Я думал, только люди додумались до
такой дури!
Он прыгнул без разбега, упал на молоденького муравья.
Орудуя Дюрандалем как рычагом, попытался разжать жвалы,
сомкнутые на изувеченной лапе ветерана. Изумленный муравей
заколотил сяжками, требуя пароль, но Дмитрий в ответ едва не
вывернул службисту челюсти. Ветеран высвободил лапу, устало
заковылял обратно к муравейнику.
Дмитрий напоследок звучно трахнул стража по башке,
гигантским скачком долетел до Кирилла.
-- Здорово я его, а? -- спросил он с истерическим
весельем. Его трясло, губы прыгали.
-- Здорово, -- согласился Кирилл с неловкостью. Он знал,
что колченогого все равно выбросят из муравейника, это закон
сообщества, но Дмитрий пусть верит, что справедливость
восстановить легко. Хотя бы здесь, в муравейнике.
-- Ты видишь, я не трус, -- сказал Дмитрий осевшим
голосом, -- но неужели придется лезть в эти темные норы? Лучше
бы оказаться в джунглях Венеры.
Из черного зева показался несомый по воздуху скрюченный
муравей. Сяжки висели, лапы сплел в клубок, брюшко и голову
подогнул. Нес его строительный рабочий. За ним показался
второй, третий... Все держали в жвалах мертвых. Одни словно
только что заснули, других тронула плесень, у третьих
отваливались пересохшие лапы.
Муравьи выбегали один за другим, похоронная процессия не
обрывалась. Дмитрий помрачнел, даже перестал шлепать на себе
микробов.
-- Чумка у них, что ли? Как бы к Сашке не пристало... К
интеллигентам любой грипп прилипает!
Кирилл прикинул на глаз размеры муравейника:
-- В сутки здесь рождается тысячи три... Столько же и
умирает.
-- Понятненько, -- обрадовался Дмитрий. -- Так чего мы
сели, как вороны возле падали? Поищем другой ход!
Из второго туннеля тоже выносили трупы. Из третьего --
трупы и мусор. Кирилл торопливо объяснил, что у муравьев есть
специальные кладбища. Чтобы не разносить заразу в доме,
додумались относить мертвых подальше. Одни закапывают, другие
виды оставляют трупы на чистых полянах под жарким солнцем.
Муравей мал, солнечные лучи тут же прожаривают его насквозь.
Микроб не уцелеет, любая плесень гибнет.
Из последнего туннеля рабочие выносили комочки земли. Все
муравьи протискивались через коридор ощупывающих усиков
бдительной стражи. Дмитрий обеспокоено поглядел на Кирилла.
Здесь тоже не пройти, вон какие жвалы! Хватанет, второй раз не
сунешься.
-- Надо явиться с добычей, -- предложил Кирилл, -- как
обыкновенные фуражиры.
Глава 6
В два прыжка они оказались на обломке толстого сухого
стебля. Под ногами шелестело, шуршало. Внизу поблескивали
огромные тела уховерток, панцири жуков, в самом стебле мощно
скреблись их личинки. На земле -- оторванные крылышки, обломки
лапок, неопрятные куски высохшего хитина, похожего на
проржавленные остова легковых автомобилей.
-- Давай забьем вон того жука, -- предложил Дмитрий
торопливо.
-- Не спеши. Муравьи не свиньи и не... люди. Едят далеко
не все.
В трех шагах на обломок опустился вихрь энергии размером с
двухэтажный дом, промчался легкими балетными шагами,
непрестанно постукивая по древесине длинными усиками с белыми
колечками. Кирилл приподнялся на руках, Дмитрий остался в той
позе, как его свалила волна от крыльев наездницы-риссы,
страшного врага личинок жуков-дровосеков.
Рисса металась по пеньку, яростно колотила по дереву
длинными усиками. Дмитрий хмуро сопел, угнетенный свирепой
мощью хищного насекомого. Танцующий башенный кран на тропе
войны!
Вдруг рисса забегала взад-вперед на крохотном
пространстве. Кирилл буквально увидел, как в ее крохотном
мозгу, мощности которого позавидовали бы творцы компьютеров, за
сотую долю секунды были закончены сложнейшие вычисления. Да,
именно вот здесь толстая жирнющая личинка дровосека неторопливо
точит мощными челюстями древесину и чуть ли не поет от сознания
абсолютной безопасности...
Усики риссы пошли вверх, брюшко поднялось, длинная
иголочка яйцеклада направилась к древесине. Компьютер в голове
риссы высчитал угол, направление, усилие. Рисса замерла, от
иголочки яйцеклада отошел в сторону и согнулся другой футляр.
Тоненькое сверло на глазах погрузилось в прочное дерево...
Остановилось оно в момент, когда рисса почти коснулась брюшком
дерева. По яйцекладу прошло крохотное утолщение, через
мгновение рисса вытащила яйцеклад, подпрыгнула и пропала в
небе.
-- Фу, -- выдохнул Дмитрий. Он машинально вытер
несуществующий пот. -- Летающий дракон!
Кирилл спрыгнул на землю, поднял длинное легкое копье:
-- Если оружие само идет в руки, его надо выбросить... Но
сейчас случай особый.
Дмитрий спрыгнул следом, осмотрел оружие как знаток:
-- Гибрид копья и шпаги! Как у того дракона?
-- Помельче.
-- Стоп-стоп!.. Это шприц?
Кирилл ответить не успел, Дмитрий вскрикнул, перегнулся в
поясе. Перед Кириллом мелькнуло блестящее, пахнуло острым
запахом. Он инстинктивно ударил шпагой. Острие с хрустом
вонзилось в головогрудь напавшего на Дмитрия жучка. Дмитрий
пыхтел, ругался, пытался оторвать от себя врага. Кирилл
вцепился свободной рукой в зазор между головой и переднеспинкой
хищника, глубже всадил шпагу в нервный узел.
С перекошенным от боли лицом Дмитрий кое-как разжал
челюсти жука, вцепившегося в его шорты:
-- Ты прямо тореадор! С одного удара. С какой стати эта
тварь набросилась?
Кирилл с трудом выдернул оружие из плотной ткани. Между
зазубринами белели волоконца нерва. По-снайперски, в спинной
ганглий! Сумеет ли так хоть раз в жизни еще?
-- Ваши умельцы не могли выбрать другой цвет?
-- Это не умельцы, а химики, -- ответил Дмитрий, морщась
от боли. -- Маскирующая окраска!
-- Вашим химикам работать мешают погоны. Иначе знали бы
разницу между маскировкой и мимикрией. Если у тебя маскирующая
окраска, сиди неподвижно, даже тень прячь! Маскируются самые
слабые, самые лакомые. Почему не сделать шорты ярко-красными?
Как мухоморы, божьи коровки? Любой бы видел издали: ядовито!
Даже по ошибке не схватят.
Дмитрий сделал первый шаг, все еще перегибаясь в поясе.
Лицо было белым, мускулы дергались.
-- Как клещами хватанул! Нашел же куда кусать, паразит...
Они заспешили по широкому, как стадион, листу. Кирилл
обнаружил гусеницу, всадил шпагу хирургически точно. Гусеница
свернулась кольцом, замерла. Дмитрий прыгал рядом, держа
Дюрандаль над головой. У гусеницы было две головы, на каждом
конце туловища, причем самая крупная, как объяснил Кирилл,
ложная.
1 2 3 4 5 6 7