-- в
голосе Дмитрия звучала тревога. -- Есть шанс, что Сашка цел?
-- Что значит цел? -- переспросил Кирилл. -- Был бы жив.
Отнять у муравья не пробовали?
-- Пробовали, -- ответил Дмитрий с унынием. -- Но, как бы
сказать... Ты видишь, какие мы нежнотелые? А муравей -- как
живой танк. Прет напролом, держа Сашку в челюстях. Чуть что не
так, сожмет челюсти...
-- Жвалы, -- поправил Кирилл невольно.
-- Что? -- не понял Дмитрий.
-- У насекомых не челюсти, а жвалы. Но пусть челюсти,
извини, что перебил.
-- Нет, пусть, жвалы. Пока мы примеривались да
прицеливались, муравей скрылся... Сашке пришлось все в
одиночку, я стоял рядом с Ногтевым наверху! Понимаешь, каждый
запуск сюда обходится дороже, чем полет до Луны и обратно. С
высадкой!..
Они нырнули в тень, опять выбежали на солнце. В зарослях
гигантских листьев, что величаво двигались в потоках теплого
воздуха и зависали в немыслимых для мира нормальной гравитации
положениях, постоянно стрекотало, шевелилось, прыгало.
На лице Дмитрия выступили багровые пятна. Кирилл спросил
обеспокоенно:
-- С тобой все в порядке? Насекомых защищает хитин, а мы
открыты...
Дмитрий отмахнулся:
-- Меня все время тут жжет, там кусает, здесь чешется. За
всем не уследишь. Как ты?
-- У меня жар.
Дмитрий ахнул:
-- Так чего все время выскакиваешь на солнцепек?
-- Меньше микробов, плесени.
-- Мы не только тонкокожие, но и тонкотелые. Солнечные
лучи запросто поджарят нам печенку, не вынимая из требухи. С
жареной печенью далеко не прошагаешь. Тошноты еще нет?
-- Уже, -- признался Кирилл. -- Вот-вот свалюсь.
Дмитрий прыгнул вверх, словно его вздернули. На Кирилла
обрушился мягкий обволакивающий удар, навалилось мягкое
прохладное животное, похожее на огромную амебу, вжало в землю.
Тяжесть исчезла так же внезапно, как и появилась. Кирилл
вскочил. На земле вокруг него медленно опускалась, пузырясь
между камешками, влага. Над головой еще колыхался широкий лист,
жемчужными пузырьками блестели упавшие шарики росы.
-- Как ты быстро реагируешь, -- сказал он Дмитрию.
-- Местные зверюки все же быстрее, -- ответил Дмитрий
мрачно. -- Держи ушки на макушке. Сейчас жара спадет. Часть
впиталась, а больше тебе и не надо.
Кирилла знобило. Руки и ноги потяжелели, как и все тело,
напитавшись влагой. Сердце трепыхалось, как пойманная бабочка,
сбиваясь с ритма. Дмитрий выволок мирмеколога на солнце,
заставил пробежаться. Кирилл двигался с головы до пят покрытый
водяной пленкой, словно инопланетянин в скафандре. Ему все еще
казалось, что капля, упавшая с листа, живое существо. Слабое,
беспомощное, не умеющее передвигаться, но живет, защищается
пленкой ПН...
-- Ты бы видел себя, -- ворвался в его мысли голос
Дмитрия, прозвучавший с мрачным сочувствием. -- Отек, рожу
перекосило... Ничего, не переживай. Это ненадолго.
Глава 3
Оба испытателя, как объяснил Дмитрий на ходу, ранее
числились по ведомству космонавтики. Когда ученые одного НИИ
приоткрыли дверцу в Малый Мир, пришлось пригласить для
испытания Переходной установки испытателей-профессионалов.
Среди рано сгорбившихся и облысевших научных работников
появились широкогрудые парни с вздутыми мускулами, молниеносной
реакцией, натренированностью на выживание.
-- Теперь мы здесь, -- закончил Дмитрий рассказ, -- и не
жалеем. Даже обрадовались. Чтобы попасть на Венеру, пришлось бы
полтора года ждать хлореллу в тесной ракетке, терпеть муки,
кошмары...
-- Ложись! -- крикнул Кирилл.
Дмитрий мгновенно упал ничком. Кирилл замешкался, едва
успел скакнуть на толстый стебель. Что-то с чмоканьем ударилось
в лист, зашипело, как вода на раскаленной сковородке. Лист
величаво колыхнулся. Зазубренный край мягко пихнул в плечо.
-- Отползай! -- закричал он. -- Задержи дыхание, беги на
голос!
В воздухе в их сторону поплыли струи желтоватых крупинок с
металлическим отливом. Кирилл нечаянно заглотнул одну, в горле
запершило, гортань обожгло, он непроизвольно закашлялся,
заставил себя перебежками выбраться на чистый воздух.
Из-за камня вынырнул Дмитрий. Глаза его были как у совы,
лицо налилось кровью. Он добежал до Кирилла, все еще послушно
задерживая дыхание, на пальцах показал, что уже задыхается.
-- Здесь чисто, -- сообщил Кирилл.
Дмитрий с шумом вдохнул воздух в мощную грудную клетку.
Воздушные струи круто изогнулись, изменили высоту, хлынули в
раскрытый рот, увлекая крошечные молекулы запахов цветов.
Дмитрий закашлялся.
-- Ой... выворачивает!
-- Палочник. Странно...
-- Что-то не так?
-- Да. Обычно он бьет без промаха.
-- Сноровки нет, -- пробурчал Дмитрий. -- Салага!
-- Или просто еще не видел двуногих. Не выработал
рефлекса.
-- Рефлекс -- это я понимаю, -- согласился Дмитрий. -- Все
наше учение на рефлексах. Десантнику мозги вовсе не нужны, а то
начнет умничать, тут его и прихлопнут. А выхватить пистолет и
выстрелить должен каждый уметь на рефлексах. Еще до того, как
сообразит, что делает... Где он притаился?
Кирилл с отвращением отодвинулся от героя-десантника,
который все делает на рефлексах, в то время как некоторые
насекомые, вроде муравьев или ос, все же немного думают.
-- У него маскирующая окраска, -- объяснил он нехотя. --
Ты дыши глубже, проветривайся. Все-таки часть этой дряни могла
просочиться сквозь кожу.
-- У меня кожа дубленая!
-- Здесь мы самые тонкокожие.
В двух шагах раздался страшный вскрик. Захрустело, словно
многотонный пресс сминал автомобиль. Рука Дмитрия дернулась к
бедру. Заметив иронический взгляд мирмеколога, он буркнул:
-- Не могу привыкнуть. Оружейники простейший пистолет не
сделают! Ходи теперь и трясись как заяц. А сюда бы не пистолет,
огнемет бы не помешал...
Над головами, раздирая плотный воздух, что-то пронеслось.
Пахнуло горячим. Кирилл цапнул Дмитрия в охапку, метнулся в
заросли. Если так и дальше, подумал испуганно, то куда уж там
искать пропавшего, самим бы уцелеть...
Он опустил Дмитрия на землю:
-- Нас заметил динискис маргиналис.
-- Кто-кто? -- переспросил Дмитрий глухо. Глаза он отводил
с неловкостью, его готовили быть спасателем, а не спасаемым.
Тем более, чтобы спасал дохлый интеллигентик.
-- Жук. Выстрелил кортексоном. У него кортексона столько,
сколько в тысяче трехстах коровах. Только у коров кортексон
регулирует водно-солевой обмен, соотношение ионов калия и
натрия...
Голос Дмитрия от негодования стал похожим на писк:
-- Ты не псих?.. Сам -- корова! Вредно это или так,
перебьемся?
-- Если в Большом Мире попало бы на кожу, гарантирую
незаживающую язву... месяца на четыре.
-- Ясно. Таких, как мы, накроется дивизия. Этот тип
подслушал про огнемет! Неужели нам, царям природы, идти
перебежками? Укрываясь от огня противника?
Кирилл проговорил напряженно:
-- Почему бы ни перенести нас от Двери прямо к
муравейнику? На щепочке, на соломинке.
-- Ну... понимаешь, наблюдатели не успели увидеть, когда и
где Сашку затащили в нору. Там лопухи, трава, чертополох...
Есть авторитетное мнение, что могла быть потеря по дороге. У
нас это бывает. Потому мы с тобой и прем тем же путем, каким
должен был бежать тот чертов муравей. Авось, отыщем раньше.
Чтобы не лезть в мурашник.
-- Авторитетное мнение, -- проворчал Кирилл с тоской.
Настроение портилось. Думал, хоть здесь, среди меднолобых
меньше бюрократизма, а они... "Авторитетное мнение"! Мнение
чиновника всегда авторитетнее мнения любого специалиста.
-- Глупость, -- сказал он. -- Если даже потерялся... Можно
отскочить в сторону.
-- И все? -- спросил Дмитрий неверяще.
-- И все.
-- А Муравей не хватанет еще крепче?
-- Муравей тут же теряет из виду, -- объяснил Кирилл. --
Эти муравьи почти слепые! Правда, все равно можно попасть
другому в жвалы. Муравьи все время прочесывают, просеивают,
просматривают охотничью территорию.
-- Понимаю, -- сказал Дмитрий невесело. -- Но есть шанс,
что Сашку муравьи могли не заметить?
-- Есть.
-- Тогда будем идти тем же путем. Вдруг да удалось
вырваться? Лежит в ранах, ждет помощи...
Впереди показалось величиной с дачный домик
светло-коричневое яйцо желудя. Над ним висел, беспомощно
перебирая в воздухе лапами, огромный полосатый жук. У него был
длиннющий нос, вдвое длиннее туловища. Этим удивительным носом
некий великан воткнул жука в желудь.
-- Бедный насекомый, -- проговорил Дмитрий пораженно. --
Кто это его?
Он настороженно огляделся, словно злой шутник уже
приближался и к ним.
-- Самка откладывала яйца, -- объяснил Кирилл на ходу, --
а хоботок нечаянно спружинил, распрямился. Такое бывает. Желудь
как отполированный, лапами не зацепишься.
Дмитрий с сомнением оглянулся:
-- Помочь бы? Самка ведь! Самцу бы не стал, мужик должен
сам...
Послышался частый шорох, в десятке шагов впереди
высунулась гигантская голова. Зазубренные челюсти лязгнули,
раздвинули острые серпы. Из-за стебля выдвинулось длинное тело,
похожее на рассеченный по оси шланг противогаза. Под каждой
полусферой шевелились когтистые лапы, в каждом сегменте
просвечивало пульсирующее темное сердце.
-- Сколопендра! -- воскликнул Дмитрий.
Кивсяк метнулся в их сторону. Возле Кирилла блеснуло, с
хрустом сомкнулись жвалы. Толчком его подбросило, кивсяк
завертелся, словно догоняя задний сегмент с торчащими
волосками.
-- Сюда!
Дмитрий висел на краю листка. Кивсяк развернулся к
Кириллу, тот со всех ног бросился к Дмитрию. Многоногое
чудовище ринулось следом, плотный воздух ему не мешал.
Кирилл оглянулся, ноги слабели. Чудовищное насекомое
казалось живым компьютером, движения были механически точными.
Глаза без всякого выражения следили за убегающим человеком.
Ротовые мандибулы разомкнулись, открыли вход в длинный темный
туннель. Из нижних моксил стекала желтая слюна.
-- Быстрее! -- орал Дмитрий.
Он поймал подпрыгнувшего Кирилла за волосы, вздернул к
себе. Вместе перебежали желтое поле цветка, стукаясь о тычинки,
доходившие им до пояса, подняли желтое сладкое облако.
Сзади захрустело, Дмитрий прыгнул с цветка. Кирилл
бросился следом.
Внизу было неподвижное озеро. Они плавно опускались на
воду. Кирилл повернулся, раскинул руки, стараясь упасть плашмя.
Поверхность воды чуть прогнулась, беспокойно дрогнула.
Дмитрий лежал в трех шагах. В подражание Кириллу он тоже
раскинул руки и ноги. Желтая пыльца, налипшая при беге по
цветку, берегла от смачивания. Вода вокруг них шевелилась,
Дмитрий боялся даже дышать, не то что шелохнуться на дне этой
подрагивающей чаши.
Кириллу было видно только затылок и спину Дмитрия за
изогнутым линзой краем. В комочках пыльцы даже сейчас мирно
копошились крохотнейшие жучки и клещики.
-- Двигайся осторожно, -- предупредил он Дмитрия. -- Не
порви пленку!
-- Ага, не порви...
Прижимаясь к воде, Кирилл пополз к берегу. Под ним
шевелилось, колыхалось, в глубине мелькали тени. Только бы не
ткнуть растопыренными пальцами, не упереться локтем...
В сторонке перемещалась впадина, слышались сопение и
покряхтывание. На середине озера Кирилл встал на четвереньки,
Дмитрий удивленно ахнул, но пленка держала, хотя прогнулась
сильнее.
Кирилл сперва пошел медленно, потом быстрее, наконец,
осмелел, двинулся длинными скользящими шагами, подражая
водомерке. Возле берега встал и, балансируя и не отрывая подошв
от воды, приблизился к коричневой обрывистой стене. Пальцы
коснулись свисающего корешка, подтянулся, ноги с легкостью
отделились от воды.
Дмитрий тоже поднялся с четверенек, но то ли решил идти
строевым шагом или еще почему, только пленка под ним беззвучно
лопнула. Он уперся ладонями о воду, задержался, торча как
поплавок. Уперся сильнее, выволок себя до коленей, но упал
ничком.
Кирилл висел на корешке, подавал советы. Дмитрий лег
грудью, с усилием вытащил руки, начал освобождать ноги... Лицо
налилось кровью, их удесятеренная сила впервые напоролась на
мощнейшее противодействие. За ногами медленно выползала
стеклоподобная масса. Дмитрий начал отбрыкиваться, снова
провалился.
Кое-как доползши до берега, он начал тонуть по-настоящему.
От пыльцы не осталось следа, облетела вся. Кирилл тянулся к
нему, Дмитрий барахтался совсем рядом, ложился как на гибкую
льдину.
В последнем усилии он выбросил вперед руку, Кирилл ухватил
разбухшие пальцы, покрытые клееобразной массой, потянул.
Корешок потрескивал, посыпались камни.
Стеклянная перемычка между Дмитрием и озером с мягким
лопающимся звуком оборвалась. Прозрачный столбик опустился в
озеро, поверхность стала невозмутимой.
Дмитрий стоял разбухший в толстой корке воды, словно
облитый застывающим гуммиарабиком. Он трясся от холода, его
корчило, дергало.
Кирилл поднял голову. Тучи вверху полностью закрыли небо,
там поблескивало, грохотало, перекатывалось. Странновато, ведь
как бы ни происходило здесь все быстро, но чтобы не успеть
среагировать... Нет, там что-то произошло!
Дмитрий поднял руки, помахал над головой. Тучи медленно
отодвинулись, на землю хлынули солнечные лучи. От Дмитрия сразу
пошли темноватые струйки пара.
-- Вот так-то лучше, -- пробурчал он. -- Раз уж не смогли
отогнать эту серпомордую... хоть солнце не застите! Так вроде
бы сказал Диоген Александру Филиппычу?
-- Вроде того. А почему не смогли отогнать?
-- Бог их знает... Может быть, поменялось в программе?
-- Странные у вас порядки, -- заметил Кирилл сердито. --
Могли хотя бы вытащить нас из воды. Не на прогулку вышли!
Дмитрий пожал плечами, смолчал, но лицо его было
обеспокоенным. Теперь он посматривал вверх чаще обычного.
Разноцветные разбухшие органы работают в прежнем режиме, в
организмы вовсе не вторглась масса холодной воды, в этом мире
вязкой, как клей. Крепкий парень, ничего не скажешь. Наверняка
обучен вышибать двери, освобождать заложников, прыгать с
летящего вертолета... Только не обучен сомневаться в старшем
офицере.
-- Та не погонится? -- поинтересовался Дмитрий. Он
оглядывался на каждый шорох. -- Что ей пробежаться вокруг
озерка!
-- Это надо сообразить, а ей соображать не дано. С глаз
долой, из памяти вон. Она давно о тебе забыла.
-- Я не в обиде! Жаль, не смогу ответить тем же.
-- Погнаться за нею?
-- Да нет, забыть.
Да и не дадут, подумал Кирилл, успокаивая себя. Что бы там
ни случилось у наблюдателей, но второй раз будут начеку. Хотя
вся эта погоня, прыжок в озеро, выбарахтывание заняло в том
мире секунд двадцать, все-таки замешкались чересчур...
Когда догнали толстого белого червя, что с трудом
переползал от одного разлагающегося стебля к другому, Дмитрий,
разряжая нервы, дал здоровенного пинка. Червяк задергался,
заспешил, а Дмитрий еще пару раз пнул эту перепуганную личинку
падальной мухи. Кирилл пристыдил, напомнил, что они -- люди, но
когда через минуту на дороге попалась вторая такая же личинка,
Кирилл сам не удержался, пнул. Нога погрузилась в
холодновато-студенистое тело, похожее на скисшее молоко в
грязном целлофановом пакете. Его отбросило, он сделал сальто,
упал плашмя. Дмитрий хмыкнул с пониманием: доктор наук, а тоже
человек!
Глава 4
Странно утоптанная тропа ныряла под огромные, как
теннисные корты, листья, неохотно огибала стебли, пренебрегала
рельефом. В этом мире проще перебежать отвесную стену, чем
обойти ее даже по неширокой дуге
Кирилл уловил слабый, приятно возбуждающий запах
муравьиной кислоты. Присмотрелся, в воздухе мерцали лиловые
шарики, медленно поднимались, от земли шли теплые токи.
-- Лазиус фулигинозиус, -- сообщил он. -- Значит, уже
близко. С курса не собьемся. В случае чего поправят.
Он кивнул на тяжело передвигающиеся вверху тучи. Дмитрий
спросил напряженно:
-- Думаешь, Сашка у этих... лазиусов?
-- Эти ребята прочесывают все заросли. В муравейник сносят
и живых, и полуживых, и давно мертвых. Эти муравьи, к счастью,
спокойные, мирные. Живут большими семьями в дуплах живых
деревьев. Там, внизу, в подземной части... У муравья нервный
узел в голове меньше макового зернышка. Это весь его мозг!
Перехитрить его просто.
Дмитрий с сомнением покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7