.. С ним сражаться будут. Чужой, к тому ж уйти вовсе без битвы
ни честь не позволит, ни пустые кошели. Плату уговорились дать после...
-- Далеко смотришь, княже,-- сказал Стойгнев уважительно.-- Я бы, по
чести говоря, не смог. Ты хитрый, как лис, а лис побеждает и сильного
волка. Да и медведя дурачит.
Владимир усмехнулся.
-- Тебе одному открылся. Помни, ни одна душа не должна знать. Догоняй
войско, поворачивай, пусть идет вдоль берега. Перехватывай всех на
дорогах. Чтоб и муха не пролетела! Мы должны оказаться под стенами Полоцка
неожиданно.
Полоцкая земля, земля сильных и отважных... Слабые тут не выживают.
Земля холодная, болотистая, лето короткое и дождистое, зато зима долгая и
лютая, а про весну и доброго слова выдавить не удается -- до того нескорая
и гнилая. Зато в болотах железной руды не счесть. Лучшие мечи куют в земле
Полоцкой, куют не только в городах и городищах, в каждой веси стоят
корчевницы. В Полоцке даже смерды носят доспехи, какие иному князю других
земель в зависть!
А уж зверья и птицы видимо-невидимо в окрестных лесах, реки и озера
заполнены рыбой, в откосах рек блестит черный горючий камень. Им издавна
топят печи в Полоцкой земле, переняв от куршей и земгалов, что поселились
там еще раньше.
Здесь славяне выжигали лес, распахивали землю. Местные племена от них
узнали о пшенице, пробовали сеять, а славяне били лосей, оленей, медведей,
кабанов, пушного зверя, ловили в реках и озерах не пуганную рыбу.
Главное же, именно здесь славяне строили самые неприступные крепости.
Сюда доходили, прорывая заслоны из племен западных славян, а то и в союзе
с ними, отряды германских императоров Генриха Птицелова и Оттона Первого.
Дранг нах Остен оставался мечтой германских императоров, маркграфов,
баронов. Войска их появлялись в землях Полоцкого княжества, подходили даже
к самому Полоцку. Всякий раз их громили, истребляли, но уж очень заманчиво
было разрезать славянские земли пополам: северские с Новгородом по одну
сторону, полянские с Киевом -- по другую.
Полоцкое княжество само по себе рассекало землю русскую надвое. Купцы
Новгорода и Киева, что вели меж собой торговлю, либо обходили владения
Рогволода длинным кружным путем, теряя товары и людей в топких болотах,
либо платили огромные пошлины за "топтание земли Полоцкой", к тому же
терпели бесчинства дружинников гордого князя.
Полоцк стоит на берегу Двины, что вливается в Варяжское море. Оттуда
можно выплыть куда угодно, хоть к дальним неведомым народам. Ладьи
Рогволода с товарами и дружинами постоянно идут в заморские страны, стоят
в Щецине и Шлезвиге. Купцов Рогволода приветствует сам император Оттон,
глава Священной Римской империи германской нации.
Крепки стены Полоцка. Отважен и искусен в воинских науках князь
Рогволод. Большая и сильная дружина несет охрану города. Еще больше мужей,
обученных ратному делу, стоят на прокорме в окрестных селах, точат и без
того острые мечи, похваляются победами, пьянствуют, бесчестят мужних жен и
позорят девок.
Есть у Рогволода два сына богатыря: Роальд и Турольд. Оба пошли в
отца силой и жестокостью. Роальд, поднатужившись, поднимает на плечи коня
с всадником в полном вооружении, а Турольд под одобрительные крики ломает
по две подковы разом. Оба рослые, в плечах -- косая сажень, руки --
бревна, ладони -- лопаты...
А дочь Рогнедь -- по-русски Рогнеда -- в мать, сказочную красавицу.
Ее Рогволод, будучи удачливым ярлом-викингом, привез из захваченного им
Парижа. Сватаются к Рогнеде лучшие рыцари Британии, Германии, Парижа,
Рима, Неаполя, других знатных городов -- безуспешно! Рогнеда молчит
загадочно, ждет послов от самого императора Оттона, властелина мира...
Рогволод смотрит: дочери семнадцать лет. Принял послов от великого
князя Ярополка, властелина богатейшей Киевской земли и окрестных земель.
Поговорил, вызнал многое. Теперь Ярополк -- владыка всей Руси. Его
титулуют великим князем, каганом, но богатствами и землями он многим
европейским королям в зависть. Так что идти Рогнеде... за Ярополка!
Глава 5
Владимир догнал войско, когда оно только входило в устье Ловати.
Пешая рать новгородцев продвигалась по обеим берегам. Далеко вперед были
высланы конные разъезды. Перенимали пешего и конного, гнали в середину
войска под надзор. Кто пробовал утекти -- нещадно секли мечами.
Огромное войско шло с севера на ладьях. Воины на веслах не разгибали
спин, гребли даже по ночам. От быстроты зависел успех битвы за Полоцк, за
все Полоцкое княжество.
Передние отряды захватили посады у Двины внезапно. Посекли бывших там
дружинников Рогволода, пожгли постройки. Панас примчался довольный:
Рогволод застигнут врасплох. Ополченья с земель собрать не успел, а городе
одна княжья дружина. Да и та с половины отпущена в окрестные села на
кормление.
-- Окружить город,-- велел Владимир яростно.-- Чтобы комар не
вылетел!
-- Уже сделано.
-- Проверить, нет ли подземных ходов из города!
-- Послал людей, княже. Хотя вряд ли, места больно болотистые.
-- Все одно проверь. Кто много спит перед битвой, тот жизнь теряет.
-- Полоцк будет взят!
Владимир оскалил зубы:
-- Взять и дурак может. Надо взять малой кровью.
Стойгнев усмехнулся. Князь уже забыл, что совсем недавно раздумывал:
удастся ли вообще взять неприступный Полоцк. Теперь же, когда удача с ним,
хочет взять его как можно проще. Да и то, отважный и опытный воин Рогволод
не ждал от юного князя решительных, а тем более -- умелых действий.
Знающих же ратное дело воевод в Новгороде вообще не было. Вот и пирует
Рогволод беспечно, повесив боевой топор на стену, распустив тяжелый
кованный пояс...
Конные отряды с ходу понеслись к городским стенам. Уцелевшие
дружинники Рогволода все же успели добежать до ворот, опустили тяжелую
решетку перед самыми конскими мордами догоняющих. Подняли мосты через
глубокий ров.
Владимир остановился на небольшом холме. Смотрел с завистью, как
быстро и умело воины Рогволода рассыпались по верху стены, прячась за
широкими зубцами, натянули луки. Свистнули стрелы, пока что редкие.
Впрочем, свеи хороши лишь в бою с мечами и топорами. Стрелки из луков из
них такие же, как и лихие наездники.
На стенах повалил густой черный дым. В котлах уже начали варить
смолу, готовились лить на осаждающих.
Вдруг сзади послышался тяжелый конский топот. Из дальних рядов войска
вырвался отряд во главе с Кресаном. Они понеслись вдоль рва, на скаку
метали горящие стрелы. Самые сильные сжимали в руках легкие дротики, на
концах каждого полыхала пакля. Попытка -- не пытка, авось да удастся
дометнуть до стены. Бревна сухие, могут и загореться.
Со стен стрелы полетели чаще. Стреляли, как заметил Владимир, не
свеи, а славяне. Впрочем. теперь уже трудно отличить их друг от друга.
Кресан поднял над головой щит, крикнул страшным голосом, подбадривая
своих. Двое раненых отстали, но огненные стрелы все еще распарывали
воздух, роняли искры. Вслед за всадниками загоралась сухая трава. Но и на
крепостной стене расцветали огненные цветы, пошли шириться, поползли
языками вверх...
-- На приступ! -- грянул Владимир.
Он галопом пустил коня с холма. К стенам бежали, хрипло крича, мужики
с лестницами. Всадники на ходу метали вязанки хвороста в ров, а когда с
лестницами добежали, ров в трех местах был уже заполнен. Лестницы с ходу
приставили к стенам, по ним побежали, торопясь и поскальзываясь --
первому, кто поднимется на стену, князь жалует золотую гривну, второму и
третьему -- по серебряной. Сверху летели камни, бревна, лилась смола и
сыпался песок в глаза нападающим. Кое-где лестницы были перебиты
сброшенными со стен бревнами. Слышались крики и ругань раненых.
Владимир на скаку крикнул Кресану:
-- Мой отряд здесь?
-- Рвутся в бой, но я держу.
-- Добро. Я -- по копьям!
-- Княже,-- запротестовал Кресан, он побелел,-- тебе нельзя!
-- Выполняй!
Мой первый бой на Руси, подумал он люто. Он же и последний, если
будет неудача. Сейчас на кон поставлено все. Даже жизнь. Если не взять
Полоцк вот так с налету, то не взять вовсе. Узнают варяжские дружины, тут
же повернут сюда!
Всадники из его отборной дружины по знаку Кресана ринулись на полном
скаку к городской стене. Владимир скакал последним, на ходу высвобождал
ступни из стремян.
Место для приступа было неудобное, ямы да колдобины, лестницы ставили
шагов на десять справа и слева, там кипели ожесточенные схватки, звенело
железо. Немногим удавалось добраться до гребня, там дрались люто, каждый
миг мог стать последним днем города.
Кресан на полном скаку, оказавшись вблизи стены, изо всех сил метнул
дротик. Острое лезвие пропороло воздух и со стуком вонзилось в деревянную
плаху в сажени от земли. Второй всадник метнул почти одновременно, за ними
бросили другие, как бросали на учениях в лесу. Копья с силой ударились в
деревянную стену и засели: выше и выше одно над другим, двумя рядами от
земли до самого верха.
Владимир на скаку взлез ногами на седло, придержал коня, прыгнул.
Пальцы растопырились, ловя древко дротика над головой, а ноги опустились
на широкое лезвие копья Кресана.
Кресан всадил на совесть, даже не дрогнуло. Владимир быстро полез по
дротикам наверх, наступая как можно ближе к стене, чтобы не выскочило под
его весом. Он чувствовал взгляды почти всего войска: применил отчаянный
прием викингов, ибо шел на отважнейшего из свеев и хотел побить тем же
оружием.
Всей похолодевшей душой ощутил, что уже высоко, сорваться -- убиться
насмерть, но тут голова наконец поднялась над гребнем, открылся внутренний
двор города-крепости.
Почти все воины были на стенах, а возле ворот стояли наготове десятка
два воинов. Обнаженные мечи блестели в их руках, лица были угрюмы и
исполнены решимости. Первым стоял крупный дородный воин в рогатом шлеме.
Опущенное забрало скрывало его лицо, но по княжескому корзну Владимир
узнал князя. За ним стояли два молодых гиганта, оба выше и шире в плечах.
В их огромных руках были тяжелые секиры, на головах блестели шлемы с
рогами. За ними дружина держалась плотно, все прислушивались к крикам по
ту сторону ворот.
Владимир взапрыгнул на стену, пробежал, стараясь не смотреть вниз.
Ближайший свеон, а может и славянин, оглянулся, рот начал открываться для
истошного вопля. Кулак Владимира угодил под ложечку, дыхание стража
вылетело со всхлипом. Владимир дал под зад, и воин молча полетел навстречу
обагренной земле.
В десятке шагов впереди сразу по трем лестницам карабкались его люди.
Защитники метали в них камни, лили горячую смолу. Одна лестница с треском
переломилась. Владимир запоздало набежал, сшиб сразу двоих, третьего
срубил мечом, потеснил четвертого, подхватил чей-то щит, молча выдерживал
удары боевого топора, а снизу вдруг раздались тревожные и радостные крики:
-- Князь! Наш князь на стене!
-- Быстрее, он же там один!
-- Князю на выручку!
Закрывшись щитом, Владимир яростно рубился боевым топором, крутился
как вьюн, отбивался уже во все стороны. Он ощутил сильнейший удар по
голове, в ушах зазвенело, другие удары разрубили и выбили из рук щит. Он
уже задыхался от тесноты и усталости, когда противники вдруг начали падать
как снопы. За их спинами показалась коренастая фигура Кременя. Он
молниеносно орудовал огромным топором. После каждого удара человек падал,
сраженный насмерть.
С другой стороны стену чистил Кресан, за ним размахивали топорами его
дружинники. Он встретился взглядом с князем, в его раскосых глазах были
осуждение и восторг одновременно.
Дружинники как горох посыпались по ступенькам вниз, во внутренний
двор. На ходу сшибали защитников, метали на них же оставшиеся на стенах
камни. По лестницам взбирались разъяренные новгородцы, со злыми криками
сбегали во двор.
Возле ворот завязалась яростная схватка. Через стены карабкались все
новые дружинники и люди из земского войска, а защитники ворот таяли.
Вскоре вся площадь перед воротами была устлала трупами. Затрещали столбы,
огромные створки с грохотом обрушились вовнутрь. С той стороны напирали
орущие новгородцы.
Рогволод с сыновьями и частью воинов отступили, их вытеснили в
переулок. Через проем в город ворвалась толпа, над головами блистали мечи
и топоры.
Кресан проследил за ними взглядом:
-- Теперь все... Но ты прямо весь в отца!
Владимир покачал головой:
-- Нет. Я не предупреждаю о своем нападении.
-- Гм... Если бы они хотя бы помыслили, что ты идешь сюда, нам
довелось бы только попить воды из городского рва.
Лицо его сияло. Явно только сейчас поверил, что их отчаянная затея
может увенчаться успехом. Да еще каким! Неприступный Полоцк взят с ходу,
словно какая-нибудь захудалая весь!
Когда спустился со стены, ступеньки были залиты кровью. Ему подвели
коня. Дружинники смотрели с откровенным восторгом. Владимир взобрался в
седло. Дыхание уже восстановилось, он смотрелся снова собранным и
заглядывающим далеко вперед.
-- К княжескому терему! -- велел он.-- Похоже, последняя схватка
будет там.
Его окружили дружинники, зло и настороженно посматривали на дома, из
окон которых могли полететь стрелы. Владимир не перечил, пусть охраняют.
Он себя показать сумел. Пойдет нужная слава среди воинов. На сегодняшний
день это самая нужная ему слава!
Улица вывела на городскую площадь, там все еще кипел бой. Группа
полочан упорно защищала ворота огромного терема. Впереди дрались два
гиганта, закованные по западному обычаю в броню. От их ударов разбивались
щиты, а мечи ломались как хворостины. Оба ревели как разъяренные быки,
озирались налитыми кровью глазами. Новгородцы пятились, пытались достать
их копьями.
Владимир ощутил, как сердце снова начало стучать чаще. Горячая кровь
ударила в голову. Вот они, сыновья благородных кровей, потомки самого бога
богов Одина! А их отец Рогволод сейчас уже в тереме, спешно готовит
оборону, с любовью и гордостью посматривает в окно на своих
героев-сыновей!
-- Лучников сюда! -- велел он страшным голосом.-- Добить их стрелами
как свиней! Я не хочу больше терять людей.
Ратники отступили, вперед выдвинулись умельцы с луками в руках.
Роальд и Турольд закрылись щитами, но не попятились, как и не бросились на
вооруженных только луками людей. Отец велел им защищать ворота в отчий
дом, они и будут защищать, даже если против них пойдет весь мир вместе с
жалким новгородским сбродом!
Послышался змеиный посвист стрел, звонкие хлопки тетивы по кожаным
рукавицам. Стрелы били точно и сильно, но доспехи сыновьям Рогволода
ковали на совесть. Обломки стрел усеяли площадь, прежде чем Турольд
вскрикнул, выругался, а рука со щитом пошла вниз. Одна стрела все же
отыскала зазор в сочленении! Алая кровь выступила через зазоры, усеивала
каплями землю вокруг. Теперь и другие стрелы как злые пчелы зажужжали,
начали находить щели. Турольд вскоре стал похож на ежа, выпрямился во весь
рост и внезапно упал навзничь.
Среди новгородцев раздались крики. В Роальда полетели боевые гири,
топоры. Оглушенный, он опустился на колени, а тут орущая толпа навалилась,
смяла, опрокинула, потеснила остальных, ворвалась во двор терема. Самые
ловкие уже сдирали доспехи с павших сыновей князя, дрались за них, плевали
друг в друга, хватались за ножи.
Последняя яростная схватка закипела на высоком резном крыльце.
Новгородцы, воодушевленные победой, старались забраться через окна -- кто
влезет в числе первых, тот нахапает княжьего добра больше,-- оттуда тыкали
копьями и остриями мечей.
-- Терем Рогволода? -- крикнул Владимир.
Бородатый воин оглянулся, лицо окровавленное, борода слиплась,
ответил свирепо:
-- А то чей же? Княже, ты свой геройский подвиг уже свершил, сюды не
лезь! Боги могут осерчать на такое невежество!
В его злом голосе была суровая ласка. Он был их князем, которому уже
отдали и сердца. Владимир покачал головой:
-- Тоже мне воин! Даже за сыновей не мстит... На его ж глазах убили!
Новгородец покачал головой:
-- Там у него дочка. Наверняка он сейчас нож у ее горла держит.
Чтобы, значит, не досталась победителю. Они, свеи, гордые...
Во двор вбежали воины с факелами в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8
ни честь не позволит, ни пустые кошели. Плату уговорились дать после...
-- Далеко смотришь, княже,-- сказал Стойгнев уважительно.-- Я бы, по
чести говоря, не смог. Ты хитрый, как лис, а лис побеждает и сильного
волка. Да и медведя дурачит.
Владимир усмехнулся.
-- Тебе одному открылся. Помни, ни одна душа не должна знать. Догоняй
войско, поворачивай, пусть идет вдоль берега. Перехватывай всех на
дорогах. Чтоб и муха не пролетела! Мы должны оказаться под стенами Полоцка
неожиданно.
Полоцкая земля, земля сильных и отважных... Слабые тут не выживают.
Земля холодная, болотистая, лето короткое и дождистое, зато зима долгая и
лютая, а про весну и доброго слова выдавить не удается -- до того нескорая
и гнилая. Зато в болотах железной руды не счесть. Лучшие мечи куют в земле
Полоцкой, куют не только в городах и городищах, в каждой веси стоят
корчевницы. В Полоцке даже смерды носят доспехи, какие иному князю других
земель в зависть!
А уж зверья и птицы видимо-невидимо в окрестных лесах, реки и озера
заполнены рыбой, в откосах рек блестит черный горючий камень. Им издавна
топят печи в Полоцкой земле, переняв от куршей и земгалов, что поселились
там еще раньше.
Здесь славяне выжигали лес, распахивали землю. Местные племена от них
узнали о пшенице, пробовали сеять, а славяне били лосей, оленей, медведей,
кабанов, пушного зверя, ловили в реках и озерах не пуганную рыбу.
Главное же, именно здесь славяне строили самые неприступные крепости.
Сюда доходили, прорывая заслоны из племен западных славян, а то и в союзе
с ними, отряды германских императоров Генриха Птицелова и Оттона Первого.
Дранг нах Остен оставался мечтой германских императоров, маркграфов,
баронов. Войска их появлялись в землях Полоцкого княжества, подходили даже
к самому Полоцку. Всякий раз их громили, истребляли, но уж очень заманчиво
было разрезать славянские земли пополам: северские с Новгородом по одну
сторону, полянские с Киевом -- по другую.
Полоцкое княжество само по себе рассекало землю русскую надвое. Купцы
Новгорода и Киева, что вели меж собой торговлю, либо обходили владения
Рогволода длинным кружным путем, теряя товары и людей в топких болотах,
либо платили огромные пошлины за "топтание земли Полоцкой", к тому же
терпели бесчинства дружинников гордого князя.
Полоцк стоит на берегу Двины, что вливается в Варяжское море. Оттуда
можно выплыть куда угодно, хоть к дальним неведомым народам. Ладьи
Рогволода с товарами и дружинами постоянно идут в заморские страны, стоят
в Щецине и Шлезвиге. Купцов Рогволода приветствует сам император Оттон,
глава Священной Римской империи германской нации.
Крепки стены Полоцка. Отважен и искусен в воинских науках князь
Рогволод. Большая и сильная дружина несет охрану города. Еще больше мужей,
обученных ратному делу, стоят на прокорме в окрестных селах, точат и без
того острые мечи, похваляются победами, пьянствуют, бесчестят мужних жен и
позорят девок.
Есть у Рогволода два сына богатыря: Роальд и Турольд. Оба пошли в
отца силой и жестокостью. Роальд, поднатужившись, поднимает на плечи коня
с всадником в полном вооружении, а Турольд под одобрительные крики ломает
по две подковы разом. Оба рослые, в плечах -- косая сажень, руки --
бревна, ладони -- лопаты...
А дочь Рогнедь -- по-русски Рогнеда -- в мать, сказочную красавицу.
Ее Рогволод, будучи удачливым ярлом-викингом, привез из захваченного им
Парижа. Сватаются к Рогнеде лучшие рыцари Британии, Германии, Парижа,
Рима, Неаполя, других знатных городов -- безуспешно! Рогнеда молчит
загадочно, ждет послов от самого императора Оттона, властелина мира...
Рогволод смотрит: дочери семнадцать лет. Принял послов от великого
князя Ярополка, властелина богатейшей Киевской земли и окрестных земель.
Поговорил, вызнал многое. Теперь Ярополк -- владыка всей Руси. Его
титулуют великим князем, каганом, но богатствами и землями он многим
европейским королям в зависть. Так что идти Рогнеде... за Ярополка!
Глава 5
Владимир догнал войско, когда оно только входило в устье Ловати.
Пешая рать новгородцев продвигалась по обеим берегам. Далеко вперед были
высланы конные разъезды. Перенимали пешего и конного, гнали в середину
войска под надзор. Кто пробовал утекти -- нещадно секли мечами.
Огромное войско шло с севера на ладьях. Воины на веслах не разгибали
спин, гребли даже по ночам. От быстроты зависел успех битвы за Полоцк, за
все Полоцкое княжество.
Передние отряды захватили посады у Двины внезапно. Посекли бывших там
дружинников Рогволода, пожгли постройки. Панас примчался довольный:
Рогволод застигнут врасплох. Ополченья с земель собрать не успел, а городе
одна княжья дружина. Да и та с половины отпущена в окрестные села на
кормление.
-- Окружить город,-- велел Владимир яростно.-- Чтобы комар не
вылетел!
-- Уже сделано.
-- Проверить, нет ли подземных ходов из города!
-- Послал людей, княже. Хотя вряд ли, места больно болотистые.
-- Все одно проверь. Кто много спит перед битвой, тот жизнь теряет.
-- Полоцк будет взят!
Владимир оскалил зубы:
-- Взять и дурак может. Надо взять малой кровью.
Стойгнев усмехнулся. Князь уже забыл, что совсем недавно раздумывал:
удастся ли вообще взять неприступный Полоцк. Теперь же, когда удача с ним,
хочет взять его как можно проще. Да и то, отважный и опытный воин Рогволод
не ждал от юного князя решительных, а тем более -- умелых действий.
Знающих же ратное дело воевод в Новгороде вообще не было. Вот и пирует
Рогволод беспечно, повесив боевой топор на стену, распустив тяжелый
кованный пояс...
Конные отряды с ходу понеслись к городским стенам. Уцелевшие
дружинники Рогволода все же успели добежать до ворот, опустили тяжелую
решетку перед самыми конскими мордами догоняющих. Подняли мосты через
глубокий ров.
Владимир остановился на небольшом холме. Смотрел с завистью, как
быстро и умело воины Рогволода рассыпались по верху стены, прячась за
широкими зубцами, натянули луки. Свистнули стрелы, пока что редкие.
Впрочем, свеи хороши лишь в бою с мечами и топорами. Стрелки из луков из
них такие же, как и лихие наездники.
На стенах повалил густой черный дым. В котлах уже начали варить
смолу, готовились лить на осаждающих.
Вдруг сзади послышался тяжелый конский топот. Из дальних рядов войска
вырвался отряд во главе с Кресаном. Они понеслись вдоль рва, на скаку
метали горящие стрелы. Самые сильные сжимали в руках легкие дротики, на
концах каждого полыхала пакля. Попытка -- не пытка, авось да удастся
дометнуть до стены. Бревна сухие, могут и загореться.
Со стен стрелы полетели чаще. Стреляли, как заметил Владимир, не
свеи, а славяне. Впрочем. теперь уже трудно отличить их друг от друга.
Кресан поднял над головой щит, крикнул страшным голосом, подбадривая
своих. Двое раненых отстали, но огненные стрелы все еще распарывали
воздух, роняли искры. Вслед за всадниками загоралась сухая трава. Но и на
крепостной стене расцветали огненные цветы, пошли шириться, поползли
языками вверх...
-- На приступ! -- грянул Владимир.
Он галопом пустил коня с холма. К стенам бежали, хрипло крича, мужики
с лестницами. Всадники на ходу метали вязанки хвороста в ров, а когда с
лестницами добежали, ров в трех местах был уже заполнен. Лестницы с ходу
приставили к стенам, по ним побежали, торопясь и поскальзываясь --
первому, кто поднимется на стену, князь жалует золотую гривну, второму и
третьему -- по серебряной. Сверху летели камни, бревна, лилась смола и
сыпался песок в глаза нападающим. Кое-где лестницы были перебиты
сброшенными со стен бревнами. Слышались крики и ругань раненых.
Владимир на скаку крикнул Кресану:
-- Мой отряд здесь?
-- Рвутся в бой, но я держу.
-- Добро. Я -- по копьям!
-- Княже,-- запротестовал Кресан, он побелел,-- тебе нельзя!
-- Выполняй!
Мой первый бой на Руси, подумал он люто. Он же и последний, если
будет неудача. Сейчас на кон поставлено все. Даже жизнь. Если не взять
Полоцк вот так с налету, то не взять вовсе. Узнают варяжские дружины, тут
же повернут сюда!
Всадники из его отборной дружины по знаку Кресана ринулись на полном
скаку к городской стене. Владимир скакал последним, на ходу высвобождал
ступни из стремян.
Место для приступа было неудобное, ямы да колдобины, лестницы ставили
шагов на десять справа и слева, там кипели ожесточенные схватки, звенело
железо. Немногим удавалось добраться до гребня, там дрались люто, каждый
миг мог стать последним днем города.
Кресан на полном скаку, оказавшись вблизи стены, изо всех сил метнул
дротик. Острое лезвие пропороло воздух и со стуком вонзилось в деревянную
плаху в сажени от земли. Второй всадник метнул почти одновременно, за ними
бросили другие, как бросали на учениях в лесу. Копья с силой ударились в
деревянную стену и засели: выше и выше одно над другим, двумя рядами от
земли до самого верха.
Владимир на скаку взлез ногами на седло, придержал коня, прыгнул.
Пальцы растопырились, ловя древко дротика над головой, а ноги опустились
на широкое лезвие копья Кресана.
Кресан всадил на совесть, даже не дрогнуло. Владимир быстро полез по
дротикам наверх, наступая как можно ближе к стене, чтобы не выскочило под
его весом. Он чувствовал взгляды почти всего войска: применил отчаянный
прием викингов, ибо шел на отважнейшего из свеев и хотел побить тем же
оружием.
Всей похолодевшей душой ощутил, что уже высоко, сорваться -- убиться
насмерть, но тут голова наконец поднялась над гребнем, открылся внутренний
двор города-крепости.
Почти все воины были на стенах, а возле ворот стояли наготове десятка
два воинов. Обнаженные мечи блестели в их руках, лица были угрюмы и
исполнены решимости. Первым стоял крупный дородный воин в рогатом шлеме.
Опущенное забрало скрывало его лицо, но по княжескому корзну Владимир
узнал князя. За ним стояли два молодых гиганта, оба выше и шире в плечах.
В их огромных руках были тяжелые секиры, на головах блестели шлемы с
рогами. За ними дружина держалась плотно, все прислушивались к крикам по
ту сторону ворот.
Владимир взапрыгнул на стену, пробежал, стараясь не смотреть вниз.
Ближайший свеон, а может и славянин, оглянулся, рот начал открываться для
истошного вопля. Кулак Владимира угодил под ложечку, дыхание стража
вылетело со всхлипом. Владимир дал под зад, и воин молча полетел навстречу
обагренной земле.
В десятке шагов впереди сразу по трем лестницам карабкались его люди.
Защитники метали в них камни, лили горячую смолу. Одна лестница с треском
переломилась. Владимир запоздало набежал, сшиб сразу двоих, третьего
срубил мечом, потеснил четвертого, подхватил чей-то щит, молча выдерживал
удары боевого топора, а снизу вдруг раздались тревожные и радостные крики:
-- Князь! Наш князь на стене!
-- Быстрее, он же там один!
-- Князю на выручку!
Закрывшись щитом, Владимир яростно рубился боевым топором, крутился
как вьюн, отбивался уже во все стороны. Он ощутил сильнейший удар по
голове, в ушах зазвенело, другие удары разрубили и выбили из рук щит. Он
уже задыхался от тесноты и усталости, когда противники вдруг начали падать
как снопы. За их спинами показалась коренастая фигура Кременя. Он
молниеносно орудовал огромным топором. После каждого удара человек падал,
сраженный насмерть.
С другой стороны стену чистил Кресан, за ним размахивали топорами его
дружинники. Он встретился взглядом с князем, в его раскосых глазах были
осуждение и восторг одновременно.
Дружинники как горох посыпались по ступенькам вниз, во внутренний
двор. На ходу сшибали защитников, метали на них же оставшиеся на стенах
камни. По лестницам взбирались разъяренные новгородцы, со злыми криками
сбегали во двор.
Возле ворот завязалась яростная схватка. Через стены карабкались все
новые дружинники и люди из земского войска, а защитники ворот таяли.
Вскоре вся площадь перед воротами была устлала трупами. Затрещали столбы,
огромные створки с грохотом обрушились вовнутрь. С той стороны напирали
орущие новгородцы.
Рогволод с сыновьями и частью воинов отступили, их вытеснили в
переулок. Через проем в город ворвалась толпа, над головами блистали мечи
и топоры.
Кресан проследил за ними взглядом:
-- Теперь все... Но ты прямо весь в отца!
Владимир покачал головой:
-- Нет. Я не предупреждаю о своем нападении.
-- Гм... Если бы они хотя бы помыслили, что ты идешь сюда, нам
довелось бы только попить воды из городского рва.
Лицо его сияло. Явно только сейчас поверил, что их отчаянная затея
может увенчаться успехом. Да еще каким! Неприступный Полоцк взят с ходу,
словно какая-нибудь захудалая весь!
Когда спустился со стены, ступеньки были залиты кровью. Ему подвели
коня. Дружинники смотрели с откровенным восторгом. Владимир взобрался в
седло. Дыхание уже восстановилось, он смотрелся снова собранным и
заглядывающим далеко вперед.
-- К княжескому терему! -- велел он.-- Похоже, последняя схватка
будет там.
Его окружили дружинники, зло и настороженно посматривали на дома, из
окон которых могли полететь стрелы. Владимир не перечил, пусть охраняют.
Он себя показать сумел. Пойдет нужная слава среди воинов. На сегодняшний
день это самая нужная ему слава!
Улица вывела на городскую площадь, там все еще кипел бой. Группа
полочан упорно защищала ворота огромного терема. Впереди дрались два
гиганта, закованные по западному обычаю в броню. От их ударов разбивались
щиты, а мечи ломались как хворостины. Оба ревели как разъяренные быки,
озирались налитыми кровью глазами. Новгородцы пятились, пытались достать
их копьями.
Владимир ощутил, как сердце снова начало стучать чаще. Горячая кровь
ударила в голову. Вот они, сыновья благородных кровей, потомки самого бога
богов Одина! А их отец Рогволод сейчас уже в тереме, спешно готовит
оборону, с любовью и гордостью посматривает в окно на своих
героев-сыновей!
-- Лучников сюда! -- велел он страшным голосом.-- Добить их стрелами
как свиней! Я не хочу больше терять людей.
Ратники отступили, вперед выдвинулись умельцы с луками в руках.
Роальд и Турольд закрылись щитами, но не попятились, как и не бросились на
вооруженных только луками людей. Отец велел им защищать ворота в отчий
дом, они и будут защищать, даже если против них пойдет весь мир вместе с
жалким новгородским сбродом!
Послышался змеиный посвист стрел, звонкие хлопки тетивы по кожаным
рукавицам. Стрелы били точно и сильно, но доспехи сыновьям Рогволода
ковали на совесть. Обломки стрел усеяли площадь, прежде чем Турольд
вскрикнул, выругался, а рука со щитом пошла вниз. Одна стрела все же
отыскала зазор в сочленении! Алая кровь выступила через зазоры, усеивала
каплями землю вокруг. Теперь и другие стрелы как злые пчелы зажужжали,
начали находить щели. Турольд вскоре стал похож на ежа, выпрямился во весь
рост и внезапно упал навзничь.
Среди новгородцев раздались крики. В Роальда полетели боевые гири,
топоры. Оглушенный, он опустился на колени, а тут орущая толпа навалилась,
смяла, опрокинула, потеснила остальных, ворвалась во двор терема. Самые
ловкие уже сдирали доспехи с павших сыновей князя, дрались за них, плевали
друг в друга, хватались за ножи.
Последняя яростная схватка закипела на высоком резном крыльце.
Новгородцы, воодушевленные победой, старались забраться через окна -- кто
влезет в числе первых, тот нахапает княжьего добра больше,-- оттуда тыкали
копьями и остриями мечей.
-- Терем Рогволода? -- крикнул Владимир.
Бородатый воин оглянулся, лицо окровавленное, борода слиплась,
ответил свирепо:
-- А то чей же? Княже, ты свой геройский подвиг уже свершил, сюды не
лезь! Боги могут осерчать на такое невежество!
В его злом голосе была суровая ласка. Он был их князем, которому уже
отдали и сердца. Владимир покачал головой:
-- Тоже мне воин! Даже за сыновей не мстит... На его ж глазах убили!
Новгородец покачал головой:
-- Там у него дочка. Наверняка он сейчас нож у ее горла держит.
Чтобы, значит, не досталась победителю. Они, свеи, гордые...
Во двор вбежали воины с факелами в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8