Юрий Hестеренко
ПРИНЕСЕННЫЕ В ЖЕРТВУ


С самого утра Анриса мучили дурные предчувствия. Конечно, теперь,
когда такое бедствие обрушилось на город, в этом не было ничего
удивительного. Анрис всегда считал себя человеком здравомыслящим и не
поддался бы каким-то беспочвенным страхам; но в том-то и беда, что у него
были все основания для беспокойства. Это отразилось и на его работе; он
чуть не испортил новый меч, но мастер Инрэд, вместо того чтобы отругать
юношу, посмотрел на него с сочувствием:
- Анрис, не убивайся ты так прежде времени. Конечно, ты считаешь
Элари самой прекрасной девушкой в мире, но не забывай, что у членов Совета
могут быть другие мнения.
- Да, - сказал Анрис, - да, я понимаю. Вы очень добры, мастер.
- Ну ладно, ступай к ней. Вижу, в мастерской от тебя все равно
сегодня толку не будет.
- Спасибо, мастер!
Чем ближе подходил он к дому Тэссильдов, тем быстрее несли его ноги;
он буквально вбежал на Солдатскую улицу и остановился, чувствуя, как все
обрывается внутри. Дом Тэссильдов, дом, где жила его Элари, был украшен
гирляндами цветов.
На негнущихся ногах он подошел к двери и взялся за молоток. Дверь
открыла госпожа Тэссильд. Она старалась держаться с достоинством, но лицо
ее было красно от слез.
- Входи, Анрис, - прошептала она. - Элари ждет тебя.
Едва он переступил порог, девушка подбежала к нему и обвила его шею
руками, прижимаясь к нему всем телом. Анрис тоже крепко обнял ее. Пожалуй,
в другие времена подобное поведение до замужества и даже до официально
объявленной помолвки было бы сочтено не вполне приличным, но кому теперь
могло быть до этого дело? Анрис сжимал ее в объятиях; Элари всхлипывала у
него на плече. Наконец, она отстранилась и попыталась привести себя в
порядок.
- Когда это произошло? - спросил Анрис.
- Вестник пришел три часа назад, - ответила она. - "Девица Элари
Тэссильд, вам оказана высокая честь..."
- Честь! - воскликнул Анрис вне себя от ярости. - Проклятые лицемеры!
- Ну, меня все-таки признали одной из прекраснейших девушек города, -
улыбнулась она сквозь слезы.
- Лучше бы ты родилась хромой! Одноглазой! Горбатой!
- Но ведь тогда ты бы не любил меня.
- О чем ты говоришь! - трезвый ум Анриса подсказывал ему, что она
права: он чрезвычайно высоко ценил душевные достоинства Элари, но его
чувство осталось бы простым уважением, если бы девушка не была так
красива. Однако какой ей прок от его любви, если теперь она должна
умереть, и притом такой отвратительной смертью?!
Дракон появился две недели назад. Конечно, в детстве Анрис, как и
все, слышал сказки о драконах, чародеях, Лесном Народце и прочих подобных
существах, но в отличие от своих соплеменников даже и ребенком он в это не
верил. Поэтому, когда крылатый огнедышащий монстр впервые пронесся над
городом, Анрис был шокирован, пожалуй, даже больше других, особенно когда
узнал, что дракон не только выглядит, но и ведет себя в точности как в
сказках, требуя от города дань: по пять самых лучших юношей и девушек.
Чудовище дало горожанам две недели на отбор жертв, пообещав, в случае если
будет удовлетворено, оставить город в покое; в противном случае гибель
грозила всем жителям.
Конечно, горожане не сдались без борьбы. Большой отряд воинов под
командованием самого капитана Даггерда отправился к пещере на бой с
чудовищем; но стрелы не причиняли дракону никакого вреда, а на расстояние,
достаточное для удара тяжелым копьем, солдаты просто не смогли подойти.
Большинство погибло в огне, некоторые были покалечены, остальные
обратились в бегство. Дракон не преследовал бегущих, но объявил, что еще
одна попытка сопротивления будет стоить жизни половине горожан. Тогда
Городской Совет вынужден был смириться и начать отбор десяти жертв. И вот
сегодня истекал срок...
Тяжело ступая по скрипучей лестнице, со второго этажа спустился
старый Ардонг Тэссильд, отец Элари.
- Господин Ардонг, неужели вы это допустите! - воскликнул юноша.
- А что мы можем сделать, Анрис? - печально развел руками старый
воин.
- Ну... мы могли бы собрать деньги, подкупить членов Совета...
- Ничего не поможет. Одна из Избранных - Ирвира, дочь купца
Ланнельда. У ее отца куда больше денег, чем у нас и у тебя, вместе взятых.
Но Совет был непреклонен. Напротив, это они собираются заплатить нам - по
тысяче золотых из городской казны семье каждого Избранного. Как будто нам
нужны эти деньги...
- Ну все равно - нельзя же так просто сдаваться! Что, если спрятать
Элари? Если объявить, что она больна заразной болезнью? Может, нам удастся
уговорить врача...
- Пойми, Анрис, речь идет о спасении города. Если дракону не
понравятся жертвы, он погубит всех нас. Поэтому ты не найдешь союзников в
таком деле. Мы должны смириться - ради общего блага.
- И это говорит Ардонг Тэссильд! Герой Тэссильд, бывший двадцать лет
назад лучшим солдатом города!
- Солдаты, как никто другой, знают, что порою приходится жертвовать
собой, чтобы спасти остальных, - ответил Тэссильд.
- Но это же ваша дочь! Этот проклятый монстр сожрет ее заживо!
Спросите ее, согласна ли она спасать кого-то такой ценой!
- Да, - тихо произнесла вдруг Элари. - Если только так я могу
предотвратить гибель нескольких тысяч человек, я должна пойти на это.
- Мы все гордимся тобой, дочь, - сказал Тэссильд. Слеза пробежала по
его щеке, пересекла глубокий шрам, оставленный аннорским клинком, и
исчезла в вислых усах. Старый солдат поспешно отвернулся.
Анрис просидел у Тэссильдов, пока не начало смеркаться, и лишь тогда
отправился домой. О нет, он вовсе не собирался смириться. До утра есть еще
время... он непременно отыщет выход. Уходя, он шепнул Элари пару слов,
давая ей понять, что она должна надеяться. Скоро ночь укроет город своим
спасительным пологом...
Погруженный в эти мысли, он не сразу заметил, что перед его домом в
Оружейном переулке сидят несколько человек, которые поспешно поднялись при
его приближении. Анрис остановился, с удивлением глядя на них. Несколько
стражников... и вестник Городского Совета. Анрис невольно сделал шаг
назад, но тут же понял, что бежать бессмысленно.
- Оружейник Анрис Роннельд, вам оказана высокая честь спасти наш
город. Ваш подвиг и ваше имя навсегда сохранятся в памяти горожан.
Стражники склонили головы, но в то же время следили за Избранным,
готовясь упредить возможные резкие движения.
Анрис был потрясен. Все это время он думал только об Элари и совсем
забыл, что такая же опасность может грозить ему самому. Анрис отнюдь не
страдал комплексом неполноценности, но все же не думал, что будет включен
в число пяти Лучших.
- У вас есть время до рассвета, - продолжал вестник. - Если вы
желаете провести его вне дома, мы проводим вас. Вы можете заказать любой
ужин за счет городской казны. Кроме того, ваши наследники получат тысячу
золотых.
- У меня нет наследников, - произнес Анрис. - Мне ничего от вас не
надо. Я иду домой.
- Вы вправе передумать, - сказал вестник. Стражники расступились,
пропуская Анриса в дом.
Когда совсем стемнело, Анрис натолкал в старую куртку какого-то
тряпья, водрузил сверху небольшую тыкву и усадил получившуюся куклу за
стол в комнате, выходящей окнами на улицу. Потом он зажег светильник. С
улицы, через занавеску, очень похоже на силуэт сидящего человека. Пусть
те, которые наблюдают за домом, думают, что он сидит за столом и предается
скорбным размышлениям. Конечно, на улице никого не видно, но они наверняка
откуда-нибудь наблюдают - а вдруг Избранный не захочет принять высокую
честь? Ну что же, Анрис еще посмотрит, кто из них умнее. Он надел два
темных плаща - второй предназначался для Элари, распихал по карманам хлеб
и пару холодных котлет, прихватил с собой веревочную лестницу, засунул за
пояс нож и направился к лестнице на чердак.
Осторожно выбравшись на крышу, он словно окунулся в море чернил.
Горожане не знали уличного освещения и обычно рано ложились спать, так что
света из окон домов тоже почти не было. Анрис некоторое время стоял,
прячась за печной трубой, пока глаза не привыкли к темноте. "Хорошо, что
ночь безлунная", - подумал он. В другое время человек, крадущийся по
крышам, был бы заметен; но сейчас стражники и за улицами-то едва могут
уследить. Улочки в городе были узкие, дома ютились вплотную друг к другу;
таковы законы фортификации - чем меньше периметр внешних стен крепости,
тем легче их охранять. Поэтому, при известной сноровке, по крышам можно
было пересечь целый квартал, ни разу не спускаясь на землю. Конечно, это
довольно рискованно, особенно в такой темноте; но Анрис был не в том
положении, когда можно позволить себе страх.
Вот, наконец, и мастерская. Проникнуть внутрь с крыши не удалось -
люк был заперт изнутри - но у Анриса был ключ от главного входа. Он
спустился по водосточной трубе и открыл дверь. Конечно, если за входом
наблюдают, он окажется в ловушке... но вряд ли они до этого додумались. Не
зажигая света, Анрис прошел в комнату, где дожидалось заказчиков готовое
оружие. Его нож не годился для битвы с закованными в доспехи стражниками.
Анрис еще раз задал себе вопрос, готов ли он убивать их, своих сограждан?
Пожалуй, он сделает все, чтобы избежать смертельных ударов, но если
другого выхода не будет... что ж, они не оставили ему выбора. Он взял
отличный двуручный меч и повесил его за спину, под плащи, а затем выбрал в
дополнение к ножу длинный и острый кинжал. Элари тоже может пригодиться
оружие.
Из мастерской он поднялся на чердак и снова выбрался на крышу.
Похоже, за мастерской никто не следил... но за домом Тэссильдов наблюдали
наверняка, так что следовало по-прежнему соблюдать осторожность. Прыгать с
крыши на крышу с мечом за спиной стало несколько труднее; один раз он чуть
не сорвался, но сумел уцепиться за карниз и влезть обратно. В конце концов
он добрался до дома на Солдатской улице. К счастью, окно спальни Элари
выходило во двор, так что Анрис мог спуститься к нему по веревочной
лестнице, не опасаясь, что его заметят следящие за входом с улицы. Юноша
тихо постучал в стекло.
Почти тотчас в окне появилось бледное лицо Элари. Разумеется, она не
могла заснуть. Девушка распахнула окно.
- Одевайся, - прошептал Анрис. - Я пришел спасти тебя.
- Но, Анрис... - только и смогла произнести она.
- Ты же не хочешь, чтобы тебя слопала мерзкая вонючая ящерица? -
жестко сказал он.
- Я пыталась... весь вечер пыталась убедить себя... но... нет, Анрис,
это слишком ужасно!
- Вот и правильно, - одобрил он.
Анрис помог ей выбраться на крышу и отвязал лестницу от печной трубы.
Девушка набросила на плечи черный плащ; теперь в темноте ее было так же
трудно разглядеть, как и Анриса.
- Что дальше? - спросила она.
- Некоторое время придется пробираться поверху - за твоим домом
наверняка следят. Потом мы спустимся и пойдем к западной стене. Нам надо
бежать из города.
- Но как же мы выберемся? Ночью ворота закрыты, на башнях караулы.
- Перелезем через стену. Я знаю место, где изнутри это достаточно
просто сделать.
Он обнял ее за плечи и почувствовал, что девушка дрожит.
- Не бойся, - сказал он, - все, что нам грозит во время бегства,
далеко не так страшно, как то, что было бы с нами, если бы мы остались.
- Было бы со мной, ты хочешь сказать?
- Нет, Элари. Я не хотел тебе этого говорить, но я тоже Избранный.
- О, Анрис! - она обняла его.
- Все будет отлично, - он погладил ее волосы. - Ведь они сами
признали, что мы - Лучшие. А значит, мы не можем не победить.
Некоторое время они перебирались с крыши на крышу; Анрис поддерживал
Элари. Но вот вплотную примыкающие дома кончились. Элари спустилась по
веревочной лестнице; затем Анрис отвязал лестницу и слез по водосточной
трубе, которая угрожающе скрипнула, но выдержала вес его тела. Беглецы
углубились в лабиринт кривых улочек. Пару раз они сворачивали в подворотню
и застывали, прижавшись к стене, заслышав шаги ночного патруля; но все
обошлось благополучно. После первого такого случая Анрис протянул девушке
кинжал.
- Возьми на всякий случай.
Дочь воина понимающе кивнула. Ей хотелось быть достойной смелого
Анриса.
Наконец они подошли к городской стене в выбранном Анрисом месте.
Беглецам не составило труда взобраться на крышу заброшенной лачуги,
примыкавшей к стене почти вплотную. Отсюда до верха стены было всего два
человеческих роста; причиной тому был пологий земляной бугор, срытый при
строительстве крепости снаружи, но не изнутри. Анрис встал, расставив ноги
и упершись в стену руками, и велел Элари взбираться ему на плечи. После
пары неудачных попыток ей это удалось; отсюда она уже доставала руками
верхний край, но девушке не хватало сил подтянуться. Анрис обхватил своими
сильными руками ее ступни в изящных туфельках, намереваясь подсадить, но в
этот момент они услышали шаги караульного, шедшего по стене. Если бы город
был осажден неприятелем, такие караульные постоянно расхаживали бы между
каждыми двумя соседними башнями; но против неприятеля, ждущего своей
добычи в пещере на севере, бессильны были любые караулы, и потому
стражники несли вахту по правилам мирного времени, лишь изредка обходя
стены. Если бы нежелательные гости приблизились к городу снаружи, об этом
известили бы дозорные на башнях.
Беглецы замерли, стараясь не дышать. Вот стражник приблизился... вот
он у них над головами... достаточно ему посмотреть вниз... Остановился!
Неужели что-то заметил?! Анрис даже не может достать меч... Послышался
смачный хруст - очевидно, дозорный просто извлек из кармана яблоко.
Тяжелые шаги удаляются... затихли вдали.
Анрис приподнял Элари, и она вскарабкалась на стену. Некоторое время
она привязывала лестницу к одному из зубцов, затем, убедившись в прочности
узлов, сбросила ее Анрису. Он поднялся наверх и перебросил лестницу
наружу.
- Эй, стоять! - прогремело вдруг в тишине.
Чертов дозорный! Ему взбрело в голову повернуть и начать обход стен в
обратном направлении. Пока что он видел только смутный силуэт; но, в любом
случае, посторонний ночью на городской стене - это чрезвычайное
происшествие. Анрис чуть не взвыл от досады.
- Лезь быстрее вниз! - велел он Элари.
- А как же ты?
- Не теряй времени! Я догоню.
Пряча меч под плащом, он ждал караульного. Пока что тот бежал к нему
в одиночестве, но нет сомнения, что его крик слышали дозорные на ближайших
башнях.
- Стою, не волнуйтесь! - крикнул Анрис, чтобы усыпить бдительность
противника. В самом деле, человек, замысливший недоброе, попытался бы
бежать. Это действительно несколько успокоило стражника; он не видел
лестницы и спускавшейся по ней девушки. Все же караульный подошел к
Анрису, держа меч наготове. На площадке одной из башен показались люди с
факелами.
- Кто ты такой, черт побери, и что здесь делаешь?
- Я Эрвин Туммерс, - назвал Анрис имя своего приятеля. - Мне
потребовалось навестить кое-кого в деревне... Ну а через ворота ночью не
выйдешь, сами знаете... начнутся расспросы кто, да почему, да зачем... ну
я и решил по-быстрому, через стену. Не думал ведь, что на вас нарвусь.
- А на кой черт тебя понесло ночью за город?
- Ну... - Анрис изобразил смущение, - есть одна подружка... ("Да
простит меня Туммерс!") На рассвете, как ворота откроют, я бы вернулся,
жена бы ничего и не заметила.
- Ну ты даешь! - хохотнул стражник. - Ну, не повезло тебе, вместо
свиданки в караулке посидишь. Это если каждый начнет через стены лазить...
Постой! А как ты влез? И как слезть собирался?
Произнося эти слова, он заметил привязанную к зубцу лестницу и
посмотрел вниз. Стражник открыл рот; в тот же момент нож Анриса оказался у
его горла.
- Скажи своим, что все в порядке, - тихо произнес Анрис.
Стражник вывернулся, пытаясь ударить Анриса мечом. Юноша отскочил,
извлекая свой меч. Два клинка скрестились. Удар тяжелого двуручного меча
оказался для караульного неожиданным, и он, хоть и сумел его парировать,
но вынужден был сделать шаг назад и потерял равновесие. Какое-то мгновение
он пытался удержаться, но затем вскрикнул и полетел вниз со стены. От
башни к Анрису уже бежали солдаты с факелами. Юноша стал поспешно
спускаться.
1 2