Ягрин Лерн и его
союзники вмешивались не только в жизни и души людей, но и в строение самой
природы. И не было никого, кто имел бы достаточно сил, чтобы остановить
эти преступления. Никто.
Узнав все это, Эльрик сразу же понял все, и постарался как можно
быстрее достичь Острова Пурпурных Городов, прежде чем его жалкий
потрепанный флот отправится на битву с Хаосом. Двумя днями позднее он
достиг порта Ухайо, располагавшегося на самом кончике наименьшего из трех
Вилмирианских полуостровов, и нанял корабль до Острова Пурпурных Городов,
где высадился, и верхом направился прямо к древней крепости
МА-ХА-КИЛ-АГРА, которая выдерживала все осады, затеваемые против нее
когда-либо.
Он с уважением смотрел на самое неприступное на земле сооружение, еще
свободное от Хаоса. Его название на древнем языке было известно всем в
этом столетии Юных Королевств. Только Эльрик знал, как переводится это
название - Ма-ха-кил-агра - Форт Вечера, в котором одинокий народ когда-то
собрался умереть.
Когда он проходил по двору, Мунглум, человек с Востока, выбежал
навстречу ему из входа в башню.
- Эльрик! Мы ждали твоего прибытия. Все время растет страх перед
необходимостью выступить против врагов. Мы посылали шпионов против них,
чтобы оценить размеры и силу флота Ягрина Лерна. Вернулись только четверо,
и все совершенно безумные. Пятый вернулся, но...
- Но что?
- Увидишь сам. Он переделан, Эльрик.
- Переделан? Переделан! Где он? Ведите его ко мне.
Эльрик резким кивком головы приветствовал других капитанов, которые
вышли встретить его. Он прошел мимо них и последовал за Мунглумом через
каменные коридоры крепости, слабо освещенные тусклыми факелами.
Проводив Эльрика в залу приемов, Мунглум остался снаружи, запустив
пятерню в густые рыжие волосы.
- Он здесь. Не можешь ли ты поговорить с ним один? Я больше не могу
видеть его!
- Хорошо, - Эльрик открыл дверь, пытаясь представить себе, что могло
произойти со шпионом. Сев за широкий деревянный стол, он стал ждать
человека. Посмотрим. Итак, Мунглум предупредил его. Что же с ним
произошло?

Эльрик испытывал жалость к человеку, хотя не испытал ужаса, подобного
ужасу Мунглума, так как в своем колдовском деле он видел и более
отвратительных существ. Человек выглядел, как если бы одна сторона его
тела размягчилась до некоторой степени, потекла, а затем застыла в
некоторой форме. Часть головы, плечо, рука, торс, нога были покрыты
потеками плоти, подобными крысиным хвостам, куски плоти, подобные
раздувшимся пузырям, испещрили его тело.
Шпион сделал жест здоровой рукой, некоторые наросты задергались,
вслед за ними в унисон пришло в движение все тело.
Эльрик спросил его приветливо:
- Что за магия так сильно преобразила тебя?
- Я побывал в реальности Хаоса, повелитель. И это Хаос изуродовал
меня. Границы расширились. Я не знал этого. Я уже оказался внутри, прежде
чем понял, что случилось. Зона Хаоса будет расширена.
Он подался вперед, его дрожащий голос срывался:
- Среди основной массы флота Ягрина Лерна есть громадные отряды
боевых кораблей, эскадроны кораблей вторжения, тысячи транспортов,
корабли, вооруженные громадными боевыми машинами, брандеры - корабли всех
видов, несущие множество вымпелов, корабли Королей Юга, прибывшие с
выражением преданности Ягрину Лерну, прежде чем их отправили на смерть. И
он полностью использовал все их ресурсы, и сам распоряжается этой морской
ордой! Когда он плывет, он расширяет границы Хаоса, а сам плывет
медленнее, чем обычно. Но когда он доберется сюда, Хаос будет с ним. Я
видел корабли, которые не могли быть созданы на Земле, - размером с замок
- и каждый из них переливается от пестрого смешения цветов.
- Итак, он привлек гораздо больше сверхъестественных союзников под
свои знамена, - размышлял Эльрик, - это корабли Ада, о которых
предупреждал Сепириту...
- О, да. И даже если мы разобьем их настоящие корабли, мы не сможем
остановит корабли Хаоса и субстанцию Хаоса, который бурлит вокруг них и
сделал со мной то, что ты видишь. Она бурлит, она изменяется, она
постоянно меняется. Это все, что я знаю, а кроме этого я знаю, что Ягрин
Лерн и его человеческие союзники не страдают так, как пострадал я. Когда
изменения стали происходить с моим телом, я поспешил в Мельнибонэ, на
Остров Драконов, который, как говорят, может остановить подобный процесс и
является единственной безопасной страной во всех водах мира. Мое тело
зажило быстро, и мне повезло найти другой корабль, который доставил меня
сюда.
- Ты был смел, - глухо сказал Эльрик. - И тебя вознаградят, я
распоряжусь.
- Мне нужно только одно вознаграждение, повелитель.
- Какое же?
- Смерть. Я не могу больше жить в таком ужасном теле и с ужасом,
запечатлевшимся в моей памяти.
- Я взгляну на него еще, - пообещал Эльрик. Он задумался на несколько
секунд, затем распрощался со шпионом и оставил комнату.
Мунглум ждал его за дверями.
- Это плохо для нас, Эльрик, - тихо сказал он.
Эльрик вздохнул.
- Увы, возможно, я должен был вернуть Щит Хаоса сначала.
- Что это?
Эльрик пересказал все, рассказанное ему Сепириту.
- Мы должны иметь такую защиту, - согласился Мунглум. - Но сейчас о
главном, о завтрашнем плавании. Мои капитаны ждут тебя в комнате для
совещания.
- Я встречусь с ними через некоторое время, - сказал Эльрик. - Но
сначала я хотел бы пройти в твою комнату и собраться с мыслями. Скажи им,
что я их вскоре приму.
Оказавшись в своих покоях, Эльрик запер за собой дверь, все еще
обдумывая информацию, полученную от деформированного человека. Он знал,
что без сверхъестественной поддержки обычный флот, как бы велик он ни был,
или какими бы смелыми командирами ни управлялся, не выстоит против Ягрина
Лерна. Тем более, что его, Эльрика, флот был относительно невелик. И не
имел сверхъестественных существ в качестве союзников, а также был
относительно беззащитен. Если бы у него сейчас был Щит Хаоса...
Но в данный момент было бесполезно раскаиваться в принятом решении.
Если сейчас он отправится за Щитом, то ни в коем случае не сможет принять
участие в битве. Неделями он возился с древними свитками, таблицами,
книгами и пластинами драгоценных металлических гравюр с древними
символами, которые загромождали его комнату. Элементы помогали ему в
прошлом, но теперь, искаженные Хаосом, большей частью они были слабы.
Эльрик отстегнул в ярости свой меч и бросил его на постель, застеленную
шелком и бархатом. Внезапно он вспомнил прежние времена, когда впадал в
отчаяние, и понял, что прежние инциденты, приводившие к кровопролитиям,
были всего лишь веселой игрой по сравнению с той тяжестью, которая теперь
наполняла его душу. Хотя он чувствовал себя усталым, все же не хотел
взбодрить себя похищенной энергией Буреносца. Он чувствовал, что близок к
экстазу, вызванному чувством вины, которую он носит в себе еще с тех пор,
когда был ребенком и впервые понял, что на лице отца, склонившегося над
ним, не чувство любви, а разочарование, вызванное его бессилием -
бесцветный альбинос, ничего хорошего, жизнеспособен лишь с помощью
наркотика или колдовства.
Эльрик вздохнул и, подойдя к окну, взглянул поверх низких холмов на
море за ними. Он заговорил вслух, возможно, подсознательно надеясь, что
звук слов поможет сбросить накопившееся в нем напряжение.
- Мне наплевать на ответственность, - сказал он. - я встретил
мертвого бога, он говорил, что и боги, и люди - лишь призраки, пляшущие
марионетки перед началом истинной истории Земли, что человек держит свою
судьбу в своих руках. Затем Сепириту сказал мне, что я должен выступить
против Хаоса и помочь разрушить природу известного мне мира, иначе история
никогда не начнется, и великая цель Судьбы никогда не будет достигнута.
Поэтому я - есть тот, кто должен искупить свою судьбу. Я не должен знать
мира в своей судьбе, должен лишь бороться с богами и людьми и с самой
сущностью Хаоса, не находя успокоения, должен нести смерть этой эпохе,
чтобы в каком-то далеком веке люди, ничего не знающие о магии или Лордах
Высших Миров, смогли действовать в мирах, куда главным силам Хаоса не
будет пути, где Истина будет существовать, как реальность, а не как
концепция в разговорах философов.
Он прикрыл красные глаза пальцами.
- Так Судьба делает Эльрика мучеником, чтобы Закон мог управлять
миром. Она дает ему меч отвратительной злобности, который уничтожает
одинаково безразлично и друзей, и врагов, и впитывает их души, чтобы
насытить его силой, в которой он нуждается. Эта сила связывает его со
злом, с Хаосом - но при этом она не делает меня бесчувственным болваном,
которого легко убедить, а потом принести в жертву. Нет, она делает меня
Эльриком из Мельнибонэ и сообщает мне величайшую тайну...
- Мой повелитель разговаривает сам с собой, и его мысли грустные. Так
скажи их мне, чтобы я могла разделить твою ношу, Эльрик.
Поняв, кому принадлежит этот голос, но нисколько не удивившись,
Эльрик быстро обернулся и увидел свою жену, Зарозинию. Ее руки были
протянуты к нему, и взгляд выражал глубокую симпатию. Он подошел,
остановился в шаге от нее и раздраженно спросил:
- Когда ты сюда приехала? Зачем? Я приказал тебе оставаться в замке
твоего отца в Каарлааке до тех пор, пока дело не будет сделано полностью!
- Полностью... - повторила она, с легким шорохом уронив руки. Едва ли
более, чем девушка с алыми губами и длинными волосами, она вела себя так,
как принцесса, и казалась старше своих лет.
- Отвечай, - сказал он цинично, - это не то место, где можно
обсуждать что-либо, но ответь: как ты попала сюда и почему?
Он уже примерно знал, что она ответит, и, говоря это, он только хотел
подчеркнуть свой гнев, родившийся из страха, что она так близко подошла к
опасности, которой она уже подвергалась однажды.
- Я прибыла сюда с тысячами солдат моего кузена Оплука, - сказала
она, гордо поднимая голову, - когда он присоединился к защитниками Ухайо.
Я прибыла к моему мужу в то время, когда он может нуждаться во мне, боги
знают...
Эльрик в раздражении прошелся по комнате.
- Я настолько люблю тебя, Зарозиния, что, поверь, я должен быть с
тобою в Каарлааке под любым предлогом, но я не могу - ты знаешь мою роль,
мою судьбу, мой рок. Ты огорчила меня своим присутствием, а не помогла
мне. Если вся наша кампания будет иметь удовлетворительный конец, то мы
должны будем встретиться с тобой в радости, а не в тоске, как сейчас!
Он остановился перед ней и взял ее за руки.
- Ах, Зарозиния, мы никогда не должны были встречаться, не должны
были жениться, мы можем только причинять друг другу боль в это время. Наше
счастье было таким коротким...
- Если ты не будешь мучить меня, то не будешь мучить и себя, -
сказала она тихо. - Но если ты сам утешишься, то я поддержу тебя, мой
повелитель.
Он вздохнул, смягчаясь.
- Это слова любви, моя дорогая, но во время любви их не говорят. Я не
оставил любовь в стороне, как ненужную чепуху. Попытайся сделать нечто
вроде этого, и мы избавимся от дополнительных трудностей.
Без гнева она медленно отошла от него с легкой улыбкой, в которой
угадывалась ирония, указывая на постель, где лежал Буреносец.
- Я вижу, другая дама занимает мое место в постели, - сказала она. -
И теперь у тебя нет необходимости прятать ее подальше, ведь Черный Лорд
Нихрейна предоставил тебе возможность вечно держать ее рядом с собой.
Судьба, все в этом слове. Судьба! Ах, все авантюристы упоминают имя
судьбы. И что на самом деле Судьба, Эльрик, ты можешь ответить?
Он покачал головой.
- До тех пор, пока в твоем голосе злость, я не отвечу на твой вопрос.
Внезапно она закричала:
- Эльрик! Я добиралась к тебе много дней, думая, что ты тоже рад мне.
А сейчас в наших словах неприязнь!
- Страх, - сказал он угрюмо. - Это страх, а не неприязнь, - я боюсь
за тебя так же, как боюсь за судьбу мира! Проводи меня на мой корабль
утром, а затем, как можно быстрее, возвращайся в Каарлаак, умоляю тебя!
- Если ты этого хочешь.
Она прошла в маленькую комнату, примыкавшую к большой.

3
- Мы говорим только о поражении! - рычал Каргам из Пурпурных Городов,
ударяя кулаком по столу. Казалось, что его борода ощетинилась от гнева.
К утру все устали, и несколько капитанов из-за усталости удалились.
Каргам, Мунглум, кузен Эльрика Дайвим Слорм и лунолицый Дралаб из Таркеша
остались в комнате для обсуждения тактики.
Эльрик спокойно ответил ему.
- Мы говорим о поражении, Каргам, потому что мы должны предусмотреть
и эту возможность. Ведь это вполне возможно, не так ли? Мы должны, если
поражение будет неотвратимым, оторваться от наших врагов и
перегруппировать наши силы. Для новой атаки на Ягрина Лерна. Вряд ли нам
удастся сохранить силы для еще одного морского сражения, поэтому мы должны
как можно лучше использовать все знания о течениях, ветрах и милях, чтобы
неожиданно нападать на море и на земле. Так мы можем деморализовать их
бойцов и вывести из строя максимум из них.
- Ладно, это выглядит логично, - пробурчал неохотно Каргам, и они
вновь вернулись к прерванному разговору о том, что если первое сражение
будет проиграно, то это означает потерю Острова Пурпурных Городов,
бастиона борьбы против Хаоса для основных континентальных наций Вилмира и
Ильмиора.
Мунглум, изменив позу, слегка хмыкнул.
- Если они заставят нас бежать раньше, чем нас полностью уничтожат,
то затем, вернувшись, мы вновь и вновь будем поражать их с разных
направлений. Я думаю, что для этого мы должны будем двигаться гораздо
быстрее, чем можем сейчас, тем более, что мы измотаны и снабжены запасами
слабее... - Он невесело улыбнулся. - Ах, простите мне этот пессимизм.
Боюсь, я перебрал...
- Нет, - сказал Эльрик. - Мы должны учитывать все это и даже то, чего
мы сейчас не подозреваем. Ты прав. Для того, чтобы как следует подготовить
отступление, я уже разместил отряды в Дышащей Пустыне и в Пустыне Плача,
приказал собрать запасы пищи и оружия, такого, как сверхпроникающие
стрелы, копья и тому подобное. Если мы будем двигаться быстрее, чем Ягрин
Лерн, в пустынные районы, то будем иметь преимущество во времени, так как
ему необходимо расширять зону Хаоса, а его сверхъестественные союзники не
имеют своей неограниченной мощи в это время.
- Ты говоришь, как реалист... - сказал Дайвим Слорм, выпячивая
изогнутые губы и поднимая вверх косые брови.
- Увы, некоторые варианты бессмысленно изучать или рассматривать. Ну,
например, если всех нас поглотит Хаос, тогда нам нечего будет планировать.
Но пока мы планируем другую вероятность, насколько ты видишь.
Каргам молча вздохнул и встал из-за стола.
- Здесь больше нечего обсуждать, - сказал он. - Пойду спать. Мы
должны отправиться в плавание завтра с полуденным приливом.
Присутствующие выразили согласие, загремели отодвигаемые стулья, и
они оставили комнату.
Комната, оставленная людьми, пребывала в тишине, нарушаемой лишь
биением пламени в светильниках, шорохом карт и бумаг, колеблемых порывами
теплого ветра.
Было уже позднее утро, когда Эльрик встал и увидел Зарозинию, уже
одетую в юбку и кофту из золотистых тканей с глубоким вырезом и в длинном,
отделанном черным, серебристом плаще, ниспадающем с ее плеч до самого
пола.
Он умылся, побрился и подкрепился фруктами с блюда, украшенного
свежими листьями и поданного ему Зарозинией.
- Почему ты одела сегодня украшения? - спросил он.
- Для того, чтобы проводить тебя в гавань, - ответила она.
- Если ты говорила правду последней ночью, то тебе было бы лучше
одеть красное траурное платье, - он улыбнулся, а затем, смягчившись,
привлек ее к себе. Он крепко обнял ее, пропустил пальцы в ее густые черные
волосы, взял за подбородок и повернул ее лицо к своему, глядя ей в глаза.
- В эти трагические времена, - сказал он, - существует все же
маленький уголок для любовных утех и соответствующих слов. Любовь должна
быть глубокой и сильной, проявляя себя в действиях. Не ищи грубости в моих
словах, Зарозиния, но вспомни, прежние ночи, когда страсть заставляла наши
сердца биться вместе.
Сам он оделся в боевой костюм Мельнибонэ, с нагрудником из блестящего
черного металла, в колет с высоким воротом и черным жилетом, черные штаны
навыпуск, закрывающие его ноги до высоких черных ботинок, также черного
цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26