Она сползла немного вниз, чтобы голова ее легла на высокий подлокотник дивана. – Продолжай, пока я не остановлю тебя!
– А это будет не раньше следующего столетия, верно?
Ей не надо было открывать глаза, она по голосу почувствовала, что он улыбается.
– Верно.
Лисса дернулась, когда пальцы Роума нащупали какой-то нерв, вызвав всплеск невыразимого блаженства, пронизавшего все ее тело. Она задыхалась и выгибалась в ответ на давление его пальцев именно в нужном месте. Ей стало жарко, жар стекал с его рук, поднимался по ее ногам, чтобы горячим озером разлиться меж ее бедер.
Очевидно, Роум почувствовал ее реакцию, потому что его руки задержались на этой точке, растирая ее.
Мягко и медленно.
Жестко и сильно.
Ласково и бережно.
Каждое прикосновение его пальцев все больше возбуждало ее. Каждое движение его рук все больше снимало ее напряженность. Каждое жаркое касание заставляло воздух со свистом врываться в ее легкие. Каждый вдох нес жизнь и ощущения ее нервам, которые требовали еще и еще.
Слабый стон срывался с ее губ, голова металась по подушке. Она задыхалась. Кто мог бы подумать, что можно настолько потерять над собой контроль от того, что мужчина просто растирает тебе ноги?
Надо остановиться – немедленно! Сделав над собой огромное усилие, Лисса выдернула ногу из рук Роума и сделала это слишком резко, угодив ему прямо в пах.
– Эй! Полегче! – Его голос звучал сдавленно и хрипло.
Ее глаза испуганно расширились. То, твердое, на что наткнулась ее нога, не было его рельефными мышцами. Это было нечто совершенно другое. Нечто, что Роум, несомненно, предпочел бы сейчас скрыть от ее глаз.
– Ох, прости.
Щеки ее залил жаркий румянец.
Поспешно, но на этот раз рассчитывая свои движения, Лисса убрала ногу с его колен.
– Должно быть, это была не такая уж блестящая идея, – смущенно сказала она.
– Нет! – Роум откашлялся. – Все в порядке. Давай, я закончу массаж.
– Ну… – сейчас, когда он прервал массаж, боль в ногах возобновилась. Ей действительно станет лучше, если он продолжит. Она решилась. – Хорошо, но только учти – ничего, кроме массажа! – предупредила она.
– Честное скаутское! – Его рука взметнулась в скаутском салюте. Левая рука. Она не смогла удержаться от смеха.
– Роум, ты же понятия не имеешь о бойскаутах!
Он улыбнулся.
– Тебя не проведешь, верно?
Не дожидаясь ответа Лиссы, он поднял ее ноги и снова водрузил себе на колени. На этот раз его массаж был более энергичным и менее чувственным, чем прежде. Лисса постепенно расслабилась.
Некоторое время оба молчали, затем Роум спросил как бы невзначай:
– Так как все-таки прошло свидание?
Лисса возмущенно уставилась на него.
– У тебя еще хватает наглости спрашивать об этом, после того как ты сделал все, чтобы оно прошло как можно хуже? Что ты такое говорил Акселю перед нашим отъездом?
– Ничего особенного, – Роум перешел в оборону. – Так, небольшой мужской разговор.
– Мужской разговор? Вроде: «как ты думаешь, каковы будут налоги в этом году?» или «посмей только тронуть Лиссу пальцем!» – такого рода мужской разговор?
Он неловко заерзал на диване. Если бы его лицо было обращено к ней, Лисса непременно увидела бы на нем выражение, какое наблюдала у своих второклассников, застигнутых в тот момент, когда они подкладывали лягушку ей в стол.
– Ну, не совсем так, – помолчав, выдавил из себя Роум.
– Насколько «не совсем»? – не дожидаясь его ответа, Лисса заговорила снова: – Впрочем, не думаю, чтобы мне действительно хотелось бы это знать. Но что я хочу знать, так это – почему ты оказался все еще здесь, когда мы вернулись с концерта?
– Я же говорил тебе, что собираюсь заняться твоим видеомагнитофоном.
– Я не просила тебя об этом.
Роум пожал плечами, его пальцы нащупали чувствительное место на ее ногах, заставив тихо застонать.
– Знаю. Но я подумал, что, если ты всерьез решила выбрать себе спутника жизни, тебе следует узнать о них побольше. О нас, я хотел сказать.
И опять это осторожное, но сильное нажатие на нерв, слишком чувствительный к его прикосновениям. Она отодвинула ногу подальше от этого опасного для нее массажа. По крайней мере таково было ее намерение. Ее ли вина была в том, что в результате этого движения нога оказалась еще сильнее прижата к его пальцам?
Сделав над собой усилие, Лисса переключилась с вызванных его массажем ощущений к прерванной дискуссии.
– И только поэтому ты остался здесь? – недоверчиво спросила Лисса. – Хотел мне помочь?
– Честное…
– Скаутское. Да, ты уже говорил.
Она задумчиво разглядывала его некоторое время и наконец решила, что продолжать этот разговор бессмысленно. Роум никогда не признается. И ей, собственно говоря, это все равно. Аксель оказался не тем мужчиной, которого она искала. Ей было достаточно провести один вечер в его обществе, чтобы понять это.
– Ну, а теперь, когда я ответил на твой вопрос, ты собираешься ответить на мой? – пальцы Роума поднялись по ее стопе и сейчас ритмично обрабатывали лодыжки.
– Что за вопрос?
– Как прошло свидание?
– А, ты об этом… – Лисса искоса взглянула на него. Рассказать ли ему? Нет, не стоит. Она закрыла глаза. Так будет легче лгать. – Прекрасно.
Его пальцы снова стали массировать ее стопу, и снова дрожь наслаждения пробежала по ее телу.
– Довольно сдержанная оценка. Об Акселе обычно отзываются восторженно.
– Кто отзывается? – спросила она с усмешкой. – Он сам?
Не открывая глаз, она услышала сдавленный смешок Роума.
– Ну, это ты напрасно! Он пользуется популярностью у женщин.
Вспомнив интимный шепот Акселя, повествующий о своеобразных ритуалах африканских племен, Лисса, в свою очередь, хихикнула.
– Что смешного в моих словах?
– Не отвлекайся, массируй! – Лисса коснулась руки Роума кончиком пальцев ноги, напоминая о его первейшей обязанности.
– Тебе бы рабов погонять! – Он принялся за другую ее стопу. – Над чем это ты хихикала?
– Я вовсе не хихикала, – надменно вскинула она подбородок. – Я просто выразила веселье весьма сдержанным и пристойным образом.
Он легонько шлепнул ее по ноге.
– Хорошо, ты не хихикала, ты «выражала веселье». Интересно знать, что именно вызвало его?
Лисса приоткрыла один глаз.
– Болтовня Акселя, которой он развлекал меня весь вечер. Даже не дал дослушать Элтона Джона.
– И о чем же он говорил?
– О разном, – уклончиво ответила Лисса.
Однако любопытство Роума было задето, и она понимала, что так просто он от нее не отстанет.
– Так что это было? Я всегда могу оценить хорошую шутку.
Что же ему рассказать? – Лисса на мгновение заколебалась.
– Видишь ли, он интересуется этнографией и рассказал, гм-м, весьма забавные истории об обычаях некоторых африканских народов.
Руки Роума замерли.
– Повтори-ка, что ты сказала!
– Рассказывал мне о некоторых обычаях африканских племен… – Лисса заколебалась, удивленная его реакцией. – Роум, что тут плохого?
– Просто не верится! Он же знал, что ему не следует проделывать эти штучки с тобой. Как мог он так поступить?
– Как поступить? О чем ты говоришь? – недоумевала Лисса.
– Он не рассказывал тебе о всяких там обрядах совершеннолетия на Самоа? – поинтересовался Роум.
Она попыталась отмахнуться:
– Он просто шутил!
– Проклятие! Я убью его!
Ее ноги весьма болезненно отреагировали на соприкосновение с полом, когда Роум вскочил и взволнованно зашагал по ее маленькой гостиной.
– Ну, Роум, что с тобой? Ведь ничего плохого не случилось. Знаешь, я просто не приняла его всерьез.
Роум продолжал метаться перед ее глазами, как разъяренный хищник в клетке.
– Это его не оправдывает! Ему следовало бы подумать головой, прежде чем выкладывать свою шуточки перед тобой! Будь уверена, Лисса, я скажу ему пару слов!
Тут Лисса взорвалась. Она встала лицом к нему, задрав нос до уровня его подбородка.
– Ты не сделаешь ничего подобного! Я уже взрослая и вполне могу позаботиться о себе! Я больше не желаю, чтобы ты вмешивался в мою жизнь!
– Не желаешь? В таком случае, что означает та трогательная сцена при расставании, которую я прервал? – Он скрестил руки на груди и замер в воинственной позе.
– Это был простой дружеский поцелуй на прощание!
Роум с высоты своего роста окинул ее суровым взглядом.
– Что-то он не показался мне таким уж невинным!
– В таком случае тебе следовало смотреть в другую сторону! – это напомнило ей о начале их дискуссии. – Кстати, а почему ты здесь оказался? Ну-ка, расскажи, мистер Бродяга Роум Новак!
Лисса ткнула пальцем в его грудь, но он даже глазом не моргнул.
– Я занимался твоим видаком, разве ты забыла?
– Я не просила тебя об этом!
– Так что, я зря возился с его программированием?
– Роум, неужели ты сбил мою программу?
Она, забыв о перепалке, бросилась к видеомагнитофону, стоящему у противоположной стены.
– Я ничего тебе не сбил, – самодовольно ответил Роум. – Я только встроил в программу кое-что нужное, если уж ты собралась ловить мужа.
– Но у меня все было настроено, чтобы записывать «Елизавету»! По двенадцатому каналу всю неделю идет этот исторический мини-сериал, а я вечно пропускаю то одну серию, то другую. Мне хотелось просмотреть этот сериал целиком.
Она уже готова была заплакать, когда, взглянув на часы, убедилась, что снова пропустила очередную серию.
– «Елизавета»? А о чем это?
– Это о Елизавете, королеве Англии, – пояснила Лисса.
– Ты меня удивляешь! Я полагал, ты выше всех этих скандалов в королевских семействах! – покачал головой Роум с явным осуждением.
Лисса послала ему уничтожающий взгляд.
– Не эта королева Елизавета, а первая – Елизавета Первая!
– Ничего страшного не случилось.
Роум плюхнулся рядом с ней и уставился на мигающие лампочки записывающего устройства.
– Я не так уж много чего изменил. Сегодня тоже была серия?
– Ага. Ты что-нибудь уже записывал сегодня?
– Да, вроде бы. Где-то около девяти.
Именно в это время начиналась программа, которую она хотела записывать. Но, может быть, не все еще потеряно.
Лампочка рекордера погасла, и устройство замолкло. Лисса нажала клавишу перемотки ленты и включила телевизор. Взяв дистанционный пульт, она села рядом с Роумом на диван.
– Уверен, все будет в порядке, – снова заверил он ее. – Я же умею управляться с этой штукой.
Лисса притворилась, что не расслышала последовавшее вполголоса добавление: «почти всегда».
– Прекрасно! Хотелось бы надеяться, что ты не напрасно потратил время в колледже.
– Вот увидишь! Разве я когда-нибудь тебя подводил?
Она открыла было рот, но благоразумие взяло верх, и Лисса воздержалась от перечисления дат и мест, где именно подобные вещи происходили. Перемотка ленты закончилась, и с замиранием сердца Лисса нажала клавишу воспроизведения.
– Надеюсь, что ты прав. – Она окинула его отнюдь не восторженным взглядом. – Мне очень хочется посмотреть именно этот фильм.
От звуков знакомой музыкальной заставки сериала Лисса внутренне расслабилась.
– А ты хорошенькая, когда волнуешься, – нахально заявил Роум. – Тебя надо почаще выводить из себя.
Хорошенькая! Она обернулась к нему, готовая выпустить в него словесный заряд такой силы, какой хватило бы, чтобы запустить его на орбиту, но в этот момент Роум быстро чмокнул ее в нос. Гнев Лиссы мгновенно испарился. Вся затрепетав от этого легкого прикосновения его губ, она прикрыла глаза в надежде задержать это ощущение блаженства. В этот момент ей казалось, что она могла бы навеки погрузиться в аромат, исходящий от него, и умереть счастливой. И лишь сохранившаяся где-то в дальнем уголке сознания малая толика здравого смысла напомнила об опрометчивости такого желания по отношению к мужчине, который не намерен обзаводиться семьей в обозримом будущем.
Откуда-то издалека она услышала голос этого самого мужчины:
– Вот видишь! Я же сказал, что… Черт!
5
– Что значит «черт!»? – ее чувствительный настрой мгновенно исчез. – Что это значит? Роум, дай мне посмотреть!
Но рука, державшая Лиссу за подбородок, была слишком сильна. Напротив, он еще больше развернул ее голову к себе так, чтобы она не могла видеть экран.
– Ты же слышишь, что это нужная тебе программа, так ведь?
Ей едва удалось кивнуть, так крепко Роум держал ее голову. Она расслабилась под действием тепла и силы, исходящих от его тела, но не настолько, чтобы безропотно дать себя обмануть.
– Твой сериал записан, ты же слышишь. Поэтому сиди спокойно.
– Роум, я хочу посмотреть! – не успокаивалась она. – Фильмы не слушают, а смотрят.
– Посмотришь потом.
Из телевизионного динамика звучал хорошо поставленный голос известной актрисы, флиртующей со своим графом Эссекским.
– Дай мне посмотреть!
Извиваясь изо всех сил, Лисса наконец высвободилась, но лишь для того, чтобы с отвисшей челюстью уставиться на экран.
То, что было на экране, не имело ничего общего с жизнью двора Елизаветы Первой.
На экране показывали дурацкое шоу – соревнования по перетягиванию грузовиков. Грузовиков, буксующих в кошмарных лужах и разбрызгивающих колесами, размером с национальный долг, во все стороны жидкую грязь. Грузовиков, сталкивающихся и медленно расползающихся в стороны, в то время как туго обтянутые джинсами девицы демонстрировали свои соблазнительные выпуклости.
– Что это?! – Ее дрожащий палец показывал на одну из таких округлых частей тела, заполнившую весь экран. У одной из девиц отлетели пуговицы блузки, что позволило телевизионным операторам дать такой крупный план, который сделал бы честь развороту журнала определенного сорта.
Слабые усилия девицы защитить свои прелести от всеобщего обозрения были далеко не столь успешными, как усилия операторов запечатлеть каждую деталь – особенно после того, как девица, вместо того чтобы просто повернуться к объективу камеры спиной, совсем уж выскочила из многострадальной блузки.
Лисса с ужасом взирала на экран. Переведя взгляд на Роума, она увидела лишь маску безучастного наблюдателя.
Тем временем из динамика, без сомнения, доносился звук исторического сериала, придавая нечто сюрреалистическое изображению неуклюже двигающихся огромных грузовиков, к тому же в уголке экрана появилась вставка, запечатлевшая для любителей женских прелестей изображение полуголой девицы.
– Думаю, это автошоу, – наконец ответил Роум, с подозрительно подчеркнутым вниманием глядя на экран.
Лисса одарила его взглядом, преисполненным презрения. Она, конечно, знала, что отнюдь не ради грузовиков он устроил эту смесь.
– Я вижу, что это грузовики. Но я хочу знать, почему на моем экране это безобразие, а не исторический сериал? Куда подевалась королева Елизавета? Где сэр Уолтер Рэйли? Где граф Эссекский? Где король испанский Филипп?
Роум пожал плечами, взгляд его прочно приклеился к эстампу на самой дальней от телевизора стене.
В раздражении Лисса выключила и телевизор, и видеомагнитофон. Роум вздохнул с сожалением, но не стал протестовать. Хорошо еще, что не попросил сделать копию с записи.
– Ну-ка расскажи, как тебе это удалось? – потребовала Лисса. – Как ты ухитрился записать звук от одного канала, а изображение – от другого?
Он ничего не ответил и только пожал плечами.
Лисса взвыла от ярости.
– Я не верю в то, что ты нечаянно перепутал каналы! Не верю, что ты сидел здесь и ждал меня! Я этому не верю!
– А я не верю, что ты слушала треп Акселя об обрядах так называемого совершеннолетия и…
– Не забудь еще «неистовые оргазмы», – вставила Лисса.
– И «неистовые оргазмы». Как могла ты слушать подобное целый вечер? – возмущался Роум.
– Прежде всего, как мог ты подсунуть мне такое ничтожество, как Акcель? Ты не мог не знать, каков он с женщинами. Весь вечер он либо говорил непристойности, либо пытался нащупать пульс на моей коленке. Как мог ты даже подумать, что из него может получиться хороший муж и достойный отец?
Мысленно она попросила прощения у Акселя.
В интересах дела забыв то истинное и даже, может быть, симпатичное лицо Акселя, которое на короткий миг приоткрылось ей в самом конце их свидания, Лисса сосредоточилась на сексуально озабоченном хлыще, испортившем ей все впечатление от чудесного концерта. Роум должен понять, если он осознает, что она не позволит ему играть с ее собственной жизнью.
– Но он неоднократно говорил, что хочет обзавестись семьей. Не могу же я не верить собственному деловому партнеру?
– Могу сказать только, что единственное слово, которое приходит мне на ум, чтобы охарактеризовать Акселя Стивенса, это – насекомообразное.
– Что-что? – не понял Роум.
– Насекомообразное! – отчеканила Лисса.
Наконец она увидела, как в его глазах зажигаются веселые огоньки. Он рассмеялся, и напряженность между ними как рукой сняло.
– Понял, что ты имеешь в виду. Хочешь, я продолжу массаж?
Лисса не могла больше сердиться на него, и так было всегда.
Она снова удобно уселась на диване, предоставив ему трудиться над ее ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17