Разглядывая эту «мирную» картину, я начал быстро делать пометки в такблоке для будущего воздушного удара. Запрос в штаб ушел, киберком докладывал, что ждет ответ по открытой линии. Мои солдаты незаметно занимали лесистые высотки с видом на город. Легионеры, привычно вжимаясь в землю, устанавливали оружие в боевое положение и тщательно обустраивали огневые позиции. Что-то нам подсказывало, что бой не будет простым.
— Ингвар, вы уже на месте? Отзовись! — прошипела рация у меня в шлеме.
— Давно уже, — ответил я, протирая оптику винтовки. — Заканчиваем укреплять позиции…
— Хорошо. Мы на противоположном берегу. Когда откроете свою обычную никчемную и абсолютно беспорядочную стрельбу, пожалуйста, попытайся, чтобы никого из моих ребят не зацепило. Однажды я стал свидетелем твоей пальбы, поэтому ты должен понять мое беспокойство.
— Может, нам побыть простыми наблюдателями и вообще не ввязываться в это дело?
— И еще… К нам движется помощь. Механизированный корпус. Они прибудут минут через двадцать. Постарайся продержаться до их подхода и развлеки наших общих друзей чем-нибудь в твоем духе. Для начала парой незамысловатых фокусов с ракетами. Мы постараемся поддержать огнем… Черт! Они зашевелились!
Выругавшись в эфире, Роб быстро стал отдавать приказы одному из своих расчетов. В городе вспыхнула паника, и во все стороны брызнули огни сигнальных ракет.
— Они заметили приближение корпуса, или кто-то из твоих засветился. Проклятие!
Роб обратился к одному из своих солдат:
— Немедленно начинай атаку! Поджарь-ка их как следует, сынок!
В наушниках раздались приглушенные щелчки, и с противоположного берега по городу ударил с десяток дымных ракет. Они летели в корабли, раскачивавшиеся у причалов. К тому времени, когда фонтаны пара, грязи и кусков металла с грохотом опали в мутные воды Киры, вся наша команда слаженно ударила по городу, мгновенно накрыв улицы и башни ослепительными разрывами и обломками разваливавшихся домов. Правый и левый фланги цепи, оснащенные тяжелыми фазерами, лупили по центру города, прямо по толпе мечущихся гозорцев. В небе раздался резкий свист, и полгорода накрыло огненным покрывалом из кассетных бомб. В воздухе мелькнули треугольные крылья стратолетов поддержки класса «Ангел», разворачивавшихся для повторной атаки. Взрывы и перестрелка на причалах отвлекли мое внимание от центра города, потонувшего в огне. Радар показывал пару сотен гозорцев, бегущих на нашем направлении. Они растянулись в длинные цепи и стреляли по кромке леса из ручного оружия, начиная от лучевого и заканчивая пулевым.
— Вызываю ведущего «Ангелов». Говорит мастер-сержант Ингвар Грин. Срочно требуется огневая поддержка с воздуха. У нас множественные цели. Возможен крупный прорыв! Вы слышите, «Ангелы»? — заорал я в микрофон, обстреливая цепи гозорцев, отчаянно атакующих нас.
— Говорит ведущий «Ангелов». Корректируйте направление удара! Предположительный тип ракет «Гарпун»… и не стойте на открытой местности, когда они взорвутся… это будет шоу…
Хриплое дыхание пилота в высотной маске сменилось смехом. Потянув на себя штурвал, он ушел в петлю и снова атаковал корабли у причалов. Тяжелые ракеты «Гарпун», точно нож в масло, вошли в ближайший к нам корабль и взорвались внутри. Корабль раскололся на две половины и мгновенно затонул, оставив после себя жирное пятно топлива. Второй корабль не пострадал, огрызаясь малыми и средними орудиями.
— Текс! Корректируй огонь «Ангелов», пока они нас самих не нашпиговали свинцом! — приказал я, переключившись на канал связи с авианаводчиком. — Эти парни — настоящие психи!
Лучи ПВО один за другим гасли, подавляемые с воздуха и с земли. Маслянистый столб дыма поднимался из того, что еще недавно было городом. Цепи атакующих сильно поредели и подошли достаточно близко, чтобы стрелять по ним прицельно. Сжимая в худых трехпалых руках черные стволы лучеметов, гозорцы с жаром и яростью набросились на нас и устроили прорыв в центре.
Сильно ударило в шлем. Затем последовал толчок в плечо, опрокинув меня на спину и на время выведя из боя. В бронированные пластины болезненно забила звонкая дробь пуль, тут же рикошетя. Рядом упал обезглавленный Текс, прижимая к груди радиостанцию, — луч огромной мощности миг спустя погас на трупе корректировщика, а потом что-то ярко вспыхнуло, и огненная стена отсекла нас от гозорцев. Ударная волна отшвырнула меня далеко назад, прямо в лужу болота, смягчившего мое падение. Теперь я видел лишь налипшую на стекло массу из пепла и кусков растительности. Протерев лицевое стекло дымящимися перчатками, я выбрался из лужи и навскидку стал стрелять по завывающим от боли гозорцам. На их цепь упала ракета «Гарпун», начиненная желтым фосфором, который способен прожечь даже танковую броню. Какому идиоту пришла мысль использовать его против пехоты?
Рядом стонали среди трупов гозорцев несколько десятков моих стрелков. С ними работали медики роты, борясь даже за самых безнадежных. На холме отброшенные остатки гозорцев, беспорядочно отстреливаясь, пытались обойти нас с флангов и уйти в леса, так как река была перекрыта, а на холмах их утюжили штурмовики. Отчаянно дымя, на руины города падал сбитый «Ангел». Покинувший его пилот в светящемся коконе спасательной капсулы планировал прямо на позицию Роба, так что бояться ему было нечего. Бой отдалился к реке, туда, где столбы пара опадали и снова вздымались среди врагов, пытавшихся ее форсировать. Рядом, грохоча гусеницами, пролетел легкий танк «Барсук», разбрызгивая во все стороны грязь. Паля одним общим огненным цветком из трех скорострелок за раз, он осторожно выбирал цели, боясь зацепить своих. В зоне поражения мог оказаться любой из нас. Среди дыма появилась еле заметная развертывавшаяся цепь черных точек. При помощи визора мне удалось разглядеть, что это батарея самоходных гаубиц, ведущих огонь по мечущимся фигуркам гозорцев. Загнав врагов обратно в руины города, гаубицы засыпали их снарядами, помня наказ командования: «У нас миллионы зарядов, привозить их обратно не обязательно!»
Наша редкая цепь, пригнувшись, осторожно побежала к руинам. Рядом катили танки «Барсук», следя за нашими флангами и отводя огонь на себя. Глухой удар кумулятивного снаряда пришелся прямо по броне одного из них. Танк, по инерции проскользив с пробитой башней с десяток метров, уткнулся скошенным рылом в холм. Из горящего нутра никто не вылез, даже когда танк превратился в костер. Я кинулся на помощь, но спасать было некого: снаряд прошил тонкую башню, как картонку, и взорвался внутри. Экипаж и глазом моргнуть не успел, как уже был на том свете.
Загнать врага обратно в руины города оказалось не таким уж и сложным делом. Мы взяли их в плотное кольцо и планомерно добивали.
— Грин! Где тебя черти носят? Всех загнали в термитник? Мы вызываем «Дождь», как понял? Нужно их там продержать до подлета. Слышишь?
— Почти всех! — устало ответил я Робу, наблюдая за танками и солдатами, которые выпрыгивали из бронемашин и окружали горящие руины.
Бой шел второй час, легионеры, сдерживая в руинах остатки разбитого ополчения, отошли подальше, а когда прибыл «Дождь», так и вообще залегли. В городе раздался вой ужаса и боли. «Дождь» беспрерывно падал на город — это были тысячи мелких электрических зарядов в силовых капсулах. При ударе они превращались в молнии. Руины мгновенно окутались убийственными разрядами.
«Дождь» шел полчаса, пока не иссяк. Вспышки еще какое-то время озаряли тьму ночи, а потом все скрыл туман. Солдаты, довольные представлением, выходили из укрытий и радостно хлопали друг друга по спинам, оглашая темноту восторженными воплями. Наверное, это и есть та черта, за которой заканчивается страх боя и начинается радость от осознания того, что ты победил и все еще жив…

Сидя на липкой от грязи броне «Центуриона», я высматривал остатки роты, разместившиеся на других машинах. Танки, яростно рыча двигателями, преодолевали завалы на улицах, пробираясь к центру. На главной площади, усеянной обломками зданий и брошенным скарбом, коптили опрокинутые остовы ПВО защитников. Сейчас они выглядели жалко, напоминая беззащитных черепах, с погнутыми стволами, задранными в небо. Всюду глухо рвались рассыпанные по земле управляемые снаряды и боеприпасы всех видов и назначения. Спрыгнув с танка, я снял оружие с плеча и взял на прицел группу почерневших зданий. С других машин посыпались саперы и начали прочесывать закопченные завалы — все, что осталось от некоторых домов. С другой стороны площади появилась еще одна колонна, на этот раз легких вездеходов. Рядом с ними шел Роб в заляпанном гозорской кровью скафандре. Окинув взглядом площадь, он сделал своим людям знак рассыпаться по руинам. Снял шлем, отер беретом пот со лба и задумчиво пыхнул дымом сигары в мою сторону.
— Неплохо, Ингвар. Весьма неплохо, дружище. Сработали, как по нотам…
— Это местное ополчение. Не пора ли снять белые перчатки и разбомбить их к чертовой матери? — поинтересовался подошедший к нам Чак. — Зачем мы здесь? Это работа космофлота.
— Если мы не сможем с ними справиться лицом к лицу, мы всем покажем свою слабость, — благосклонно улыбнулся Роб. — Знаешь первую заповедь кухни, сынок? Дичь сначала нужно как следует избить и измотать, тогда мясо будет нежным…
— Ты всегда был неоправданно суров, Роб! — Из люка танка появился хмурый танкист с серебряными нашивками первого лейтенанта на черном комбинезоне. — Наверное, ты еще в школе любил мучить птичек в клетках. Не старайся выглядеть героем, в одиночку взявшим целый город. — Вытирая руки о промасленный комбинезон, лейтенант спрыгнул на землю, внимательно осмотрел оплавленные отметины на танке. — Что скажешь? Неплохо постреляли…
— Это не стрельба в тире, а бойня! Я от природы вообще-то добрый. Настораживает вот что: их оказалось намного больше, чем нас уверяла разведка. А если они и в остальном ошиблись? Дела для нас могут обернуться круто… — Здоровяк пыхтел сигарой, глядя на выгоревшие остовы зданий и хмурясь. — Как бы там ни было, поступила новая команда. Беспилотники обнаружили уцелевший монастырь. Авиацию не дают, рекомендуют полагаться на собственные силы. Черт знает что…
Выплюнув огрызок сигары в лужу, Роб посмотрел на меня:
— Ингвар, тебе и твоим людям приказано войти в состав корпуса. Потом будешь горевать по убитым. И помните! Имперские солдаты в плен не сдаются и без приказа не умирают! Работа окончена, и местные дела теперь не наша головная боль.
Чиркнув спичкой об обугленный череп гозорца у своих ног, здоровяк невозмутимо прикурил. Выдохнув облако дыма, резко опустил руку — и возникший словно ниоткуда взвод спецназа вновь бесшумно растворился во тьме развалин. Вслед за ним ушел и Роб.
— Ингвар, он прав, нам пора. Не хочу оставаться здесь ни одной лишней секунды. Убитых грузят в коптер, а для живых есть работа.
В раскосых глазах Чака редко можно было прочитать какие-либо эмоции, но сейчас они излучали неприкрытое беспокойство и страх. Он тоже, как и я, был не в восторге от вынужденного откола от основных сил. Мы сильно рисковали.
— Отстанем от остальных и будем отрезаны на территории врага. Нас не больше двух рот, а нам дают задание, словно у нас в запасе несколько дивизий.
— Это пустое, Чак. «Приказ есть приказ» — кажется, так ты любишь говорить? Каковы наши потери? Мой тактический монитор вышел из строя, я не могу вести подсчеты…
— Сорок четыре убитых. Девятнадцать тяжелых и девять легко раненных. Кстати, я один из них.
Урбанит показал оплавленное плечо, наскоро замотанное тряпками.
— Если ты ненавязчиво намекаешь на то, чтобы отправить тебя в госпиталь, вынужден тебя огорчить.
— Не знаю, какие потери у твоего друга Роба, а вот у корпуса двадцать танков подбито, без возможности восстановления в полевых условиях. Еще двенадцать машин сгорели в лесу…
— Каким образом они ухитрились столько потерять?
— Напоролись на засаду. Итого, в строю четыреста пятьдесят человек, если считать вместе с нами. Тридцать «Центурионов», сорок четыре легких танка «Барсук», девятнадцать самоходных гаубиц «Тайфун» и четырнадцать бронетранспортеров «Паук».
Закончив подсчет, Чак демонстративно хлопнул крышкой и бросил такблок в ранец:
— В общем, не густо. Дай бог, чтоб еще один город захватить. Если они все так будут сопротивляться, мы покойники. Эта затея мне кажется подозрительной.
Закрыв за собой дверцы бронетранспортера, я обратился к сидящим внутри солдатам:
— Мы прекрасно сражались, и тот, кто скажет, что нам надрали задницу, получит по носу вот этим! — Я показал развалившимся на жестких лавках легионерам кулак.
— Куда мы направимся теперь, сержант?
— К следующему городу, рядовой. Пока жив хоть один мятежник, мы не останемся без работы.
— Так куда именно? Эта планета большая…
— Рядовой, ты меня достал своими вопросами! — рассердился я, листая светящиеся электронные карты планшета. — До места три часа. К рассвету будем там…
«Если, конечно, для нас когда-нибудь наступит рассвет», — добавил я про себя, рассматривая на мониторе унылые развалины еще недавно живого города.

Дорога сначала петляла серпантином, потом резко побежала под уклон. Впереди и чуть левее показались пороги и водопады беспокойной Киры, некогда красивейшей реки Гозора. Сейчас это была сточная канава с месивом из мусора и дохлой рыбы, погибшей, когда вода превратилась в серную кислоту.
На виртуальном совете сержантов, проходившем под руководством лейтенанта, было решено не останавливаться на отдых, а в полном радиомолчании скрытно двигаться к цели. Ни в коем случае не разделять колонну надвое, как советовал штаб. Снарядить и усилить разведотряды и отправить легкие бронемашины поддержки вперед. Они скрытно подберутся к цели и выявят оптимальные подходы к разлому. По отрывочным данным, планета почти целиком перешла под власть Империи, но многочисленные очаги сопротивления в труднодоступных местах еще тлели. Наша задача в том и состояла, чтобы как можно скорее их выявить и погасить.
Мы находились ближе остальных к разлому Чаррусса. Так называли его местные жители. Континентальный разлом в коре планеты образовался еще миллиарды лет назад, во время формирования планеты из окружающей туманности. Он пролегал через горы и скрывал в себе целый континент, реки и маленькие моря. Отвесные стены, на которых ютились, как гнезда ос, города и монастыри, были хорошо защищены. Именно туда мы и держали путь.
Спуск в заросшее лесом ущелье продолжался. Река Кира, как по титаническим ступеням, текла к озеру на дне разлома, откуда вода уходила в сеть подземных пещер. У нижних берегов реки находился город-монастырь Гандсс, культурный центр одной из сотен религиозных сект гозорцев. Задача была трудная — взломать оборону укрепрайона и открыть путь идущей следом за нами армии Империи для дальнейшего развития успеха.
Ценность монастырей была не в их месторасположении, а в знаниях, тысячелетиями сберегаемых внутри.
Командование, сделав определенные выводы из ситуации, решило сократить контингент оккупационных войск с миллиона до трехсот тысяч солдат, запретив использовать ядерное, инфрануклонное, мезонное и другое оружие массового уничтожения, тем более против монастырей, библиотеки которых могли пострадать при обстрелах. Количество элитных спецвойск, наоборот, увеличить и довести до трехсот тысяч человек, для поисков и добычи любых артефактов, связанных с Демиургами — бывшими хозяевами Гозора. Военная кампания на Гозоре стала вестись тоньше и элегантней, напоминая шахматную партию в темной комнате. Здесь успех зависел не от грубой силы, а от умения, хитрости и везения.

Танк медленно ехал по разбитой дороге, тщательно сканируя местность впереди себя. Наш отряд растянулся на несколько километров, опасно обнажив фланги. При таком раскладе любая засада могла стать для нас непреодолимым препятствием, но выбора не было — мы уже втянулись в разлом и были готовы к атаке. Все заранее знали свои места.
— Сержант, бери киберком, будешь корректировать огонь гаубиц. Говорят, ты хороший корректировщик. Про смену маршрута сам знаю и рекомендую выбросить эту ерунду из головы. Ну, не можем мы сейчас себе это позволить, не можем. Для нас каждая минута может стать роковой. Нужно штурмовать крепость, пока к ним не подошло подкрепление! — мрачно говорил лейтенант, глядя в командный перископ танка. — Есть недвусмысленный приказ…
1 2 3 4 5 6