Алебастровая статуэтка разлетелась на тысячу кусков.Как раз в это мгновение, как в хорошо отрепетированном балете, кто-то тихо постучал в дверь будуара.– Кто там? – спросила Зефирина еще дрожащим от гнева голосом.Из-за закрытой двери ей ответил елейным голосом управляющий:– Это Анжело. Позволит ли, ваша милость мне войти?Зефирина велела знаком девице Плюш открыть дверь. Сама же она устроилась в кресле, схватила рукоделие, над которым работала ее дуэнья, и принялась вышивать с чопорным видом.– Привет! Сосиска! – завопил Гро Леон со своего насеста, в то время как в маленькой гостиной появился какой-то розовый куст.Озадаченная Зефирина подняла голову.– Хорошо ли спали, ваша милость?Выставив вперед свое толстое брюхо, Анжело втащил настоящий розовый куст, который поставил у ног Зефирины.– Более или менее!Удрученное выражение лица Зефирины опровергало ее слова.– Не ощущает ли ваша милость в чем-нибудь недостатка? – с обеспокоенным видом вновь спросил управляющий.– Кроме моей дорогой долины Луары, в чем еще могу я нуждаться? – вздохнула Зефирина. Эти слова она произнесла еще более скорбным тоном.– Довольна ли ваша милость своими апартаментами?– Мне может быть хорошо повсюду с моими людьми и моим вышиванием.Зефирина тяжко вздохнула.– Не жалуется ли ваша милость на услуги своей горничной? – осведомился явно пребывавший в тревоге Анжело.– Да нет, я очень довольна Эмилией! – внезапно искренне возразила Зефирина.Этот допрос уже начал ей смертельно надоедать.– Ваша милость видит, как меня переполняет счастье от этого известия!Со вздохом облегчения Анжело склонил свое пухлое тело в поклоне перед девушкой. Не боясь шипов, он запустил руку в середину розового куста и вытащил оттуда шкатулку из наборного дерева с богатой золотой и серебряной насечкой. Эту шкатулку он с восторженной улыбкой положил на колени девушки.– Его светлость просит у вашей милости разрешения без промедления прийти к вам и приветствовать вас!– Простите? – Зефирина не решалась понять его слова.– Его светлость князь Фарнелло только что вернулся во дворец, раньше, чем мы надеялись его увидеть Его светлость приказал мне передать вам этот скромный подарок.Продолжая говорить, Анжело открыл шкатулку, чтобы показать Зефирине кружевную шаль, расшитую розовыми жемчужинами, блеск которых заставлял оценить их цвет по достоинству.Изо всей этой комедии Зефирина поняла только одно: князь-пугало вернулся втихомолку. Должно быть, он был одним из тех всадников, которые ехали вверх по откосу. Смотри-ка, так значит, эти пол-человека еще были способны сидеть верхом на лошади?Если он думает, что сможет купить Зефирину с помощью своих жемчугов, своих подарков и своего богатства, то он очень ошибается, макака! Зефирина небрежно и сухо закрыла шкатулку.– Эти жемчуга не подходят к моему цвету лица. Верните их вашему господину!– Бе… Бе… что? – запинался Анжело.– И еще скажите, что я слишком плохо себя чувствую, чтобы принять его!Цветущий вид Зефирины опровергал эти слова. В полной растерянности управляющий пытался найти помощь у Ла Дусера и девицы Плюш. Но эти двое, явно удивленные, внимательно разглядывали розовый куст.– Возможно, завтра, когда ваша милость почувствуют себя лучше, вы сможете принять его светлость? – подсказал Анжело.– Ни завтра, ни послезавтра! Мы с князем встретимся в день нашей свадьбы. И это будет еще слишком рано. Спасибо за ваши услуги, Анжело! Ах, да! Унесите также и эти цветы, они вызывают у меня головную боль!Словно оскорбленная богиня, она встала и открыла окно. Затем с помощью батистового носового платка стала изгонять «миазмы» розового куста.Со шкатулкой и розовым кустом в руках несчастный Анжело вышел, пятясь задом, под аккомпанемент насмешливого попискивания Гро Леона, который совершенно распоясался:– Синкопа! Сардина! Слуга!У Зефирины не было времени на то, чтобы вместе с галкой порадоваться их общей победе. Через несколько мгновений Анжело вернулся и вновь постучал в дверь.– Его светлость князь Фарнелло очень обеспокоен состоянием здоровья донны Зефиры. Он приказал своему личному врачу немедленно прийти к вашей милости!– Бесполезно отдавать все эти приказы. Мы нуждаемся только в покое, отдыхе и мире! Мы останемся в наших апартаментах! – сухо ответила Зефирина, употребляя королевское «мы».В течение целого дня Зефирина умирала от скуки в компании девицы Плюш и Гро Леона. Она злилась на себя за то, что послушалась Ла Дусера и не поехала прямо в крепость Пиццигеттон, чтобы попытаться приблизиться к королю и передать ему послание.Ближе к вечеру Роже де Багатель поднялся повидать свою дочь. Она встретила его с томным, надутым и угрюмым видом. Видя ее сварливое настроение, Роже де Багатель ушел от нее довольно рано, не коснувшись в разговоре никаких деликатных тем.На следующий день вновь началась та же комедия с Анжело. На этот раз управляющий принес убор из необработанной великолепной бирюзы, который «его светлость приказал ей передать»!Зефирина точно так же отправила украшение обратно, как и вчера, и приступила ко второму дню добровольного мученичества. К вечеру у нее все тело ломило от бесконечного сидения. А уж о настроении и говорить не приходилось.За произнесенные «да» или «нет» она грубо обрывала и одергивала девицу Плюш, Гро Леона и даже бедную Эмилию, которая начала разочаровываться в такой госпоже. Ее единственным развлечением, если это можно так назвать, был визит Франка Берри. Славный юноша возвращался в Прованс. Зефирина тепло приняла его и передала с ним дружеское послание к Нострадамусу. После отъезда провансальца она еще острее почувствовала одиночество и тоску по родине.На рассвете третьего дня все, казалось, сложилось удачно для нее. Рано утром повозка и несколько всадников покинули дворец. Ла Дусер поднялся предупредить Зефирину, что князь Фарнелло отбыл на целый день.– Оседлай Красавчика! – торопливо приказала Зефирина. – Быть может, такой случай больше не представится…Она наивно думала, что ей позволят поехать гулять туда, куда ей захочется.В тот момент, когда Зефирина, сопровождаемая Ла Дусером и Гро Леоном, порхавшим у нее над головой, собиралась выехать из парка, два оруженосца, одетые в костюмы красного цвета, цвета Леопарда, присоединились к ним.– Я – Паоло, донна Зефира! – сказал один из них, склоняясь к шее своего коня. – Его светлость приказал нам, Пикколо и мне, позаботиться о безопасности вашей милости. Куда ваша милость желает поехать?Зефирина не обманулась. Несмотря на преувеличенную вежливость тона, которым это было сказано, она не была свободна. Этот Паоло, с его строгим лицом, лысоватой головой и хитроватым взглядом, немедленно внушил ей неотвратимую неприязнь. Овладев своими чувствами, Зефирина удовольствовалась ответом:– Я хочу скакать по полям и лугам!Гордая всадница, одетая с утра в серое платье с белым кружевным воротничком, с огненными волосами, убранными под черную сетку под шапочкой с белоснежным перышком, пришпорила коня и поскакала по освещенной солнцем дороге.Зефирина рассчитывала на Ла Дусера в том, чтобы их прогулка совершалась в направлении крепости Пиццигеттон. Она также полагалась на свою собственную изобретательность, необходимую ей для того, чтобы избавиться от своего «эскорта».В течение целого часа всадники скакали по Ломбардской долине среди зеленых пастбищ и богатых виноградников, расположенных на склонах холмов. На взгляд Ла Дусера, возглавлявшего кавалькаду, такова была прихоть девушки.Однако начиная с какого-то момента у Зефирины появилось некоторое неприятное подозрение. Она заметила, как Паоло что-то шептал на ухо Ла Дусеру. Ей показалось, что ломбардец увлекал их за собой в каком-то определенном направлении.Вежливый, даже угодливый оруженосец Леопарда теперь возглавлял скачку. Ла Дусер более не отвечал на тревожные взгляды Зефирины. Внезапно ставший большим любителем сельской природы, гигант-оруженосец с восхищением рассматривал цветы, скошенное сено и с глупым видом улыбался, слушая квакание лягушек.– Не желает ли ваша милость остановиться на несколько мгновений, чтобы выпить сладкого молока ломбардских коз? – спросил Паоло, когда показались колоколенки большого картезианского монастыря в Павии.У Зефирины появилось желание ответить, что этот напиток, с горьким привкусом поражения, вызывает у нее тошноту, но она овладела собой. Слишком уж был хорош случай, чтобы скрыться.– Какая удачная мысль, Паоло! Я обожаю козье молоко. К тому же, буду рада отдохнуть минутку от этой долгой скачки!Она сопроводила свои слова изысканной улыбкой. Гро Леон сидел у нее на плече. Суровое лицо оруженосца расслабилось, когда он услышал столь любезный ответ. С возросшей приветливостью он помог девушке спешиться перед фермой монахов-картезианцев, ибо, разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы женщина проникла в саму обитель!В то время как Ла Дусер в сопровождении Пикколо увел коней на водопой, Паоло отошел в сторону, чтобы позволить Зефирине с Гро Леоном войти в большую живописную комнату. Непрерывный ряд следовавших одна за другой арок, отделанных красным деревом, был освещен проемами, находившимися на уровне плеч.– Желает ли ваша милость чего-нибудь еще? – осведомился Паоло, когда два молодых монаха принесли, целомудренно опустив глаза, кувшин с пенистым молоком и деревянный стаканчик, который поставили на длинный деревянный стол.– Нет, спасибо, я немного отдохну!Как только дверь за монахами и оруженосцем закрылась, она влезла на скамейку, чтобы посмотреть, что творится снаружи.С восточной стороны, кроме двора, где находились оруженосцы и кони, Зефирина видела поля. Большие белые волы, с рогами, изогнутыми в форме лиры, медленно тянули за собой плуги. Волов подгоняли монахи-землепашцы.– Сюрприз! Следи! Следи! Сюрприз! – вопил Гро Леон.Зефирина была такого же мнения. Вокруг было слишком много людей. Она сменила свою наблюдательную площадку и обратила внимание на западную сторону. Здесь картина была совершенно иная: персиковые, абрикосовые и грушевые деревья росли в прекрасном саду, спускавшемся к маленькому озерцу, окруженному плакучими ивами. По другую сторону глади вод Зефирина видела готические башни и решетчатую ограду монастыря.Пройдя вдоль этой ограды, Зефирина смогла бы очутиться на дороге. У нее в кошельке были золотые дукаты, и она, разумеется, нашла бы около большого монастыря какого-нибудь молодца, который продал бы ей лошадь.Сказано – сделано! Зефирина приподняла шлейф своего платья-амазонки, собираясь вылезти через окно. Скамейка была слишком низкая, а окно расположено слишком высоко. Зефирина вновь спустилась вниз и тихонько подтащила к окну тяжелый дубовый стол, затем взобралась на него. Теперь было в самый раз, и Зефирина легко переступила через оконный проем.– Прыгать! Сардина! Прыгать! – посоветовал ей разумный Гро Леон.Повернувшись спиной к саду, она спустила ноги вниз, обеими руками держась за оконную раму. Она хотела послушаться совета Гро Леона: спрыгнуть на землю, которая находилась в пяти футах под ней. Воспитанная в сельской местности и привычная к физическим упражнениям, девушка выпустила из рук раму и… осталась висеть в воздухе, в то время как чей-то металлический голос шептал ей в затылок:– Могу ли я осмелиться помочь вам, донна Зефира? ГЛАВА XXXIIКНЯЗЬ – ПУГАЛО – Я страшно расстроюсь, если в чем бы то ни было буду препятствовать вашим планам, мадемуазель, но ненадежность вашего положения заставила меня немедленно прийти вам на помощь.Во время этой речи в изысканно-вежливых словах сквозила явная ирония. У Зефирины было впечатление, что она парит в воздухе. Затем ее, слегка ошеломленную, опустили на газон, окружавший цветочную клумбу. Тиски, сжимавшие ее талию, разжались.Как разъяренная саламандра, Зефирина быстро обернулась. Она подняла свою рыжую голову и с вызовом взглянула на незнакомца, который поклонился ей с высокомерным изяществом.– Вы плохо рассудили, сударь! Вы вмешались в дело, которое вас совершенно не касалось, ибо мы…Зефирина остановилась на середине своей мстительной фразы. Мужчина выпрямился. Он спокойно надел берет с темно-красным пером на свои агатово-черные кудри и представил взору Зефирины свое гладко выбритое лицо.По тонкой черной повязке, скрывавшей его левый глаз, Зефирина тотчас угадала, кто был ее собеседником. Она смутилась от того, что позволила застать себя врасплох в такой неловкой позе. С удивлением, смешанным с беспокойством, она заметила, что «князь-пугало, хворый, хилый, немощный калека, болезненный, слюнявый и плюющийся», исключая его потерянный глаз, во всем остальном был великолепным рыцарем, не достигшим еще тридцати лет. Это, несомненно, был князь Фарнелло, который гордо нес свое прозвище – Леопард, с его гордой осанкой, ростом гораздо выше среднего, с его статной фигурой с широкими плечами, на которой прекрасно сидел усыпанный железными пряжками и застежками камзол, с мощной шеей, выступающей из ворота рубашки, с заткнутым за пояс кинжалом. Его длинные мускулистые ноги были обтянуты чулками и пестрыми штанами. Крепкий, сильный, гибкий как кошка, этот человек должен был быть опасным противником на поле битвы, лихим рубакой и достойным участником любых состязаний. Серьезное выражение этой мужской физиономии с гладко выбритыми щеками оживлялось только иронической складкой у губ и властным взглядом карего глаза, в котором, однако, казалось, сверкали смешливые искорки, когда он смотрел на Зефирину.– Смею надеяться, что не очень испугал вас! – сказал князь Фарнелло с легким оттенком сожаления в голосе.Он изъяснялся на превосходном французском, в его низком и теплом голосе слышался легкий певучий акцент.– Знайте же, сударь, что я никогда ничего не боюсь! Однако спасибо за помощь. До свидания, сударь! – коротко бросила Зефирина, твердо решив не поддаваться впечатлениям и не показывать того, что она опознала в незнакомце князя Фарнелло.При этом ответе молния сверкнула во взгляде Леопарда.– Никогда ничего не боится! – повторил князь насмешливым тоном.Он явно был не приучен к сопротивлению и к плохому приему.– Никогда, сударь!Придя в восторг от своего обмана, Зефирина повернулась к нему спиной.Она быстрым шагом удалялась к озеру, а Гро Леон хлопал крыльями у нее над головой. В течение некоторого времени она наблюдала, как большой черный лебедь преследовал белого лебедя, любовалась полетом бабочек над берегом озера и игрой солнечных бликов на поверхности вод, изумрудный цвет которых делал ее глаза еще более зелеными.Металлический голос князя прервал ее «мечты»:– Соблаговолите, мадемуазель, опереться на мою руку, чтобы немного прогуляться по грабовой аллее.Сделав три шага, князь догнал девушку. С хорошо разыгранным удивлением Зефирина повернулась к нему, чтобы сказать ему смущенным тоном:– У меня нет такой привычки, сударь, прогуливаться с незнакомыми мужчинами.Эта дерзкая реплика сделала свое дело: на лоб князя набежали морщинки. На какое-то короткое мгновение воцарилась тишина, и только треск кузнечиков звенел над равниной. Вдруг, против всякого ожидания, Леопард разразился громким смехом. Теперь, казалось, эта ситуация его чрезвычайно забавляла. С полуиздевательским и полувосхищенным видом, приложив руку к сердцу, он вновь склонился в поклоне перед Зефириной:– И где только была моя голова? Простите мне мою забывчивость, мадемуазель, и разрешите представиться… Фульвио Фарнелло. Я буду иметь честь и счастье менее чем через неделю стать вашим супругом, донна Зефира.«Он думает, что я от этого сейчас же приду в восторг! Что упаду в обморок, как дура! Что стану издавать восхищенные ахи и охи! Ну что ж, он будет очень скоро разочарован, этот кривой претенциозный дурак!» – подумала Зефирина. Не выказывая ни малейшего волнения, она уставилась своими зелеными глазами на матовое, с красивыми энергичными чертами лицо князя Фарнелло, которое пересекала тонкая черная повязка.– Это счастье, сударь, будет только с вашей стороны. Я хочу вас предупредить, что не испытываю к вам ничего, кроме неприязни, а к нашему браку – живейшее отвращение. Я подчиняюсь моему отцу только по принуждению, не забывая о том, что представляю собой двести тысяч дукатов. Таким образом, не может идти и речи даже о малейшем чувстве к вам. Я также хочу добавить, что я любила одного благородного рыцаря, павшего на поле битвы, и ничто не заставит меня его забыть. Так вот, сударь, если вы продолжаете настаивать на этом, я сдержу слово, данное господином маркизом, моим отцом, и вы можете назначить день свадьбы, когда хотите. В общем-то, чем раньше, тем лучше.– Для того чтобы мы как можно скорее избавились от этого! – закончил князь Фарнелло, не расставаясь со своей улыбкой. – Вот так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36