И чего только там нет! Трава, камни, старый матрац, отличная машина без колес, в ней мы летим, как в самолете – ж-ж-ж, или едем, как в автобусе – дрр-дрр-дрр. Есть и ящики, а иногда даже встречаются кошки. Только с кошками не поиграешь, они, как только нас видят, сразу разбегаются.
Мы собрались с ребятами на пустыре и не знали, чем бы заняться, потому что футбольный мяч у Альцеста отобрали до конца четверти.
– Может, поиграем в войну? – сказал Руфус.
– Нет уж. Ты же прекрасно знаешь, – сказал Эд, – ведь никто не хочет быть врагами, и мы сразу начинаем из-за этого драться.
– А я придумал, – сказал Клотер. – Давайте устроим соревнования по легкой атлетике!
Клотер объяснил, что по телевизору это было здорово интересно: много разных состязаний, чего только все не делают в одно и то же время! Лучшие становятся чемпионами, потом они поднимаются на скамейку и им вручают медали.
Откуда же все это возьмешь – и скамейку, и медали? – спросил Жоаким.
– Все будет понарошку, – ответил Клотер. Всем понравилось, и мы согласились.
– Ну ладно, – сказал Клотер. – Первое состязание – прыжки в высоту.
– Я не буду прыгать, – сказал Альцест.
– Нет, надо, чтобы ты прыгал, – ответил Клотер. – Все должны прыгать.
– Нет, – возразил Альцест. – Я сейчас ем, а если начну прыгать, то меня может стошнить, а тогда я не съем до ужина хлеб с вареньем. Нет, я не прыгаю.
– Ладно, – сказал Клотер. Ты подержишь веревку, а мы будем через нее перепрыгивать. Теперь нам нужна веревка.
Мы начали рыться в карманах. Нашли шарики, пуговицы, марки и ириску, но веревки не было.
– Придется взять ремень, – сказал Жоффруа.
– Ну нет, – возразил Руфус. – Разве можно хорошо прыгнуть, когда надо одновременно держать штаны?
– Альцест не прыгает, – сказал Эд. – Пусть даст свой ремень.
– У меня его нет, – ответил Альцест. – У меня штаны сами держатся.
– Пойду поищу, может быть, найду на земле! кусок веревки, – предложил Жоаким.
Мексан сказал, что искать на земле веревку – работа для дураков и что нельзя же на это потратить все время. Лучше уж придумать что-нибудь другое.
– Эй, ребята! – крикнул Жоффруа. – Давайте устроим соревнования, кто дольше всех проходит на руках! Глядите на меня! Глядите на меня!
И Жоффруа начал ходить на руках, у него это здорово получается! Но Клотер сказал, что он никогда не видел таких упражнений на соревнованиях по легкой атлетике и что Жоффруа дурак.
– Дурак?! Это кто дурак? – спросил Жоффруа.
Он встал на ноги и пошел драться с Клотером.

– Послушайте, ребята, – сказал Руфус. – Если мы пришли сюда только драться, то этим можно заниматься и в школе!
Он все правильно сказал, поэтому Клотер и Жоффруа перестали драться, но Жоффруа сказал Клотеру, что он ему все-таки покажет, только где когда и как, он еще посмотрит.
– Ты меня прямо напугал, Билл, – сказал Клотер. – У нас на ранчо мы знаем, как поступать с такими койотами, как ты.
– Ну так что? – спросил Альцест. – Мы играем в ковбоев или вы прыгаете?
– Ты видел, чтобы прыгали без веревки? – спросил Мексан.
– Попался, парень! – сказал Жоффруа. – Вынимай револьвер!
Жоффруа наставил палец, как револьвер, на Руфуса: пиф-паф! Руфус схватился за живот обеими руками и прохрипел:
– Ты убил меня, Том! И упал на траву.
– Раз мы не можем прыгать, – сказал Клотер, – будем бегать, кто быстрее.
– Была бы веревка, – сказал Мексан, – можно было бы устроить бег с барьерами.
Клотер сказал, что раз веревки нет, будем бежать стометровку, от забора до машины.
– Где же здесь сто метров? – спросил Эд.
– Какая разница? – ответил Клотер. – Кто первый добежит до машины, тот и победит.
Но Мексан возразил, что это будет не настоящая стометровка, потому что в настоящей победитель в конце грудью разрывает веревку, а ее нет. Тогда Клотер ответил Мексану, что он уже ему надоел со своей веревкой. Мексан сказал, что нечего устраивать соревнования по легкой атлетике, если у тебя нет веревки. Тогда Клотер ответил, что веревки у него и правда нет, но зато есть рука, и сейчас Мексан почувствует это. Мексан сказал, что пусть только попробует. И Клотер бы попробовал, но Мексан опередил его и пнул ногой.
Когда они кончили драться, Клотер был ужасно сердит. Он сказал, что мы ничего не понимаем в легкой атлетике и что мы все не тянем на атлетов. А потом прибежал очень довольный Жоаким:
– Эй, ребята! Смотрите, я нашел кусок проволоки.
Тогда Клотер сказал, что это очень здорово, что можно продолжить соревнования, и так как мы все немного устали от бега и прыжков, то сейчас будем бросать молот. Клотер нам объяснил, что, конечно, не настоящий молот, а груз на веревке. Его очень быстро раскручивают и бросают. Тот, кто бросит его дальше всех – чемпион. Клотер привязал к проволоке камень, и получился молот.
– Я начинаю, потому что я это придумал, – сказал Клотер. – Сейчас увидите метание молота.
Клотер начал крутиться на месте много-много раз, а потом выпустил проволоку с камнем из рук. И соревнование на этом кончилось. Клотер сказал, что он чемпион. А все остальные, что нет, потому что они не метали молот и поэтому непонятно, кто победил.
Но я-то думаю, что Клотер прав. Он все равно бы победил, ведь он отлично метнул молот: с пустыря и прямо в витрину бакалейного магазина мсье Компани.
Секретный код

Вы заметили, что на уроке бывает очень трудно поболтать с ребятами? Вам все время мешают. Конечно, можно поговорить с соседом по парте, но даже если говорить совсем тихо, учительница все равно услышит. Тогда она сразу вызывает:
– Если вам так хочется поговорить, идите к доске, посмотрим, будете ли вы так же словоохотливы.
И просит назвать департаменты и их главные города, в общем – мало хорошего! Можно еще посылать записки, где пишешь то, что хочется сказать. Но почти всегда учительница замечает, что передают записку, и тогда надо эту записку положить ей на стол и потом отнести директору. А там написано: «Руфус дурак, передавайте дальше» или «Эд – урод, передавайте дальше», и тогда директор говорит, что вы останетесь невеждой, кончите жизнь на каторге, а это будет настоящим горем для родителей, ведь они терпят такие лишения, чтобы вы получили хорошее образование. И в наказание вас оставят после уроков!
Вот поэтому сегодня утром, на первой перемене, нам всем так понравилось то, что придумал Жоффруа.
– Я изобрел секретный код, – сказал Жоффруа. – И только мы одни, наша восьмерка, сможем его понимать.
И он нам все объяснил: для каждой буквы есть свой жест. Например, палец к носу – буква а, палец на левый глаз – «б», на правый – «в». Для всех букв разные жесты. Почесываете себе ухо, подбородок, хлопаете себя по голове – и так до буквы «я». С ума сойти как здорово! Только Клотеру это не очень понравилось. Он сказал, что для него сам алфавит – секретный код, и лучше уж дождаться перемены и сказать все что ему надо, чем учить орфографию, чтобы поговорить с ребятами на уроке. Аньян, конечно и знать не хочет о секретном коде. Ведь он первый ученик и любимчик, и поэтому предпочитает слушать учительницу и отвечать урок. Этот Аньян просто ненормальный.
Но все остальные решили, что код – это очень здорово. И полезно: когда мы деремся с врагами, мы можем много чего сказать друг другу, а враги ничего не поймут. И тогда мы, конечно, победим.
Потом мы попросили Жоффруа научить нас его коду. Мы все окружили его, и он велел за ним повторять. Он тронул пальцем нос, и мы все потрогали себя за нос, он поднес палец к глазу, и мы все сделали так же, как и он. А вот когда мы все вслед за ним скосили глаза, появился мсье Мушабьер. Мсье Мушабьер, наш новый воспитатель, почти такого же возраста, как наши старшеклассники, и, кажется, только начал работать в школе.
– Ну вот что, – сказал мсье Мушабьер, – я не настолько глуп, чтобы спрашивать вас, что вы придумываете и для чего эти гримасы. Но предупреждаю, если будете продолжать, вы все придете в четверг в школу! Понятно?
И он ушел.
– Ну ладно, – сказал Жоффруа. – Вы запомнили код?
– Меня вот только смущает, – сказал Жоаким, – левый и правый глаз для «б» и «в». Я всегда путаюсь, где левая, а где правая сторона, как мама, когда она ведет папину машину.
– Ну, это ничего, – сказал Жоффруа.
– Как это ничего, – возразил Жоаким. – Если я хочу тебе сказать «болван», а говорю «волбан», это не одно и то же.
– Сам ты болван! Кому это ты хочешь сказать «болван»? – спросил Жоффруа.
Но они не успели подраться, потому что мсье Мушабьер начал звонить на урок. При мсье Мушабьере перемены почему-то становятся все короче и короче.
Мы построились, и Жоффруа сказал:
– На уроке я передам вам сообщение, а на следующей перемене посмотрим, кто из вас его понял. Предупреждаю: кто хочет быть в нашей восьмерке, обязательно должен знать секретный код!
– Ага, прекрасно! – сказал Клотер. – Значит, мсье решил, что если я не знаю его дурацкий код, то я уже не с вами! Ну и ну!
Тогда мсье Мушабьер сказал Клотеру:
– Вы проспрягаете глагол в предложении «Я не должен разговаривать в строю, тем более, когда в течение всей перемены у меня было достаточно времени для глупых разговоров». В изъявительном и сослагательном наклонении.
– Если бы ты использовал секретный код, тебя бы не наказали, – сказал Альцест.
И ему мсье Мушабьер дал проспрягать тот же глагол. С Альцестом не соскучишься.
На уроке учительница велела вынуть тетради и переписать задачи, которые она напишет на доске. Их надо решить дома.
Для меня-то это не особенно трудная работа! Вот для папы – другое дело! Ведь когда он приходит усталый домой, ему не очень хочется делать задание по арифметике. Потом, пока учительница писала на доске, мы все повернулись к Жоффруа и ждали его сообщения. Тогда Жоффруа начал делать жесты руками и, должен сказать, понять его было трудно.

То он спешил, то останавливался, чтобы записать задачи в тетрадь. Потом мы на него смотрели, и он опять начинал размахивать руками. Было очень смешно когда он тыкал пальцами в уши или похлопывал себя по голове.
Его сообщение казалось ужасно длинным, и мы не успевали переписывать задачи. Потому что боялись пропустить буквы и потом ничего не понять. Поэтому нам надо было все время смотреть на Жоффруа, а сидел он почти на последней парте.
Потом Жоффруа показал «и», почесав голову, «т» – высунув язык, широко открыл глаза и остановился. Тогда мы все обернулись и увидели, что учительница больше не пишет на доске, а смотрит на Жоффруа.
– Да, Жоффруа, – сказала учительница. – Я, как и ваши товарищи, смотрю на ваше кривлянье. И давно это началось? Ну что ж, идите в угол. Вы не пойдете на перемену и к завтрашнему дню напишете сто раз: «Я не должен паясничать на уроке, отвлекать товарищей и мешать им работать».
Мы ничего не поняли в сообщении. После уроков мы подождали Жоффруа и, когда он пришел, увидели, что он очень злится.
– Что ты говорил нам на уроке? – спросил я.
– Отстаньте! – крикнул Жоффруа. – С кодом все кончено! И вообще я больше с вами не разговариваю.
Только на следующий день Жоффруа объяснил нам свое сообщение. Там было сказано:
– Не смотрите все так на меня, из-за вас учительница меня накажет.
День рождения Мари-Эдвиж

Сегодня меня пригласили на день рождения к Мари-Эдвиж. Мари-Эдвиж, хотя и девчонка, но девчонка что надо! У нее светлые волосы, голубые глаза, и вся она розовая. Она дочка наших соседей мсье и мадам Куртеплак. Мсье Куртеплак заведует отделом обуви в магазине «Удачная покупка», а мадам Куртеплак играет на пианино и каждый вечер поет одну и ту же песенку, при этом она часто вскрикивает. И у нас ее хорошо слышно.
Мама купила подарок для Мари-Эдвиж: маленькую кухню с кастрюлями и ситами. Не представляю, как можно играть с такими игрушками. Потом мама надела на меня костюм темно-синего цвета с галстуком, причесала и помазала волосы бриллиантином, чтобы они не торчали. Потом она сказала, что я должен хорошо себя вести, как настоящий мужчина. Она проводила меня к Мари-Эдвиж, это совсем рядом. Я радовался, потому что очень люблю дни рождения и мне очень нравится Мари-Эдвиж. Конечно, не у всех на дне рождения встретишь таких ребят, как Альцест, Жоффруа, Эд, Руфус, Клотер, Жоаким и Мексан. Они мои одноклассники. Но повеселиться можно всегда, поесть пирогов, поиграть в ковбоев, в воров и жандармов! И это правда здорово!
Мама Мари-Эдвиж открыла двери и заахала, как будто удивилась, что это я. А ведь она сама звонила маме по телефону, чтобы меня пригласить.
Она была очень приветлива, сказала, что я «лапочка» и позвала Мари-Эдвиж посмотреть, какой прекрасный подарок я принес. Пришла Мари-Эдвиж вся розовая, в белом платье со складочками, и вправду девчонка – что надо!
Я стеснялся отдать ей подарок, потому что был уверен, что он никуда не годится, и согласился с мадам Куртеплак, когда она сказала маме, что не надо было этого делать. Но Мари-Эдвиж так обрадовалась кухне! Чудные все же девчонки! Потом мама ушла, еще раз сказав, чтобы я вел себя хорошо.
Я вошел в комнату и увидел двух девчонок в платьях со складочками. Их звали Мелани и Эдокси, и Мари-Эдвиж сказала, что это ее лучшие подруги. Мы поздоровались за руку, и я сел в кресло, в углу. Мари-Эдвиж показала кухню своим лучшим подругам. Мелани сказала, что у нее есть такая же, даже лучше, а Эдокси заметила, что сервиз, который ей подарили на день рождения, гораздо красивей, чем кухня Мелани, и они заспорили.
Потом несколько раз позвонили в дверь, и вошла целая толпа девчонок, все в платьях со складочками и с дурацкими подарками. А одна или две из ним принесли с собой кукол. Если бы я знал, то взял бы с собой футбольный мяч. Потом мадам Куртеплак сказала:
– Ну что же, я думаю, все собрались. Можем идти к столу.
Когда я увидел, что я единственный мальчишка, мне захотелось вернуться домой, но я не посмел. У меня лицо прямо горело, когда мы вошли в столовую. Мадам Куртеплак усадила меня между Леонтиной и Бертиль. Они тоже, сказала Мари-Эдвиж, ее лучшие подруги.

Мадам Куртеплак надела всем нам на голову бумажные шляпы. А мне достался колпак клоуна, он держался на резинке. Все девчонки засмеялись, глядя на меня. А лицо у меня горело все сильнее, и галстук крепче сжимал шею.
Полдник был вкусный: печенье, шоколад, а потом принесли пирог со свечами. Мари-Эдвиж дунула на них, и все захлопали в ладоши. Странно, но мне не очень хотелось есть. Хотя, если не считать завтрака, обеда и ужина, я больше всего люблю полдник. Почти так же, как бутерброды на перемене!
Девчонки ели с аппетитом, они не переставая болтали все одновременно, смеялись и понарошке кормили пирогом своих кукол.
Потом мадам Куртеплак сказала, чтобы мы шли в гостиную, и я опять сел в кресло в углу. Тут Мари-Эдвиж заложила руки за спину, встала посередине гостиной и прочитала наизусть что-то такое о птичках. Когда она кончила, мы все захлопали, и мадам Куртеплак спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать наизусть, спеть или станцевать.
– Может быть, Никола? – спросила мадам Куштеплак. – Такой славный мальчик, наверное, знает наизусть какой-нибудь стишок.
У меня стоял ком в горле, и я покачал головой что нет. А они все засмеялись, потому что я в своем колпаке был похож на клоуна. Тогда Бертиль отдала куклу Леокадии, села за пианино и начала что-то играть, высунув язык, забыла конец и расплакалась. Тут мадам Куртеплак встала и сказала, что Бертили очень хорошо сыграла. Она поцеловала девочку и попросила ей похлопать. И все снова захлопали в ладоши.
Потом Мари-Эдвиж положила подарки на середину ковра, и девчонки начали кричать и смеяться, но в этой куче подарков не было ни одной стоящей игрушки: моя кухня, еще другая, побольше, швейная машинка, кукольные платья, шкафчик, утюг.
– Почему ты не играешь со своими подружками? – спросила меня мадам Куртеплак.
Я посмотрел на нее и ничего не ответил. Тогда мадам Куртеплак захлопала в ладоши и крикнула:
– Я знаю, что мы сейчас устроим! Хоровод! Я буду играть на пианино, а вы потанцуете!
Мне не хотелось вставать в круг, но мадам Куртеплак взяла меня за руку, и мне пришлось дать руку Бландин и Эдокси. Мы все взялись за руки, мадам заиграла на пианино свою песенку, и мы начали кружиться в хороводе. А я подумал, что если бы наши ребята меня увидели, мне надо было бы уйти в другую школу. Потом позвонили в дверь, за мной пришла моя мама. Я ужасно обрадовался, когда ее увидел.
– Ваш Никола – прелесть, – сказала мадам Куртеплак. – Такого послушного мальчика я еще никогда не видела. Он немного робок, но из всех маленьких гостей воспитан лучше всех!
Мама немного удивилась, но была довольна. Дома я сел в кресло и молчал. А когда пришел папа, он на меня посмотрел и спросил у мамы, что со мной.
– Это оттого, что я им горжусь! – ответила мама. – Он ходил на день рождения к Мари-Эдвиж и был единственным мальчиком среди гостей, и мадам Куртеплак мне сказала, что он воспитан лучше всех!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32