– Я тоже расскажу, – раздался чей-то голос, Постлтуэй. И Кэтрин. Они выбежали из ворот дома викария, бледные, потрясенные.
– Отведите Кэтрин обратно в дом, викарий, – велел Хьюго.
Они не шелохнулись. Он должен взять все в свои руки, прежде чем кто-то еще пострадает.
– Вы не убьете меня, Денби, – насмешливо сказал Хьюго. – Для этого вы слишком трусливы.
Денби дернул головой, глаза у него горели.
Сыщик посадил Софию в карету. Люсинде придется последовать за ней.
Наверное, Денби пришла в голову та же мысль, потому что он толкнул жену к открытой дверце кареты. Хьюго делал ставку на то, что герцог позаботится о ней, как бы ни развивались события. Люсинда не шелохнулась. Пистолет Денби словно загипнотизировал ее.
– Мамочка, – хныкала София.
– Садитесь в карету, Люсинда, – прошептал Хьюго. Краешком глаза он увидел, что Вейл едва заметно кивнул.
Жаль, что он был не прав по отношению к герцогу. Он шагнул навстречу пистолету.
– Чего вы ждете? Я спал с вашей женой.
Потрясенная, Люсинда отпрянула. Хьюго было больно ранить ее, но это помогло, потому что теперь все внимание Денби сосредоточилось на нем. Граф взвел курок.
– Негодяй. Вы надеетесь, что меня повесят, если я убью вас. – Его распухшие губы скривились в улыбке – так мог бы улыбаться череп. – Но вы ни в чем не виноваты, Уонстед. – Он кивнул в сторону Люсинды. – Вот ее нужно наказать.
– Бога ради, Денби, – сказал Вейл. – Опустите пистолет. Мне это уже надоело. Графиня, садитесь в карету, если вам дорог этот ребенок.
Денби в бешенстве посмотрел на Вейла. Пистолет дрогнул.
Хьюго приготовился прыгнуть. Люсинда бросилась между ним и Денби. Хьюго отшвырнул ее в сторону одной рукой, другой ударил по пистолету.
Раздался выстрел. Потом еще один. Денби промахнулся и упал, потеряв равновесие. Люсинда рухнула на землю.
– Нет! – закричал Хьюго.
Глава 19
Хьюго опустился на колени рядом с Люсиндой, добежав до нее как раз перед тем, как подоспела Кэтрин.
– Славный выстрел, ваша светлость, – произнес Скрипе.
– Я думаю, она в обмороке, – сказала Кэтрин. Она опустилась на колени и принялась растирать руки Люсинде. – Постлтуэй, в моем ридикюле есть нюхательная соль. Найдите ее, пожалуйста.
Постлтуэй порылся в ридикюле. Хьюго перевел взгляд с мертвого Денби на Вейла, который, морщась от боли, прислонился к карете.
– Благодарю за помощь, ваша светлость, но вам не следовало его убивать. Вы предстанете перед судом пэров.
Вейл через силу улыбнулся:
– Это единственное, что я мог сделать, мой дорогой. Не думаю, что в Англии найдется суд, который обвинит меня. Это ведь самозащита.
– Само… – Капля чего-то темного и густого упала на безупречно начищенные сапоги герцога. – Господи, дружище, вы ранены.
– Да, – отозвался герцог, в его глазах, полных боли, блеснуло озорство. – Дьявольски повезло.
– Ваша светлость, – сказал Скрипе, – дайте-ка, я пущу в ход мои гляделки. – Он расстегнул сюртук на герцоге и стянул его с одного плеча. Потом расстегнул черный жилет; показалась белая рубашка в пятнах крови, с дырой у самого плеча. Скрипе вытащил носовой платок в пятнах.
– Господи, – сказал Вейл. – Надеюсь, он чистый?
– Ясное дело, чистый, – пробормотал Скрипе и стал стягивать руку жгутом.
Хьюго повернулся к Люсинде. Глаза у нее были открыты, и она смотрела, не отрываясь на неподвижное тело Денби.
– Он мертв?
– Да, дорогая, – сказала Кэтрин. – Без сомнения. Люсинда вздрогнула и отвела взгляд.
– Где София? – шепотом спросила она. Девочка выглянула из дверцы кареты.
– Плохой дядя ушел? – спросила она.
Люсинда рассмеялась сквозь слезы. Хьюго тоже не сдержал слез. Вот дурак. Он отодвинулся от Люсинды, хотя жаждал заключить ее в объятия. Но если он это сделает, дороги назад уже не будет. Когда он смотрел, как она падает, ощущение полной беспомощности заставило его застыть от ужаса. При этом он с беспощадной ясностью понял правду. Герцог рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Герцог оказался намного благороднее, чем он сам.
Малышка спрыгнула со ступенек кареты, а Постлтуэй и Кэтрин помогли Люсинде подняться. Скрипе достал из кареты одеяло и накинул его на мертвого Денби.
Люсинда повернулась к герцогу.
– Благодарю вас, ваша светлость, – сказала она сухо. – Я так и не поняла, почему вы это сделали, но благодарю вас за помощь.
Взгляд Вейла смягчился.
– Я знаю, что вам пришлось пережить, дорогая. Знаю, что вы считали меня человеком безнравственным. Вы же меня просто поразили. – Он покачал головой. – Я думал, вы уедете к родителям после того, как я дал вам понять, какого рода загородный прием задумал устроить этот болван.
– Н-но ведь это вы втягивали его в порочный и беспутный образ жизни. Все идеи исходили от вас.
Скрипе туго затянул жгут, Вейл поморщился.
– Виноват, увы. Это был единственный способ, который я смог придумать, чтобы держать этого негодяя подальше от вас. – Он на секунду закрыл глаза. – Мне жаль, что он заставил вас страдать, дорогая. Не находись я в своем поместье, когда он сделал вам предложение, я не допустил бы, чтобы он женился на вас. Я знал, что он негодяй. Что ему нужны не вы, а ваше приданое. Но он очень торопился со свадьбой, и когда я вернулся в Лондон, было уже слишком поздно.
Хьюго полагал, что Люсинда упадет в объятия своего спасителя. Нет сомнений в том, что Люсинда дорога ему. Он рискнул ради нее жизнью. Именно такого мужа заслужила Люсинда – обаятельного, богатого и явно влюбленного.
Однако Люсинда не шелохнулась. Герцог обвел взглядом всех, кто находился поблизости, и вопросительно посмотрел на Хьюго.
Люсинда пристально смотрела на него. Хьюго покачал головой и попятился к изгороди, где стоял Гриф.
Герцог глубоко вздохнул. Улыбка появилась на его тонких губах – редкий случай, – превратив его из циничного дьявола в мрачного ангела.
– Леди Денби, – сказал Вейл, – почту за честь, если вы согласитесь стать моей женой.
Хьюго обернулся, сердце у него гулко стучало, ему стало трудно дышать. Какая женщина откажется от самого богатого человека в Англии, к тому же обладающего титулом герцога? После того, что ей пришлось пережить. Она заслужила такого мужа, как Вейл. Все, что мог бы ей предложить Хьюго, – это куча долгов и сердце, скованное льдом. Он ничем не лучше ее покойного мужа. Однажды она сказала Хьюго: «Я никогда не позволю вам властвовать надо мной». Однако Хьюго не удивился, когда Люсинда покачала головой.
– Вы очень добры, ваша светлость. Но я вас не люблю. – И она бросила на Хьюго взгляд, полный тоски.
В душе у него мелькнул проблеск надежды, но он тут же затоптал его. Глупо строить супружество на таком основании, как любовь. От любви мужчина становится слабее; любовь делает житейский путь невозможно мучительным. Любовь требует душу, а он оставил свою душу в Испании, похороненную под горячей сухой землей.
«Дай ей время обдумать предложение герцога, и она поймет все его выгоды. А если не поймет, вернется к родителям». Хьюго схватил поводья и отвязал их от облупленной изгороди. Сунул ногу в стремя и сел в седло.
– Герцог сделал вам хорошее предложение, леди Денби. Лучшее из всех, что вы можете получить.
Он прикоснулся к шляпе и направил Грифа по проулку.
Кэтрин бросилась к Люсинде и обняла ее за плечи, но та не могла отвести взгляд от широкой спины, удалявшейся прочь. Она не нужна Хьюго. Внезапно ощутив дурноту, она обхватила себя руками за талию. Она носит его дитя, но она не нужна ему. Он не знает о ребенке. Но если она ему скажет…
И навяжет себя человеку, который отверг ее, тогда как она призналась ему в любви? Что с ним произошло? Когда он не знал о Денби, он хотел на ней жениться. Это было предательство, это было непонятно. Почему он изменился теперь, когда она овдовела? Что заставило его передумать? Предложение герцога?
Она должна узнать. Люсинда повернулась к Постлтуэю:
– Можно мне пожить здесь еще несколько дней? Постлтуэй удивился. Кэтрин изумленно ахнула.
– Ваша семья очень беспокоится с тех пор, как вы исчезли. Они будут рады узнать, что вы живы и здоровы, – сказал Вейл.
– Вы с ними говорили? – спросила Люсинда.
– Скрипе – их человек. Ваш брат Джеффри нанял его. Когда я узнал, что мы заняты одним делом, мы объединили наши усилия. Девочка сбила нас со следа на некоторое время.
– Джеффри в Англии? Вейл кивнул.
– Скрипе вчера послал ему записку. Ваш брат, а быть может, и ваш отец завтра приедут, леди Денби.
– Приедут сюда? В дом викария?
Герцог посмотрел на викария, который еще не оправился от изумления.
– Можно леди Денби остаться здесь до приезда ее брата?
Кэтрин покачала головой:
– Я и слышать об этом не хочу. Леди Денби, вы поживете в Холле, пока не оправитесь настолько, что сможете отправиться в путь.
Постлтуэй облегченно вздохнул.
Странная пустота образовалась в груди Люсинды, даже новости о приезде ее родных не могли эту пустоту заполнить.
– Если вы последуете моему совету, ваша светлость, – вмешался в разговор Скрипе, – то, как можно скорее покажетесь доктору. Пуля застряла в плече. Ее нужно вытащить, иначе к утру, вы ноги протянете. Мы займем комнату в местном трактире. Я пришило сюда судью позаботиться о теле и сделать заявление.
– Своевременное напоминание, Скрипе, – вздохнув, сказал герцог. – Надеюсь, в этом отвратительном трактире найдутся для нас комнаты.
Скрипе помог ему сесть в карету.
– Нам приготовят комнаты, ваша светлость.
– Я поеду вперед, – сказал мистер Браун, – поговорю с Педдлом, пошлю за доктором, а потом отправлюсь к сквайру.
– Хорошая мысль, – сказала Кэтрин. – Отец любит играть роль судьи и огорчится, если вы не вызовете его сразу же. Может быть, вы также передадите, матушке, что у нас будет гостья? – Она взяла Люсинду за руку. – Я думаю, миссис Грэм… то есть леди Денби, что вам лучше уйти в дом. Полагаю, всем нам не помешает чашка чаю.
– И бисквиты, – сказала София, подпрыгнув от радости.
Люсинда с трудом отвела взгляд от того места, где в конце проулка исчез Хьюго, и привлекла к себе Софию.
– Да. Чашка чаю – это именно то, что нужно.
А также какое-то время, чтобы собраться с мыслями.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? – ласково спросила Кэтрин, когда чаепитие закончилось, и Софию уложили спать.
Люсинда колебалась, глядя в сочувственные, хотя и несколько смущенные глаза Кэтрин.
– Не понимаю, почему Хьюго… лорд Уонстед уехал вот так. Что я сделала неправильно?
Кэтрин поджала губки и медленно покачала головой.
– К сожалению, не могу вам помочь. Его отец любил жесткую дисциплину, это был человек холодный, но Хьюго всегда был добрым и ласковым, характером он пошел в мать, а внешностью – в отца. – Кэтрин посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях, и вздохнула. – Война явно изменила его, сделала суровым и отчужденным. За исключением тех моментов, когда он смотрит на вас. – Она пожала плечами. – Мы все изменились. Посмотрите на Артура. Он никогда не интересовался одеждой и картами. А теперь превратился в денди худшего толка.
– Хьюго явно обрадовался, когда Вейл сделал мне предложение. – Вспомнив об этом, Люсинда ощутила болезненный укол в сердце.
В глазах Кэтрин блеснули слезы.
– Не знаю, что вам сказать.
Люсинда встала и принялась ходить перед камином, вертя в руках носовой платок. Быть может, после знакомства с Денби отвращение, которое Хьюго испытал к нему, перешло и на нее? Успокоится ли она, если не услышит правду от него самого?
– Я должна поговорить с ним.
– Могу пригласить его в Холл завтра.
– Нет. Я должна поговорить с ним наедине. – Кэтрин округлила глаза, но Люсинда продолжила: – Сегодня среда. Я поеду в Грейндж после обеда, когда уложу Софию.
Кэтрин схватила ее за руку.
– Вы очень смелая.
– Завтра приедут мои родные, – сказала Люсинда. – Так что это моя последняя возможность. Я могу, одолжить у вас лошадь?
Стемнело задолго до того, как Люсинда прокралась через огород Грейнджа. Проходя мимо пышных кустов, растущих вдоль дорожки, она втянула в себя запах лаванды. Только отблески молодой луны светились на ромбовидных окнах задней стены дома. Внутри было темно. В последний раз, когда она кралась в темноте, она бежала из Лондона. Та далекая ночь привела ее к Хьюго.
Настороженная, затаив дыхание, с гулко бьющимся сердцем, Люсинда нажала на ручку задней двери. Быть может, она ошиблась, и теперь слугам уже не дают выходных дней по следам?
Крадясь по кухне, она ощутила, что волосы у нее на затылке стали дыбом, как будто кто-то смотрел на нее. Люсинда остановилась. На каминной полке тикали часы, угли, которые сгребли в кучу, отбрасывали красный отблеск на чистые горшки и начищенные плиты пола. Не было ни видно, ни слышно никого из прислуги. Лежавший у очага Белдерон поднял огромную голову и потянул черным носом.
– Это я, – прошептала Люсинда.
Собака стукнула хвостом и снова опустила голову на скрещенные лапы.
– Ты хороший сторожевой пес.
Дверь в коридор скрипнула, когда Люсинда закрыла ее за собой. Она остановилась, прислушиваясь. Тишина. Люсинда на цыпочках вошла в огромный холл. Ни души. Темно. Только у подножия лестницы горит лампа. Люсинда заглянула в кабинет, потом в библиотеку. Никого.
Сердце у нее упало. Не мог же он так быстро вернуться в свой полк? Держась одной рукой за холодные перила, другой, приподняв повыше юбки на случай, если придется убегать, Люсинда поднялась.
У комнаты Хьюго остановилась. Кажется, она тоже погружена во мрак.
Дрожащими пальцами Люсинда повернула ручку и осторожно толкнула дверь. Подождала. Прислушалась. Скрипнула кровать. Раздалось приглушенное ругательство. Тяжелое дыхание. Это дыхание бодрствующего или спящего глубоким сном человека? Люсинда открыла дверь чуть шире и скользнула в комнату.
Ставни были открыты, лунный свет бросал жуткие тени на пол и на стены. Постепенно прояснились очертания мебели, кресла у стены, блеск бронзовой ручки на комоде; стоявшее на нем зеркало отбрасывало лунный луч на огромную кровать.
Настороженная, готовая в любой момент пуститься наутек, Люсинда подкралась ближе к кровати с той стороны, которая была ближе к двери. Обнаженная грудь Хьюго вздымалась и опускалась, глаза оставались в тени. Наблюдает ли он за ней, выжидая, когда она подойдет ближе, чтобы наброситься на нее? Запах мыла и спящего мужчины ударил ей в нос; запах этот манил и пугал одновременно.
Хьюго перевернулся на бок, ударил кулаком по подушке. Придет ли он в ярость, увидев ее?
Почему он не захотел разговаривать с ней? Или, быть может, посмотрел на нее глазами Денби и увидел, какая она безобразная? В таком случае она напрасно сюда пришла, обрекла себя тем самым на унижения.
Крадучись Люсинда подошла еще ближе.
Хьюго пошевелился. Одеяло сползло ниже. Он застонал и отвернулся от нее. Замерев, она подождала, пока его дыхание снова не станет ровным. Во рту у нее пересохло при виде этого сильного мускулистого тела. Как же она соскучилась по нему за эти недели! Соскучилась по его прикосновениям, его пылу, по наслаждению ощущать его плоть в себе.
Она крепко зажмурилась и вспомнила, как она решила проститься с ним в ночь праздника, поскольку в качестве замужней женщины ей не следовало продолжать их связь. Теперь обстоятельства изменились. Почему же тогда он отдал ее герцогу?
Увидела ли она в его глазах облегчение или сожаление? Если бы знать это наверняка!
На цыпочках она подошла к изголовью его кровати, опасаясь, как бы он ее не увидел, и, желая этого, затаив дыхание, она сняла платье. Корсет и сорочка упали на пол.
Господи, как холодно. Можно подумать, что сейчас в разгаре зима. Но дрожала она не от холода, а от страха. Сжав пальцами, край простыни, она ждала. Ей показалось, что он стал дышать глубже.
Сейчас. Если она не сделает этого сейчас, она сдастся, как сдавалась всегда. В кои-то веки она получила возможность распоряжаться собственной жизнью и дойти до конца, как бы мучительно это ни было.
Люсинда присела на краешек кровати и залезла под одеяло.
Она потыкалась носом в его спину, лизнула его, ощутила соленый вкус и пряный запах мужчины. Потерлась щекой о его лопатку и провела пальцем вокруг уха.
Его ягодицы сильнее прижались к ее ногам, зажигая искры наслаждения в ее лоне. Люсинду бросило в жар.
Она обвела пальцем его предплечье, потерла его сосок.
Он гортанно застонал. Хьюго. Ее медведь. Люсинда улыбнулась.
Хьюго перевернулся на спину. Люсинда резко отодвинулась, чтобы он не смял ее своим плечом. Бодрствующий или спящий, он, конечно же, не возражал против ее присутствия, и Люсинда почувствовала облегчение.
Она погладила его мускулистый живот. Оперлась на локоть и наклонилась, чтобы коснуться губами его соска. Грубые волосы щекотали ей губы и язык. Маленькая бусинка затвердела от ее прикосновения.
Люсинда провела рукой по собственной груди и почувствовала, что ее сосок тоже затвердел. Тогда она потерлась им о его бицепс и задрожала от восхитительного ощущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28