ситуация уходит из-под ее контроля. Он собирается рассказать Бетони о помолвке прямо сейчас. Тогда уже не будет пути назад. И несомненно, Бетони обожала Джонаса и относилась к нему почти как к отцу.
Боже мой, почему сейчас все это не остановить? Воззвать к лучшим чувствам Джонаса, сказать ему правду: фонды компании растратил не отец, а Чарльз..! А разве есть у Джонаса «лучшие чувства»!
В сущности, для Джонаса не имеет значения, кто виноват в растрате. Это никак не повлияет на его решение жениться на Кассандре и присвоить ее долю. Ясно, он решил добиться этого любой ценой. Получится, что она выдала Чарльза просто так. Она не могла предугадать реакцию Джонаса, когда он узнает, что фонды «Хантер и Кайл» присвоил именно Чарльз и перевел их в свою собственную компанию…
Обычно важные решения ее отец и Чарльз принимали вместе, обсуждая, во что стоит вложить деньги, а что не заслуживает внимания. И долгие годы успех компании «Хантер и Кайл» объяснялся именно согласованными действиями компаньонов.
Три года назад им предложили вложить деньги в недвижимость. Отец отказался, считая, что сделка не принесет никакой выгоды. Чарльз ухватился за предложение, рассчитывая удачно поместить капитал. Он был настолько уверен в успехе, что внес свои собственные деньги, а недостающую сумму взял в кредит. Но вскоре на рынке недвижимости разразился длительный кризис, как и предсказывал отец, а выданный банком кредит было необходимо возвращать. Откуда Чарльз мог взять деньги? Только из фондов компании «Хантер и Кайл». Это решение было одобрено обоими компаньонами. Тогда Чарльз ей признался, что чувствовал себя в дурацком положении. Ведь ее отец с самого начала был уверен, что в это дело не стоит ввязываться! Чарльз потерял миллионы. Недвижимость, которую он с такой уверенностью приобрел, теперь не стоила и четверти отданной за нее цены.
Нуждаясь в поддержке, Чарльз все рассказал ей сразу после внезапной кончины ее отца.
И конечно, она всячески старалась ему помочь. Она — его жена, и должна ему помогать, даже если чем-то недовольна. И она поддерживала его, зная, все равно рано или поздно придется расплачиваться за то, что он сделал…
Как воспримет это Джонас? Она никак не могла отважиться и рассказать ему все. Сейчас он поступал очень умно, говоря, что единственная причина их женитьбы — обеспечить будущее Бетони, а для этого ему требовалась доля Кассандры. Сказав правду, она ничего не выиграет, а даст лишь еще один повод для насмешек. В конце концов, она решила не рисковать и не говорить пока ему правду, хотя сейчас ей хотелось кричать, проклиная свою судьбу.
— Это… — Джонас медленно поднял коробочку, чтобы Бетони могла заглянуть внутрь, — судьба, которую я дарю твоей маме на Рождество. — Он с вызовом посмотрел на Кассандру.
Увидев в коробочке кольцо, Бетони хихикнула:
— Это не судьба, это…
— Сейчас слишком поздно, чтобы рассуждать о кольцах и судьбах, — резко перебила ее Кассандра. Намного резче, чем хотела.
Бетони ничего не понимала.
— Вам пора вернуться в постель, юная леди, — решительно сказала она дочери, забирая ее у Джонаса. Она улыбнулась, стараясь сгладить раздражение, прозвучавшее в ее голосе.
Кассандра была настолько возбуждена, что вполне могла бы раскричаться. Несомненно, Джонас был бы только рад этому.
— Если мы вскоре не ляжем спать, то Дед Мороз может оставить нас всех без подарков.
В дверях Кассандра остановилась, держа Бетони на руках.
— Джонас, захлопни за собой дверь, когда будешь уходить.
— Хорошо! — насмешливо произнес он. Ясно, он никуда отсюда не уйдет, пока не добьется ответа.
На сей раз уложить Бетони было намного проще. Она по-настоящему устала за день, полный волнений, и уже не возражала, что ее укладывают. Кассандра поправила одеяло и нежно поцеловала в лоб.
— Ты тоже скоро ляжешь, мама? Она хотела бы лечь, уснуть и, проснувшись, понять, что происходящее — всего-навсего ночной кошмар.
— Скоро, моя радость, — пообещала она, — я только схожу вниз погасить свет. И закрыть дверь за Джонасом», — добавила она про себя.
Но Кассандра была не в состоянии сразу спуститься вниз. Она тихо прошла в свою спальню, села на постель и посмотрела на кольца, которые она с гордостью носила на левой руке: на кольцо с бриллиантом, которое ей подарил Чарльз, когда попросил стать его женой, и на простое золотое, которое надел ей на палец на свадьбе три месяца спустя. Как она могла их снять и надеть вместо них кольцо Джонаса с изумрудом и бриллиантами?
Нужно ли сказать Джонасу правду? Поверит ли он ей? Станет ли он вообще ее слушать?
Да, Чарльз был эгоистичным, а иногда и безрассудным. Но когда после смерти отца он пришел к ней и рассказал обо всем, она долго не могла поверить. Просто невероятно, как он мог сделать такое и ничего не сказать об этом ей. И тем не менее он был ее мужем и отцом Бетони. И пусть Бетони никогда не узнает, что ее счастливчик отец, которого она так любила, на самом деле был совершенно безответственным человеком, ввергшим их в такие долги.
По щекам Кассандры покатились слезы. Она сняла кольцо, подаренное ей Чарльзом в день их помолвки, а потом и обручальное и надела их на правую руку. Решение было принято…
Глава 6
В это солнечное морозное рождественское утро Питер Хантер выглядел слабее, чем всегда. Когда они приехали, он сидел в оранжерее, наслаждаясь обычной для него в это время чашкой кофе. Солнце грело сквозь большие стекла, и казалось, что на улице теплее, чем было на самом деле.
Питер поднялся поприветствовать их.
Ему было семьдесят восемь. Некогда черные волосы теперь поседели. Худощавый, все еще интересный мужчина, он производил впечатление человека, много повидавшего на своем веку. Кассандре всегда нравился ее свекр. Хотя временами она испытывала перед ним какой-то страх, но относилась к нему с почтением, как к своему деду.
Джонас же, видимо, не испытывал к отцу подобных чувств. Он не стал дожидаться, пока ему предложат сесть, и без приглашения уселся рядом с отцом.
— Садись, Кассандра, — небрежно предложил Джонас. Она все еще неловко переминалась с ноги на ногу. — О Бетони не беспокойся. Она в гостиной играет с кукольным домиком, что ты ей подарила… — И сухо добавил:
— То есть который Дед Мороз принес ей на Рождество.
Бетони была просто вне себя от радости, от подарков, найденных утром под елкой. Кассандра же удивилась, когда там обнаружилось кое-что и для нее. Под елкой оказалась по крайней мере дюжина красиво оформленных подарков. Их не было, когда она, разложив все игрушки для Бетони, наконец отправилась спать. Ее дочь же ничуть не удивилась. Было абсолютно нормальным, что Дед Мороз и на сей раз оставил что-то и для Кассандры: ведь так было каждый год.
Едва увидев коробки, Кассандра сразу догадалась, от кого они. Каким образом они очутились под елкой — это уже другой вопрос. Но она без труда выяснила и его, поговорив с Джин. Джонас оставил подарки для Кассандры ей и попросил положить их под елку, когда все лягут спать.
Догадаться, почему он это сделал, было нетрудно. Бетони постоянно рассказывала Джонасу, что на каждое Рождество ее мама получала «много-премного подарков». Однако Кассандра не обманывалась на этот счет: на самом деле Джонас преподнес эти дары вовсе не для того, чтобы сделать ей приятное.
Он доставил ей столько тяжких переживаний своим предложением. Но теперь оно уже не казалось Кассандре таким ужасающим. Если Джонас так добр к Бетони и делал это для ее пользы, значит, есть надежда, что он не такой уж плохой.
Придя прошлой ночью к такому заключению, она спустилась вниз, где ее ждал Джонас, и скрепя сердце приняла его предложение, взяв кольцо. Правда, надев на палец это украшение с изумрудом и бриллиантами, она старалась по возможности держать руку так, чтобы его никто не заметил.
Джонас это прекрасно видел и недовольно нахмурился, когда Кассандра, опустившись на стул рядом с Питером, протянула ему подарок правой рукой, стараясь, чтобы он не заметил кольца на левой.
— С Рождеством, Питер! — Она наклонилась к свекру и поцеловала его в щеку, протянув красиво упакованную бутылку его любимого солодового виски. Он наслаждался им каждый вечер после обеда.
— Спасибо вам за подарки для Бетони и для меня! — Она улыбнулась, словно прося прощение за отсутствие дочери. Бетони, едва поздоровавшись с дедом, убежала обратно в дом, где Джонас оставил ее подарок.
Как только Бетони увидела кукольный домик, сделанный в старинном стиле и обставленный такой же мебелью, все остальные подарки попросту перестали ее интересовать. И сегодня совершенно невозможно было выйти из дома, не прихватив с собой эту новую драгоценность.
Весьма кстати, что сейчас Бетони не было поблизости. Глаза у Джонаса лихорадочно блестели, и Кассандра уже не ждала ничего хорошего от их визита.
— Да, отец, — медленно проговорил он, — спасибо и за то, что ты подарил мне.
Питер, прищурившись, посмотрел на своего младшего сына, который, по-видимому, и для него оставался загадкой.
— Я тебе ничего не дарил! — раздраженно сказал он.
— Именно, — ответил ему Джонас. — Ты не стремишься доказать, что под Рождество тебя обуяли отцовские чувства. Это было бы явным лицемерием.
Кассандра чувствовала себя неловко, присутствуя при подобном разговоре. Они напряженно смотрели друг на друга, и она поняла, что им сейчас до нее нет никакого дела.
Джонас заехал за ними сегодня утром, чтобы они все вместе навестили его отца, прежде чем отправиться на обед к ее матери. Сама Кассандра собиралась к свекру только в конце рождественских праздников. Она сожалела, что согласилась приехать сюда сегодня: было неприятно смотреть на их натянутые отношения. Ясно, что эти двое терпеть не могут друг друга. И все же Джонас был молодец, что решил к нему заехать: иначе старик провел бы рождественские праздники в полном одиночестве. Судя по всему, за последние девять месяцев они вряд ли провели вместе хотя бы несколько минут.
Перед тем как обернуться к Кассандре, Питер недовольно посмотрел на сына.
— Я надеюсь, это просто совпадение, что вы приехали сюда вместе… — нахмурился он.
— Да? — насмешливо отозвался Джонас. — К сожалению, мне придется тебя огорчить, — сказал он без тени сожаления, — это не так.
Казалось, что Питер его не слышит. Он смотрел на Кассандру голубыми, как у Чарльза, глазами и был явно встревожен ее бледностью.
— Кассандра? — наконец устало произнес он.
Дай ей Бог силы сказать ему все!
— Питер, я…
— Мы с Кассандрой собираемся пожениться, отец, — с вызовом в голосе перебил ее Джонас. Он словно не замечал ее замешательства. И почему, собственно, он должен был его замечать? Ему совершенно наплевать, что о нем подумают другие.
Питер выглядел глубоко потрясенным. Его лицо посерело и выглядело еще более худым, чем обычно. Когда он повернулся к сыну, его глаза потемнели и казались такими же черными, как у Джонаса.
— Зачем? — грубо спросил он.
Джонас рассмеялся. Он сидел, развалясь, и с виду был совершенно расслаблен. Но Кассандра заметила, что его пальцы сильно сжимают подлокотники плетеного стула.
— Затем, естественно, что мы так хотим. — ответил он медленно, растягивая слова, встретив жесткий взгляд отца.
Несколько безумно напряженных для Кассандры минут Питер молча смотрел на сына. Наконец он повернулся к ней, и она увидела боль в его глазах.
— Ты хочешь выйти за Джонаса? — устало спросил он.
Она быстро взглянула на Джонаса. Его холодный взгляд говорил: перед тем как ответить, хорошенько подумай. Он явно не желал, чтобы его отец знал о подлинных причинах их свадьбы.
Она тоже не хотела рассказывать Питеру правду. Временами поведение Чарльза крайне раздражало старика. Если он узнает о поступке сына, это может его просто убить.
— Конечно, — заверила она Питера. Ей пришлось собрать всю свою волю и выдержать его проницательный, полный недоверия взгляд. У нее возникло ощущение, что она застигнута штормом в открытом море. Волны негодования бушевали вокруг нее. Насколько раньше ее трогала дружба между Питером и Чарльзом, настолько ей сейчас тяжело было смотреть на противостояние Питера и Джонаса.
— Тогда я повторяю, Джонас… — Питер посмотрел на сына ледяным взглядом. — Почему ты хочешь жениться на Кассандре?
Джонас усмехнулся.
— Ты спросил для того, чтобы я мог сделать Кассандре комплимент? Она прекрасная женщина…
— Она вдова твоего брата! — резко перебил его Питер.
От негодования, с которым были произнесены эти слова, у Кассандры перехватило дыхание. Когда она наконец отважилась посмотреть на Джонаса, он был страшно бледен.
Он не замечал Кассандру, словно ее вовсе не было в комнате. С холодной яростью он смотрел на отца.
— Я знаю об этом. И также знаю, что она собирается стать моей женой.
Сейчас он всем своим видом олицетворял вызов.
— Не делай этого, Джонас! — грубо предостерег его Питер, и глаза старого человека наполнились болью. — Не надо ворошить прошлое.
Джонас зло рассмеялся.
— И ты можешь говорить мне такое?! Всю жизнь меня заставляют платить за мнимые грехи моей матери. И ты осмеливаешься говорить, чтобы я не ворошил прошлое. Нам пора, Кассандра! — холодно и неумолимо сказал он, поднимаясь.
Казалось, мужчины совершенно забыли о ее присутствии, и ей хотелось, чтобы о ней не вспоминали как можно дольше. Из разговора ей кое-что становилось ясно, но, увы, не слишком многое.
Что же случилось в прошлом?
Она знала: Питер развелся с матерью Джонаса, когда тот был совсем маленьким. После развода младший сын остался жить с отцом и старшим братом. Но почему это произошло и в чем причина сильной обиды Джонаса на Питера, которая не исчезла даже за эти долгие годы? Она чувствовала, что если ей у дастся все это выяснить, то она сможет понять, почему Джонас стал таким холодным и жестоким.
— Кассандра! — раздраженно повторил он, становясь позади нее.
Она резко поднялась и, словно извиняясь, улыбнулась Питеру. Тот по;; отел к ней пожать на прощание руку и заметил кольцо.
— Я еще заеду к вам до Нового Года, — поспешно пообещала она.
— К Новому Году мы собираемся пожениться, — строго сказал Джонас.
— Так скоро?! — Боль вспыхнула в глазах Питера с новой силой. — Со смерти Чарльза еще не прошло и года.
Эта фраза вывела Джонаса из себя.
— Мы с Кассандрой не можем ждать дольше, чем до Нового Года, — отрезал он и властно обнял Кассандру одной рукой, тем самым как бы кладя конец ее разговору с Питером.
— Так? — настойчиво спросил он у нее.
Кассандра чувствовала, он взволнован и раздражен, но злится не на нее. Сейчас ему самому необходима поддержка.
Кассандра не знала, что произошло между матерью Джонаса и Питером, но это оставило тяжелую отметину в сердце их сына. Боль не улеглась даже тогда, когда он повзрослел.
Она не могла себе представить, что двенадцать лет назад заставило Джонаса уйти из дома, но теперь знала: он был очень одинок, никого не подпускал к себе близко, боясь, что потом близкий человек нанесет ему удар.
Поскольку Кассандра все это поняла, Джонас не представлял для нее такой опасности, как прежде. Но все равно, она не могла позволить себе смягчиться по отношению к нему, просто не могла!
Она резко отстранилась.
— Вы приедете к нам на свадьбу, Питер? — спросила она с мольбой в глазах.
— Там будет мать, — неожиданно объявил Джонас.
Кассандра резко повернулась. Непонятно почему, но она была уверена, что мать Джонаса умерла. Нелепое предположение: почему она должна была умереть, если Питер, который старше ее на десять лет, был жив и чувствовал себя вполне сносно.
Возможно, она так решила только потому, что Джонас казался очень одиноким человеком, у которого никого нет и которому никто не нужен.
Но у него была мать. Женщина, с которой Питер развелся еще в те времена, когда развод не был столь обычным делом, как сегодня, и оставившая после развода своего ребенка с отцом. Женщина, бывшая мачехой Чарльзу, с которой Кассандра никогда не встречалась и о которой он ей никогда не рассказывал.
Питер обернулся к Джонасу и вопросительно посмотрел на него.
— Могу я считать, что вы меня пригласили?
— Конечно, — проговорил Джонас, — я не хотел бы, чтобы ты пропустил мою свадьбу.
— В чем мы были к тебе несправедливы, Джонас, — печально спросил он, — в чем?
— Не «мы», — раздраженно ответил Джонас. — Только ты! Ну и Чарльз, конечно, Золотой ребенок, — презрительно добавил он.
Сначала показалось, что Питеp его даже не услышал, но, помолчав, он не удержался:
— Ты в самом деле — сын своей матери.
— Я такой, каким меня сделал ты. — усмехнулся Джонас. — Я сделан по твоему подобию, просто ты этого не замечаешь.
Его отец покачал головой.
— Может быть, но ты похож и на Клару…
— Оставь меня в покое! — грубо оборвал его Джонас. — Вы с Чарльзом — просто невинные младенцы, и вы никогда…
— Не надо об этом при Кассандре, Джонас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13