Свойскую да простенькую хозяйку домашние работницы не уважают.
Стали приезжать с Кубани сестры. А их аж три! Приезжали по очереди: то одна, то другая. Тут уж мы управлялись - и песенки пели, и готовились к поступлению в институт.
Прошли годы. Сидим как-то в гостях у режиссера, обсуждаем будущую картину, мою роль. Вдруг входит моя постаревшая Нина с румяными пирожками на блюде и улыбается.
- Нина?
- Ниночка наша,- поясняет жена режиссера.- Уж лет пятнадцать у нас.
...Опять трахнуло в небе, мазнула молния, вновь посыпался на деревья дождь.
- Это к счастливому пути,- ворчит соседка.
Словно бы я виновата - все мое пребывание здесь было ясное небо, теплое море, и вдруг за пятнадцать минут белый свет опрокинулся. Наколдовала я будто. Глядь - высветился белый цветок магнолии, крепко запахло морем, цветами, травой. Слышу - внизу пунктиром сигналит автомобиль.
- Асхан - машу рукой.
Асхан - водитель машины дома отдыха. Ворота сами расходятся, машина въезжает, он хлопает дверцей и пальцем показывает на циферблат часов: дескать, точно, как в аптеке на весах. Скрылся в здании, через минуту стук в дверь.
Спускаемся. Внизу отдыхающие вышли проститься со мной. Обменялись любезностями, я захлопнула дверцу машины, мы помчались.
Повезло: накрыло дождем - и тут же солнце. Это подарок Бога - все горит и сияет искрами бывшего дождя. Ветер крутится по салону машины. Для того и родился человек, чтоб видеть эту красоту, слушать Асханчика, как он простодушно рассказывает о своей молодой жизни.
Чувствую: что-то не договаривает.
- Можно, закурю?
- Ах, ах, нельзя!
Он смеется, сует сигарету в рот. Закурил, постучал ладонью по сигналу - курица с дороги вон.
В тех краях уже витала угроза нарушения гармонии жизни. Человек так устроен, что не замечает плохого, не верит в него. Опрокинутые киоски и сожженные доски объявлений привычны по этой дороге - было и прошло, больше не будет. Все это воспринималось как элементы движения жизни: гроза, ссоры и тишина навек.
Видя, что я еще напряжена, Асхан успокаивает:
- Зря волновались. Я ведь не опоздал? Не опоздал. Заправился? Заправился.
- Дурные мы, советские люди, Асхан. Все плохого ждем. Справку какую-нибудь подаешь в окошко, чтоб печать поставили, и то сердце в пятках: ждешь - швырнут обратно, что-то не так, еще раз приходи. Я, когда курортную карту оформляла, сижу, маюсь у кабинета врача. Рядом пожилой тощий человек. Губы сухие, кадык на шее то вверх, то вниз - пить хочет. А ему, видно, рентген желудка назначили - сутки не ел. Неоднократно выходила сестра, он звал ее, но она и внимания не обращала. Наконец подошла к нему, взяла направление. Держа вверх тормашками, оглядела и звонко посоветовала прийти завтра. "Как "завтра"?" - перепугался мужчина. "Вы что - неграмотный?" "Ах ты, бикса чертова!" - вскочила я. "Не хулиганьте, товарищ Мордюкова!" "А ну-ка, веди его на рентген! Человек сутки не ел, не пил!" Я взяла его под локоть, а он ни с места. Окаменел весь. Сестра скрылась за дверью рентгеновского кабинета. Вышел врач, почесал затылок. "Вы Сенчаков?" "Я".- Мужчина встал. "Заходите".
Асхан от души расхохотался.
- Ну, дали вы ей, Нонна Викторовна! Гадюка она!
- Да, я терплю, терплю, а потом как включусь... И родилась такой, и не меняюсь с годами.
- Не меняйтесь. Вас люди такой и любят.
- Ты молодой. Тебе море по колено. Слушай. Пригласило нас американское правительство с фильмом "Комиссар"...
Асханчик вежливо слушает.
- Обслуга - люкс! Сам помощник Рейгана принимал. Идем, значит, мы вечером на показ фильма. Вернее, едем, правда, до машины несколько метров, а на улице дождь.
- Дождь? Не везет вам. И там дождь?
- Не говори! Вижу, переводчик подошел к портье, дежурному по ключам, значит. "Зонтик просит",- подумала я. Поговорили они, и переводчик вернулся ко мне. "Не дали?" "Что?" "Зонтик?" "Да вот он, на столике у
выхода лежит!" - засмеялся он. Смотрю - зеленый, в тон моему платью, даже расцветку специально подобрали. Вот это да! А мы живем н только и готовимся от ворот поворот получить.
- И вы тоже?
- Конечно.
- Вы же казачка, правильно? Казаки - это будь здоров! А по национальности кто?
- Русская.
Асхан смеется.
- Разве на Кубани бывают русские? У вас там сбор блатных и шайка нищих. Русская! Посмотрите на себя в зеркало! Отдыхающие с севера н розовые, белые, глаза голубые... А вы?
- Это правда, на Кубани и осетины, и чеченцы, и айсоры. Моя близкая подруга Райка Микропуло - турчанка. Кавказ весь такой. Ты чеченец?
- И чеченец, и абхазец, а по матери - айсор. Вон сколько таскаю!
- Какой ты хорошенький!
- Что я, девчонка, что ли? Я джигит! "Хорошенькая" у меня девушка. Знаете, как ее зовут? Ма-жи-на - улавливаете?
- Мажина?
- Догадайтесь, какой национальности? Грузинка. Чистокровная!
Он засиял.
- Красть придется.
- Почему?
- Отец ее ни в какую! Мать ничего, а он... Подсовываю ему нарды н счастья до неба! А я не люблю нарды. Нудно. Играю из подхалимажа.
- И Мажина рада?
- Ну, что вы! Она станет над нами, брови сдвинет и наблюдает, как учительница в школе.
- Любишь, значит?
- А как же? Жениться собрался. Беда, по-грузински разговаривать никак не научусь. Опять же отец ее требует, а мать помалкивает. Ну, Мажина как заведет: грузины - самая главная нация.
- А ты соглашайся. Они и вправду красивые, гордые, с древней культурой.
- Я соглашаюсь, но ей мало. Расплачется и твердит: грузины - из всех людей люди. Дядю ее айсор зарезал в драке. Националистка страшная. А в меня втрескалась. Требует - кради меня скорей, кради!
Смеемся.
- Я говорю: подожди, слушай, куда красть? Мой флигель опять курортникам сдали. Как я ненавижу курортников, клянусь мамой! Сколько помню себя, кто под столом спит, кто на крыльце.
- Это все от бедности: и вы бедны, и те курортники бедны, если могут оплатить только лежанку.
Он зевнул и похлопал себя ладонью по губам.
- Я сегодня ни минуточки не спал... Не бойтесь, я молодой, выносливый. Ох, что я перенес этой ночью!
- Ну, ну?
- Брат уехал в рейс и поручил мне смотаться в аэропорт, встретить его драгоценную женушку с сыночком. Сыночек не его, но это не важно. А знаете, где он ее выбрал? В городе Горьком. Поехал новую машину получать. Все на заводе оформили, собрался отчаливать. Тут маленький пацан с криком "Папочка!" ухватил его за колени. "Игорек! - окликнула его мама и не спеша подплывает к брату.- Извините, у него был папа, похож на вас". "Давайте я понесу его". "Спасибо". Она пошла впереди, он за нею следом,
держа на руках пацана. Ну, и все. Разглядел - клевая женщина. И я так считаю. Высокая, стройная. Русская красавица, одним словом. Уже четыре года живут. Родила ему мальчика. В детсад ходит. Молчаливая, хозяйственная. Любят друг друга без памяти. А меня считают баламутом, уверены, что я не только работаю в доме отдыха, но и пользуюсь машиной для гульбы с девочками. Слушайте дальше. Припарковался я - и бегом в зал, к назначенному рейсу. Туда, сюда смотрю - нету ее! Рейс тот, в телеграмме указан. Опустел зал, трап отъехал. Нет человека. Что делать? Домой нельзя! Скажут, опоздал из-за гулянок своих. А брат убьет, и машины мне больше не видать, и на работу заявит, чтоб перевели на другое место куда-нибудь. Верите, чуть не заплакал! Решил ждать следующего рейса, а он через четыре часа. Стал как вкопанный у входа и смотрел на небо. Чем больше стоял, тем обиднее было. Накурился до тошноты. Слава Богу, подруливает горьковский. Впиваюсь глазами в высадившихся пассажиров. Моих нет. Схватился за голову, сел в машину. Эх, будь что будет! Поехал на малой скорости домой. Остановил машину за углом, а сам пополз, как змея, к окнам. Окно высоковато, подтянулся на руках, вижу: родители спят. Еще не совсем рассвело. Абрек собрался гавкнуть, я его шепотом остановил. Заглядываю в другое окно - спит наша красавица, на сундуке сынок старший, в кроватке младший. Я чуть не закричал. Как же так получилось?! Одумался, взял себя в руки. Главное н вернулись целые, невредимые. Зачем их будить, пусть спят.
- Дорогой Асхан, ты настоящий мужчина. И вправду, зачем выяснять ночью? Разбуркал бы их, нарушил сон, утолил свое любопытство, как басмач...
- Побойтесь Бога, Нонна Викторовна!
- Значит, не басмач?
- Ни в коем случае!
- А Махмуда Эсамбаева знаешь? И он не басмач?
- Басмач - это бандит!
- Верю, верю, Асханчик.
Он закурил, и дальше мы поехали молчком...
Да, Махмуд Эсамбаев - это явление. Бывало, сидим в президиуме, вижу его под каракулевой шапкой, с прямой спиной - не шевелится. У горцев высокая каракулевая шапка - образ гордости, бесстрашия, амбиций. А ведь под этой шапкой не гордость и не чеченец сидит. Под шапкой сатана сидит, думу думает: "Скорей бы все это кончилось..." Пишу ему записку: "Махмудя, чего сидишь как каменный? Боишься, шапка с головы упадет?" Бедняга рядом с вождями в первом ряду, смех распирает, а смеяться никак нельзя.
Я-то подальше от начальства, могу и носовым платком смех прикрыть.
А раз пригласил он меня в гости. Адрес: Москва, гостиница "Россия", этаж такой-то, номер такой-то. Вхожу в номер - в углу барашек стоит и глазками моргает. Сноп всевозможных трав, дыни, пирамидой арбузы, фрукты, вина. Кавказские джигиты без пиджаков, в носках, пластично вершат подготовку пира. Пиры Махмуд закатывает, будто на вечную память. Да еще в углу шкурки норок в мешке - для подарков женщинам. А мужчинам - национальные ножи в чехлах. "Отдыхайте, наслаждайтесь, гости дорогие,- начинает хозяин.- Я не ворую, чтоб я так жил! Деньги мне дают мой талант и родовая плантация цитрусов. Самое большое богатство н это видеть друг друга. Правильно? Давайте выпьем!"
До чего насыщенный человек! Сколько доброты, юмора, ежеминутных выходок: крутит, заводит, смешит. Поездили мы с ним немало по Союзу. То декады, то открытия важных строек, то концерты... В гостиничном номере у него всегда завал всяких яств. При нем повар, костюмер, официант. Его близкие горцы служат ему верой и правдой. Люкс не закрывается на ключ никогда, и каждый страждущий поправить здоровье - заходи! Бывает, он еще и не сказал ничего, а уж смешно. Да еще как смешно! Забавляется сам и забавляет гостей. "Махмуд, расскажи о Париже!" "Я никогда не вру. Чтоб я так жил! - Это его всегдашняя присказка.- Как они мне осточертели с этим Лувром! Я неграмотный, я из аула! Посылают с разными делегациями. Первое - это Лувр. Ну что ты там набегаешь за час? Только наши каблуками стучат, потому что бегут все время. "Ах, Лувр, ах, Лувр, я был там!" А что ты там видел? Мне же от коллектива откалываться нельзя. Ну, и хожу то с Большим театром, то с "Березкой". Я Лувр знаю наизусть. Не по содержал9.75нию, а по количеству залов. Сощурюсь так, голову набок, отойду от картины, "оцениваю". В последнем зале сяду на стул и сижу. Слава тебе, Господи,- Лувр проскочили. Вот однажды сижу, как обычно, на этом стуле, жду наших. Подходит ко мне благообразный старичок в пенсне и заговорщически говорит: "Давно за вами наблюдаю. Я из России, но живу в Париже сорок лет. Вы очень интересуетесь живописью". "Да, да..." "Как я вам Лувр покажу, вам его не покажет никто!" "Спасибо, спасибо. Очень рад! В следующий раз". Старик протягивает мне визитную карточку. Слышу, наши бегут к выходу. Попрощался я с ним и первый сел в автобус. Фу-у! Пронесло! Следующего раза не будет. Не будет, и все! И вот приезжаю с концертами в Ленинград. Отработал, усталый еду в гостиницу, принимаю душ. Ребята чаек заваривают. Стук в дверь. Выходит согнутый старик, двойник того, что в Лувре подходил. И лицо такое же, и пенсне. Только этот постарше. Смотрю, что-то держит в руках, прикрытое мешковиной. Фанера или картина. Откидывает тряпку и поясняет: "Мальчик у пруда". Омовение Осетии, третий век до нашей эры. Брат позвонил из Парижа. Попросил меня этот шедевр предложить вам". "Сколько вы хотите за него?" "Это оценщик назначит". "К оценщику - нет! Говорите цену!" "Я думаю - тысячи полторы". "Прекрасно! - Вынул кошелек - не хватает.- Хлопцы! А ну-ка быстрей, выкладывайте!" Набрали полторы тысячи, отсчитали. Старик взял деньги, но от картины едва оторвали его. Приезжаю к себе в Грозный с шедевром. Подняли меня на смех. Жена пристроила картину на кухне. Тогда я решил купить картину посолиднее и купил. Дорогая, сволочь, но зато видная; лежит голая женщина, а вокруг нее яблоки и груши. Опять не попал в точку, больше живописью насиловать себя не буду".
Помню, Махмуд возвратился из какой-то поездки и взвыл, как волчонок: "Ох, Нонночка, дорогая, как борщику хочется! Я вечно голодный! Вечно! И все из-за фигуры, из-за талии. Я танцор. Я ж не виноват, что на конкурсе за лучшее исполнение испанского танца испанец получает серебряную медаль, а я - золотую. Руки мои сравнивают с руками Майи Плисецкой. В Америке мне преподнесли презент - путевку в кругосветное путешествие. Я отказался в пользу оплаты багажа, который в десять раз превышал положенный вес. Чтоб я так жил - не вру!" "А как там, в Париже?" Показывает большой палец: "Я теперь хожу, куда хочу. Сейчас же свобода, ты знаешь?" "Пока нет, мой дорогой!"
Конечно, талантливых людей немало, но столь расточительных, щедрых для друзей, для всех встретишь редко. Махмуд Эсамбаев - это не только гений в танце, но еще и лекарь. После общения с ним хорошо живется.
Однажды мы собрались у кого-то дома. Приехали Махмуд с друзьями, чтоб угощение наладить. Всех, а женщин особенно, поразил один красавец из его свиты. Он в носках стоял на кухне, вежливо всем кланялся. Я тоже пару раз заглянула на кухню, спросила о какой-то чепухе. Он не отреагировал.
Пригласили к столу.
- Идемте,- обратилась к красавцу шустрая балеринка.
Тот слегка поклонился, приложив руку к груди, что означает отказ.
Я не выдержала и шепчу Махмуду:
- Чего парень-то ваш на кухне стоит?
- А где же ему быть?
- С нами.
- Он не войдет сюда, пока я здесь. Не лезь в наши обычаи! Если аксакал находится в главной комнате, он не войдет.
До утра?
- Может, и до утра. Вот когда я встану, пойду на кухню, приглашу его, он появится, но не сразу, а так через часок... Дружим с тобой, а обычаев наших не знаешь.
- Я много знаю, я ведь выросла на Кубани, среди разных народов. Там и чеченцы были...
- Если скажешь чеченцу, что ты его знаешь, он рассердится. Чеченец не любит, чтоб его знали,- это как раздеть догола при всех.
- Прикажи лучше тост поднять.
- Вот это другое дело!
Тут он снимает свою шапку Мономаха и как ни в чем не бывало обнажает лысину во всю голову. Она так сияет, будто и не росли на ней волосы никогда...
Сейчас на дворе горе лютое - Чечня!
На Кубани много народностей, но чеченцы всегда особенные. Помню, принесла передачу в родильный дом для мамы, сидят на кроватях молоденькие мамаши, кормят своих детей грудью, улыбаются.
- Нонк! Слышишь, как орет? Чеченец народился.
Крик его можно услышать за тридевять земель. Он будто и рождается с кинжальчиком, громко сообщает о своем первенстве. Он горец, он крепкий и мудрый. Как правило, мудрость свою и силу чеченцы проявляют только на родной земле. Они не мыслят властвовать в России. Их душу и глаз ласкают только горы, они верны обычаям предков.
А уж если унизишь горца хоть словом, хоть взглядом - держись! Свою воинственность они придерживают до поры до времени, но всегда готовы к бою. И не только к бою - какими только уловками они не пользуются, чтобы достичь цели.
Горы и скалы формировали этот народ. Он молчалив и непобедим. Нарушишь его статус - изощренно отобьется, беспощадно расправится. Бывало, чеченец поделится с тобой последним куском хлеба, отдаст последнюю рубашку, защитит, не разбираясь, русский ты или еще кто. Но это до тех пор, пока не унизишь его, не встанешь поперек пути.
В прошлом веке "нарвались". Что из этого получилось? Не один год кровь лилась.
Пока есть земля, ни одна национальность не изменится. По задиристости и амбициозности всегда на первом месте будет чеченец. Однако с чеченцем всегда и договориться можно, обходной маневр, так сказать, найти. Но это получится только в одном случае - если ты досконально знаешь, глубоко изучил нравы, обычаи этого народа.
Главный "командир" над всеми нами - солнце. Мы поднимаем головы, ищем НЛО... А солнце ходит над нами, и рождаются под ним разные человеческие особи. Где солнце припекает шибче - люди со смуглой кожей, черными чубами, карими очами, темпераментные, вспыльчивые... У помора своя стать - он не сразу решает, не сразу дает отпор, но если решится, то вряд ли уступит горцам.
Как же так - не знать, с кем живешь? Да что там, мы и партий не знаем, которые сейчас пышным букетом расцвели. Десятки лет нас учили истории КПСС, лишали стипендии, гнали из института за то, что не сдал за семестр эту дисциплину. Мето'да преподавания не разработана - учить историю партии было тяжко и уныло. Материал сухой, неувлекательный. Трешь, трешь, бывало, в потной ладони заготовленную тобою же шпаргалку и ни черта не понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7