– Нет, – ответил тот, закрыл дверь и уехал.
– Ты полный мудак! – успел крикнуть господин Леман в шипящую дверь, но толку от этого было мало.
Этого и следовало ожидать. Господин Леман еще не добрался до самой Кудамм, он был всего лишь на Виттенбергплац, а кошмар уже начался. Он подумал было, не разменять ли где-нибудь деньги или, может быть, поехать на метро до Уландштрассе, но сразу выбросил эти мысли из головы. Он решил, что с общественным транспортом сегодня связываться просто опасно. Было двадцать пять минут одиннадцатого. Если я сейчас резво пойду пешком, подумал он, то еще могу успеть. Хорошо, что я так рано вышел из дому, подумал господин Леман и отправился в путь. Вообще-то, направляясь на встречу с родителями, он надеялся, что сможет по дороге расслабиться. Раз уж он все равно подъедет к отелю слишком рано, он рассчитывал где-нибудь поблизости выпить кофе, а уж потом вальяжно и спокойно ровно в одиннадцать объявиться в ресторане отеля, где его уже с нетерпением будут ожидать родители, – заранее приходить он тоже не любил, он всегда точно знал, когда следует сбавить темп.
Но он также знал, когда следует прибавить газу, и вот сейчас он несся по улице Тауенциен. Это было нелегко, в принципе здесь было невозможно передвигаться быстрее сограждан, которые, как показалось господину Леману, все собрались здесь, чтобы действовать ему на нервы, мешаясь под ногами. Он вспотел, он бормотал проклятия, лавируя между прохожими, увертываясь от ползающих повсюду групп туристов, которые, галдя, глазели по сторонам и так и норовили стройной шеренгой перекрыть весь тротуар; он протискивался между пенсионерками в шубах и сталкивался с необъятными стаями подростков, которые внезапно останавливались или меняли направление как раз в тот момент, когда он пытался их обогнать. Подростков было много, и господин Леман заметил, несмотря на спешку, что на всех на них были какие-то спортивные костюмы с надписью на спине «Берлин-1989. Германский гимнастический фестиваль», и данное обстоятельство его не очень-то приободрило. Если они занимаются гимнастикой так же, как ходят, подумал он злобно, тогда спокойной ночи, Германский гимнастический фестиваль, тогда плачевна участь германской гимнастики, подумал он, они же все попадают со своих брусьев, разве такие лунатики смогут перепрыгнуть через козла, они же все сидят на таблетках, на допинге, а толку-то, ползают еле-еле, подумал господин Леман. Когда он добрался до Брайтшайдплац, где бурлил уже настоящий рой «из туристов и нацистских вдов», как пробормотал себе под нос господин Леман, плюс наркоманы, у которых там был самый разгар сезона, его нервы были уже на пределе.
Так дело не пойдет, решил господин Леман, хватит. Надо сесть на автобус, подумал он, а не то недолго и убийцей стать. Он нашел киоск, купил сигарет и выкурил одну. Так у него появились мелкие деньги, к тому же, куря сигарету, что у него получалось уже гораздо непринужденнее, чем месяц назад, когда он у Катрин начал курить, он мог спокойно подумать о Катрин и о том, как с ней было хорошо, несмотря ни на что, или могло бы быть хорошо когда-нибудь. Уходя, он поцеловал ее, и она во сне довольно хрюкнула. И это воспоминание придало ему сил. Сейчас не помешала бы чашка кофе, подумал он, но нигде поблизости не предвиделось реальной возможности быстро выпить кофе. Когда он раздавил ботинком окурок, было уже без двадцати пяти одиннадцать, и он подошел к автобусной остановке. На этот раз посадка прошла гладко и ему выдали билет.
– Билет действителен только до площади Аденауэра, – не преминул крикнуть ему вслед водитель-зануда.
– Хорошо, хорошо! – раздраженно ответил господин Леман, но не поддался на провокацию, хотя он с удовольствием добавил бы, что это обман потребителей, ибо Кудамм продолжается и за площадью Аденауэра, и с какой стати тогда эта фигня называется «Кудамм-билет», или как ее там, – он мог бы сказать это, но в тот момент ему было уже на все наплевать.
Внизу автобус был битком набит, и господин Леман поднялся на второй этаж, где ему пришлось пройти, согнувшись, между сиденьями в поисках свободного места, которого, впрочем, не оказалось, к тому же ему сразу поплохело из-за качки, потому что автобус уже поехал. Господин Леман знал, что стоять на втором этаже запрещено, и поэтому прошел к задней лестнице, ведущей вниз, но на ней уже стояли люди. Господину Леману пришлось в скрюченной позе ждать, пока автобус не остановился у Йоахимсталерштрассе, тогда он смог наконец спуститься вниз и был при этом вынесен выходящей толпой наружу. Он подождал, пока все выйдут, и снова сел в автобус.
– Эй, вы, там, вход через переднюю дверь, – раздался голос из динамика.
Господин Леман не верил своим ушам.
– Значит, будем стоять, – раздалось из динамика, – посадка через переднюю дверь.
Господин Леман, которому уже все было безразлично, вышел, прошел к передней двери и снова вошел. Когда он показал при входе водителю свой «Кудамм-билет», тот отрицательно помотал головой.
– Это билет на одну поездку, – сказал он.
– Да я только что купил его у вас.
– Ничего не знаю.
– Я вышел, только чтобы выпустить людей. Я уже был в автобусе, то есть этот билет я только что у вас же и купил.
– Это каждый может сказать. Одна марка. Все, с меня хватит, злобно подумал господин Леман. Надо сменить струны, подумал он, надо кончать со всем этим, а не то я свихнусь, все, tabula rasa, шутки в сторону. Он улыбнулся водителю и положил билет на кассу:
– Вот вам, добрый человек.
– Это что еще?
– Знаете, – любезно ответил господин Леман, – мне ваш чудесный билет больше без надобности. Не могли бы вы его сами утилизировать? Ведь так можно заработать еще одну марку, верно?
– Одну марку, – кивнул водитель.
– Вот вам две, добрый человек, – сказал господин Леман и положил на старый билет монету в две марки. – Возьмите это и ни в чем себе не отказывайте. О нет, что вы, – поднял он руку, – ваши изделия мне больше не нужны, огромное вам спасибо за ваш труд.
И с этими словами господин Леман вышел из автобуса. Затем он обернулся и помахал водителю рукой.
– Эти две марки вы честно заслужили, – крикнул он сердечно. – Вы просто великий стратег. А теперь езжайте, вы же не можете ждать целый день.
Водитель смотрел на деньги, на господина Лемана и пытался подобрать слова. Это понравилось господину Леману. Он махнул рукой, будто отгонял автобус.
– Кыш, кыш! – крикнул он и прибавил, вспомнив службу в бундесвере: – Ноги в руки – и вперед! – Потом отвернулся от автобуса и от водителя и в хорошем настроении пошел дальше пешком.
Еще не все было потеряно, но время уже поджимало. Часы напротив показывали без двадцати одиннадцать. Господин Леман перешел Йоахимсталерштрассе, изо всех сил стараясь не испортить себе настроение видом кафе «Кранцлер», которое в его глазах было воплощением всего, что делало Кудамм такой невыносимой, и бодро зашагал по краю тротуара, где лежали собачьи какашки и поэтому было мало пешеходов, мимо отелей, автомагазинов, сосисочных, кафе для нацистских вдов, сувенирных лотков, комиссионных лавок и наперсточников, вперед к своей цели. Победа над водителем автобуса привела его в состояние эйфории, и, кроме того, он надеялся, несмотря ни на что, вовремя или даже с запасом в несколько минут подойти к отелю, где его ждали родители. Не такой уж плохой день, подумал он радостно и воспользовался оставшимся временем, чтобы снова в позитивном ключе подумать о Катрин и попытаться вспомнить, как она выглядит без одежды. И тут он увидел собаку. Это случилось между Кнезебекштрассе и Бляйбтройштрассе, дверь одного из ювелирных магазинов открылась – и собака с визгом выкатилась на тротуар. Было похоже на то, что кто-то ее пнул, господин Леман этого не видел, задняя часть зверюги забавно перекувырнулась, когда она приземлилась в гуще нацистских вдов, развлекавшихся перед витриной. Едва очухавшись, собака сразу посмотрела в глаза господину Леману. Почему именно я, подумал господин Леман и остановился, за что? Собака, а это совершенно определенно была именно та самая собака с Лаузицерплац, двинула свое жирное тело по направлению к господину Леману. Господин Леман уже приготовился звать на помощь, может быть, поблизости есть полицейские, подумал он, они же постоянно кружат здесь из-за всех этих наперсточников, но собака, подойдя к нему, села и уставилась на него.
– Только не начинай, – сказал господин Леман, – только не начинай опять.
Но собака не рычала. Она мирно смотрела на господина Лемана, склонив голову набок, что любой другой собаке придало бы милый и доверчивый вид.
– Ну что, неважные тут места? – спросил господин Леман.
Собака наклонила голову в другую сторону и что-то пропищала.
– Да уж, – сказал господин Леман, – но мне в общем-то пора. Тороплюсь я.
Господин Леман начал медленно удаляться, и собака никак не отреагировала. Пройдя несколько метров, господин Леман обернулся. Собака сидела на прежнем месте и глядела ему вслед.
– Извини, – крикнул господин Леман. – Дела. – Он взглянул на ближайшие уличные часы, было уже без восьми одиннадцать, но он был уверен, что еще может успеть.
11. Отель
– Сынок, ты же весь вспотел. И это в такую погоду. Не хватало еще, чтобы ты простудился.
– Пришлось идти пешком, – ответил господин Леман и упал в кресло, – автобус не пришел.
– И ты так спешил? От тебя даже пахнет.
Родители были не в ресторане, что было, в общем-то, понятно, они же только этим утром выехали из Бремена и могли позавтракать дома, они сидели в фойе отеля на плетеных стульях с пестрыми подушками, в пальто, отец даже в шляпе, и выглядели такими потерянными, будто беженцы, которые не знают, будет ли еще поезд на Запад. Господин Леман уже давно с ними не виделся, ему пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, когда это было, прошлое Рождество он пропустил, кажется, это был шестидесятилетний юбилей отца, то есть полтора года назад.
– Ну как, хорошо доехали?
– В общем-то да, – с улыбкой ответил отец. Господин Леман заметил, что отец совсем поседел. Но это ему шло. Кроме того, он явно сбросил несколько лишних килограммов. Однако вид у него был усталый. – Хотя как сказать. Мы с полчетвертого на ногах.
– Так долго ехали, – сказала мама. – Пока они всех собрали, сначала в Фаре, а потом пришлось объехать весь Бремен, а мы ведь живем прямо возле автобана.
– Какая разница, – сказал отец, – на автобан можно выехать и в Фаре, и в Хемелингене, и в Зебальдсбрюке, и даже в Арстене.
– Представляешь, даже в Арстене садились люди, – сказала мама, – мы даже проехали через Земляничный мост. А потом эти гэдээровские полицейские, просто кошмар, как долго все это тянулось. И вообще, по какому праву они…
– Может быть, сходить за кофе? – предложил господин Леман. – Хотите кофе?
Они кивнули.
– Мне с молоком, – сказал отец.
Господин Леман прошел к стойке администратора. Раньше они бы ни за что не согласились, подумал он. Ни за что в жизни. Они теряют форму, подумал он и спросил женщину-администратора:
– Здесь можно заказать кофе?
Женщина ответила отрицательно, но сказала, что может заказать кофе в соседнем кафе. Господин Леман, которому она сразу понравилась, потому что этот ответ и еще что-то в ней так не вписывалось в Кудамм, заказал три кофе и вернулся к родителям.
– Но от тебя и правда ужасно пахнет, – сказала мама, когда он сел.
– Какая неприятность, – ответил господин Леман, который утром не принял душ и надел ту же одежду, что была на нем накануне в «Обвале», – это, наверное, из-за пота. К тому же я с работы. И по дороге все пошло наперекосяк. А почему, – сменил он тему, – вы сидите тут, в фойе, да еще в одежде? Почему вы не в номере?
– Да что там делать, – сказал отец и разочарованно махнул рукой. – Номер не самый лучший.
– Ну и что, – сказала мама, – зато недорого. Вся путевка, на автобусе туда и обратно плюс ночевка, стоит всего сто марок, немыслимо! И еще автобусная экскурсия.
– Экскурсия начинается в двенадцать, – прибавил отец с легкой улыбкой. – И нам обязательно нужно присутствовать.
– Только не начинай все сначала, – сказала мама. – Это же очень удобно. Раз уж мы сюда приехали, то нужно посмотреть город.
– Автобусная экскурсия? – спросил господин Леман.
– Я же тебе говорю, – сказала мама, – все включено. Трехчасовая экскурсия.
– Так, значит, вы сейчас сразу уедете, – сказал господин Леман, не очень пока понимая, что он должен испытывать, облегчение или возмущение.
– Я думала, что ты поедешь с нами, – сказала мама. – Это же очень интересно.
– Ну да, – ответил господин Леман, у которого от одной только мысли пробежал мороз по коже. – Знаете, автобусная экскурсия – это…
– Он же все это и так видел, – перебил его отец. – Он ведь уже давно тут живет. Я бы тоже не поехал на экскурсию по Бремену.
– Да почему же, это ведь так интересно.
– Ну, не знаю, – сказал господин Леман, запаниковавший от мысли, что ему придется разъезжать по городу в двухэтажном автобусе и осматривать Чекпойнт-Чарли и тому подобные достопримечательности, – это же скорее для туристов, для приезжих.
– Да отстань ты от него, – сказал отец, – ему это ни к чему.
– Но нам же нужно побыть вместе, – упрямо сказала мать господина Лемана.
Господин Леман посмотрел на нее, и ему стало грустно, как это всегда случалось, когда он встречался с родителями. Она хотела бы, чтобы все было как раньше, подумал он.
– Мы же сегодня ужинаем вместе, – сказал он, – я специально зарезервировал столик для нас. Заодно посмотрите на заведение, в котором я работаю.
– Сегодня вечером? – спросила мама растерянно. – Но мы же идем в варьете.
– Как в варьете? – Господин Леман оторопел.
– Да перестань ты задавать глупые вопросы, – сказала мама. – Но ты не сможешь с нами пойти. Это только для группы. Там у них ограниченное число мест.
– Погоди, – сказал господин Леман, который теперь не был уверен, что правильно оценил душевное состояние своей матери. – Мы же говорили по телефону. Вы же хотели непременно посмотреть, где я работаю. Вы же хотели вместе поужинать. Так в чем же дело?
– Он прав, Марта, – сказал отец, – я же тебе говорил. Мы ведь договаривались.
– На сегодняшний вечер?
– Конечно, завтра вечером мы уже уезжаем.
– Я совсем забыла.
– Он даже заказал столик, так что придется идти, – сказал отец решительно. – Как вообще жизнь, Франк?
– Все нормально, – ответил господин Леман.
– Мы можем, конечно, и поужинать, так даже лучше, тогда варьете отпадает, – сказала мама.
– Как дела на работе?
– Просто я думала, раз уж это там в программе…
Отец снова разочарованно махнул рукой, этот его жест был незнаком господину Леману.
– Теперь все по-другому, ты бы там ничего и не узнал. Многие ушли.
В фирме, в которой его отец работал уже сорок лет, господин Леман учился на экспедитора и теперь понимающе кивнул:
– Теперь все сильно изменилось, да?
Его отец, единственный из них сидевший на широком двухместном стуле, положил руки на спинку и тоже кивнул:
– Они только что предложили мне отправиться на пенсию на два года раньше.
– И что? Ты согласился?
– Нет. – Отец бросил взгляд на жену. – Я же не дурак.
– Тогда он весь день будет у меня под боком, – сказала мать господина Лемана. – К этому еще нужно привыкнуть.
– Скоро я буду работать только двадцать пять часов в неделю. Посмотрим…
– Ну да, – сказал господин Леман, для которого это всё были новости с другой планеты, – это же лучше, чем сорок часов.
В этот момент в двери отеля вошел официант в полном обмундировании. В руках у него был большой серебряный поднос, он вопросительно посмотрел в сторону администратора, она пальцем указала на господина Лемана, и официант подошел к ним.
– Три кофэ, – манерно сказал он, – это для вас?
– Да-да, – обрадовался господин Леман.
Вот это класс, подумал он и быстро схватил счет, пока официант размещал свой поднос на низком столике. Он не хотел, чтобы мама заметила, какие тут заламывают цены.
– Та-ак, – протянул официант, расставляя кофе, три чайничка из чистого серебра, как сразу заметил господин Леман, потом дорогие – или по крайней мере производящие такое впечатление – фарфоровые чашки, потом серебряные ложки, сахарницу со щипцами и кувшинчик со сливками.
Возможно, Кудамм не так уж и плоха, подумал господин Леман, они тут тоже кое-что умеют. Они хотя бы не приносят молоко в пластиковых коробочках, хотя бы здесь, мысленно поправил он себя, потому что у него имелся и другой опыт, ведь это было тоже на Кудамм, в те времена, когда он встречался с кинематографически ориентированной подругой, его тогда вполне серьезно спросили, желает ли он капуччино со сливками или с молоком.
– Какая красота! – восхитилась мама.
Официант был очень симпатичный, ухоженный и загорелый, он приветливо улыбался, и господин Леман дал ему порядочно на чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25