Вот как сейчас, когда они летят по зале и она свободно чувствует себя в его объятиях.
Он вспомнил, что тогда они разговаривали, правда, он забыл, о чем. Но она его очаровала еще и этим. Потом он высматривал ее на балах. Теперь понятно, почему его попытки были тщетны – дядя заставил Тильду принять предложение лорда Уинтера.
Но как она изменилась! Ее высокая фигура округлилась и, утратив прежнюю угловатость, стала изящной. Изменения коснулись не только внешности, и, как ни странно, искренняя девочка превратилась в замкнутую и скрытную особу. Она восхищает и очаровывает, но светский лоск служит ей броней, а острый ум разит подобно рапире, подумал Криспин. Что она так старательно оберегает? И даже сейчас, когда она легко кружится в его объятиях, между ними – преграда. Она парит в танце, но живости в ней нет. В чем дело? Ведь когда он ее поцеловал, она в порыве страсти вспыхнула.
– Вы примите мое извинение, если я вас об этом попрошу? – Он не поверил собственному голосу, произнесшему эти слова. За что, черт возьми, он просит прощения? Ведь не за то, что по прошествии семи лет забыл один-единственный танец? А кто полуодетый носился по коридору ранним утром! Она! И провела ночь в постели его кузена!
Она опустила длинные ресницы.
– Почему… почему вы извиняетесь? – Ее голос слегка дрожал. – Вы вовсе не обязаны помнить всех партнерш.
Они продолжали вальсировать. Криспин спокойным тоном ответил:
– Я приношу извинение, потому что не имел права поступать так, как поступил. Меня не касается, есть у вас связь с моим кузеном или нет. – Он почувствовал, как она вздрогнула. – Однако я настоятельно советую вам не ходить ночью по коридорам – это породит нежелательные для вас разговоры.
У нее в легкой усмешке изогнулись губы.
– Последняя заповедь, – с горечью произнесла она.
Он удивленно на нее взглянул, а она невесело рассмеялась.
– Главное – не попасться на глаза. Это ведь золотое правило лицемерного света.
Он кивнул.
– Ради собственной репутации приходится его соблюдать. – Ему самому настолько было противно давать такой совет, что он даже ощутил горечь во рту. Как отвратительна бывает порой житейская мудрость…
Глаза Тильды метали молнии.
– Ваша милость заблуждается… – Она на секунду замолкла. – Когда я веду игру, то придерживаюсь собственных правил, ваша милость. Мне слишком долго навязывали чужую игру.
Он ужаснулся при мысли о том, как свет отомстит ей, если она будет упорно следовать своим правилам.
– Тильда… подумайте… ведь ваша мать…
Она замерла на месте и прожгла его взглядом.
– Я не позволю неуважения по отношению к моим родным… или ко мне, ваша милость! Я – вдова и вправе сама выбирать, кому отдать… предпочтение.
– И вы уже выбрали?
– Да, – кивнула она.
Танец закончился, и она отодвинулась от него. Он не сразу ее отпустил. Ему страстно хотелось обнять ее и поцеловать прямо сейчас, на глазах у всех, чтобы ожила трепещущая, пылкая ночная нимфа.
Пелена спала с его глаз, как только он перестал ее касаться. Чудесное видение, ослепившее его, исчезло. Перед ним леди Уинтер, она вежливо благодарит его за танец и отходит в сторону. Он, улыбаясь и что-то говоря гостям, ведет ее к сидящим дамам, а в мозгу стучит: как, черт возьми, он до сих пор не понял, что любит ее!
Когда он с поклоном удалился за угощением, то с ужасом осознал, что надежд у него нет. Во-первых, она – компаньонка кузины, которой он вот-вот сделает предложение. Этого уже достаточно для злобных намеков светских сплетниц. Они тут же запустят в Тильду когти. А во-вторых, если у нее связь с Гаем, то вполне возможно, что тот собирается на ней жениться. В конце концов, она – богатая вдова. Ничего нет странного в том, что кузен торопит события. Это вполне понятно, подумал Криспин и… пришел в ярость. И последнее – и самое существенное – препятствие: он дал Тильде повод для неприязни и недоверия. Он выругался себе под нос. Только сейчас ему стало понятно, почему она ему небезразлична: он помимо воли влюбился в эту женщину! Черт бы ее побрал! И неважно, что ему не удалось добиться от нее физической близости.
Проклятье! Что ему делать? Жениться на Амелии? Тогда он наверняка сможет, к своему удовольствию, видеться с Тильдой очень часто. А что, если Гай сделает Тильде предложение?
– Итак, Сейнт-Ормонд, вы со мной согласны? – умиротворенным голосом спросил сэр Ричард, и Криспин опомнился. – Вы что-нибудь предпримете, чтобы посадить этих преступников в тюрьму?
Господи! С чем он, оказывается, согласен?
– Я подумаю об этом, сэр Ричард, – уклончиво ответил он, и не погрешил против истины, так как придется что-то делать с браконьерами, о которых сообщал Марлоу. Утром он с ним повидается.
Сэр Ричард хмыкнул, но Криспин любезно ему улыбнулся.
– Я всегда готов выслушать ваши доводы, сэр Ричард. Но мне необходимо подумать.
– Тут не о чем думать, – проворчал старик. – Ха-ха! Разве я не знаю, сколько вы уже потеряли дичи? Такое не скроешь, мой мальчик! И вот что я скажу: если я поймаю негодяев, продающих дичь, то отправлю их прямо на каторгу, а вы и глазом не успеете моргнуть.
Криспин засмеялся.
– Если только вас не подстрелят раньше, когда вы поедете в гости к сэру Мэтью. Кстати, как он поживает?
– Уиттелзи? – рявкнул сэр Ричард. – У него подагра. Полагаю, что из-за этого его здесь нет. Заеду к нему на днях.
Криспин уже ложился спать, когда ему пришло в голову: а откуда сэру Ричарду известно про браконьеров? Он ведь приказал Ригби и Марлоу не поднимать шума. Он хорошо платил тем, кто у него служил, и в ответ требовал осмотрительности. Если же негласный договор нарушался и работник начинал болтать, то тем самым доказывал, что он глупец. Всем известно, какое наказание полагалось за браконьерство и за торговлю украденной дичью, и тогда даже могущественный Сейнт-Ормонд ничем не мог помочь.
Криспин задул свечу и, нахмурившись, уставился в темноту. Интересно, что Марлоу сообщит ему утром. Хотелось уладить это дело побыстрее и без лишних разговоров. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из его фермеров повесили или сослали на семь лет на каторгу, что равносильно смерти. Он ворочался и никак не мог уснуть, а в темноте в голову лезли мысли только о Тильде. Что в ней такого особенного и почему спустя семь лет она притягивает его к себе? Она не красивее других женщин, с которыми у него были связи. Значит, его привлекли не хорошенькое личико и соблазнительная фигура. Но так сильно он ни разу не желал ни одну женщину! И уж никогда не терял из-за них сна…
Глава седьмая
Несмотря на то что он мало спал, Сейнт-Ормонд встал рано и уже в девять часов утра уединился с Марлоу и Ригби в конторе. Они пили эль и обсуждали новости, которые оставляли желать лучшего.
– Вчера нашли еще десять капканов, ваша милость, – сообщил Марлоу. – Почти все – проволочные, но два – с железными тисками, которые обычно ставят на лисиц и барсуков. Но ваша милость не позволяет ими пользоваться.
Криспин нахмурился.
– Непонятно, в чем дело. Ведь браконьерам не нужны такие капканы. Они не дешевы и для большинства дичи непригодны. Откуда берутся эти чертовы силки? У нас в поместье их нет, правда?
– Нет, ваша милость, – заверил герцога Марлоу. – Я ставил их еще при жизни вашего батюшки. Он больше любил охоту, чем вы, ваша милость, и поэтому мы больше отстреливали дичи. Но когда ваша милость приказали не трогать животных… – Марлоу пожал плечами. – Я отдал эти капканы лесникам в другие поместья.
Криспин кивнул. Он не стал спорить, так как знал, что поступает странно, не устраивая большой охоты в своих угодьях, что было принято среди помещиков. Он не любил, когда гибло много дичи, хотя ему нравилось иногда побродить с ружьем одному либо с приятелем.
– Мне кажется, – задумчиво произнес он, – что тут орудует организованная шайка. Как вы считаете, кто-нибудь из наших фермеров здесь замешан?
Ригби отрицательно покачал головой.
– Нет, ваша милость. Я сказал кое-кому, что вы сильно рассердитесь, если узнаете о железных капканах… – Он усмехнулся. – Я намекнул Харди и Джему Бекетту, что если они играют в эти “игрушки”, то пусть ждут неприятностей. Они здорово струхнули.
Криспин не смог скрыть улыбки.
– Очень хорошо. Значит, эти двое исключаются. Они предупреждены и передадут это другим. Прежде всего следует предупредить фермеров с детьми.
Марлоу кивнул.
– Понятно, ваша милость. Ригби этим займется. А если кто-нибудь в поместье начнет баловаться, то Бекетт и Харди их тотчас выследят. Правда… – он заколебался, – мне не очень-то верится, что здесь орудует целая шайка…
Криспин удивленно взглянул на егеря.
– Почему ты так думаешь? У кого еще хватит денег на железные капканы?
Марлоу поскреб подбородок.
– Это старые капканы, ваша милость. Их могли притащить бог знает откуда. Но вот что странно: как чудно их установили! Господи! Да я сам сделал бы это лучше!
У егеря был оскорбленный вид. А его хозяин расхохотался.
– Не сомневаюсь! Ты-то в этом разбираешься не хуже любого браконьера.
Марлоу довольно усмехнулся.
– Да уж, ваша милость. Капканы установил новичок. Всем известно, что ловушки ставят на тропках, которые животные прокладывают в подлеске. Кто ж их ставит около дороги!
– Выходит, мы имеем дело с новичком, – задумчиво произнес Криспин.
– Да. И все, кого мы до того подозревали, отпадают, – заметил Ригби.
– Хм. Посмотрим. Этот человек обязательно придет проверить, не попался ли кто.
– Я ему покажу! – заявил польщенный Марлоу.
– Только попробуй! – Криспин строго взглянул на него.
– Мистер Криспин… ваша милость! – возразил Марлоу. – Одно дело – фермер поймал кролика на обед. Но не позволять же каждому воровать!
– Согласен, но не желаю, чтобы какой-то негодяй ненароком подстрелил тебя. Следи за тем, кто ходит к капканам, да так, чтобы тебя не увидели, а когда узнаешь, кто этот малый, сообщишь мне. – Криспин озорно улыбнулся. – Поверь, если надо, я приму меры, но сначала я хочу знать.
Тильда и Милли поздно закончили завтрак и, взяв с собой Анти, пошли прогуляться по парку. Внезапно сзади раздался веселый крик, и появился Гай. Тильда с тревогой заметила радость на лице Милли. Гай не оказал ей особых знаков внимания, но и без того было ясно – он пришел ради нее. Его глаза по-особому смотрели на Милли, а голос звучал нежно и ласково, когда он обращался к ней. Все это не походило на добродушное подшучивание и легкий флирт, который он позволял себе с Тильдой.
Сначала они прогуливались все вместе, и вдруг Гай как бы невзначай отошел с Тильдой в сторонку. Они немного поболтали, но Тильда чувствовала, что его что-то тревожит. Наконец он решился:
– Тильда, скажите, как по-вашему, кто кому больше нравится: Милли Криспин или она ему?
Тильда на минуту задумалась: как ей поступить? То ли вежливо сказать, что ничего не знает, то ли дать резкий отпор. Она подняла глаза и увидела, что он смущенно смотрит на нее.
Она вздохнула.
– Почему вы спрашиваете? Разве мой ответ имеет для вас значение?
– Если Крис влюблен в Милли или она в него, тогда мне все ясно. Я не стану стоять у них на пути и постараюсь поскорее убраться восвояси.
– Это самое разумное в любом случае, – мягко заметила Тильда.
Он покачал головой.
– Нет. Если я уеду сейчас, то может случиться, что Милли примет предложение Криса, решив, что у нее нет другого выбора.
Тщательно подбирая слова, Тильда ответила:
– Я не думаю, что Милли сильно любит Сейнт-Ормонда. Он обаятелен, богат и герцог к тому же. Он – тот жених, за которого следует выходить замуж. – Тильда помолчала. – Не уверена, что увлечение другим заставит ее ослушаться родителей или искушать судьбу. Воспитание ей этого не позволит.
– Но она стесняется Криспина, правда? – выпалил Гай.
Тильда покраснела.
– Гай, я не буду больше ничего говорить. Вы все видите не хуже меня. Скажу лишь: я считаю, что Милли и ваш кузен не очень подходят друг другу, хотя это не означает, что они не смогут ужиться и даже быть счастливы.
Она не осмелилась выразиться более откровенно, но Гай ее прекрасно понял.
– Не беспокойтесь, Тильда. Я не стану причиной ее несчастья. Что ж, я подожду. Может быть, пойду к ее отцу…
– Нет! – решительно возразила Тильда. – Тогда вам запретят с ней видеться. Мой дядя не разрешит ей выйти за вас, пока ничего не решено с Сейнт-Ормондом. Вот если он сделает предложение, а она откажет ему…
Гай ухмыльнулся.
– И каким образом ее заставят согласиться на его предложение?
Тильда побледнела, вспомнив, какой гнев вызвала ее собственная непреклонность. В ход была пущена не только брань, но и кулаки. Но Милли – родная дочь Пембертонов, они ее любят и всегда баловали…
– У нее будет поддержка, если она не подчинится. Если родители отрекутся от нее, то мой дом станет ее домом, – сказала взволнованная Тильда.
Потрясенный Гай схватил ее руку и поднес к губам.
– Вы – лучшая из женщин! – с чувством произнес он.
Она улыбнулась. Тильда сочувствовала Гаю, но еще больше ее удручало собственное положение. У нее не было сомнений в том, что Милли не следует выходить замуж за Сейнт-Ормонда. Но почему? Потому, что она уверена в том, что Милли его не любит? А он – ее? Но есть еще причина, та, о которой она боится думать.
Ясно одно – чтобы помочь кузине, она должна узнать, почему Сейнт-Ормонд добивается ее руки, и заставить Милли трезво взглянуть на этот брак. Как это сделать? Только поговорив с Сейнт-Ормондом.
Хозяин дома находился в библиотеке. У внушительной дубовой двери она задержалась: ей вдруг показалось нелепым расспрашивать Сейнт-Ормонда о его намерениях. Сделав глубокий вдох и собрав все свое мужество, она постучала. Приглушенный дверью голос не сразу ответил “войдите”.
Тильда толкнула огромную дверь и вошла. Хотя обстановка была строгой, удобные кушетки, кресла и шахматные столики приглашали к приятному времяпрепровождению. Здесь царили мир и гармония, и Тильда на минуту забыла, зачем пришла. Глубокий голос хозяина напомнил ей об этом.
– Леди Уинтер. Какая приятная неожиданность!
Она уловила ироническую нотку, и ей стало неприятно. Тильда повернулась, но сразу не разглядела Сейнт-Ормонда, так как лицо его было в тени, поскольку он стоял между большим с кожаным верхом письменным столом и окном.
– Чем могу служить, леди Уинтер? – скучным голосом осведомился он.
Она смутилась, но тотчас взяла себя в руки. Сейчас ему не будет скучно! Возможно, он даже разозлится либо обидится.
– Я хотела бы кое-что обсудить с вами, ваша милость. – Она заставила себя произнести это холодно и равнодушно, хотя внутри все дрожало.
– Не желаете ли присесть к столу, леди Уинтер? – Он указал на два кресла, стоящие перед письменным столом.
Она решительно покачала головой, тогда это будет похоже на допрос.
– Я лучше постою, поскольку разговор не о делах.
Он вопросительно приподнял бровь.
– В таком случае присядьте на диван. – И провел ее к дивану.
Только бы не задрожать, подумала она, когда длинные пальцы слегка коснулись ее руки.
Заготовленная краткая речь вылетела из головы, и в мозгу мелькали лишь отдельные фразы. Не надо было садиться! Наконец она поборола робость и сказала:
– Ответ на мой вопрос не займет у вас много времени. Но сразу должна предупредить: это дело личного, даже интимного характера. – Она на секунду заколебалась. – Мне бы не хотелось, чтобы вы сочли мое поведение дерзким, но я не вижу иного выхода…
– Я могу это только приветствовать, леди Уинтер. – Его бровь снова удивленно изогнулась.
О чем он? Она непонимающе на него взглянула. И почему у него такая хищная и наглая улыбка? И почему… о господи, он садится на диван и пододвигается поближе к ней! Лучше бы он остался стоять!
Она на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Но это ей не удалось, так как к боку прижалось твердое бедро Сейнт-Ормонда. Она оказалась… в плену: от его тела исходил жар, а зеленые глаза пронзали насквозь.
– Буду рад, леди Уинтер, удовлетворить ваше… любопытство. – Он наклонился поближе, и его губы соблазнительно дрогнули. – И я не стану думать, что вы повели себя дерзко. Обещаю. И неважно, насколько интимным окажется ваш вопрос.
Она смотрела на него словно сквозь дымку и неотчетливо различала черты его лица. Наверное, это оттого, что у нее немного кружится голова… либо он слишком приблизился к ней. Но, как только она почувствовала его губы на своих, силы покинули Тильду. Он обнял ее и прижал к себе, а она, сама того не замечая, положила руки ему на плечи и почувствовала, как напряглись под ее ладонями крепкие мускулы. До чего же уютно и чудесно… правда, она не за этим сюда пришла.
С трудом соображая, что к чему, и тяжело дыша, она оттолкнула от себя Сейнт-Ормонда и, отодвинувшись подальше, вымолвила:
– Милли!
Какого черта она говорит о Милли? – подумал Криспин. Его интересует только она, такая податливая и нежная в его руках… ее губы уже были готовы раскрыться… Волна неудержимой страсти нахлынула на Сейнт-Ормонда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Он вспомнил, что тогда они разговаривали, правда, он забыл, о чем. Но она его очаровала еще и этим. Потом он высматривал ее на балах. Теперь понятно, почему его попытки были тщетны – дядя заставил Тильду принять предложение лорда Уинтера.
Но как она изменилась! Ее высокая фигура округлилась и, утратив прежнюю угловатость, стала изящной. Изменения коснулись не только внешности, и, как ни странно, искренняя девочка превратилась в замкнутую и скрытную особу. Она восхищает и очаровывает, но светский лоск служит ей броней, а острый ум разит подобно рапире, подумал Криспин. Что она так старательно оберегает? И даже сейчас, когда она легко кружится в его объятиях, между ними – преграда. Она парит в танце, но живости в ней нет. В чем дело? Ведь когда он ее поцеловал, она в порыве страсти вспыхнула.
– Вы примите мое извинение, если я вас об этом попрошу? – Он не поверил собственному голосу, произнесшему эти слова. За что, черт возьми, он просит прощения? Ведь не за то, что по прошествии семи лет забыл один-единственный танец? А кто полуодетый носился по коридору ранним утром! Она! И провела ночь в постели его кузена!
Она опустила длинные ресницы.
– Почему… почему вы извиняетесь? – Ее голос слегка дрожал. – Вы вовсе не обязаны помнить всех партнерш.
Они продолжали вальсировать. Криспин спокойным тоном ответил:
– Я приношу извинение, потому что не имел права поступать так, как поступил. Меня не касается, есть у вас связь с моим кузеном или нет. – Он почувствовал, как она вздрогнула. – Однако я настоятельно советую вам не ходить ночью по коридорам – это породит нежелательные для вас разговоры.
У нее в легкой усмешке изогнулись губы.
– Последняя заповедь, – с горечью произнесла она.
Он удивленно на нее взглянул, а она невесело рассмеялась.
– Главное – не попасться на глаза. Это ведь золотое правило лицемерного света.
Он кивнул.
– Ради собственной репутации приходится его соблюдать. – Ему самому настолько было противно давать такой совет, что он даже ощутил горечь во рту. Как отвратительна бывает порой житейская мудрость…
Глаза Тильды метали молнии.
– Ваша милость заблуждается… – Она на секунду замолкла. – Когда я веду игру, то придерживаюсь собственных правил, ваша милость. Мне слишком долго навязывали чужую игру.
Он ужаснулся при мысли о том, как свет отомстит ей, если она будет упорно следовать своим правилам.
– Тильда… подумайте… ведь ваша мать…
Она замерла на месте и прожгла его взглядом.
– Я не позволю неуважения по отношению к моим родным… или ко мне, ваша милость! Я – вдова и вправе сама выбирать, кому отдать… предпочтение.
– И вы уже выбрали?
– Да, – кивнула она.
Танец закончился, и она отодвинулась от него. Он не сразу ее отпустил. Ему страстно хотелось обнять ее и поцеловать прямо сейчас, на глазах у всех, чтобы ожила трепещущая, пылкая ночная нимфа.
Пелена спала с его глаз, как только он перестал ее касаться. Чудесное видение, ослепившее его, исчезло. Перед ним леди Уинтер, она вежливо благодарит его за танец и отходит в сторону. Он, улыбаясь и что-то говоря гостям, ведет ее к сидящим дамам, а в мозгу стучит: как, черт возьми, он до сих пор не понял, что любит ее!
Когда он с поклоном удалился за угощением, то с ужасом осознал, что надежд у него нет. Во-первых, она – компаньонка кузины, которой он вот-вот сделает предложение. Этого уже достаточно для злобных намеков светских сплетниц. Они тут же запустят в Тильду когти. А во-вторых, если у нее связь с Гаем, то вполне возможно, что тот собирается на ней жениться. В конце концов, она – богатая вдова. Ничего нет странного в том, что кузен торопит события. Это вполне понятно, подумал Криспин и… пришел в ярость. И последнее – и самое существенное – препятствие: он дал Тильде повод для неприязни и недоверия. Он выругался себе под нос. Только сейчас ему стало понятно, почему она ему небезразлична: он помимо воли влюбился в эту женщину! Черт бы ее побрал! И неважно, что ему не удалось добиться от нее физической близости.
Проклятье! Что ему делать? Жениться на Амелии? Тогда он наверняка сможет, к своему удовольствию, видеться с Тильдой очень часто. А что, если Гай сделает Тильде предложение?
– Итак, Сейнт-Ормонд, вы со мной согласны? – умиротворенным голосом спросил сэр Ричард, и Криспин опомнился. – Вы что-нибудь предпримете, чтобы посадить этих преступников в тюрьму?
Господи! С чем он, оказывается, согласен?
– Я подумаю об этом, сэр Ричард, – уклончиво ответил он, и не погрешил против истины, так как придется что-то делать с браконьерами, о которых сообщал Марлоу. Утром он с ним повидается.
Сэр Ричард хмыкнул, но Криспин любезно ему улыбнулся.
– Я всегда готов выслушать ваши доводы, сэр Ричард. Но мне необходимо подумать.
– Тут не о чем думать, – проворчал старик. – Ха-ха! Разве я не знаю, сколько вы уже потеряли дичи? Такое не скроешь, мой мальчик! И вот что я скажу: если я поймаю негодяев, продающих дичь, то отправлю их прямо на каторгу, а вы и глазом не успеете моргнуть.
Криспин засмеялся.
– Если только вас не подстрелят раньше, когда вы поедете в гости к сэру Мэтью. Кстати, как он поживает?
– Уиттелзи? – рявкнул сэр Ричард. – У него подагра. Полагаю, что из-за этого его здесь нет. Заеду к нему на днях.
Криспин уже ложился спать, когда ему пришло в голову: а откуда сэру Ричарду известно про браконьеров? Он ведь приказал Ригби и Марлоу не поднимать шума. Он хорошо платил тем, кто у него служил, и в ответ требовал осмотрительности. Если же негласный договор нарушался и работник начинал болтать, то тем самым доказывал, что он глупец. Всем известно, какое наказание полагалось за браконьерство и за торговлю украденной дичью, и тогда даже могущественный Сейнт-Ормонд ничем не мог помочь.
Криспин задул свечу и, нахмурившись, уставился в темноту. Интересно, что Марлоу сообщит ему утром. Хотелось уладить это дело побыстрее и без лишних разговоров. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из его фермеров повесили или сослали на семь лет на каторгу, что равносильно смерти. Он ворочался и никак не мог уснуть, а в темноте в голову лезли мысли только о Тильде. Что в ней такого особенного и почему спустя семь лет она притягивает его к себе? Она не красивее других женщин, с которыми у него были связи. Значит, его привлекли не хорошенькое личико и соблазнительная фигура. Но так сильно он ни разу не желал ни одну женщину! И уж никогда не терял из-за них сна…
Глава седьмая
Несмотря на то что он мало спал, Сейнт-Ормонд встал рано и уже в девять часов утра уединился с Марлоу и Ригби в конторе. Они пили эль и обсуждали новости, которые оставляли желать лучшего.
– Вчера нашли еще десять капканов, ваша милость, – сообщил Марлоу. – Почти все – проволочные, но два – с железными тисками, которые обычно ставят на лисиц и барсуков. Но ваша милость не позволяет ими пользоваться.
Криспин нахмурился.
– Непонятно, в чем дело. Ведь браконьерам не нужны такие капканы. Они не дешевы и для большинства дичи непригодны. Откуда берутся эти чертовы силки? У нас в поместье их нет, правда?
– Нет, ваша милость, – заверил герцога Марлоу. – Я ставил их еще при жизни вашего батюшки. Он больше любил охоту, чем вы, ваша милость, и поэтому мы больше отстреливали дичи. Но когда ваша милость приказали не трогать животных… – Марлоу пожал плечами. – Я отдал эти капканы лесникам в другие поместья.
Криспин кивнул. Он не стал спорить, так как знал, что поступает странно, не устраивая большой охоты в своих угодьях, что было принято среди помещиков. Он не любил, когда гибло много дичи, хотя ему нравилось иногда побродить с ружьем одному либо с приятелем.
– Мне кажется, – задумчиво произнес он, – что тут орудует организованная шайка. Как вы считаете, кто-нибудь из наших фермеров здесь замешан?
Ригби отрицательно покачал головой.
– Нет, ваша милость. Я сказал кое-кому, что вы сильно рассердитесь, если узнаете о железных капканах… – Он усмехнулся. – Я намекнул Харди и Джему Бекетту, что если они играют в эти “игрушки”, то пусть ждут неприятностей. Они здорово струхнули.
Криспин не смог скрыть улыбки.
– Очень хорошо. Значит, эти двое исключаются. Они предупреждены и передадут это другим. Прежде всего следует предупредить фермеров с детьми.
Марлоу кивнул.
– Понятно, ваша милость. Ригби этим займется. А если кто-нибудь в поместье начнет баловаться, то Бекетт и Харди их тотчас выследят. Правда… – он заколебался, – мне не очень-то верится, что здесь орудует целая шайка…
Криспин удивленно взглянул на егеря.
– Почему ты так думаешь? У кого еще хватит денег на железные капканы?
Марлоу поскреб подбородок.
– Это старые капканы, ваша милость. Их могли притащить бог знает откуда. Но вот что странно: как чудно их установили! Господи! Да я сам сделал бы это лучше!
У егеря был оскорбленный вид. А его хозяин расхохотался.
– Не сомневаюсь! Ты-то в этом разбираешься не хуже любого браконьера.
Марлоу довольно усмехнулся.
– Да уж, ваша милость. Капканы установил новичок. Всем известно, что ловушки ставят на тропках, которые животные прокладывают в подлеске. Кто ж их ставит около дороги!
– Выходит, мы имеем дело с новичком, – задумчиво произнес Криспин.
– Да. И все, кого мы до того подозревали, отпадают, – заметил Ригби.
– Хм. Посмотрим. Этот человек обязательно придет проверить, не попался ли кто.
– Я ему покажу! – заявил польщенный Марлоу.
– Только попробуй! – Криспин строго взглянул на него.
– Мистер Криспин… ваша милость! – возразил Марлоу. – Одно дело – фермер поймал кролика на обед. Но не позволять же каждому воровать!
– Согласен, но не желаю, чтобы какой-то негодяй ненароком подстрелил тебя. Следи за тем, кто ходит к капканам, да так, чтобы тебя не увидели, а когда узнаешь, кто этот малый, сообщишь мне. – Криспин озорно улыбнулся. – Поверь, если надо, я приму меры, но сначала я хочу знать.
Тильда и Милли поздно закончили завтрак и, взяв с собой Анти, пошли прогуляться по парку. Внезапно сзади раздался веселый крик, и появился Гай. Тильда с тревогой заметила радость на лице Милли. Гай не оказал ей особых знаков внимания, но и без того было ясно – он пришел ради нее. Его глаза по-особому смотрели на Милли, а голос звучал нежно и ласково, когда он обращался к ней. Все это не походило на добродушное подшучивание и легкий флирт, который он позволял себе с Тильдой.
Сначала они прогуливались все вместе, и вдруг Гай как бы невзначай отошел с Тильдой в сторонку. Они немного поболтали, но Тильда чувствовала, что его что-то тревожит. Наконец он решился:
– Тильда, скажите, как по-вашему, кто кому больше нравится: Милли Криспин или она ему?
Тильда на минуту задумалась: как ей поступить? То ли вежливо сказать, что ничего не знает, то ли дать резкий отпор. Она подняла глаза и увидела, что он смущенно смотрит на нее.
Она вздохнула.
– Почему вы спрашиваете? Разве мой ответ имеет для вас значение?
– Если Крис влюблен в Милли или она в него, тогда мне все ясно. Я не стану стоять у них на пути и постараюсь поскорее убраться восвояси.
– Это самое разумное в любом случае, – мягко заметила Тильда.
Он покачал головой.
– Нет. Если я уеду сейчас, то может случиться, что Милли примет предложение Криса, решив, что у нее нет другого выбора.
Тщательно подбирая слова, Тильда ответила:
– Я не думаю, что Милли сильно любит Сейнт-Ормонда. Он обаятелен, богат и герцог к тому же. Он – тот жених, за которого следует выходить замуж. – Тильда помолчала. – Не уверена, что увлечение другим заставит ее ослушаться родителей или искушать судьбу. Воспитание ей этого не позволит.
– Но она стесняется Криспина, правда? – выпалил Гай.
Тильда покраснела.
– Гай, я не буду больше ничего говорить. Вы все видите не хуже меня. Скажу лишь: я считаю, что Милли и ваш кузен не очень подходят друг другу, хотя это не означает, что они не смогут ужиться и даже быть счастливы.
Она не осмелилась выразиться более откровенно, но Гай ее прекрасно понял.
– Не беспокойтесь, Тильда. Я не стану причиной ее несчастья. Что ж, я подожду. Может быть, пойду к ее отцу…
– Нет! – решительно возразила Тильда. – Тогда вам запретят с ней видеться. Мой дядя не разрешит ей выйти за вас, пока ничего не решено с Сейнт-Ормондом. Вот если он сделает предложение, а она откажет ему…
Гай ухмыльнулся.
– И каким образом ее заставят согласиться на его предложение?
Тильда побледнела, вспомнив, какой гнев вызвала ее собственная непреклонность. В ход была пущена не только брань, но и кулаки. Но Милли – родная дочь Пембертонов, они ее любят и всегда баловали…
– У нее будет поддержка, если она не подчинится. Если родители отрекутся от нее, то мой дом станет ее домом, – сказала взволнованная Тильда.
Потрясенный Гай схватил ее руку и поднес к губам.
– Вы – лучшая из женщин! – с чувством произнес он.
Она улыбнулась. Тильда сочувствовала Гаю, но еще больше ее удручало собственное положение. У нее не было сомнений в том, что Милли не следует выходить замуж за Сейнт-Ормонда. Но почему? Потому, что она уверена в том, что Милли его не любит? А он – ее? Но есть еще причина, та, о которой она боится думать.
Ясно одно – чтобы помочь кузине, она должна узнать, почему Сейнт-Ормонд добивается ее руки, и заставить Милли трезво взглянуть на этот брак. Как это сделать? Только поговорив с Сейнт-Ормондом.
Хозяин дома находился в библиотеке. У внушительной дубовой двери она задержалась: ей вдруг показалось нелепым расспрашивать Сейнт-Ормонда о его намерениях. Сделав глубокий вдох и собрав все свое мужество, она постучала. Приглушенный дверью голос не сразу ответил “войдите”.
Тильда толкнула огромную дверь и вошла. Хотя обстановка была строгой, удобные кушетки, кресла и шахматные столики приглашали к приятному времяпрепровождению. Здесь царили мир и гармония, и Тильда на минуту забыла, зачем пришла. Глубокий голос хозяина напомнил ей об этом.
– Леди Уинтер. Какая приятная неожиданность!
Она уловила ироническую нотку, и ей стало неприятно. Тильда повернулась, но сразу не разглядела Сейнт-Ормонда, так как лицо его было в тени, поскольку он стоял между большим с кожаным верхом письменным столом и окном.
– Чем могу служить, леди Уинтер? – скучным голосом осведомился он.
Она смутилась, но тотчас взяла себя в руки. Сейчас ему не будет скучно! Возможно, он даже разозлится либо обидится.
– Я хотела бы кое-что обсудить с вами, ваша милость. – Она заставила себя произнести это холодно и равнодушно, хотя внутри все дрожало.
– Не желаете ли присесть к столу, леди Уинтер? – Он указал на два кресла, стоящие перед письменным столом.
Она решительно покачала головой, тогда это будет похоже на допрос.
– Я лучше постою, поскольку разговор не о делах.
Он вопросительно приподнял бровь.
– В таком случае присядьте на диван. – И провел ее к дивану.
Только бы не задрожать, подумала она, когда длинные пальцы слегка коснулись ее руки.
Заготовленная краткая речь вылетела из головы, и в мозгу мелькали лишь отдельные фразы. Не надо было садиться! Наконец она поборола робость и сказала:
– Ответ на мой вопрос не займет у вас много времени. Но сразу должна предупредить: это дело личного, даже интимного характера. – Она на секунду заколебалась. – Мне бы не хотелось, чтобы вы сочли мое поведение дерзким, но я не вижу иного выхода…
– Я могу это только приветствовать, леди Уинтер. – Его бровь снова удивленно изогнулась.
О чем он? Она непонимающе на него взглянула. И почему у него такая хищная и наглая улыбка? И почему… о господи, он садится на диван и пододвигается поближе к ней! Лучше бы он остался стоять!
Она на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Но это ей не удалось, так как к боку прижалось твердое бедро Сейнт-Ормонда. Она оказалась… в плену: от его тела исходил жар, а зеленые глаза пронзали насквозь.
– Буду рад, леди Уинтер, удовлетворить ваше… любопытство. – Он наклонился поближе, и его губы соблазнительно дрогнули. – И я не стану думать, что вы повели себя дерзко. Обещаю. И неважно, насколько интимным окажется ваш вопрос.
Она смотрела на него словно сквозь дымку и неотчетливо различала черты его лица. Наверное, это оттого, что у нее немного кружится голова… либо он слишком приблизился к ней. Но, как только она почувствовала его губы на своих, силы покинули Тильду. Он обнял ее и прижал к себе, а она, сама того не замечая, положила руки ему на плечи и почувствовала, как напряглись под ее ладонями крепкие мускулы. До чего же уютно и чудесно… правда, она не за этим сюда пришла.
С трудом соображая, что к чему, и тяжело дыша, она оттолкнула от себя Сейнт-Ормонда и, отодвинувшись подальше, вымолвила:
– Милли!
Какого черта она говорит о Милли? – подумал Криспин. Его интересует только она, такая податливая и нежная в его руках… ее губы уже были готовы раскрыться… Волна неудержимой страсти нахлынула на Сейнт-Ормонда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20