И вообще, мы еще нигде не видели жизни, всего-навсего исчезают и гибнут люди, ржавеют и взрываются авиетки, короче, все по мелочам.
-- Не язви, и так тошно,-- Армяя оглянулся на дистиллятор.-- Смотри, быстро он работает, литров десять накачал.
-- Главное, чтобы он не заржавел и не превратился в труху, в нем довольно много металла.
-- Но мы достаточно таскаем его за собой и пока он ведет себя молодцом.
-- Дай бог, он наша жизнь.
Я подошел к группе и дал команду разлить воду по флягам. Еще раз посмотрев на противоположный берег, я встроил всех по боевым пятеркам, пустив вперед Армяна, и вереница людей вошла в воду. Хотя определение "вода" мало подходило к черной жидкости, она казалась слишком вязкой, идти было довольно трудно. Н-3 начала шпарить не на шутку, к тому же рядом не оказалось спасительных развалин и ничего, за что можно было спрятаться от ее ослепительных лучей. Больше всего страдали мы с Армяном, лишившись в развалинах своих шлемов, мы не имели возможности прикрыть глаза дымным щитком, их резало немилосердно, словно бритвой. Постепенно мы удалились на расстояние около трех километров, жидкость поднялась едва выше колен, она расходилась мелкими волнами, однако те не бежали далеко, как на обычной воде. Они быстро затухали и вокруг расстилалась практически гладкая поверхность. Но как я ошибался, предполагая, что приключения осталось далеко позади.
Мгновенно, словно возникнув из ничего, через центр строя пронеслись и исчезли длинные, едва заметные волны. Казалось, плавник неведомого существа пробороздил жидкость в миллиметрах от поверхности. Два человека дико закричали и плюхнулись в мелкую черноту. Товарищи по пятерке едва успели подхватить их под руки и немного приподнять, но вид кричавших заставил содрогнуться всю группу. Их ноги, от колена и ниже исчезли, кровь с остервенением хлестала из обрубков, в стороны торчали порванные сухожилия и связки, белые раздробленные кости. Несчастных еще продолжали держать на руках, но неведомая сила оттолкнула державших в стороны и десантники с отрубленными ногами беззвучно ушли на дно. Сразу восемь человек кинулись на это место и, согнувшись, руками прошарили дно. Никакого эффекта, абсолютно ничего. Остальные дико озирались по сторонам, но мне стало понятно все. В развалинах спирали, в жидкости волны. Надо опасаться волн. Но по спиралям мы могли стрелять, а по волнам?
-- Внимание!-- крикнул я группе,-- мы зашли довольно далеко, пройдена треть пути. Идти назад нам нет смысла, ничего хорошего нас там не ждет. Мы продолжим движение дальше, к тому берегу. Возможно, вернее скорей всего кто-то из нас погибнет, но остальные должны добраться до берега. Мы постираемся до минимума свести потери. Смотрите по сторонам, на волны. Если они возникнут -- стреляйте, старайтесь загасить их выстрелами, не дать возможности пересечь строй. В противном случае мы будем терять все больше и больше людей и неизвестно, кто окажется следующим. Теперь вперед, быстрым шагом и без остановки, отдохнем на том берегу.
Группа в тягостном молчании двинулась дальше, жидкость вскипела от наших широких и быстрых шагов. Никто не хныкал, не задавал ненужных вопросов, все казалось предельно ясно: от нашей скорости и внимательности, зависят наши же потери. Еще через километр сразу три комплекса брызнули пламенем в стремительно бегущие волны. Вся группа моментально сделала дополнительный залп из остального оружия, столбы черной жидкости взметнулись высоко вверх и в бешенной круговерти пузырящейся субстанции уже невозможно было различить ни волны, ни направления их движения. Огонь еще не успел стихнуть, все смотрели на пляшущее в пене пятно и никто не заметил волн набежавших на группу с противоположной стороны. Одна из девушек слабо вскрикнула и упала в черноту по пояс, потом сразу по грудь и ее голова, мелькнув в последний раз, с перекошенным от боли и ужаса лицом исчезла, также как и волны, погубившие ее. Группа замерла на месте, но я не давал времени на раздумья.
-- Вперед, не останавливаться, быстро!
Армян, подавая пример остальным, с ревом устремился дальше, он шел уверенными шагами, высоко поднимая ноги и мерно раскачивая на шарнире гравитопулемет. Итак, волны гасятся, но набегают одновременно с двух сторон. Я не успел осмыслить все остальное, Армян вдруг рявкнул с животной ненавистью. Прямо на него, чуть наискосок неслись, разбегаясь в стороны, две волны, их остроконечный пик направлялся прямо ему в ноги. Но Армян оказался молодцом. Он тут же присел и, сунув дуло пулемета под поверхность, дал залп. Пенистая стена длинной прямой линией рванулась в даль, за доли секунды докатилась до противоположного берега и столб развороченной земли и пыли взметнулся к небу на его желтой горизонтали. Отдачей его отнесло метров на пятьдесят от группы и, там он молча скрылся в мелкой глубине.
-- Армян!!!-- я изо всех сил кинулся к тому месту, но сделав пару шагов, остановился. Над жидкостью возник ствол пулемета, потом его корпус и, наконец, поднялся сам бешено матерящийся Армян. Он с остервенением плевался и размазывал по лицу вязкую черноту, походившую на слизь.
-- Где они?! Где?! Убью!!!-- он ошалело вращал глазами, ища объект для вымещения своей злобы.
-- Слава богу, жив,-- вздохнул я с облегчением.
-- А-аа, Маэстро! Оно уткнулось в меня, слышишь, уткнулось! Я его чувствовал, упругий толчок. Но я успел напичкать его гравитацией, как чучело соломой, оно шмякалось в меня по частям. Это осязаемо, вот смотри,-- он протянул на ладони черный блестящий комочек слизи.
-- Гадость какая,-- несколько десантников склонились над его рукой.
-- Такая гадость кромсает нас,-- он с видимым наслаждением раздавил слизь, она просочилась между пальцами и закапала вниз,-- сама жидкость синтезирует из себя эту вот дрянь. Больше тут ничего не может водиться. Но их можно убивать! Проклятье, я готов уничтожить все на этой планете, срыть до глубины, до ядра!
-- Вперед,-- мой приказ прозвучал тихо, но все беспрекословно заняли место в строю и двинулись дальше. Да, их можно убивать, надо только делать это вовремя.
Теперь группа почти бежала, все старались как можно выше выскакивать из жидкости, тем самым облегчая себе продвижение. Армян снова занял место впереди, он со стиснутыми зубами вращал головой по сторонам, в нем проснулось желание уничтожать, он победил в схватке с противником и ему не терпелось закрепить свой успех. И ему вскоре представилась такая возможность. Волны стрелой неслись прямо в лоб надвей группе, а самым первым в ней скакал Армян. Но мы не видели волн, их видел Армян и он закрывал их от вас.
Он выстрелил, его крутануло на месте и сразу завалился следующий за ним десантник.
-- А-аа!!!-- взревел Армян, бросив пулемет, и, согнувшись в поясе, заскакал на месте, второй десантник с исказившимся лицом поднялся, держась, руками за бок. Из-под плотно прижатых ладоней сочилась кровь. Армян задрал вверх одну ногу, из ее икры был вырван солидный кусок мяса, кровь ручьями стекала к стопе, смывая по пути черные комки слизи,-- Зацепила, собака... Проклятье.
Часть группы кинулась к пострадавшим, оказывать первую помощь. Остальные с напряженными лицами застыли вокруг них, готовые в любой момент отразить нападение. Теперь противоположный берег был значительно ближе, я мог ясно различить на нем невысокие скалистые холмы. Они начинались практически сразу, на границе жидкости и почвы. Что ждет нас там? Армяну отстегнули пулемет, один из десантников взвалил его на плечо, двое других подхватили Армяна под мышки, помогая идти. Со вторым несчастным была проделана та же самая операция. Группа из 27 человек продолжила движение. Теперь мы шли медленней, но волны по непонятной причине перестали тревожить нас. Мы видели несколько бегущих стрел, но слишком далеко от группы, казалось, они понимали, что встретили достойного соперника и не решались повторить нападение.
Мы почти успокоились и уже вплотную приблизились к берегу, первый десантник вышел на желтую пыль, остальные, забыв о волнах, расслабленной походкой двигались следом. Расплата наступила мгновенно, вопль отчаянья заставил всех обернуться. Последний из группы упал, жидкость едва доходила всем нам до щиколоток, но и этого вполне хватило. Несчастный дернулся раза два и словно растворился. На его месте жидкость слегка покраснела и вновь приняла свой черный цвет. Остальные пулями вылетели на спасительный берег и бессильно повалились на раскаленную поверхность.
Итак, переход через жидкость стоил нам четверых и еще двое ранены. Правда, за ногу Армяна сильно опасаться не стоило, но состояние второго десантника внушало опасение. Ребра в боку оказались поломанными, загнулись внутрь, сдавливая легкое. Бедняга задыхался у нас на глазах, а мы ничем не могли ему помочь. Здесь требовалась операция. В группе не было ни хирурга, ни инструментов. Оставшаяся в живых девушка, я запомнил, ее звали Нисса, поддерживала голову несчастного у себя на коленях, заливаясь слезами. Он не являлся для нее близким другом, так, один из многих, но катастрофическая гибель подруги и остальных десантников довели ее до отчаяния. Я жалел ее, но ничем не мог помочь. С тоской озирал я близкие скалистые образования. Сейчас мы начнем пробираться по их каменистым, дышащим жаром, уступам. Пока только пустыня не принесла нам смертей, что ожидает нас в скалах, пока оставалось тайной.
Если я попаду под поезд и мне перережет живот, и мои внутренности смешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня спросят: "Ну что, и теперь жизнь прекрасна?" -- то я воскликну с благодарным восторгом: "Ах, как она прекрасна!"
Я дал группе небольшой отдых. Мы получили достаточно воды и заполнили ей все имеющиеся емкости, но пищи по-прежнему мы не могли найти. Никакой, оставалось надеяться на свои запасы. Сделав из веревок и легких стальных трубок некое подобие носилок, мы положили туда хрипевшего десантника и двинулись к холмам. От контрастных теней зарябило в глазах, они быстро уставали, оставшиеся люди не могли идти по пятеркам. Выстроившись в колонну по одному, группа втянулась в скалистые нагромождения, петляя между ними змеей. Звезда Н-3 словно взбесилась, забравшись почти в зенит, она поливала наши головы своими лучами. Впечатление создавалось такое, словно сверху лил раскаленный свинец и он паутиной растекался по всему телу.
Группа уходила все дальше, прочь от черной жижи, давшей нам воду и жизнь, и так неумолимо расправившейся с нашими товарищами. Их теперь нет, но как знать, может скоро живые начнут завидовать мертвым? Битая скальная щебенка ползла под рубчатыми подошвами наших сапог, рвала прочную ткань комбинезонов. Вскоре раненный десантник захрипел, корчась на своих носилках, из носа и полуоткрытых губ хлынула черная пульсирующая кровь, заливая ему грудь, капая на мелкие острые камни. С выпученными глазами, от вида которых меня бросило в холодный пот, он схватился за свою рану, забился в судорогах, пытаясь схватить ртом хоть немного воздуха, и, захлебнувшись собственной кровью, безвольно замер. Носилки опустили вниз, теперь ничто не могло помочь несчастному, он был мертв. Вырыв могилу в небольшом узком ущелье, мы опустили туда еще теплое тело и завалили его камнями. Нас осталось 25, ровно половина из всех, стартовавших на десятой авиетке к проклятой планете. Неужели аналогичная участь постигла группы с других кораблей? Но почему некоторые смогли вернуться? Неразрешимая загадка. Почему планета отпускала одних и уничтожала других? Почему? Чем мы отличались друг от друга? Отдав дань покойному, группа следовала дальше.
Пытка скалистыми холмами продолжалась шестой час. Ровно ничего заслуживающего внимания мы не заметили. Каменистые возвышения все тянулись и тянулись, оставаясь такими же однообразными, как и в начале пути. Лечебное действие биомассы постепенно сказывалось на ноге Армяна, он шел сам, хотя еще сильно прихрамывал. Тащить тяжелый гравитопулемет ему пока было не под силу, и он поменялся на комплекс. Теперь в группе только он не имел шлема, я одел шлем умершего товарища, я не хотел получить солнечный удар, вернее удар от звезды класса Н-З, и соображения удобства и безопасности превысили некоторые моральные нормы. Дымчатый щиток значительно снижал уставание глаз, что касалось Армяна, то его густая шевелюра, свисающая на лоб, вполне прилично создавала ему тень на глаза.
-- Эй!-- услышал я крик десантника, шедшего в группе первым. Он скрылся за поворотом одного из холмов и был для большинства невидим.
-- Стой! Назад!!!-- долетел второй истошный вопль. Группа как по команде ринулась на крики, некоторые спотыкались, другие упали, в кровь расцарапав ладони. Забыв обо всем на свете, я кинулся следом. Двое кричавших стояли и молча смотрели ошарашенными глазами на одну из ближних скал. Я проследил их взгляды, но ничего не заметил.
-- В чем дело?
Один из них обернулся.
-- Там был человек...
-- Где?!
-- На самой вершине скалы,-- десантник указал пальцем вперед, куда смотрел второй и вся группа.-- Мы кричали, но он скрылся за гребнем, как ошпаренный кипятком. Не смотрите на меня так, это не галлюцинация и не мираж. Мы видели его вдвоем, он в комбинезоне, таком же как у нас, но без шлема.
Я невольно посмотрел на Армяна, тот пожал плечами.
-- Я был здесь с вами,-- видя, что я продолжаю с любопытством его разглядывать, он взорвался, -- Черт возьми! Я не умею перемещаться в пространстве! И там, -- он ткнул пальцем в скалу, -- поверь, меня не было. Там был не я.
-- Но почему он убежал?
-- Потому что растяпы, увидевшие его, не догадались всадить ему в зад нервно-паралитический заряд.
-- Так, -- обвел я взглядом своих подчиненных. -- Делимся на две группы, по 12 и 13 человек. С одной пойдет Армян, все подчиняются ему. Со второй я. Теперь в обход холма, быстро, бегом. Холм длинный, встречаемся на его дальнем конце. В случае опасности стрелять. Если кто увидит человека, сбить его паралитическим зарядом, а уж потом мы выясним что к чему. Вперед!
Группы бегом рванули вдоль подножия холма, Армян, казалось, начисто забыл о раненной ноге, несясь впереди огромными длинными прыжками. Посмотрев ему вслед, я кинулся догонять свою группу, которая не уступая в азарте Армяну, вприпрыжку семенила по другую сторону скалы. Я бежал и несколько опасался за вторую группу, ведомую Армяном. Тот мог отколоть все, что угодно, зло распирало его на части, я боялся, что он может погубить людей, но иного выхода у меня не оставалось. Если человек действительно мелькнул на вершине скалы, то ему будет тяжело быстро спуститься. Ведь мы бежали почти по ровной местности, а ему придется скакать по камням, через трещины и, следовательно, он сильно проигрывает в скорости, хотя имеет преимущество в расстоянии.
Все тяжело дышали, преодоление пересеченной местности с увеличенной силой тяжести давало себя знать. Правда, мы довольно успешно акклиматизировались в обычной ходьбе, но в беге нам приходилось трудно. Призывая на помощь всю свою выносливость, я вырвался вперед, оторвавшись от остальных метров на тридцать. Видимо, Армян, несмотря на больную ногу, тоже успел опередить десантников, мы встретились с ним одновременно на дальнем окончании холма, когда остальные еще не успели добежать до нас.
-- Вон он! -- Армян указал пальцем на следующий холм. К самой его вершине подбегал человек в серебристом комбинезоне. Он лихо скакал по громадным камням, делая это с завидной легкостью. Я вскинул оружие и тут же опустил его. Мой комплекс стрелял одновременно всеми типами зарядов. Нажми я на курок и от человека остался бы один пепел. Армян замешкался, судорожно пытаясь перевести рычаг затвора на стрельбу только нервно-паралитическими зарядами, но проклятый рычаг заклинил, забившись до отказа пылью планеты, и никак не желал переключаться.
-- Чтоб он сдох! -- в сердцах процедил Армян и нечеловеческим усилием вогнал рычаг в нужное место. Но пока он проделывал с рычагом необходимые манипуляции, пока до нас добежали остальные десантники, человек мелькнул на самой вершине и скрылся за ее пределами.
-- Опять ушел, -- Армян, сжимая в руке комплекс, кинулся вперед. За ним без приглашения рванулись все остальные. Теперь мы бежали цепью, прямо вверх, к вершине. Несколько человек упало, споткнувшись в невероятном хаосе громоздившихся друг на друга камней. Им не помогали, все рвались вперед, стараясь как можно скорее достигнуть вершины. Последние метры пути остались позади и группа почти в полном составе одновременно выбежала на гребень.
Дальше простиралась пустыня, она широким языком вдавалась в скалы, образуя под нами небольшую бухточку с длинным выходом на желтый простор. В самом центре бухточки, рядом друг с другом стояли две авиетки. Одна совершенно ржавая, с поломанными крыльями и лохмотьями обшивки, другая абсолютно целая, блестела под лучами звезды своими никелированными поверхностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
-- Не язви, и так тошно,-- Армяя оглянулся на дистиллятор.-- Смотри, быстро он работает, литров десять накачал.
-- Главное, чтобы он не заржавел и не превратился в труху, в нем довольно много металла.
-- Но мы достаточно таскаем его за собой и пока он ведет себя молодцом.
-- Дай бог, он наша жизнь.
Я подошел к группе и дал команду разлить воду по флягам. Еще раз посмотрев на противоположный берег, я встроил всех по боевым пятеркам, пустив вперед Армяна, и вереница людей вошла в воду. Хотя определение "вода" мало подходило к черной жидкости, она казалась слишком вязкой, идти было довольно трудно. Н-3 начала шпарить не на шутку, к тому же рядом не оказалось спасительных развалин и ничего, за что можно было спрятаться от ее ослепительных лучей. Больше всего страдали мы с Армяном, лишившись в развалинах своих шлемов, мы не имели возможности прикрыть глаза дымным щитком, их резало немилосердно, словно бритвой. Постепенно мы удалились на расстояние около трех километров, жидкость поднялась едва выше колен, она расходилась мелкими волнами, однако те не бежали далеко, как на обычной воде. Они быстро затухали и вокруг расстилалась практически гладкая поверхность. Но как я ошибался, предполагая, что приключения осталось далеко позади.
Мгновенно, словно возникнув из ничего, через центр строя пронеслись и исчезли длинные, едва заметные волны. Казалось, плавник неведомого существа пробороздил жидкость в миллиметрах от поверхности. Два человека дико закричали и плюхнулись в мелкую черноту. Товарищи по пятерке едва успели подхватить их под руки и немного приподнять, но вид кричавших заставил содрогнуться всю группу. Их ноги, от колена и ниже исчезли, кровь с остервенением хлестала из обрубков, в стороны торчали порванные сухожилия и связки, белые раздробленные кости. Несчастных еще продолжали держать на руках, но неведомая сила оттолкнула державших в стороны и десантники с отрубленными ногами беззвучно ушли на дно. Сразу восемь человек кинулись на это место и, согнувшись, руками прошарили дно. Никакого эффекта, абсолютно ничего. Остальные дико озирались по сторонам, но мне стало понятно все. В развалинах спирали, в жидкости волны. Надо опасаться волн. Но по спиралям мы могли стрелять, а по волнам?
-- Внимание!-- крикнул я группе,-- мы зашли довольно далеко, пройдена треть пути. Идти назад нам нет смысла, ничего хорошего нас там не ждет. Мы продолжим движение дальше, к тому берегу. Возможно, вернее скорей всего кто-то из нас погибнет, но остальные должны добраться до берега. Мы постираемся до минимума свести потери. Смотрите по сторонам, на волны. Если они возникнут -- стреляйте, старайтесь загасить их выстрелами, не дать возможности пересечь строй. В противном случае мы будем терять все больше и больше людей и неизвестно, кто окажется следующим. Теперь вперед, быстрым шагом и без остановки, отдохнем на том берегу.
Группа в тягостном молчании двинулась дальше, жидкость вскипела от наших широких и быстрых шагов. Никто не хныкал, не задавал ненужных вопросов, все казалось предельно ясно: от нашей скорости и внимательности, зависят наши же потери. Еще через километр сразу три комплекса брызнули пламенем в стремительно бегущие волны. Вся группа моментально сделала дополнительный залп из остального оружия, столбы черной жидкости взметнулись высоко вверх и в бешенной круговерти пузырящейся субстанции уже невозможно было различить ни волны, ни направления их движения. Огонь еще не успел стихнуть, все смотрели на пляшущее в пене пятно и никто не заметил волн набежавших на группу с противоположной стороны. Одна из девушек слабо вскрикнула и упала в черноту по пояс, потом сразу по грудь и ее голова, мелькнув в последний раз, с перекошенным от боли и ужаса лицом исчезла, также как и волны, погубившие ее. Группа замерла на месте, но я не давал времени на раздумья.
-- Вперед, не останавливаться, быстро!
Армян, подавая пример остальным, с ревом устремился дальше, он шел уверенными шагами, высоко поднимая ноги и мерно раскачивая на шарнире гравитопулемет. Итак, волны гасятся, но набегают одновременно с двух сторон. Я не успел осмыслить все остальное, Армян вдруг рявкнул с животной ненавистью. Прямо на него, чуть наискосок неслись, разбегаясь в стороны, две волны, их остроконечный пик направлялся прямо ему в ноги. Но Армян оказался молодцом. Он тут же присел и, сунув дуло пулемета под поверхность, дал залп. Пенистая стена длинной прямой линией рванулась в даль, за доли секунды докатилась до противоположного берега и столб развороченной земли и пыли взметнулся к небу на его желтой горизонтали. Отдачей его отнесло метров на пятьдесят от группы и, там он молча скрылся в мелкой глубине.
-- Армян!!!-- я изо всех сил кинулся к тому месту, но сделав пару шагов, остановился. Над жидкостью возник ствол пулемета, потом его корпус и, наконец, поднялся сам бешено матерящийся Армян. Он с остервенением плевался и размазывал по лицу вязкую черноту, походившую на слизь.
-- Где они?! Где?! Убью!!!-- он ошалело вращал глазами, ища объект для вымещения своей злобы.
-- Слава богу, жив,-- вздохнул я с облегчением.
-- А-аа, Маэстро! Оно уткнулось в меня, слышишь, уткнулось! Я его чувствовал, упругий толчок. Но я успел напичкать его гравитацией, как чучело соломой, оно шмякалось в меня по частям. Это осязаемо, вот смотри,-- он протянул на ладони черный блестящий комочек слизи.
-- Гадость какая,-- несколько десантников склонились над его рукой.
-- Такая гадость кромсает нас,-- он с видимым наслаждением раздавил слизь, она просочилась между пальцами и закапала вниз,-- сама жидкость синтезирует из себя эту вот дрянь. Больше тут ничего не может водиться. Но их можно убивать! Проклятье, я готов уничтожить все на этой планете, срыть до глубины, до ядра!
-- Вперед,-- мой приказ прозвучал тихо, но все беспрекословно заняли место в строю и двинулись дальше. Да, их можно убивать, надо только делать это вовремя.
Теперь группа почти бежала, все старались как можно выше выскакивать из жидкости, тем самым облегчая себе продвижение. Армян снова занял место впереди, он со стиснутыми зубами вращал головой по сторонам, в нем проснулось желание уничтожать, он победил в схватке с противником и ему не терпелось закрепить свой успех. И ему вскоре представилась такая возможность. Волны стрелой неслись прямо в лоб надвей группе, а самым первым в ней скакал Армян. Но мы не видели волн, их видел Армян и он закрывал их от вас.
Он выстрелил, его крутануло на месте и сразу завалился следующий за ним десантник.
-- А-аа!!!-- взревел Армян, бросив пулемет, и, согнувшись в поясе, заскакал на месте, второй десантник с исказившимся лицом поднялся, держась, руками за бок. Из-под плотно прижатых ладоней сочилась кровь. Армян задрал вверх одну ногу, из ее икры был вырван солидный кусок мяса, кровь ручьями стекала к стопе, смывая по пути черные комки слизи,-- Зацепила, собака... Проклятье.
Часть группы кинулась к пострадавшим, оказывать первую помощь. Остальные с напряженными лицами застыли вокруг них, готовые в любой момент отразить нападение. Теперь противоположный берег был значительно ближе, я мог ясно различить на нем невысокие скалистые холмы. Они начинались практически сразу, на границе жидкости и почвы. Что ждет нас там? Армяну отстегнули пулемет, один из десантников взвалил его на плечо, двое других подхватили Армяна под мышки, помогая идти. Со вторым несчастным была проделана та же самая операция. Группа из 27 человек продолжила движение. Теперь мы шли медленней, но волны по непонятной причине перестали тревожить нас. Мы видели несколько бегущих стрел, но слишком далеко от группы, казалось, они понимали, что встретили достойного соперника и не решались повторить нападение.
Мы почти успокоились и уже вплотную приблизились к берегу, первый десантник вышел на желтую пыль, остальные, забыв о волнах, расслабленной походкой двигались следом. Расплата наступила мгновенно, вопль отчаянья заставил всех обернуться. Последний из группы упал, жидкость едва доходила всем нам до щиколоток, но и этого вполне хватило. Несчастный дернулся раза два и словно растворился. На его месте жидкость слегка покраснела и вновь приняла свой черный цвет. Остальные пулями вылетели на спасительный берег и бессильно повалились на раскаленную поверхность.
Итак, переход через жидкость стоил нам четверых и еще двое ранены. Правда, за ногу Армяна сильно опасаться не стоило, но состояние второго десантника внушало опасение. Ребра в боку оказались поломанными, загнулись внутрь, сдавливая легкое. Бедняга задыхался у нас на глазах, а мы ничем не могли ему помочь. Здесь требовалась операция. В группе не было ни хирурга, ни инструментов. Оставшаяся в живых девушка, я запомнил, ее звали Нисса, поддерживала голову несчастного у себя на коленях, заливаясь слезами. Он не являлся для нее близким другом, так, один из многих, но катастрофическая гибель подруги и остальных десантников довели ее до отчаяния. Я жалел ее, но ничем не мог помочь. С тоской озирал я близкие скалистые образования. Сейчас мы начнем пробираться по их каменистым, дышащим жаром, уступам. Пока только пустыня не принесла нам смертей, что ожидает нас в скалах, пока оставалось тайной.
Если я попаду под поезд и мне перережет живот, и мои внутренности смешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня спросят: "Ну что, и теперь жизнь прекрасна?" -- то я воскликну с благодарным восторгом: "Ах, как она прекрасна!"
Я дал группе небольшой отдых. Мы получили достаточно воды и заполнили ей все имеющиеся емкости, но пищи по-прежнему мы не могли найти. Никакой, оставалось надеяться на свои запасы. Сделав из веревок и легких стальных трубок некое подобие носилок, мы положили туда хрипевшего десантника и двинулись к холмам. От контрастных теней зарябило в глазах, они быстро уставали, оставшиеся люди не могли идти по пятеркам. Выстроившись в колонну по одному, группа втянулась в скалистые нагромождения, петляя между ними змеей. Звезда Н-3 словно взбесилась, забравшись почти в зенит, она поливала наши головы своими лучами. Впечатление создавалось такое, словно сверху лил раскаленный свинец и он паутиной растекался по всему телу.
Группа уходила все дальше, прочь от черной жижи, давшей нам воду и жизнь, и так неумолимо расправившейся с нашими товарищами. Их теперь нет, но как знать, может скоро живые начнут завидовать мертвым? Битая скальная щебенка ползла под рубчатыми подошвами наших сапог, рвала прочную ткань комбинезонов. Вскоре раненный десантник захрипел, корчась на своих носилках, из носа и полуоткрытых губ хлынула черная пульсирующая кровь, заливая ему грудь, капая на мелкие острые камни. С выпученными глазами, от вида которых меня бросило в холодный пот, он схватился за свою рану, забился в судорогах, пытаясь схватить ртом хоть немного воздуха, и, захлебнувшись собственной кровью, безвольно замер. Носилки опустили вниз, теперь ничто не могло помочь несчастному, он был мертв. Вырыв могилу в небольшом узком ущелье, мы опустили туда еще теплое тело и завалили его камнями. Нас осталось 25, ровно половина из всех, стартовавших на десятой авиетке к проклятой планете. Неужели аналогичная участь постигла группы с других кораблей? Но почему некоторые смогли вернуться? Неразрешимая загадка. Почему планета отпускала одних и уничтожала других? Почему? Чем мы отличались друг от друга? Отдав дань покойному, группа следовала дальше.
Пытка скалистыми холмами продолжалась шестой час. Ровно ничего заслуживающего внимания мы не заметили. Каменистые возвышения все тянулись и тянулись, оставаясь такими же однообразными, как и в начале пути. Лечебное действие биомассы постепенно сказывалось на ноге Армяна, он шел сам, хотя еще сильно прихрамывал. Тащить тяжелый гравитопулемет ему пока было не под силу, и он поменялся на комплекс. Теперь в группе только он не имел шлема, я одел шлем умершего товарища, я не хотел получить солнечный удар, вернее удар от звезды класса Н-З, и соображения удобства и безопасности превысили некоторые моральные нормы. Дымчатый щиток значительно снижал уставание глаз, что касалось Армяна, то его густая шевелюра, свисающая на лоб, вполне прилично создавала ему тень на глаза.
-- Эй!-- услышал я крик десантника, шедшего в группе первым. Он скрылся за поворотом одного из холмов и был для большинства невидим.
-- Стой! Назад!!!-- долетел второй истошный вопль. Группа как по команде ринулась на крики, некоторые спотыкались, другие упали, в кровь расцарапав ладони. Забыв обо всем на свете, я кинулся следом. Двое кричавших стояли и молча смотрели ошарашенными глазами на одну из ближних скал. Я проследил их взгляды, но ничего не заметил.
-- В чем дело?
Один из них обернулся.
-- Там был человек...
-- Где?!
-- На самой вершине скалы,-- десантник указал пальцем вперед, куда смотрел второй и вся группа.-- Мы кричали, но он скрылся за гребнем, как ошпаренный кипятком. Не смотрите на меня так, это не галлюцинация и не мираж. Мы видели его вдвоем, он в комбинезоне, таком же как у нас, но без шлема.
Я невольно посмотрел на Армяна, тот пожал плечами.
-- Я был здесь с вами,-- видя, что я продолжаю с любопытством его разглядывать, он взорвался, -- Черт возьми! Я не умею перемещаться в пространстве! И там, -- он ткнул пальцем в скалу, -- поверь, меня не было. Там был не я.
-- Но почему он убежал?
-- Потому что растяпы, увидевшие его, не догадались всадить ему в зад нервно-паралитический заряд.
-- Так, -- обвел я взглядом своих подчиненных. -- Делимся на две группы, по 12 и 13 человек. С одной пойдет Армян, все подчиняются ему. Со второй я. Теперь в обход холма, быстро, бегом. Холм длинный, встречаемся на его дальнем конце. В случае опасности стрелять. Если кто увидит человека, сбить его паралитическим зарядом, а уж потом мы выясним что к чему. Вперед!
Группы бегом рванули вдоль подножия холма, Армян, казалось, начисто забыл о раненной ноге, несясь впереди огромными длинными прыжками. Посмотрев ему вслед, я кинулся догонять свою группу, которая не уступая в азарте Армяну, вприпрыжку семенила по другую сторону скалы. Я бежал и несколько опасался за вторую группу, ведомую Армяном. Тот мог отколоть все, что угодно, зло распирало его на части, я боялся, что он может погубить людей, но иного выхода у меня не оставалось. Если человек действительно мелькнул на вершине скалы, то ему будет тяжело быстро спуститься. Ведь мы бежали почти по ровной местности, а ему придется скакать по камням, через трещины и, следовательно, он сильно проигрывает в скорости, хотя имеет преимущество в расстоянии.
Все тяжело дышали, преодоление пересеченной местности с увеличенной силой тяжести давало себя знать. Правда, мы довольно успешно акклиматизировались в обычной ходьбе, но в беге нам приходилось трудно. Призывая на помощь всю свою выносливость, я вырвался вперед, оторвавшись от остальных метров на тридцать. Видимо, Армян, несмотря на больную ногу, тоже успел опередить десантников, мы встретились с ним одновременно на дальнем окончании холма, когда остальные еще не успели добежать до нас.
-- Вон он! -- Армян указал пальцем на следующий холм. К самой его вершине подбегал человек в серебристом комбинезоне. Он лихо скакал по громадным камням, делая это с завидной легкостью. Я вскинул оружие и тут же опустил его. Мой комплекс стрелял одновременно всеми типами зарядов. Нажми я на курок и от человека остался бы один пепел. Армян замешкался, судорожно пытаясь перевести рычаг затвора на стрельбу только нервно-паралитическими зарядами, но проклятый рычаг заклинил, забившись до отказа пылью планеты, и никак не желал переключаться.
-- Чтоб он сдох! -- в сердцах процедил Армян и нечеловеческим усилием вогнал рычаг в нужное место. Но пока он проделывал с рычагом необходимые манипуляции, пока до нас добежали остальные десантники, человек мелькнул на самой вершине и скрылся за ее пределами.
-- Опять ушел, -- Армян, сжимая в руке комплекс, кинулся вперед. За ним без приглашения рванулись все остальные. Теперь мы бежали цепью, прямо вверх, к вершине. Несколько человек упало, споткнувшись в невероятном хаосе громоздившихся друг на друга камней. Им не помогали, все рвались вперед, стараясь как можно скорее достигнуть вершины. Последние метры пути остались позади и группа почти в полном составе одновременно выбежала на гребень.
Дальше простиралась пустыня, она широким языком вдавалась в скалы, образуя под нами небольшую бухточку с длинным выходом на желтый простор. В самом центре бухточки, рядом друг с другом стояли две авиетки. Одна совершенно ржавая, с поломанными крыльями и лохмотьями обшивки, другая абсолютно целая, блестела под лучами звезды своими никелированными поверхностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22