Борис МИЛОВИДОВ
КАЖДОМУ СВОЕ

Цель оправдывает средства.
Но что оправдывает цель?

...Там, за холмами текла река. Отсюда он не мог видеть ее, но по
нарастающей вони знал, что вода рядом.
Вода кипела от жизни. Разлагающейся и нарождающейся. Безвредной и
опасной. Жизни видимой. Невидимой. Незнакомой. Жизни неминуемой!
Планета-могильник. Планета-инкубатор. Планета... Было в этом нечто до
отвращения величественное.
Он с ужасом заметил, что думает о вещах нелепых и ненужных, что стоит
и глазеет, когда надо двигаться, двигаться, двигаться - бежать, брести,
ползти - только двигаться, не стоять на месте. Красная плесень ручейками
текла по ногам, набухая, уплотняясь, покрывая кожу плотной шероховатой
коркой. Плесень знала свое дело: приклеиться, пристроиться. И - есть,
есть, есть... Его есть!
Бежать было трудно. Ноги скользили, разъезжались, подворачивались на
каменных плитах, подернутых, агрессивной слизью. Ноги не желали слушаться,
но он принуждал себя бежать, задыхаясь, кривясь от боли, от недостатка
воздуха, раскачиваясь от усталости, бежать туда, где за много километров,
за рекой, за очередной каменной равниной замер в ожидании хрустальный
купол Финиша...

- Не дойдет, - сказал Эл-Эн-Ди и плотоядно усмехнулся. - Плакала
планетка ваша... Плакала ваша, дорогой мой и уважаемый, карьера...
- Ничего, - отмахнулся Сафронов, - нам не привыкать... Велика
ценность... А за парня, - он небрежно кивнул в сторону экрана, - вы не
волнуйтесь, он у меня доползет. Как миленький...
- Доползет, - согласился рассудительный Уай. - У него еще много сил.
Жаль, конечно, но он вполне способен дойти..
- Плохо вы знаете людей, - Ди рассердился. Тело его пошло пятнами и
угрожающе разбухло. - Люди всегда так... Всегда впереди... Всегда на
пределе... А потом - раз! - и сломались. Они не способны работать в
критическом режиме. Они способны только геройствовать... Понемногу....
- Вы, Ди, успокойтесь, - посоветовал Сафронов. - Вы слишком много
рассуждаете о людях и при этом слишком нервничаете. С чего бы?
- Ему не хочется оставаться без планеты, - пояснил Уай. - Планета
редкостная, многообещающая. Она многого стоит. Я бы, к примеру...
- Оставим, - Сафронов поморщился. - Я пока не хозяин, и вы пока не
хозяин, а конкурент... Сделайте-ка нам лучше по паре коктейлей, Уай.
Таких, как в прошлый раз.
- А вы заткните глотку этому дураку, - попросил Ди. - Орет, перепонки
трещат.
Сафронов уменьшил громкость. Голос комментатора сделался едва
слышным: этакое не совсем разборчивое, маловразумительное повизгивание.
- Орет, орет, - ворчал Ди, переформировывая, чтобы поудобнее
устроиться, тело. - Дела ему другого нет...
- Это и есть его дело, - заметил Сафронов добродушно.
- Ну конечно, на что он еще способен?..
- Смотрите, - сказал Уай непривычно резко. - Он дошел до реки.
Человек на экране медленно трусил вдоль берега, стараясь не глядеть
на воду. Ему было очень плохо.

Ему было очень плохо. Его тошнило, его грозило вывернуть наизнанку.
Тяжелый, сладковатый запах набивался в ноздри. Он мотал головой, как
отгоняющая слепней лошадь, но загустевший от разложения воздух не
становился легче. Им было невозможно дышать. От каждого судорожного
движения легких перед глазами вспыхивали огненные круги. Он жмурился, тряс
головой, делал еще и еще шаг, до судорог стиснув зубы, но потом
приходилось впускать в себя новую порцию отравы. И снова его тошнило. И
снова перед глазами загоралось пламя. И снова он бросал себя вперед...
Вперед?!
Он бежал вдоль реки, зная, что ему не переплыть ее, и каждый новый
шаг уводил его в сторону от Финиша.
Реку пучило от жизни. Тут и там выпячивались к небу белесо-радужные,
подрагивающие пузыри, разбухали, гулко лопались, и о берег ударяли вонь и
жижа... Тяжелые маслянистые капли нехотя скользили по телу, стараясь
задержаться, закрепиться, присосаться... И - есть!..

- Какой напряженный поединок, уважаемые зрители, - голос комментатора
задрожал от точно отмеренной дозы волнения. - Какая самоотверженность...
какая жажда победы... Ему остается только позавидовать... Этому
человеку... Герою... Да, нечасто увидишь такое... И не каждому, далеко не
каждому выпадает честь отстаивать притязания родной планеты... -
Комментатор перевел дыхание, покосился на датчик времени. - Вот уже семь
часов продолжается этот поединок... Точнее: семь часов, три минуты и
двадцать пять секунд... Рекордное время в сегодняшнем Розыгрыше... А
соискатель еще бодр и полон сил...
Застучал в голове вызов по дубль-каналу. Комментатор привычно
перестроился на разговор.
"Что это с тобой? - поинтересовался Распорядитель. - Вялый ты
какой-то..."
"Не знаю, - мысленно ответил Комментатор, не переставая засорять
восклицаниями эфир. - Скучно. Трасса-то уж больно неинтересная..."
"Ты постарайся, - попросил Распорядитель умоляюще. - Мы же теряем
зрителей... Ну, сделаешь?.. Бодрее... Звонче... Напряженнее... Ну,
представь, жена твоя там бежит..."
"Если бы это бежала жена, - ответил Комментатор, - я бы тихо умирал
от счастья..."
Мысль начальства сделалась ледяной:
"Смотри сам, но если индекс заинтересованности упадет еще ниже, то
сам понимаешь..."
"Ладно, - сказал Комментатор, - не отвлекай меня... Он, вроде бы,
концы отдавать собрался..."
Распорядитель отключился.
Теперь можно думать свободно, и Комментатор почувствовал, как
несдерживаемая теперь злая и холодная ярость волной подкатывает к мозгу.
"Так!.. В утиль, значит!.. На свалку! В деструктор!.. Хорошо же... Я
вам еще покажу класс работы... Покажу, как из пустякового зрелища можно
сделать конфетку... А потом уйду. Сам!.. Звали же меня в "Пресс
Интергэлэкт". Не пошел, болван... Но я им еще покажу... Только бы этот
поскорее загнулся, да выпускали следующего... Аллезианцы, те порезвее..."
Мысли текли сами по себе. Ярость бурлила сама по себе. А в эфир
выдавливались ставшие такими привычными за много лет фразы:
- Смотрите!.. Смотрите!.. Синяя пелена!.. В ней погиб второй
соискатель с Земли!.. Растворился, ха-ха, как не было... Да, незабываемое
зрелище... Интересно, что предпримет этот... Земляне - изобретательный
народ... Помните, как в предыдущем Розыгрыше соискатель Аристарх Гильерт
скакал на пятнистом многозубе... Шедевр!.. Классика!.. Что же мы увидим
сейчас?.. Семь часов, девять минут, две секунды... И двадцать семь
километров до Финиша... И Синяя Пелена на пути... Но соискатель бодр и
оптимистичен. Почему, спрашивается?.. Ответ прост: он знает, что за его
судьбой следит Галактика. Вся Галактика, уважаемые зрители. Он знает, что
вы думаете о нем...

- Кто такой? - Генерал Шеридан, Командующий Восьмым Космофлотом
Земли, тяжело посмотрел на адъютанта. - Что это за сопляк?
- Энди Кабернати, сэр. Тридцать семь лет. Женат. Двое детей.
Профессия - спектрохимик, - отрапортовал адъютант не задумываясь.
- Шлак, - сказал генерал презрительно. - И такому доверили отстаивать
честь Земли...
- Так точно, мой генерал.
- О времена, - вздохнул генерал философски, и адъютант преданно
посмотрел на него. - О нравы!..

Вони здесь было почему-то меньше. Он жадно и глубоко дышал, очищая
ноющие, саднящие легкие, внимательно присматривался к окружающему,
настороженно вслушивался в хрипы и бульканье реки.
Стоять неподвижно было опасно - рассеянные в воздухе невидимые
зародыши тут же оседали на теле и начинали бурно развиваться. Спасти могло
только движение, движение постоянное, непрестанное, не прерывающееся ни на
мгновение, и он нелепо подпрыгивал на месте, переступал с ноги на ногу,
стараясь выгадать время, наладить дыхание, сообразить, что ему теперь
делать и куда идти.
Финиш был там - позади и за рекой. А через реку ему не перебраться:
проще было бы плыть по трясине, чем по этой вязкой субстанции, где немного
воды, но так много протоплазмы... Активной, пожирающей саму себя
протоплазмы...
Так же она сожрет и его... Сожрет - и не заметит... Сожрала же слизь
его ботинки, а зародыши из воздуха - одежду. Изъела же красная плесень ему
ноги... Какая-то гадость доедала сейчас его волосы, но это его не очень
волновало. Бог с ними, с волосами, новые вырастут..
А волновала его едва заметная голубая дымка впереди. Он смутно
чувствовал, что дымка эта и более чистый воздух как-то связаны... Только
вот опасна ли она? Не опасны же камни. Не опасны желтые, пушистые с виду
шарики, которые покорно лопаются под ногой и не причиняют никакого вреда.
Не опасно небо, воздух как таковой, не опасен ветер, звезды, далекие, не
видимые сейчас галактики... Не опасен купол Финиша, наконец... Не
опасен...
Но рисковать не следует. Кто знает - может быть он - последний!
Последний!!! Как бы этого не хотелось. Но ведь так может быть. Три
попытки, и если его - третья, то... три смерти, напрасных, ничего не
значащих, ничего не доказывающих смерти...
Он напряг руку, заставив ее замереть без движений...
Он никогда не думал, что это так трудно - вынудить руку не
колебаться, не дрожать, обратить ее в камень.
Все-таки удалось...
Он почувствовал, что кричит... кричит... Кричит, стараясь сохранить
почти что неподвижность..
Когда растущий ком на руке стал ощутим на вес, он сжал кисть
несколько раз подряд, разъединяя свою и чужую плоть, потом с силой метнул
коричневато-бурый "снежок" в голубизну...
Тот растворился, не успев долететь до земли, и он понял, что дорога
вперед ему закрыта... Голубая дымка активна, она вбирает в себя любую
жизнь, даже высасывает ее из воздуха, которым поэтому так легко дышать...

- Бандит! Прохиндей!! Прохвост!!!
Голос Эл-Эн-Ди от изумления взметнулся до ультразвука (у Сафронова
неприятно заложило уши). Он растерянно съежился в кресле, сразу сделавшись
совсем маленьким и шарообразным, и Сафронов с трудом подавил желание пнуть
этого шумного пройдоху как футбольный мяч.
- Маленькое невезение - залог большого успеха, - вежливо заметил он.
- Я не отвечаю за действия своих подопечных.
- Зато наживаетесь на них!
- Фу! - выговорил Уай и отвернулся.
- Вы не желаете больше спорить?
- Нет, почему же... - сказал Ди настороженно и понемногу принял свои
обычные габариты. - Я готов поставить семь глубокоходов против белого
медведя, что он не дотянет до конца этого часа...
- Восемь, - сказал Сафронов. - У вас непрочные глубокоходы.
- Семь с половиной, - предложил Ди брюзгливо.
- Семь с половиной глубокоходов против белого медведя без задней
правой ноги!
- На что мне медведь без ноги?
- Ладно, - согласился Ди и вздохнул. - Восемь...
- Зачем вам белый медведь? - поинтересовался Уай. - Что вы с ним
намереваетесь делать?
- Гладить! - ответил Ди с вызовом. - Я обожаю гладить белых
медведей...
Запищал сигнал. Кому-то не терпелось...
Сафронов нехотя дал разрешение на разговор.
Ди подозрительно скосил глаз:
- Кто там еще?
- Из "Новостей Галактики". Комментатор. Спрашивает, когда мой
подопечный помрет. Говорит, что зрителям надоело на него смотреть.
- Скажи ему, пусть покажет зрителям свой... - Ди громко захохотал.
- Скажу! - согласился Сафронов.
Чопорный Уай втянул уши внутрь.

- Не дойдет! - Генерал сказал это отчетливо и резко, словно команду
отдавал. - Такие не доходят... Он не сможет форсировать реку...
- Ему бы плазменную гранату, - мечтательно сказал адъютант.
- Или самый пустяшный бластер...
- Или танк высшей защиты, - заметил генерал едко. - Вы склонны
допустить, что он умеет пользоваться гранатой?
- Никак нет, мой генерал, - вытянулся адъютант, вспомнивший о
субординации.
- Вольно, - разрешил генерал доброжелательно. - Думайте, капитан,
думайте. Приучайте себя к этому занятию. Думать полезно. Человек думающий,
размышляющий, привыкший анализировать и сопоставлять, никогда не скажет
такой глупости. Ну откуда этот штатский спектрохимик мог научиться
пользоваться гранатой... Он если и видел ее, так только в развлекательных
программах о войнах прошлого... Примитивный, ни на что не годный
образец...
- Не понял, мой генерал.
- Я имел в виду гранату. Впрочем, этот образчик с экрана тоже ни на
что не годен...

Что-то надо было делать... Но что? Он неторопливо бродил взад-вперед,
стараясь не выходить из зоны чистого воздуха, но и не приближаться особо к
голубой мерзости, стараясь ну что-нибудь, хоть что-нибудь придумать...
Возвращаться было некуда. Доставившая его капсула распылилась сразу же,
как только вывалила его на поверхность планеты. Обогнуть опасность и
дальше идти вдоль реки? Сквозь вонь? В неизвестность? От одного
воспоминания его замутило. Он почувствовал, что не физически даже -
психологически не способен покинуть этот живительный оазис, что он
предпочтет умереть, раствориться, но не вдыхать снова этот гнусный аромат
постоянного, непрекращающегося, невыветривающегося разложения, что он
будет ходить вот так до тех пор, пока не свалится от усталости, и тогда,
только тогда эта настырная чужая жизнь сможет победить и его самого, и
надежду его...

- Это "Новости Галактики"? Скажите, долго он еще намеревается так
ходить? Нам всем это уже надоело. Да-да, на-до-е-ло. Вы обещали
незабываемое, напряженное зрелище! Где оно? Да, в начале кое-что было, но
это бы-ло! А вы обещали не-пре-рыв-но-е!.. И если он не перестанет, мы на
вас в суд подадим... Да-да, в суд!.. За злоупотребление рекламой... Да,
так и знайте! Я не шучу... Да, вот так ему и скажите... Не можете?!.. А
что вы тогда можете?

Он подумал, что там, на Земле, Ирэн, наверно, сидит у экрана. И
смотрит на него. И любуется им. И гордится им. И страдает за него. И что
рядом с ней его дети, Томас и Джоан. И как горят у них глазенки от
любопытства. И как смотрят они на своего папу. И как спрашивают: "Мама, а
что это папа делает? Мама, а почему он такой усталый?"

- Мама, а что это папа делает? - спросила четырехлетняя девочка,
пытаясь смотреть на маму и на куклу одновременно.
- Дурака валяет, - ответила женщина раздраженно и тут же упрекнула
себя за резкость.
"Надо быть сдержанней, - подумала она. - Нельзя при ребенке... Дети -
они такие мартышки, все перенимают... И потом, это все-таки ее отец. Какой
бы ни был, но отец..."

Что-то надо делать... Они же смотрят на меня... Они ждут... Они в
меня верят...

- А он скоро умрет? - спросила девочка. Она гладила куклу, кукла
довольно выгибалась под ее рукой и мурлыкала песенку: "Моя милая хозяюшка,
не пора ли тебе баюшки?". Женщина посмотрела на дочь с удивлением.
- Мама, - сказала девочка укоризненно. - Я же не маленькая. Помнишь,
мы такую передачу уже смотрели, правда, давно и там папы не было...

Они не смогут без меня... Не смогут... Не сумеют... Ирэн, такая
кроткая, ласковая... Томас с вечными своими вопросами... Джоан с
испорченной куклой...

- Мама, скоро?
- Наверно, - ответила женщина.
- И тогда моим папой будет дядя Кристоф?
- Наверно, - ответила женщина. Она посмотрела на экран, где голый и
нескладный разгуливал ее муж. Нелепый муж. Грязный муж. С какими-то
противными красными язвами на ногах. На голове вместо волос - вьющаяся
черная шапка. Как у негра! Тьфу!!! Он никогда не умел прилично выглядеть
на людях.
"Кто он тебе? - спросила она себя с изумлением. - Кто тебе этот
чужой, непонятный человек? Как он мог согласиться выставить себя на
посмешище... Передо мной... Перед детьми... Муж, - сказала она про себя и
- с облегчением, - Бывший муж..."

Надо жить, - думал он. - Жить... Хорошо жить, когда знаешь: зачем и
для кого... Меня ждут, и я обязан вернуться... Мне доверили, и я обязан
оправдать это доверие... Обязан дойти до Финиша... Чтобы доказать...
Себе... другим... всем... Всей Галактике доказать - сие Человек! Человек
Побеждающий! Человек Никогда Не Сдающийся! Ни Перед Чем Не Отступающий
Человек! Здесь я - представитель Земли... На этой гнусной, омерзительной
планете... Но путь к победе - настоящей победе! - не может быть легок...
Он тяжел, мучителен и опасен... Но меня ждут и в меня верят... Я не могу
не победить...

Он уже знал, что принял решение. Достойное Человека. Ведущее к
победе. Мудрое и единственно верное...
Идти вперед. Только вперед. Всегда - вперед!..
Что там у нас впереди?
1 2 3