– Можете идти, – сказала графиня с достоинством. – Ее королевское высочество просила меня ждать ее здесь.Служанка сделала реверанс и вышла. Тогда графиня произнесла удивительную фразу:– Когда я стану королевой Евралии, мне больше не придется никого просить ничего подписывать.Ее дальнейшее поведение было еще более удивительным. Прижав палец к губам и тихонько мурлыкая себе под нос, она подошла к двери и оттуда громко объявила: «Ее величество королева Бельвейн Первая!»Вслед за тем состоялся выход ее величества. Это была настоящая королева – величественная и грациозная, не чета какой-нибудь семнадцатилетней девчонке. Благосклонно кивая направо и налево расступившимся придворным, она подошла к трону и, изысканным движением подобрав шлейф, уселась на него. Появления ее величества ожидали знатные посетители: принц Гансклякс из Трегонга, принц Ульрих, герцог Нульборо.– Ах, дорогой принц Гансклякс! – воскликнула королева, протянув правую руку. – И вы, милый принц Ульрих! – Приветствие сопровождалось изящным жестом левой руки. – И вы тоже, дорогой герцог! – Ее правая рука, с которой принц Гансклякс к тому времени покончил, протянулась к герцогу, чтобы он тоже мог припасть к ней устами. Но рука замерла на полпути, потому что графиня скорее почувствовала, нежели увидела, принцессу, с изумлением наблюдавшую за ней из дверного проема.Не оглядываясь, графиня снова вытянула вперед правую руку, затем левую. Потом, словно только что заметив принцессу, она вскочила в милом смущении.– О, ваше высочество, вы застали меня за гимнастическими упражнениями. – Она слегка улыбнулась. – Гимнастика для рук – укрепляет… ээ… укрепляет… – Голос ее замер, потому что принцесса не спускала с нее холодною взгляда.– Очаровательно, графиня, – сказала Гиацинта. – Жаль прерывать ваши занятия, но у меня есть для вас важная новость. Вы, должно быть, будете рады узнать, что я пригласила принца Удо из Арабии посетить нашу страну. Я чувствую, что мы нуждаемся в посторонней помощи.– Принца Удо! – вскричала графиня. – Сюда!– У вас есть какие-либо возражения? – Теперь Гиацинте было легче проявить твердость, потому что она уже отослала письмо с приглашением. И, что бы ни сказала графиня, изменить это она была не в силах.– Что вы, ваше высочество, никаких возражений, но все это немного странно. А расходы! Мужчины так много едят. К тому же, – она с очаровательной улыбкой окинула взглядом принцессу и Виггз, – мы так мило проводим время в своем узком кругу. Конечно, если бы он заглянул на денек, скажем, к вечернему чаю…– Надеюсь, он не откажется погостить у нас несколько месяцев. Поскольку в Бародии совсем нет волшебников, война будет долгой.– Конечно, – начала Бельвейн, – если такова воля вашего высочества… Однако мне кажется, что его королевское величество…– Дорогая графиня, – прервала ее Гиацинта, – приглашение уже послано, так что говорить тут не о чем, не так ли? Вы закончили свои упражнения? Да? Тогда, Виггз, будь добра, проводи графиню.Она повернулась и вышла. Графиня ошеломленно смотрела ей вслед, застыв в трагической позе с прижатым к груди Дневником.– Это ужасно… Я чувствую, что постарела на несколько лет. – Потом взглянула на Дневник: – Представляю себе, какую сцену мне придется описать.Мысль о любимом занятии придала ей сил, и она принялась обдумывать случившееся. Как бы помешать этому ужасному юнцу, который собирается наводить тут свои порядки? Очень хочется… И тут она кое-что вспомнила.– Виггз, – спросила графиня, – я слышала, что ты рассказывала принцессе какую-то интересную историю, о желании…– О, это мое кольцо, – охотно объяснила девочка.– Если целый день быть хорошей, оно исполнит хорошее желание. А мое желание – это…«Желание, – подумала графиня, – ну я желаю, чтобы… Ты говоришь, сначала надо целый день быть хорошей?»– Да.Бельвейн снова задумалась: «Интересно, что они имеют в виду, когда говорят „быть хорошей“?»– Конечно, – продолжала Виггз, – если целый день быть плохой, то можно загадать плохое желание. Но ведь это ужасно, правда? Я бы ни за что не стала желать чего-нибудь плохого.– Конечно, милое дитя, это просто отвратительно. А можно мне взглянуть на кольцо?– Вот оно. Я всегда ношу его на шее.Графиня взяла кольцо.– Слышишь? Зовет принцесса! Беги скорее, дитя! – Она почти насильно вытолкнула Виггз вон и закрыла за ней дверь.Оставшись одна, она принялась расхаживать из угла в угол огромного зала, поддерживая левой рукой локоть правой и опершись на кулак подбородком.– Если быть хорошей, то хорошее желание, а если быть плохой, то плохое, – размышляла она вслух.– Вчера я получила на содержание Армии десять тысяч золотом, а действительные расходы – это то, что я заплатила… то, что я должна Воггз. Я думаю, это как раз то, что ограниченные люди называют «быть плохой» Я думаю, что принц Удо тоже так считает. Я думаю, что он собирается жениться на принцессе и бросить меня в тюрьму. Не бывать этому! – И она гордо вскинула голову.Стоя в центре Тронного Зала, графиня Бельвейн подняла кольцо высоко вверх.– Я хочу, – громко проговорила она со зловещей усмешкой, – я хочу, чтобы с принцем Удо по дороге случилось что-нибудь очень смешное. Глава 8Принц Удо проводит бессонную ночь Каждому человеку хочется произвести приятное впечатление при первом визите, но как раз перед самым прибытием принца Удо в Евралию у него появились основания опасаться, что это будет не так-то просто. И сейчас вы поймете почему.Он охотился в лесу со своим другом герцогом Лионелем.По пути во дворец их нагнал гонец его величества короля Евралии с посланием от принцессы Гиацинты. Принц взял письмо, взломал печати и развернул его.– Подожди минутку, Лионель, – сказал он своему другу. – Кажется, мне предстоит небольшое приключение. А если впереди приключение, я хочу, чтобы ты был рядом.– Я никуда не спешу, – ответил Лионель, слез с лошади и отдал ее на попечение грума. Как раз в этом месте дорога пересекала ручей. Он уселся на огромный булыжник на берегу ручья и стал лениво кидать в воду мелкие камешки.Принц читал письмо.Буль… буль… буль… буль…Принц поднял глаза от письма.– Сколько времени нужно, чтобы добраться до Евралии?– Сколько времени понадобилось гонцу? – ответил Лионель, не отрывая взора от бегущей воды (буль…).– Я и сам мог бы догадаться, просто я очень расстроен письмом. – Он обратился к гонцу. – Сколько времени…– А разве в письме нет даты? – сказал Лионель (буль…).Принц Удо не обратил внимания на это замечание и закончил вопрос.– Неделю, сир, – ответил гонец.– Поезжайте в замок и ждите меня там. Я напишу ответ.– А в чем дело? – спросил Лионель, когда гонец отъехал достаточно далеко. – Действительно приключение?– Похоже на то. Я думаю, что это следует назвать именно так.– А я тоже в нем участвую?– Да, я думаю, там найдется место и для тебя.Лионель перестал бросать в воду камешки и повернулся к принцу.– Могу я все-таки узнать, в чем дело?Принц протянул было ему письмо, но вовремя вспомнил, что оно от дамы, и отдернул руку. Он всегда гордился своим безупречным воспитанием.– Письмо от принцессы Гиацинты. Она не вдается в подробности, но ее отец воюет, в стране что-то не в порядке, и ей нужна помощь. Из этого может выйти неплохое приключение.Лионель отвернулся и снова стал бросать в воду камешки.– Что ж, желаю удачи. Если там окажется дракон, помни, что…– Но ты тоже едешь. Я хочу, чтобы ты был со мной.– Чтобы что?– Как это?– Чтобы делать что? – повторил Лионель.– Ну, – протянул принц Удо в некотором затруднении, – чтобы… ээ… чтобы…Он считал подобный вопрос просто неприличным. Лионель должен прекрасно представлять себе, что именно ему надлежит делать. В отсутствие Удо он должен рассказывать принцессе истории о беспримерной храбрости и мудрости принца. Если вдруг речь зайдет о мужской красоте, уместно было бы привести в качестве образца внешность принца. А в присутствии Удо он должен всеми способами выставлять его на передний план, как и подобает близкому другу и чего трудно было бы ожидать от постороннего. Конечно, нельзя же ему все это объяснять. Человек, обладающий хотя бы малой толикой такта, и сам понимает…– Конечно, – сказал он, – можешь не ехать. Но будет довольно нелепо, если я явлюсь без сопровождения. К тому же… к тому же говорят, что принцесса Гиацинта очень хороша собой, – довольно нелогично прибавил он.Лионель рассмеялся. Приключения бывают разные. Находиться рядом с красавицей принцессой и обсуждать с ней достоинства другого мужчины – совсем не то приключение, к которому он стремился.Он разом сбросил в воду оставшиеся камешки и встал.– Разумеется, если такова воля вашего высочества…– Не будь идиотом, Лионель, – обиженно перебил его принц Удо.– Ладно, тогда я поеду с моим другом Удо, если я ему нужен.– Еще как!– Отлично, решено! В конце концов, там могут оказаться два дракона.Драконов, конечно, могло оказаться по одному на каждого. Но принцесса-то была всего одна.Итак, три дня спустя друзья с легким сердцем отправились навстречу приключению. Гонец с известием об их прибытии выехал раньше, и они рассчитывали прибыть в Евралию через два дня после него. Простые обычаи того времени позволяли отправляться в дорогу без утомительных сборов, налегке, и не думать заранее, где провести ночь. На самом деле, это лучший способ. Чемодан – вот что уничтожило романтику путешествий!Был прекрасный летний день. Они ехали мимо высоких башен и крепостных стен, пересекали сверкающие ручьи, скрывались в высоких сосновых лесах и снова выбирались на яркое солнце. Лионель распевал во весь голос старинные песни, а принц Удо упражнялся в военном искусстве, подбрасывая в воздух меч и ловя его на лету.Когда настал вечер, они оказались неподалеку от хижины дровосека у подножия высокого холма и там решили остановиться на ночлег. У дверей дома их встречала старая женщина.– Добрый вечер, ваше королевское высочество, – буркнула она в знак приветствия.– Стало быть, вы меня знаете? – ответил Удо, более польщенный, нежели удивленный.– Я знаю всех, кто входит в мой дом, – сказала старуха угрюмо, – и всех, кто из него выходит.Такой разговор заставил Лионеля насторожиться. Получалось, что есть разница между людьми, входящими в дом и покидающими его, и это наводило на какие-то неприятные мысли.– Не могли бы вы приютить нас на ночь, добрая женщина? – спросил принц Удо.– Вы, ваше высочество, руку поранили, – ответила старуха, словно не расслышав вопроса.– А-а, это пустяки, – поспешно сказал Удо. Один раз он поймал меч не за рукоятку, а за острие – просто глупая оплошность.– Ах, да… Там, куда вы спешите, руки не понадобятся, так что это действительно пустяки.В те времена старые женщины часто изъяснялись подобным образом, и Удо не обратил на это особого внимания.– Да, да, – проговорил он. – Но вы могли бы предоставить мне и моему другу ночлег?– Поскольку вам недолго осталось путешествовать вместе, входите и располагайтесь.Переступив порог, Удо оглянулся и прошептал:– Может, это фея. Будь с ней подобрее.– Как можно быть «добрее» к хозяйке дома? Это она вроде бы должна проявлять доброту и гостеприимство.– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Будь с ней повежливее.– Дорогой Удо, и это вы говорите мне, первому придворному его королевского величества!– Ох, перестань…– Садитесь и отдыхайте. Здесь в котле уже кое-что готово для вас обоих, – пригласила хозяйка.– Прекрасно, – сказал Удо, одобрительно взглянув на большой котел, подвешенный над огнем.Для такой небольшой комнаты очаг был, пожалуй, великоват. Это первое, что пришло ему в голову, но по мере того, как он смотрел на очаг, комната становилась все больше и больше, а очаг отодвигался все дальше и дальше, и наконец Удо словно оказался в огромной пещере в глубине гор. Он протер глаза и вот уже снова был в маленькой кухне перед горящим очагом, а из котелка доносился аппетитный запах.– Тут у меня еда на все вкусы – даже для принца Удо.– Я совсем непривередлив в еде, – мягко заметил Удо.Комната как раз сузилась до нормальных размеров, и он почувствовал приятное спокойствие.– Сейчас, может, и нет, а потом придется… Старуха наполнила тарелки, и гости принялись за еду.– Это просто восхитительно! – Удо положил ложку на тарелку, чтобы немного передохнуть.– Думаете, это вам всегда будет по вкусу? – ворчливо осведомилась старуха.– Конечно! Разве может не понравиться такая чудная стряпня?– Там видно будет… – многозначительно протянула старуха.Удо стала несколько раздражать ее манера выражаться. Она как будто все время намекала на то, что с ним вскоре приключится что-то неприятное. А с Лионелем вроде бы нет.Он решил втянуть Лионеля в разговор, чтобы это выяснить.– Мы с моим другом надеемся послезавтра быть в Евралии.– Надеяться никому не заказано, – был ответ.– Боже мой, неужели с нами что-то случится по дороге?– Это зависит от того, что вы имеете в виду, говоря «с нами».Лионель отодвинул стул и встал:– Что со мной случится, я знаю точно. Я сейчас засну.– Да, – сказал Удо, тоже поднимаясь, – у нас впереди долгое путешествие, и в конце нас ждет приключение. – Он тревожно взглянул на старуху, но она молчала. – Поэтому пора ложиться.– Вот сюда, – показала старуха и повела их наверх, освещая путь свечой.Удо провел беспокойную ночь. Он не мог отделаться от ощущения, что с ним что-то должно случиться, и, проснувшись утром, даже немного удивился – ничего не произошло. Все было как накануне. Удо внимательно оглядел себя в зеркало и пригласил Лионеля в свидетели. Оба они не обнаружили ни малейшей перемены в облике наследного принца.– В конце концов, я прихожу к выводу, что она не имела в виду ничего особенного. Эти старухи вечно так разговаривают. Если уж кто-то и должен превратиться во что-то, то скорее всего – ты.– Именно для этого ты и взял меня с собой? – усмехнулся Лионель.Я думаю, что к этому моменту они уже закончили туалет. Роджер Кривоног никогда не сообщает о таких важных деталях. По всей видимости, из скромности. Он пишет: «На следующее утро они поднялись и отправились в путь» – и разочаровывает читателя, который ожидает описания принца Удо, причесывающегося перед зеркалом.Итак, они поднялись и отправились… завтракать. Старуха с утра казалась более расположенной к гостям, чем накануне. Особенно приветливо она вела себя по отношению к Удо и за завтраком все подкладывала ему на тарелку самые разнообразные кушанья, словно из каких-то неисчерпаемых запасов. Со стороны это выглядело, будто она его откармливает, по крайней мере, такое впечатление сложилось у Лионеля.Сразу после завтрака они отправились в дорогу. Удо протянул старухе несколько золотых, но она отказалась.– Нет уж, нет уж, – бормотала она. – И дня не пройдет, как я получу награду получше. – И она усмехнулась, будто услыхав что-то смешное, чего не слышали ни Удо, ни Лионель.– Какой чудесный день! – говорил Лионель, когда они ехали лесной дорогой. – Красные крыши, голубое небо, зеленая листва, белая дорога. В воздухе веет приключением. Я сегодня запросто мог бы влюбиться!– В кого? – подозрительно спросил Удо.– В кого угодно. Хотя бы в ту старуху.– Ох, лучше не вспоминай о ней, – содрогнулся Удо.– Скажи, Лионель, у тебя не было ощущения, что она знает про нас что-то, чего мы сами не знаем, и притом очень смешное?– Может, мы тоже скоро узнаем. В такое утро хочется смеяться.– Уж не думаешь ли ты, что у меня нет чувства юмора? Я тоже охотно посмеюсь. И принцессе будет что порассказать. Лионель, – вдруг произнес он торжественно, словно эта мысль только что пришла ему в голову, – я горю нетерпением помочь этой бедной девушке.– И чтобы показать, как горит нетерпением, он дал коню шпоры и ускакал вперед.Улыбаясь про себя, Лионель последовал за ним. В полдень они остановились в лесу и перекусили – старуха дала им с собой разной еды. После этого Удо прилег на мягкую моховую кочку и закрыл глаза.– Так хочется спать, – зевнул он, – я провел бессонную ночь. Давай побудем здесь немного. В конце концов, спешить особенно некуда.– Лично я, – сказал Лионель, – горю нетерпением помочь этой бедной…– Я же сказал, что не спал всю ночь, – резко ответил Удо.– Ладно, спи, а я поеду вперед. Вдруг попадется какой-нибудь дракон. Лионель – победитель драконов! До свидания!– Только полчасика, – пробормотал Удо.– Хорошо.И Лионель ускакал прочь. Глава 9Они боятся Удо Начинать эту главу мне очень больно. К счастью, она довольно коротка. Позже мне придется смириться с положением вещей, и я даже буду склонен подчеркивать их смешную сторону. Но сейчас меня переполняет горе. Чтобы такое случилось с принцем из царствующей фамилии Арабии, молодым человеком выдающихся достоинств! Роджер Кривоног чуть не рыдает. «Эта преступная женщина»… – пишет он, конечно, имея в виду графиню Бельвейн, и дальше разражается настоящей истерикой на целых полторы страницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16