МОРИН. Допивай!
МЭГ. Не лезет больше.
МОРИН. А если на голову вылью?
МЭГ продолжает пить.
Вот что я тебе скажу насчет «молодых девушек». Я за сорок лет поцеловалась-то с мужчинами всего два раза!
МЭГ. Двое не так уж и мало!
МОРИН. Заткнись!
МЭГ. Все, допила! (Протягивает кружку.)
МОРИН моет ее.
Двое это слишком!
МОРИН. Для тебя, возможно, но не для меня.
МЭГ. Слишком, слишком!
МОРИН. Думаешь, приятно торчать тут с тобой каждый день? Как старая, высушенная…
МЭГ. Проститутка!
МОРИН (смеется) . «Проститутка»? (Пауза.) Вот было б здорово. (Пауза.) Я частенько мечтаю…
МЭГ. Стать этой самой?…
МОРИН. Кое о чем. (Пауза. Тихим голосом.) Кое о чем. Но не об этом.
МЭГ. Ну и мечты!
МОРИН. Да не об этом совсем. (Пауза.) И еще кое о чем. Хочешь расскажу?
МЭГ. Нет.
МОРИН. Сплю и вижу, как ты, одетая во все белое и красивое, лежишь в гробике, а я вся в черном стою возле гроба, а рядом со мной парень. Он меня держит за талию, от него приятно пахнет. И он мне говорит: «Пошли погуляем на всю катушку».
МЭГ. А ты что?
МОРИН. А я говорю: «А в чем теперь проблема? Пошли».
МЭГ. Ты не посмеешь!
МОРИН. Еще как посмею!
МЭГ. На моих-то похоронах?
МОРИН. Вот именно, и чем скорее ты сдохнешь, тем лучше!
МЭГ. Ну и мечты у тебя!
МОРИН. Да, мечта, только наяву. Все приятнее, когда за курами дерьмо подбираешь.
МЭГ. Все равно. Недостойные мысли.
МОРИН. А это как сказать. (Пауза. Сидит за столом, в руках у нее пачка с печеньем.) А ты никогда не помрешь. Будешь вечно сидеть у меня на шее и отравлять мне жизнь.
МЭГ. Еще как буду!
МОРИН. Я в этом и не сомневаюсь!
МЭГ. На моих похоронах тебе самой будет семьдесят. И кто тебя тогда за талию обнимет?
МОРИН. Уже никто.
МЭГ. Вот так-то.
МОРИН. М-да. (Пауза.) Печенья хочешь?
МЭГ. А соломки нет?
МОРИН. Всю съела, больше нет. Обжираешься ею как хрюшка.
МЭГ. Ну, давай тогда печенье, хоть я его и не люблю. И где ты только достаешь эту гадость?
МОРИН. Мне только и забот, что о твоей соломке думать. (Дает Мэг печенье.)
МЭГ ест его.
МЭГ (после паузы) . На банкет пойдешь завтра?
МОРИН. Пойду. (Пауза.) Хочу с Пато пообщаться. Я и не знала, что он вернулся.
МЭГ. Так там же все америкашки соберутся.
МОРИН. Ну и что?
МЭГ. Ты же их не выносишь. Сама вчера говорила.
МОРИН. А сейчас я думаю по-другому, это же в женском характере.
МЭГ (тихо) . Ну и Бог с тобой.
МОРИН. И вообще молчала бы ты больше.
МЭГ (ухмыляется. Пауза) . Меня тоже пригласили, если хочешь знать.
МОРИН (со смешком) . И ты пойдешь?
МЭГ. Нет, само собой.
МОРИН. Вот именно. Завалишься и будешь спать без задних ног.
МЭГ. Слова сказать нельзя.
МОРИН. Вот и молчи. (Пауза.) Заедем-ка мы в Уэстпорт попозже. Если дождя не будет.
МЭГ (оживившись) . На машине поедем?
МОРИН. Да. Давно не катались. Заодно соломки купим. Только попозже.
МЭГ. Ну да, не прямо сейчас.
МОРИН. Нет. Ты ж только кофе напилась.
МЭГ злобно смотрит на нее. Пауза.
В Уэстпорт, так в Уэстпорт. Купим мне новое платье. Для банкета.
МОРИН смотрит на МЭГ, та с раздраженным видом отворачивается.
Затемнение
Картина третья

Вечер. Сцена освещена светом камина. На кухне очень тихо работает радио. Слышны шаги и голоса МОРИН и ПАТО. Оба слегка навеселе.
ПАТО (за сценой) . «А «Кадиллак» стоял у дома…»
МОРИН (за сценой) . Ш-ш-ш…
ПАТО (за сценой, тихо напевая) . «А в нем американки». (Уже серьезно.) А дальше как?
МОРИН (за сценой) . Что дальше?
МОРИН открывает дверь, и они оба входят и включают свет. На Морин новое черное платье, волосы ее коротко подстрижены. ПАТО приятной внешности мужчина одного с ней возраста.
ПАТО. Как там дальше поется? Про этого парня и его красотку?
МОРИН. Чаю хочешь?
ПАТО. С удовольствием.
МОРИН (ставит чайник) . Только, пожалуйста, потише.
ПАТО (тихо) . Ладно, ладно. (Пауза.) Не помню дальше слова. Жалко.
МОРИН. Слышишь? И по радио поют. Забыла выключить, старая дура.
ПАТО. Ну и что? Пусть поет. Слова-то что надо.
МОРИН. Какие слова?
Он нежно обнимает ее и крепко целует, потом откидывает голову назад и смотрит на нее. Кипит чайник. МОРИН мягко высвобождается из его объятий, улыбается и идет к плите. Возится с чаем.
Печенье к чаю хочешь?
ПАТО. Хочу.
МОРИН. Но только «Кимберлиз».
ПАТО. Тогда не надо. Я это печенье терпеть не могу. Ужасно невкусное, самое невкусное на свете.
МОРИН. Я его тоже терпеть не могу. Я его матери скармливаю. Нарочно. Чтоб помучилась.
ПАТО. И зачем они его только вообще пекут? Колман Коннон как-то съел целую пачку, а потом всю неделю из туалета не вылезал. (Пауза.) А может, это было «Микадос»? Ну, в общем, что-то ужасное.
МОРИН. А правда, что этот самый Колман отрезал уши собаке Валена и держит их у себя дома в сумке?
ПАТО. Он мне их как-то раз даже показал.
МОРИН. Ну и сволочь же он.
ПАТО. Да, зрелище не из приятных.
МОРИН. Вообще это дело сволочное, тем более что собака-то собственного брата.
ПАТО. А собачка, наверное, симпатичная была.
МОРИН. О чем и речь. (Пауза.) О чем и речь. Неловкая пауза.
ПАТО (обнимает ее сзади) . Так приятно тебя обнимать.
МОРИН. Ну да?
ПАТО. Правда.
МОРИН возится с чаем. ПАТО продолжает обнимать ее. Слегка озадаченный ее равнодушием и смущенный отстраняется от нее и отходит в сторону.
МОРИН. Присаживайся.
ПАТО. Хорошо. (Садится на стол.) Хорошо, хорошо, как скажешь.
МОРИН. Как скажешь? Что-то ты меня сегодня не очень-то слушал. Ручонки у тебя шаловливые.
ПАТО. Это точно. Я сам по себе, а они сами по себе. (Пауза.) Но по-моему, ты на мои шаловливые ручонки не очень-то и внимания обращала. Не очень.
МОРИН. Обращала, когда ты эту американку обжимал.
ПАТО. Просто я тебя в тот момент еще не углядел. Откуда я знал, что появится королева красоты из Линейна, собственной персоной.
МОРИН. «Королева красоты из Линейна». Да брось ты!
ПАТО. Настоящая королева красоты.
МОРИН. А почему же ты пропал на целые двадцать лет?
ПАТО. Храбрости набирался.
МОРИН (с улыбкой) . Ну и тип же ты!
ПАТО улыбается. МОРИН приносит чай и усаживается за стол.
ПАТО. Сам не понимаю. Сам не понимаю.
МОРИН. Чего?
ПАТО. Почему я так мало общался с тобой. Ну заезжал иногда в эту дурацкую дыру, и все.
МОРИН. Когда возвращался из Англии? Тебе там что, не нравится?
ПАТО (после паузы) . Все из-за денег. (Пауза.) Во вторник опять уезжаю.
МОРИН. Во вторник? В этот вторник?
ПАТО. Ну да. (Пауза.) Я приехал только, чтобы америкашек проводить. «Здрасте» и «до свидания» и все.
МОРИН. Ах, уж эта Ирландия. Все время кто-то уезжает.
ПАТО. Всегда так было.
МОРИН. Плохо это.
ПАТО. А что делать?
МОРИН. Может, остаться?
ПАТО (после паузы) . Я вот задаю себе один вопрос: «Будь у меня в Линейне работа, остался бы я в Ирландии?» Так, гипотетически. Хорошей работы здесь все равно никогда не будет. Ну пусть плохая, ну хоть какая. И когда я в Лондоне корячусь под дождем как рабочая скотина, а работяги дуются в карты, нажираются в стельку и заваливаются на протухшие мочой матрасы, и на душе становится пусто… меня тянет сюда. Само собой. Но как только я приезжаю сюда… мне и здесь плохо.
МОРИН. Но почему?
ПАТО. Сам не знаю. (Пауза.) Здесь красиво, только слепой не увидит, как здесь хорошо. Горы, все зеленое, люди такие общительные. Но все все друг про друга знают… Разве это нормально? (Пауза.) Раз чихнешь, так двадцать лет потом дразнить тебя будут. Все, кому не лень.
МОРИН. Это точно.
ПАТО. А в Англии всем друг на друга наплевать, и это между прочим не так уж и плохо. Правда, иногда… в общем, и так плохо и так плохо.
МОРИН (после паузы) . Так нигде якорь и не бросишь? А? Может, когда женишься?
ПАТО (смеется) . «Когда женишься»…
МОРИН. Когда-нибудь. В конце-то концов женишься. Желание-то есть наверняка, а?
ПАТО. Честно говоря, серьезно над этим не думал.
МОРИН. Сколько у тебя баб было, не сосчитать.
ПАТО (улыбаясь) . Ну уж ты и скажешь.
МОРИН. Ну парочку-то завел, чего уж там.
ПАТО. Ну пару, это еще куда ни шло. Все это не то. Ты совсем другое дело.
МОРИН. Я?… Болтун ты.
ПАТО. Нет, правда. (Пауза.) Я же не…
МОРИН. «Не» что?
Пауза. ПАТО грустно пожимает плечами. Пауза. По радио звучит задушевная песня.
(В том же настроении.) Моя мать любит эту песню. Это Делия Мэрфи.
ПАТО. За душу берет.
МОРИН. Еще как берет.
ПАТО. А какой голос задушевный. С детства эту песню помню. Здорово поет. (Пауза.) А бабушка как там? Померла наконец или просто спит?
МОРИН. Спит, куда она денется.
ПАТО. Ясно…
МОРИН (после паузы) . А в это время двое, взявшись за руки, бредут по полю.
ПАТО. Угу.
МОРИН. При лунном свете.
ПАТО (кивает) . Да, таких песен больше не пишут. Слава Богу.
МОРИН весело смеется.
А хороший был вечер, правда?
МОРИН. Очень.
ПАТО. Хорошо их проводили, да?
МОРИН. Очень.
ПАТО. И выпили как следует.
МОРИН. Как следует.
ПАТО. Э?
МОРИН. Как следует.
ПАТО. Ну да. Ну да.
МОРИН (после паузы) . Так кто была эта американка? Которую ты обжимал?
ПАТО (смеется) . Обжимал да обжимал. Брось ты. Дотронулся до нее разок и все.
МОРИН. Ишь ты какой!
ПАТО. По-моему, она двоюродная сестра моего дяди. Долорес Хили, а может, Хооли. Из Бостона. Она там живет.
МОРИН. Так это ж криминал, щупать двоюродную сестру.
ПАТО. Во-первых, не свою, а во-вторых, ну тебя в задницу. Двоюродные не считаются.
МОРИН. Еще как считаются!
ПАТО. Раз так, проконсультируюсь со своим адвокатом. А то еще засадят. Просто я ниточку снял с ее кофточки и пылинку стряхнул.
МОРИН. Ну и врун же ты!
ПАТО. Это точно. (Изнемогая. Нервничая.) Я тебе покажу как… (Медленно протягивает руки и нежно гладит грудь Морин.)
МОРИН (гладит его по руке, потом встает, садится к нему на колени и ерошит ему волосы) . Она меня симпатичней.
ПАТО. Куда ей до тебя.
МОРИН. Симпатичней.
ПАТО. Мне нравишься только ты.
МОРИН. У тебя глаза голубые.
ПАТО. Это верно.
МОРИН. Оставайся у меня.
ПАТО. Ты серьезно?
МОРИН. Вполне.
ПАТО (после паузы) . А мама спит?
МОРИН. А мне до лампочки. (Пауза.) Опусти руку.
ПАТО опускает руку.
Еще ниже… Еще…
Его рука оказывается на ее бедре. МОРИН слегка откидывает голову назад. Песня заканчивается.
Затемнение
Картина четвертая

Утро. Черное платье Морин лежит на столе. Входит МЭГ, в руках у нее ночной горшок. Подходит к раковине и выливает содержимое. Уносит горшок в холл и возвращается, вытирая руки о ночную рубашку. Смотрит на платье и берет его брезгливым движением.
МЭГ. Сорок фунтов на такую тряпку. Кургузое какое-то. А что это оно тут валяется? (Швыряет его в дальний угол, проходит на кухню, ставит чайник и громко выкрикивает.) Мне все равно, когда ты домой заявилась в своем дурацком платье. Мой суп должен быть готов как обычно. (Тихо.) Ну и платье, смех один. (Громко.) Бесстыдство сплошное, все равно что голой ходить! (Тихо.) Спит без задних ног. Заставляет старуху самой суп варить да еще и кашу. Только не кашу. Сейчас она у меня дождется. Все ей выскажу. Абсолютно все. Кашу я варить не буду. Ну уж нет. Меня голыми руками не возьмешь.
Из коридора появляется ПАТО, на ходу заправляя рубашку в брюки.
ПАТО. Доброе утро, уважаемая.
МЭГ (потрясенная, глядит на него во все глаза, лишившись на секунду дара речи) . Ну, доброе так доброе.
ПАТО. Кашу готовите?
МЭГ. Ну да.
ПАТО. Хотите я вам ее сварю?
МЭГ. Угу.
ПАТО. А вы пока отдыхайте.
МЭГ садится в кресло-качалку и не отрываясь смотрит на Пато, пока тот готовит кашу.
Я по утрам своему братику кашу варил, так что я человек привыкший. (Пауза.) А к америкашкам вчера так и не собрались?
МЭГ. Нет.
ПАТО. Из-за ног. Мне Морин рассказывала.
МЭГ (еще не придя в себя) . Да, да, из-за ног. (Пауза.) А где Морин?
ПАТО. Сон досматривает. (Пауза.) Честно говоря, я… собирался удалиться до вашего появления, но Морин мне говорит: «Мы же взрослые люди. Кому от этого хуже?» Мы, вообще-то. Да, ладно. Чувствую себя не в своей тарелке. В общем, запутался я. (Пауза.) Америкашки уже в Бостоне, наверное. Да Бог с ними. (Пауза.) Банкет был что надо. (Пауза.) Выпили как следует. (Пауза.) А суп «Комплан» вам налить?
МЭГ. Да.
ПАТО (подносит ей суп) . Нравится?
МЭГ. Нет.
ПАТО. Почему?
МЭГ. Я его терпеть не могу, она меня силой заставляет.
ПАТО. Говорят, хорошая вещь, особенно для пожилых.
МЭГ. Да, наверное.
ПАТО. Вкус куриный?
МЭГ. Понятия не имею.
ПАТО (разглядывая упаковку) . Да, куриный. Самый вкусный. (Возится с кашей.)
МЭГ (тихо) . Вечно с комками и никакой ложки. Какой уж тут привкус.
ПАТО. Ну вот, готово. (Пауза.) А что это у вас с рукой? Вся красная.
МЭГ. Рука-то?
ПАТО. Ожог.
МЭГ. Ожог.
ПАТО. С огнем в вашем возрасте надо быть поосторожнее.
МЭГ. Поосторожнее… Угу…
Из холла выходит МОРИН, на ней только бюстгальтер и трусики. Подходит к ПАТО.
МОРИН. Поосторожней? А разве мы действовали неосторожно? (Садится Пато на колени.)
ПАТО (смущенно) . Ну, Морин…
МОРИН. Осторожно действовали, к чему нам сейчас ребенок. Тут и так сплошной детский сад. (Крепко целует его.)
МЭГ с отвращением смотрит на них.
ПАТО. Ну, Морин…
МОРИН. В знак благодарности за чудесную ночь. Ради нее стоило ждать двадцать лет. Еще как стоило.
ПАТО (смущенно) . Угу.
МЭГ. Мы тут про мою обожженную руку беседовали, пока ты не впорхнула в чем мать родила!
МОРИН. Да пошла ты со своей рукой. (ПАТО.) Отделай меня еще раз как следует. А то когда еще встретимся. Я как раз во вкус вошла.
ПАТО. Морин…
МОРИН (целует его, встает и смотрит на удаляющуюся на кухню Мэг) . Сильная вещь. Ей-Богу.
ПАТО (встает и ходит взад-вперед) . Хм, мне, пожалуй, пора… Я сам соберусь, быстренько…
МЭГ (указывая на Морин, громко) . Это она обожгла мне руку! Все расскажу как было первому встречному-поперечному! Вылила жир из сковородки прямо на руку! А врачу сказала, что это я сама виновата!
МОРИН (после паузы, спокойно, Пато) . Чайку попей перед уходом.
ПАТО (после паузы) . Если только быстренько.
МОРИН наливает чай.
МЭГ (переводит взгляд с одного на другого) . Вы слышали, что я сказала?
МОРИН. Думаешь, Пато намерен выслушивать бредни старой дуры?
МЭГ. Старой дуры? (Поднимает левую руку.) А это что, не доказательство разве?
МОРИН. Пато, подойди-ка сюда. Ну-ка нюхни.
ПАТО. Что? (Проходит на кухню.)
МОРИН. Понюхай раковину.
ПАТО наклоняется над раковиной, принюхивается и отворачивается с брезгливой гримасой.
МЭГ. Раковина здесь ни при чем, абсолютно!
МОРИН. Не причем? Еще как причем. Служит доказательством одной твоей милой привычки.
ПАТО. А в чем дело? В канализации?
МОРИН. Канализация тут ни при чем. Абсолютно. Каждое утро выливает сюда полный горшок с мочой, хотя я ей тыщу раз говорила, что для этого существует туалет.
МЭГ. Мы про руку говорили, а совсем не про мочу!
МОРИН. Даже смыть ей лень. О какой гигиене может идти речь? У нее воспаление мочевого пузыря. Тем более все это негигиенично. Я же в ней посуду мою. Пато, чай готов.
ПАТО брезгливым движением берет чашку и маленькими глотками пьет чай.
МЭГ. Хоть бы оделась! Ходишь полуголая! Ни стыда, ни совести!
МОРИН. А мне нравится. Мне так легко и хорошо.
МЭГ. Похоже на то.
МОРИН. Очень хорошо.
МЭГ. Напоминает мне «Диффорд Холл» в Англии, очень смахивает…
МОРИН (вне себя) . Да заткнись ты…
МЭГ. Со всеми твоими шмотками тебя туда и на порог не пустят.
МОРИН. Заткнись, я сказала!..
МЭГ. Туда только в длинных платьях пускают…
МОРИН, сжав кулаки, направляется к МЭГ.
ПАТО (перехватывает ее руку и встает между ними) . Да вы что в самом деле?…
МЭГ. Диффорд Холл! Диффорд Холл! Диффорд Холл!..
МОРИН. Ну да, Диффорд Холл. И по-моему…
МЭГ. Диффорд Холл! Диффорд Холл!..
МОРИН. А что горшок с мочой мне просто привиделся?
МЭГ. Да ну ее, эту мочу! Знаешь, что такое Диффорд Холл, уважаемый!
МОРИН. Заткнись!
МЭГ. Это психушка! Старая английская психушка. Я ее забрала под свою ответственность, чтобы она ухаживала за мной. Документик хочешь покажу? (Проходит в холл.) Как доказательство, кто она такая и какая я старая дура. И вообще, кто из нас тронутый. А? Выплескивала мочу прямо мне в лицо, вот так-то…
Пауза. Все молчат. МОРИН медленно идет к столу и садится. ПАТО выливает чай в раковину, споласкивает кружку и моет руки.
МОРИН (тихо) . Это правда. Лежала я там после нервного срыва. Давно это было.
ПАТО. Нервный срыв? Ну и что? Это у всех бывает.
МОРИН. И не только у чокнутых.
ПАТО. У многих очень образованных тоже. У них даже чаще. Бедный Спайк Милли Чан, разве у него срывов не было? И у меня с нервишками не очень, откровенно вам скажу. Ничего особенного в этом нет. Главное – в голову не брать. Спокойнее, спокойнее.
МОРИН. Значит, пробыть месяц в психушке дело не постыдное?
ПАТО. Думать ни о чем не постыдно. Вот что главное. А психушка – глупое словечко. И ты прекрасно об этом знаешь.
МОРИН. Знаю.
ПАТО садится за стол напротив МОРИН.
Случилось это в Англии. Уборщицей устроилась. Двадцать пять мне тогда было. Первый раз из дома уехала. Самый первый раз. Одна сестра только что вышла замуж, а другая была на выданье. Подалась я тогда в Лидо и убирала там туалеты в офисах. Нас была целая команда, все англичанки. Кроме меня. «Ну ты, рожа ирландская. Ну и рожа, прямо свинячья задница…» Они знали, что я из Копнемары, из Ирландии.
1 2 3 4 5