Не сможешь сама писать, найдут тебе «негров». Будешь по их опусам проходиться рукою мастера. Может, денег станут платить чуть меньше, зато и хлопот меньше, а книг больше.
Я остолбенела. Да Виталия ли я слышу? Ведь ровно то же самое мне уже несколько раз, и притом в тех же, примерно, выражениях, предлагал Феликс! Как он выразился, «в целях повышения производительности труда и увеличения количества ваших названий». С Феликсом-то все ясно: соковыжималка она и есть соковыжималка. На то и запрограммирована. Глупо ждать или требовать от нее уважения к овощам и фруктам. Для «Атлантиды» мы, авторы, лишь исходное сырье из которых любым способом нужно выдавить по возможности больше сока, прежде чем выкинешь на помойку оставшийся жмых. Но то, что такое сказал мне мой муж… Неужели он до такой степени презирает мой труд? Или, выражаясь высокопарно, чего я вообще-то ужасно не люблю, мое творчество. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я ему предложила нанять «негров», которые сделают за него диссертацию. А что такого? Не столь уж редкое явление… В бытность мою на кафедре я сталкивалась с людьми, которые этим подрабатывали. Тоже, так сказать, бизнес.
И потом, почему это идея с «неграми» стала вдруг носиться в воздухе? Специально для меня? Сперва Феликс, теперь Виталий. Это телепатия или сговор? И еще одно меня поразило: муж так и не признался, что заключил договор с «Атлантидой». Может, конечно, он и собирается преподнести мне сюрприз, но в данной-то ситуации, когда я стала бояться за будущее, на мой взгляд, самым логичным с его стороны было бы рассказать про проект. Мол, не волнуйся, жена, как-нибудь проживем. У меня дополнительные варианты появились. Пусть для начала платят негусто (а я вполне допускаю, что это негусто, хотя мне почему-то казалось, что Виталий не согласится на совсем уж маленький гонорар!), но если потом пойдет… Жили на твои книги, теперь будем жить на мои. Не хочешь писать сама, будешь мне помогать, благо в физике разбираешься… Мечты, мечты… Увы, он не сказал о своем проекте ни слова, а вместо этого строил планы, как можно и дальше эксплуатировать мои имя и популярность.
– Тасенька, ты меня слышишь? Все хорошо, все просто замечательно. И очень ладненько складывается.
Я машинально кивнула.
– Так ты успокоилась? – Этот чурбан даже ничего не почувствовал!
– Да. Ты уговорил меня.
Мне вдруг сделалось омерзительно до тошноты. И объяснять ему ничего не хотелось. Действительно, пожалуй, уеду. Хоть его какое-то время не буду видеть.
– Ты согласна взять «негров»? Вот и умница!
Как он обрадовался! Теперь я не сомневалась, что это было задание Феликса. Выходит, они сговариваются за моей спиной.
– Негров? – Я хотела улыбнуться, но губы мои словно оледенели. – Ну, если только и ты их возьмешь для своей диссертации. Могу их тебе оплатить. Деньги-то пока еще есть.
Он опешил.
– Не понимаю твоего юмора…
– И юмора не понимаешь, и меня не понял, – тихо и зло проговорила я. – Ты уговорил меня не «негров» взять, а поехать отдохнуть. Действительно хочу побыть некоторое время одна. Здесь, ты прав, стало слишком тесно. У меня клаустрофобия начинается. А сейчас я, пожалуй, лягу. Сил нет. Голова болит.
Я очень боялась, как бы он из солидарности тоже не собрался на боковую. Находиться с ним рядом у меня сейчас не было сил. Но он, кажется, понял мое состояние.
– Ты ложись, а я, пожалуй, еще на кухне поработаю. Отдыхай, Тася. Завтра обсудим, куда ты поедешь.
– Завтра у меня еще с утра журналистка. Интервью для гламурного журнала.
– Откажись или перенеси.
– Неудобно. Во-первых, они со мной договаривались заранее, а потом девочка-журналистка-то не виновата, что у меня теперь нет настроения. А интервью из номера вылетит – у нее наверняка неприятности будут. Лучше уж отделаюсь и со спокойной совестью уеду.
– Как знаешь. – Он разговаривал со мной, стараясь ни по какому поводу не возражать, словно я была тяжело больна.
В данном случае, меня это вполне устраивало. Я сразу провалилась в сон.
Всю ночь я падала в темную бездну. Когда гибель казалась неминуемой, меня вдруг подхватывали сильные, но ласковые руки. А потом все повторялось сначала. И вновь те же руки приходили на помощь. И хотя я ни разу не смогла увидеть лица своего спасителя, я была совершенно уверена: это Игорь. И несмотря на леденящий ужас повторяющихся падений, замирала от счастья: он любит меня, бережет, его руки всегда придут мне на помощь.
Увы, пробудившись, я с горечью осознала, что ночь ничего мне не принесла. Все вчерашние проблемы и сомнения остались со мной. Они никуда не делись, и их предстоит решать. Но прежде следовало еще разделаться с журналисткой.
Явилась действительно совсем молоденькая девочка. Юное создание, огромными наивными глазами взирающее на меня как на Мафусаила и небожителя одновременно. На каждый из заданных мне вполне стандартных вопросов она явно ждала невероятных откровений и рецептов, которые могли бы помочь читательницам и даже ей самой изменить к лучшему свою жизнь.
Больше всего она спрашивала о счастье. Как найти его, удержать, как добиться гармонии между личной жизнью и творчеством? Нашла подходящее время! Хотя, с ее точки зрения, конечно, это был самый подходящий момент. Еще бы! Месяц после свадьбы с любимым человеком, с которым я прожила уже несколько лет. Знала бы она, какой разлад творится у меня в душе! Какая уж тут гармония…
Мне хотелось, глядя в ее прекрасные чистые глаза, крикнуть: «Милая девушка, не выходи никогда замуж! Не верь этим сладкоголосым сволочам-мужикам. Верь только себе. И вообще, живи в свое удовольствие, плюй на все вокруг!» Решись я ей это высказать, вероятно, хоть одна женская судьба была бы спасена.
Но я, естественно, соблюдала приличия, лихорадочно придумывая банальнейшие ответы на столь же банальнейшие вопросы, которые, тем не менее, для многих являются вопросами жизни и смерти.
Вот, например, как удержать любимого? Вопрос тривиальный до крайности, однако для скольких он самый животрепещущий! Если честно, то надо бы ответить: а зачем удерживать, если он рвется тебя покинуть? Насильно мила не будешь. Бежит, значит ему с тобой плохо. Конечно, можно разобраться в причине, поломать себя, пытаясь ему угодить. Компромиссы необходимы, никто не спорит, но коренная ломка себя – это самоуничтожение, да и желаемого результата она, скорее всего, не принесет. Так или эдак, рано или поздно он все равно от тебя убежит. Так что, не тратя сил на него, лучше используй их, чтобы найти действительно своего человека, который примет и полюбит тебя такой, какая ты есть.
Но не могла же я прямо вот так. Гламурный журнал ожидал от меня другого. И я, презирая себя, пустилась в рассуждения на тему серьезных компромиссов, с помощью которых вы убедите любимого, что лучше вас для него никого нет на свете.
Или другой вопрос. Как найти своего единственного? Я-то откуда знаю? У Ляльки спросите. Правда, и у нее их, считая Толю, уже набралось пять штук, а мне вообще их искать не приходилось, вечно сами на меня как-то сваливались. Подходили, стукались лбами, как Игорь, или спрашивали дорогу в деканат, как первый мой муж, или просто знакомились: здравствуйте, я такой-то, напечатайте мне, пожалуйста, объявление, – как это сделал Виталий. А потом пошло-поехало. И какой тут дашь совет? Сидеть и ждать? Тоже глупо. Тем более, нет у меня теперь уверенности, что Виталий – мой единственный.
Девушке я, конечно, ответ наговорила. Складно так получилось, она только глазами хлопала. А мне было немного стыдно: обманываю и ее, и читательниц, да и себя, в общем, тоже.
Вопрос, как совместить напряженную творческую работу с домашними обязанностями тоже застал меня врасплох, но в тупик не поставил. На него я решила ответить честно: заботы по дому взял на себя муж. Глаза у девушки хищно блеснули, и я, немедленно поняв, что изрядно подпортила жизнь какому-то молодому человеку, на которого попытаются взвалить все хозяйство, спешно оговорилась: «Думаю, не с каждым мужем так получится, просто Виталий относится к редкому типу мужчин, любящих домашнюю работу». Может, мне показалось, но девушка после этого чуть погрустнела.
Выпроводив корреспондентку, я принялась думать, куда уехать. С одной стороны, хотелось подальше. С другой – далеко ехать лень. На теплом море я, конечно, отдохну, но потом буду долго приходить в себя. Все-таки смена климата. И в работу войти после длительного перерыва всегда трудно. Нет, лучше куда-нибудь поближе, и все же попробовать поработать, а не только отдохнуть. К тому же я стремилась уехать по возможности быстрее, не дожидаясь оформления каких-нибудь туров или поисков подходящей путевки. И я остановила выбор на собственной даче.
Она была теплой, с центральным отоплением, водопроводом и канализацией. Дачу строил еще дедушка. Теперь она принадлежала нам с мамой напополам. Потому мы с Виталием так редко там и бывали. Чтобы с родительницей лишний раз не ссориться. Любая моя попытка провести какие-то изменения в доме, например, косметический ремонт, вызывала у нее бурный протест. Поэтому дачу мы в основном сдавали, и пока я не начала зарабатывать книгами, она, можно сказать, нас кормила. В девяностые мы без нее, наверное, не выжили бы. И я, и мама, и бабушка.
К счастью, в этом году мы, наконец, решили дачу не сдавать. Вот и отлично. Поеду туда. Отопление включено, сторож за ним присматривает. Значит, мне остается только собрать продукты, вызвать такси – и в путь. Не хочу, чтобы Виталий меня отвозил. Сама доберусь. Сегодня прикину, что мне надо, куплю самое необходимое, в конце концов, в поселке есть какой-никакой магазин, соберу вещи. А завтра, когда Виталий уйдет на работу, уеду. Даже говорить ему заранее не хочу, чтобы не спорить. Начнет еще отговаривать, предлагать свои варианты. Или решит отвезти меня в выходные. Потом живи с ним там два дня. И Егора еще прихватит. А я никого не хочу видеть. Уеду и оставлю записку. И не скажу, что на нашу дачу уехала. Просто напишу, что неожиданно подвернулась горящая путевка в подмосковный дом отдыха. Иначе с Виталия станется: в гости нагрянет. Вот уж спасибо – не надо!
Глава IX
Я правильно сделала, что уехала. Два дня подряд, отключив телефон, я спала и гуляла. Еще я, конечно, ела, но мало – готовить было лень. А еще я жгла камин. Устроившись в огромном кожаном кресле деда и глядя на яркие оранжевые языки пламени, я размышляла о хаосе своей жизни. Огонь с малых лет меня завораживал и успокаивал. Вот и теперь, уехав, прервав всякую связь с городом, отдалившись от мучивших меня проблем, я наконец обрела способность спокойно взглянуть на них как бы со стороны.
Тишина. Засыпанный снегом сад. Снег шел и шел. По утрам мне приходилось прокапывать дорожку к калитке. Можно было, конечно, попросить сторожа, но мне доставляло удовольствие делать это самой. Давно забытое ощущение радости физического труда, когда потом гудят руки, а тело наливается бодростью и энергией. И как замечательно после этого, вернувшись в дом, выпить кружку горячего какао! Я словно вернулась в детство.
Проблемы, казавшиеся мне неразрешимыми, будто растаяли. Ну что, в конце концов, страшного происходит? У меня есть муж, работа, успех. Мы все здоровы, даже мама еще такая крепкая, по-прежнему работает и полна сил. Да, Виталий, конечно, сильно изменился, но ведь все люди с годами меняются. И я наверняка изменилась. Это естественно. Наверное, надо просто относиться друг к другу терпимее и стараться понять. Приеду – поговорим с Виталием по душам. Пока я к этому еще не готова.
Чем больше я таким образом размышляла, тем мне становилось яснее: я сама загнала себя в угол. Беспрерывной работой, как на конвейере, да еще эта свадьба. Кстати, психологи считают, что выход замуж вызывает стресс, не меньший, чем похороны близких.
Напряжение копилось и копилось, и в результате выбило меня из колеи. Голова забастовала, работа застопорилась, все мое существо вопило о помощи.
Замечательно, что я удрала именно сюда, а не в какой-нибудь санаторий с чужими безликими интерьерами. Как целительно возвращение в детство! Я вдыхала родной запах старого дома, трогала вещи, которые жили здесь уже много-много лет и помнили меня еще совсем маленькой, и комок внутри меня разжимался.
На третий день произошло настоящее чудо. Мои герои ожили! Я включила компьютер. Работа пошла. Я снова могла писать. Какое счастье! Я работаю!
Еще день спустя я решилась включить мобильник и позвонила Виталию.
– Со мной все в порядке. Я отдыхаю.
– Где ты? – принялся вопить он в ответ. – Мы все тут едва с ума не сошли.
– Я же оставила записку.
– Да, но почему ты не сообщила, куда едешь? Нам было совершенно непонятно, где тебя искать.
– Кому «нам»? – мне стало интересно.
– Мне, Феликсу, маме твоей, наконец!
– Маму-то зачем тревожил?
– Она сама позвонила. В каком виде ты меня выставила? Пришлось признаться, что я не в курсе, где моя собственная жена. А мобильный твой не отвечает. Я даже Ляльке в Италию позвонил, но ты и ей ничего не сказала. Где ты находишься?
Мне даже стало его жалко. Он и впрямь попал в унизительное положение. Хотя мог бы и соврать. Назвал бы любое курортное место, куда я якобы уехала. В любом случае я решила и дальше хранить тайну своего уединения. Мне было хорошо одной, и я панически боялась, как бы его приезд не разрушил моего рабочего настроения.
– Виталий, я не скажу тебе, где я. Мне еще нужно время, чтобы окончательно прийти в себя. Но могу тебя обрадовать: мне снова пишется.
– Правда? – в его голосе послышалось облегчение.
– Да. Мне уже практически весь роман ясен. Неожиданно все линии сложились. Осталось только написать.
– Очень рад. – Голос его вновь посуровел. – Только не понимаю, почему ты скрываешь от меня свое местопребывание?
– Виталий…
Он перебил:
– Мало ли что случится, а я не знаю, где ты.
– Здесь со мной ничего случиться не может. А если тебе от меня что-нибудь понадобится, звони в любое время. Я больше не стану телефон выключать.
– Все-таки…
– Нет, Виталий, – отрезала я.
– Боишься моего незапланированного визита?
Я понимала: он оскорблен, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось сохранить свое убежище в тайне и почему-то страшно было даже подумать, что он сюда нагрянет. Меня просто в дрожь бросало от одной этой мысли, но я надеялась, что как раз одиночество и время меня вылечат, и время необходимо было выиграть.
– Виталий, не будем ссориться. Вот напишу роман и приеду.
– Ты там не одна? – вдруг глухо осведомился он.
– Не говори глупостей. Я совершенно одна. – Мне стало смешно; оказывается, он еще способен ревновать. – Между прочим, Виталий, идея об одиноком отдыхе принадлежала тебе. Очень, замечу, здравая, спасибо за мудрый совет. Теперь тебе остается набраться еще немного терпения. А кстати, как там Егор? – нашла я удобный предлог перевести разговор на другое. – Он у нас?
– Нет пока. Не до него было. Я тебя разыскивал.
– Можешь спокойно его забирать. Недели две уж точно тут пробуду. Целую. Пока. Звони.
И, не дождавшись его ответа, я отключилась.
Я радостно погрузилась в работу. Отвлекал меня от нее только телефон. Все хотели непременно лично убедиться, что я жива и здорова, однако как только все в этом удостоверились, звонки почти прекратились, и я облегченно вздохнула.
Работа, прогулки, местный продовольственный магазин, в это время года почти без покупателей. Замечательно. Именно то, что мне требовалось. Лишние расспросы были мне совсем ни к чему.
Я ни с кем не общалась, разве что поселковый сторож иногда заходил проведать. Но это как бы не в счет. И я упивалась покоем и свободой. Из Италии возвратилась Лялька. Полная впечатлений, пылающая от любви к Толе, она рвалась нагрянуть ко мне с подарками. Но даже ее, ближайшую подругу, мне сейчас совсем не хотелось видеть. Может, все объяснялось моей завистью к ее счастью? Задавая самой себе этот вопрос, я не могла ответить на него однозначно и лишь понимала, что совершенно не в состоянии слушать Лялькины рассказы взахлеб, где через каждое слово упоминается Толечка с его высочайшими как духовными, так и физическими достоинствами.
То есть за Ляльку-то я была рада, но внимать ее откровениям удовольствия не доставляло, и даже ей я не призналась, где нахожусь. Она обиделась. Кажется, даже сильнее Виталия. Еле отговорилась, сваливая на книгу. Мол, она так хорошо пошла, боюсь отвлекаться, чтобы не сбиться. Но чем скорей я ее закончу, тем скорее мы увидимся. И Лялька неохотно, но смирилась.
– Раз здесь ничего личного, так уж и быть. Подожду. Но все-таки я чего-то не понимаю. Ну-ка, Таська, как на духу: скрываешь от меня что-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Я остолбенела. Да Виталия ли я слышу? Ведь ровно то же самое мне уже несколько раз, и притом в тех же, примерно, выражениях, предлагал Феликс! Как он выразился, «в целях повышения производительности труда и увеличения количества ваших названий». С Феликсом-то все ясно: соковыжималка она и есть соковыжималка. На то и запрограммирована. Глупо ждать или требовать от нее уважения к овощам и фруктам. Для «Атлантиды» мы, авторы, лишь исходное сырье из которых любым способом нужно выдавить по возможности больше сока, прежде чем выкинешь на помойку оставшийся жмых. Но то, что такое сказал мне мой муж… Неужели он до такой степени презирает мой труд? Или, выражаясь высокопарно, чего я вообще-то ужасно не люблю, мое творчество. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я ему предложила нанять «негров», которые сделают за него диссертацию. А что такого? Не столь уж редкое явление… В бытность мою на кафедре я сталкивалась с людьми, которые этим подрабатывали. Тоже, так сказать, бизнес.
И потом, почему это идея с «неграми» стала вдруг носиться в воздухе? Специально для меня? Сперва Феликс, теперь Виталий. Это телепатия или сговор? И еще одно меня поразило: муж так и не признался, что заключил договор с «Атлантидой». Может, конечно, он и собирается преподнести мне сюрприз, но в данной-то ситуации, когда я стала бояться за будущее, на мой взгляд, самым логичным с его стороны было бы рассказать про проект. Мол, не волнуйся, жена, как-нибудь проживем. У меня дополнительные варианты появились. Пусть для начала платят негусто (а я вполне допускаю, что это негусто, хотя мне почему-то казалось, что Виталий не согласится на совсем уж маленький гонорар!), но если потом пойдет… Жили на твои книги, теперь будем жить на мои. Не хочешь писать сама, будешь мне помогать, благо в физике разбираешься… Мечты, мечты… Увы, он не сказал о своем проекте ни слова, а вместо этого строил планы, как можно и дальше эксплуатировать мои имя и популярность.
– Тасенька, ты меня слышишь? Все хорошо, все просто замечательно. И очень ладненько складывается.
Я машинально кивнула.
– Так ты успокоилась? – Этот чурбан даже ничего не почувствовал!
– Да. Ты уговорил меня.
Мне вдруг сделалось омерзительно до тошноты. И объяснять ему ничего не хотелось. Действительно, пожалуй, уеду. Хоть его какое-то время не буду видеть.
– Ты согласна взять «негров»? Вот и умница!
Как он обрадовался! Теперь я не сомневалась, что это было задание Феликса. Выходит, они сговариваются за моей спиной.
– Негров? – Я хотела улыбнуться, но губы мои словно оледенели. – Ну, если только и ты их возьмешь для своей диссертации. Могу их тебе оплатить. Деньги-то пока еще есть.
Он опешил.
– Не понимаю твоего юмора…
– И юмора не понимаешь, и меня не понял, – тихо и зло проговорила я. – Ты уговорил меня не «негров» взять, а поехать отдохнуть. Действительно хочу побыть некоторое время одна. Здесь, ты прав, стало слишком тесно. У меня клаустрофобия начинается. А сейчас я, пожалуй, лягу. Сил нет. Голова болит.
Я очень боялась, как бы он из солидарности тоже не собрался на боковую. Находиться с ним рядом у меня сейчас не было сил. Но он, кажется, понял мое состояние.
– Ты ложись, а я, пожалуй, еще на кухне поработаю. Отдыхай, Тася. Завтра обсудим, куда ты поедешь.
– Завтра у меня еще с утра журналистка. Интервью для гламурного журнала.
– Откажись или перенеси.
– Неудобно. Во-первых, они со мной договаривались заранее, а потом девочка-журналистка-то не виновата, что у меня теперь нет настроения. А интервью из номера вылетит – у нее наверняка неприятности будут. Лучше уж отделаюсь и со спокойной совестью уеду.
– Как знаешь. – Он разговаривал со мной, стараясь ни по какому поводу не возражать, словно я была тяжело больна.
В данном случае, меня это вполне устраивало. Я сразу провалилась в сон.
Всю ночь я падала в темную бездну. Когда гибель казалась неминуемой, меня вдруг подхватывали сильные, но ласковые руки. А потом все повторялось сначала. И вновь те же руки приходили на помощь. И хотя я ни разу не смогла увидеть лица своего спасителя, я была совершенно уверена: это Игорь. И несмотря на леденящий ужас повторяющихся падений, замирала от счастья: он любит меня, бережет, его руки всегда придут мне на помощь.
Увы, пробудившись, я с горечью осознала, что ночь ничего мне не принесла. Все вчерашние проблемы и сомнения остались со мной. Они никуда не делись, и их предстоит решать. Но прежде следовало еще разделаться с журналисткой.
Явилась действительно совсем молоденькая девочка. Юное создание, огромными наивными глазами взирающее на меня как на Мафусаила и небожителя одновременно. На каждый из заданных мне вполне стандартных вопросов она явно ждала невероятных откровений и рецептов, которые могли бы помочь читательницам и даже ей самой изменить к лучшему свою жизнь.
Больше всего она спрашивала о счастье. Как найти его, удержать, как добиться гармонии между личной жизнью и творчеством? Нашла подходящее время! Хотя, с ее точки зрения, конечно, это был самый подходящий момент. Еще бы! Месяц после свадьбы с любимым человеком, с которым я прожила уже несколько лет. Знала бы она, какой разлад творится у меня в душе! Какая уж тут гармония…
Мне хотелось, глядя в ее прекрасные чистые глаза, крикнуть: «Милая девушка, не выходи никогда замуж! Не верь этим сладкоголосым сволочам-мужикам. Верь только себе. И вообще, живи в свое удовольствие, плюй на все вокруг!» Решись я ей это высказать, вероятно, хоть одна женская судьба была бы спасена.
Но я, естественно, соблюдала приличия, лихорадочно придумывая банальнейшие ответы на столь же банальнейшие вопросы, которые, тем не менее, для многих являются вопросами жизни и смерти.
Вот, например, как удержать любимого? Вопрос тривиальный до крайности, однако для скольких он самый животрепещущий! Если честно, то надо бы ответить: а зачем удерживать, если он рвется тебя покинуть? Насильно мила не будешь. Бежит, значит ему с тобой плохо. Конечно, можно разобраться в причине, поломать себя, пытаясь ему угодить. Компромиссы необходимы, никто не спорит, но коренная ломка себя – это самоуничтожение, да и желаемого результата она, скорее всего, не принесет. Так или эдак, рано или поздно он все равно от тебя убежит. Так что, не тратя сил на него, лучше используй их, чтобы найти действительно своего человека, который примет и полюбит тебя такой, какая ты есть.
Но не могла же я прямо вот так. Гламурный журнал ожидал от меня другого. И я, презирая себя, пустилась в рассуждения на тему серьезных компромиссов, с помощью которых вы убедите любимого, что лучше вас для него никого нет на свете.
Или другой вопрос. Как найти своего единственного? Я-то откуда знаю? У Ляльки спросите. Правда, и у нее их, считая Толю, уже набралось пять штук, а мне вообще их искать не приходилось, вечно сами на меня как-то сваливались. Подходили, стукались лбами, как Игорь, или спрашивали дорогу в деканат, как первый мой муж, или просто знакомились: здравствуйте, я такой-то, напечатайте мне, пожалуйста, объявление, – как это сделал Виталий. А потом пошло-поехало. И какой тут дашь совет? Сидеть и ждать? Тоже глупо. Тем более, нет у меня теперь уверенности, что Виталий – мой единственный.
Девушке я, конечно, ответ наговорила. Складно так получилось, она только глазами хлопала. А мне было немного стыдно: обманываю и ее, и читательниц, да и себя, в общем, тоже.
Вопрос, как совместить напряженную творческую работу с домашними обязанностями тоже застал меня врасплох, но в тупик не поставил. На него я решила ответить честно: заботы по дому взял на себя муж. Глаза у девушки хищно блеснули, и я, немедленно поняв, что изрядно подпортила жизнь какому-то молодому человеку, на которого попытаются взвалить все хозяйство, спешно оговорилась: «Думаю, не с каждым мужем так получится, просто Виталий относится к редкому типу мужчин, любящих домашнюю работу». Может, мне показалось, но девушка после этого чуть погрустнела.
Выпроводив корреспондентку, я принялась думать, куда уехать. С одной стороны, хотелось подальше. С другой – далеко ехать лень. На теплом море я, конечно, отдохну, но потом буду долго приходить в себя. Все-таки смена климата. И в работу войти после длительного перерыва всегда трудно. Нет, лучше куда-нибудь поближе, и все же попробовать поработать, а не только отдохнуть. К тому же я стремилась уехать по возможности быстрее, не дожидаясь оформления каких-нибудь туров или поисков подходящей путевки. И я остановила выбор на собственной даче.
Она была теплой, с центральным отоплением, водопроводом и канализацией. Дачу строил еще дедушка. Теперь она принадлежала нам с мамой напополам. Потому мы с Виталием так редко там и бывали. Чтобы с родительницей лишний раз не ссориться. Любая моя попытка провести какие-то изменения в доме, например, косметический ремонт, вызывала у нее бурный протест. Поэтому дачу мы в основном сдавали, и пока я не начала зарабатывать книгами, она, можно сказать, нас кормила. В девяностые мы без нее, наверное, не выжили бы. И я, и мама, и бабушка.
К счастью, в этом году мы, наконец, решили дачу не сдавать. Вот и отлично. Поеду туда. Отопление включено, сторож за ним присматривает. Значит, мне остается только собрать продукты, вызвать такси – и в путь. Не хочу, чтобы Виталий меня отвозил. Сама доберусь. Сегодня прикину, что мне надо, куплю самое необходимое, в конце концов, в поселке есть какой-никакой магазин, соберу вещи. А завтра, когда Виталий уйдет на работу, уеду. Даже говорить ему заранее не хочу, чтобы не спорить. Начнет еще отговаривать, предлагать свои варианты. Или решит отвезти меня в выходные. Потом живи с ним там два дня. И Егора еще прихватит. А я никого не хочу видеть. Уеду и оставлю записку. И не скажу, что на нашу дачу уехала. Просто напишу, что неожиданно подвернулась горящая путевка в подмосковный дом отдыха. Иначе с Виталия станется: в гости нагрянет. Вот уж спасибо – не надо!
Глава IX
Я правильно сделала, что уехала. Два дня подряд, отключив телефон, я спала и гуляла. Еще я, конечно, ела, но мало – готовить было лень. А еще я жгла камин. Устроившись в огромном кожаном кресле деда и глядя на яркие оранжевые языки пламени, я размышляла о хаосе своей жизни. Огонь с малых лет меня завораживал и успокаивал. Вот и теперь, уехав, прервав всякую связь с городом, отдалившись от мучивших меня проблем, я наконец обрела способность спокойно взглянуть на них как бы со стороны.
Тишина. Засыпанный снегом сад. Снег шел и шел. По утрам мне приходилось прокапывать дорожку к калитке. Можно было, конечно, попросить сторожа, но мне доставляло удовольствие делать это самой. Давно забытое ощущение радости физического труда, когда потом гудят руки, а тело наливается бодростью и энергией. И как замечательно после этого, вернувшись в дом, выпить кружку горячего какао! Я словно вернулась в детство.
Проблемы, казавшиеся мне неразрешимыми, будто растаяли. Ну что, в конце концов, страшного происходит? У меня есть муж, работа, успех. Мы все здоровы, даже мама еще такая крепкая, по-прежнему работает и полна сил. Да, Виталий, конечно, сильно изменился, но ведь все люди с годами меняются. И я наверняка изменилась. Это естественно. Наверное, надо просто относиться друг к другу терпимее и стараться понять. Приеду – поговорим с Виталием по душам. Пока я к этому еще не готова.
Чем больше я таким образом размышляла, тем мне становилось яснее: я сама загнала себя в угол. Беспрерывной работой, как на конвейере, да еще эта свадьба. Кстати, психологи считают, что выход замуж вызывает стресс, не меньший, чем похороны близких.
Напряжение копилось и копилось, и в результате выбило меня из колеи. Голова забастовала, работа застопорилась, все мое существо вопило о помощи.
Замечательно, что я удрала именно сюда, а не в какой-нибудь санаторий с чужими безликими интерьерами. Как целительно возвращение в детство! Я вдыхала родной запах старого дома, трогала вещи, которые жили здесь уже много-много лет и помнили меня еще совсем маленькой, и комок внутри меня разжимался.
На третий день произошло настоящее чудо. Мои герои ожили! Я включила компьютер. Работа пошла. Я снова могла писать. Какое счастье! Я работаю!
Еще день спустя я решилась включить мобильник и позвонила Виталию.
– Со мной все в порядке. Я отдыхаю.
– Где ты? – принялся вопить он в ответ. – Мы все тут едва с ума не сошли.
– Я же оставила записку.
– Да, но почему ты не сообщила, куда едешь? Нам было совершенно непонятно, где тебя искать.
– Кому «нам»? – мне стало интересно.
– Мне, Феликсу, маме твоей, наконец!
– Маму-то зачем тревожил?
– Она сама позвонила. В каком виде ты меня выставила? Пришлось признаться, что я не в курсе, где моя собственная жена. А мобильный твой не отвечает. Я даже Ляльке в Италию позвонил, но ты и ей ничего не сказала. Где ты находишься?
Мне даже стало его жалко. Он и впрямь попал в унизительное положение. Хотя мог бы и соврать. Назвал бы любое курортное место, куда я якобы уехала. В любом случае я решила и дальше хранить тайну своего уединения. Мне было хорошо одной, и я панически боялась, как бы его приезд не разрушил моего рабочего настроения.
– Виталий, я не скажу тебе, где я. Мне еще нужно время, чтобы окончательно прийти в себя. Но могу тебя обрадовать: мне снова пишется.
– Правда? – в его голосе послышалось облегчение.
– Да. Мне уже практически весь роман ясен. Неожиданно все линии сложились. Осталось только написать.
– Очень рад. – Голос его вновь посуровел. – Только не понимаю, почему ты скрываешь от меня свое местопребывание?
– Виталий…
Он перебил:
– Мало ли что случится, а я не знаю, где ты.
– Здесь со мной ничего случиться не может. А если тебе от меня что-нибудь понадобится, звони в любое время. Я больше не стану телефон выключать.
– Все-таки…
– Нет, Виталий, – отрезала я.
– Боишься моего незапланированного визита?
Я понимала: он оскорблен, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось сохранить свое убежище в тайне и почему-то страшно было даже подумать, что он сюда нагрянет. Меня просто в дрожь бросало от одной этой мысли, но я надеялась, что как раз одиночество и время меня вылечат, и время необходимо было выиграть.
– Виталий, не будем ссориться. Вот напишу роман и приеду.
– Ты там не одна? – вдруг глухо осведомился он.
– Не говори глупостей. Я совершенно одна. – Мне стало смешно; оказывается, он еще способен ревновать. – Между прочим, Виталий, идея об одиноком отдыхе принадлежала тебе. Очень, замечу, здравая, спасибо за мудрый совет. Теперь тебе остается набраться еще немного терпения. А кстати, как там Егор? – нашла я удобный предлог перевести разговор на другое. – Он у нас?
– Нет пока. Не до него было. Я тебя разыскивал.
– Можешь спокойно его забирать. Недели две уж точно тут пробуду. Целую. Пока. Звони.
И, не дождавшись его ответа, я отключилась.
Я радостно погрузилась в работу. Отвлекал меня от нее только телефон. Все хотели непременно лично убедиться, что я жива и здорова, однако как только все в этом удостоверились, звонки почти прекратились, и я облегченно вздохнула.
Работа, прогулки, местный продовольственный магазин, в это время года почти без покупателей. Замечательно. Именно то, что мне требовалось. Лишние расспросы были мне совсем ни к чему.
Я ни с кем не общалась, разве что поселковый сторож иногда заходил проведать. Но это как бы не в счет. И я упивалась покоем и свободой. Из Италии возвратилась Лялька. Полная впечатлений, пылающая от любви к Толе, она рвалась нагрянуть ко мне с подарками. Но даже ее, ближайшую подругу, мне сейчас совсем не хотелось видеть. Может, все объяснялось моей завистью к ее счастью? Задавая самой себе этот вопрос, я не могла ответить на него однозначно и лишь понимала, что совершенно не в состоянии слушать Лялькины рассказы взахлеб, где через каждое слово упоминается Толечка с его высочайшими как духовными, так и физическими достоинствами.
То есть за Ляльку-то я была рада, но внимать ее откровениям удовольствия не доставляло, и даже ей я не призналась, где нахожусь. Она обиделась. Кажется, даже сильнее Виталия. Еле отговорилась, сваливая на книгу. Мол, она так хорошо пошла, боюсь отвлекаться, чтобы не сбиться. Но чем скорей я ее закончу, тем скорее мы увидимся. И Лялька неохотно, но смирилась.
– Раз здесь ничего личного, так уж и быть. Подожду. Но все-таки я чего-то не понимаю. Ну-ка, Таська, как на духу: скрываешь от меня что-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14