Мэрл бросила взгляд на Шейна. Интересно, как они смогут решить свои проблемы, если ситуации невероятные сменяются на ужасные? Шейн почувствовал взгляд Мэрл и посмотрел на нее. Когда пастор начал произносить традиционную старинную клятву, он положил свою руку на руку Мэрл.
– …Берешь ли ты этого человека в свои законные мужья? – Эти слова вызвали у нее такие фантазии! Она сжала руку Шейна. – …обещай любить и уважать… – Ее губы сложились в улыбку. Шейн улыбнулся ей в ответ. – …в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии… – В этот момент в церкви они были одни, и во всем мире одни. Все ее тревоги и беды ушли. Только сейчас она поняла, как любит Шейна.
– Да, клянусь.
Сердце ее наполнилось восторгом, когда она подумала, что это могло бы происходить и с ними. И невольные слезы покатились по щекам.
– …берешь ли эту женщину… – Одними губами Шейн повторял слова клятвы. – …любить и уважать… – Он был серьезен. – …пока смерть не разлучит вас.
– Клянусь.
– Я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту, – обратился священник к Робу.
Шейн повернулся к Мэрл, чтобы поцеловать ее. Они посмотрели в глаза друг другу с любовью.
А церемония продолжалась. Роб поднял фату и поцеловал Элен. Торжественно, рука в руке, молодая пара прошествовала от алтаря, за ней последовали все остальные.
Мэрл вытерла слезы платком Шейна. Они поднялись и присоединились к свадебной церемонии. Смеясь и плача, Мэрл обняла дочь.
– Теперь ты миссис Тейлор, дорогая. Я так рада за тебя! – Она повернулась к Робу, обняла его. – Заботься о моей девочке, слышишь?
Он, улыбнувшись, сказал:
– Не беспокойтесь, я люблю ее больше жизни.
Элен взяла Мэрл под руку.
– Постой, пожалуйста, рядом со мной, можешь?
Вся во власти любви и возбуждения, Мэрл без колебания согласилась. Шейн ободряюще улыбался.
– Добро пожаловать в реальный мир, дорогая. Наконец ты открыла для себя, что есть вещи более важные, чем репутация.
– Моя репутация погибла в тот самый момент, когда я в первый раз посмотрела на тебя. Ты еще много не знаешь.
Гости медленно двигались вдоль шеренги родственников и друзей молодых в суете мимолетных представлений, рукопожатий, поцелуев, смеха. Когда Мэрл почувствовала, что эта часть торжественной церемонии подходит к концу, она с облегчением вздохнула.
Никто прямо не спросил ее, почему она находится среди родственников новобрачных. И тут она с ужасом узнала в толпе Валери Валерто, редактора по связям с общественностью из «Сан-Франциско кроникл». Поздравив молодых, та взяла Мэрл под руку, не давая ей возможности уйти, и спросила с ослепительной улыбкой:
– Мэрл, дорогая, а ты как здесь оказалась? Я так удивилась, увидев тебя. Эта красивая юная невеста, кем она тебе приходится? Подругой? Племянницей?
Все гости вокруг затихли, они смотрели и слушали. Им самим было интересно это узнать.
Не было возможности ни спрятаться, ни убежать. Мэрл взяла Элен за руку.
– Вэл, с гордостью представляю тебе мою дочь, миссис Элен Тейлор. – Мэрл улыбнулась. Вот и все. Она вновь обрела легкость и свободу.
– Как, дорогая? Я и не знала, что у тебя есть дети. Как это прекрасно! – Валери улыбнулась Элен. – Мэри и я давно знаем друг друга, столько лет вместе работали. Люди в издательстве, как одна семья. Даже не предполагала, что у кого-нибудь могут быть тайны. – Тут взгляд Валери выхватил Шейна. Она пристально разглядывала его красивые черные с сединой волосы, искрящиеся синие глаза, открытую улыбку, внушительных размеров фигуру. Ее смех зазвенел колокольчиком: – Мэрл, дорогая, а кто этот великолепный мужчина рядом с тобой?
– Вэл, ты отлично знаешь, кто этот красавец.
– О да, конечно. Я слежу за вашим делом, затаив дыхание, мистер Хэллоран.
Фотограф стал расставлять в группы родственников и гостей. Мэрл получила передышку. Она отвела Валери в сторону.
– Вэл, а ты что здесь делаешь?
– Не волнуйся, ты сама была репортером и знаешь, что каждый сам раздобывает сюжеты. Я сразу узнала тебя на той интересной фотографии. Я рыскала повсюду, пока все не прояснилось. Как получилось, что ты мать взрослой дочери?
Мэрл вздохнула:
– Я родила Элен, когда мне было шестнадцать, и отдала ее на удочерение. Мы нашли друг друга только этой весной.
– Как интересно! Совершенно ясно, кто ее отец. Я никогда не видела таких похожих улыбок. Давай назначим время для интервью, и ты мне все расскажешь.
Мэрл живо представила картину разрушения и ее личной жизни, и ее карьеры.
– Вэл, не пиши об этом. Ты понимаешь, как это скажется на судьбе Мисс Мэри?
– Дорогая, у нас сейчас девяностые в разгаре, а не Викторианская эпоха! Рассказ о твоем личном опыте еще и усилит твое положение. Если я не напишу, то напишет кто-нибудь другой. А я тебе друг, поэтому буду писать с сочувствием, без вранья… Мэрл терпела поражение. – Хорошо, я позвоню тебе в офис на следующей неделе, и мы сможем обо всем договориться.
К ним подошел Шейн.
– Поторопись, Мэри, тебя там все ждут.
Вэл дразняще улыбнулась ему и пошла, наполняя церковь дробным звуком высоченных каблуков.
Весь оставшийся вечер Мэрл провела в каком-то смятении. Она с трудом перенесла праздничный обед, едва прикоснувшись к еде. Сдерживая дыхание, чуть пригубила шампанское во время тостов. Смеялась, как все, когда Элен, разрезав торт, кормила им Роба. Вместе со всеми аплодировала, когда бросали невестин букет, посыпала рисом Элен и Роба, когда они шли к машине.
Потом, как по мановению волшебной палочки, гости разошлись, стало тихо. Мэрл оказалась на улице рядом с Шейном.
– Ну вот и все, – сказал он, снимая галстук и расстегивая верхнюю пуговицу. – Какая красивая свадьба, правда?
– О да! – промолвила Мэрл.
Он взял ее за руку, увлек в тень и обнял.
– Эта свадьба кажется мне чем-то особенным. А ты как думаешь?
Она обняла его за шею, мягко улыбнулась.
– Потому что это свадьба нашей дочери?
– Нет, не только поэтому. Я видел твое лицо во время проповеди. Нам надо с этим поторопиться.
– Хорошо бы.
– Ну раз мы дали клятву, почему бы не поехать сейчас куда-нибудь, где можно было бы обнародовать наши отношения?
Она заглянула ему в лицо:
– Ты серьезно?
– Я никогда не был более серьезен. – Он слегка приподнял шелестящую полу ее платья. – В этом платье ты, как невеста. Соглашайся.
Желание согласиться было очень сильным, но она, помолчав, ответила:
– Клятва на свадьбе дается на всю жизнь, Шейн. К этому нельзя относиться легкомысленно.
– Я очень серьезен. А что нам мешает соединиться? Я не понимаю.
– Я тоже не понимаю, дорогой. Но я знаю и другое: как только мы затеваем что-нибудь вместе, все тут же рушится. Прежде чем задумываться о свадьбе, нам предстоит решить множество проблем.
– Ты права. Настанет и наш день. Надо ждать и надеяться. – Он обнял ее и поцеловал.
Мэрл положила голову на плечо Шейну и вздохнула.
– О чем ты грустишь? – Он заглянул ей в глаза. – Мэри, ты похожа на бегуна после длинной дистанции. Я не верю, что с тобой все так хорошо, как ты говоришь.
У нее с кончика языка уже было готово сорваться признание о результатах анализов. Но она сама еще не знала, как к этому относиться.
– Все в порядке. Просто я очень устала. Надо ехать домой и отдохнуть хорошенько.
– Я не верю. Наверное, что-нибудь не так.
– Верь мне, Шейн. Все хорошо. – И Мэрл направилась к освещенной стоянке.
Когда они подошли к ее машине, Шейн спросил:
– Как получилось, что Валерто узнала твой секрет? Что она с ним собирается делать?
Вопрос застал ее врасплох.
– Я не хотела бы вспоминать о ней сейчас. Напишет, скорее всего, статью о том, что значит вновь обрести ребенка после стольких лет.
Шейн помог ей сесть в машину.
– Раз уж все открылось, может, мы снова начнем встречаться?
Мэрл глубоко вздохнула.
– У меня такое предчувствие, что мы будем встречаться даже чаще, чем ты предполагаешь. Приходи ко мне завтра на ланч. Я хочу тебе кое-что рассказать.
Глава седьмая
Дорогая Мисс Мэри!
Недавно я узнала, что мои отец и мать поженились, когда моя мать была уже беременна мной. Мне кажется, что они не любят друг друга, потому что они все время ссорятся. Они винят друг друга в том, что у них так получилось вначале. Как вы думаете, им будет лучше, если я уйду из дома?
Несчастная.
Нет, моя милая девочка!
Твои родители не станут счастливее, если ты сбежишь из дома. Они ссорятся не из-за тебя. Причина их ссор – их собственные неурядицы. Всем станет легче, если вы будете откровенны друг с другом. Ты поможешь им понять тебя, рассказав о своих переживаниях. Ответь мне, я тревожусь о тебе.
Мисс Мэри.
На следующее утро Мэрл поджидала Шейна у окна в гостиной своего дома. Теплый ветерок доносил сладкий запах цветущих роз. В комнате было тихо и уютно, а душа Мэрл терзалась от переживаний. Она еще не знала, как рассказать все Шейну. Она покрылась холодным потом, когда показался его мотоцикл. Шейн съезжал с основной дороги на аллейку, ведущую к ее дому. Мэрл вышла встретить его.
– Привет, дорогая! – Он радостно улыбнулся, веселый, ничего не подозревающий, шагнул в прихожую, обнял ее.
Она доверчиво прижалась к нему. Ей было так хорошо с ним. Мэрл пришлось себя остановить.
– Давай без объятий. А то я не смогу ясно мыслить. Нам предстоит обсудить нечто очень важное.
Он отвел руки. Улыбка исчезла с его лица.
– Надеюсь, дела не так плохи, как ты сказала?
– К сожалению, нет. Идем!
Она проводила его в гостиную, сама присела на краешек софы. Мэрл с тревогой следила за тем, как он снял кожаный пиджак, повесил его на спинку стула. На его сине-зеленой с белым майке выделялась надпись: «Спаси Землю!» Он сел на другой край софы, вытянул раненую ногу.
– Ну, давай, начинай. Что тебя тревожит?
Она проглотила комок.
– Я беременна.
– Что ты сказала? – Он, не мигая, смотрел на нее. Потом нервно рассмеялся. – Ты шутишь?!
– Шейн Хэллоран, прекрати смеяться надо мной! – Она бросила в него диванную подушку. Он поймал ее.
– Так ты не шутишь?
Она склонила голову. Локоны завитых волос рассыпались по плечам. Шейн отложил подушку в сторону. Провел по волосам рукой, потер шею.
– Я не знаю, что сказать. Ты меня сразила.
– Да, как обухом по голове.
– Но, я думал, ты не можешь забеременеть!
– Не могу, в смысле, не могла. Никто прежде не мог найти причину. А сейчас доктор объяснил мне, что проблема была больше психологическая. Нам нужно что-то решать.
Шейн виновато улыбнулся.
– Прости за дурацкий смех. Когда ты сказала… Просто до меня не сразу дошло. – Он взглянул на нее серьезно. – Так ты давно об этом знаешь? Почему сразу не рассказала о своих подозрениях?
– Я ничего от тебя не скрывала. Узнала только тогда, когда получила результаты анализов, за день до свадьбы. Вчера я не стала ничего говорить, потому что не хотела испортить такой важный для Элен день. А еще потому, что сама не знала, как к этому относиться. Я и сейчас не знаю…
– Эта новость, как бомба. – Он откинулся на софе, устроился поудобнее. Вдруг на его лице появилась улыбка. – Знаешь, а ведь это чудесно!
– Чудесно? – Она задохнулась. – Если только… Если только… Есть десятки аргументов против того, что это чудесно, – сказала она печально. Мэрл встала, подошла к окну, из которого открывался вид на летнюю, всю в ярких цветах лужайку.
Шейн подошел к ней, оперся одним плечом о раму окна.
– Я думал, тебе всегда хотелось иметь детей.
В ее голосе прозвучало искреннее отчаяние:
– Конечно, хотелось. Больше всего на свете. Если бы это случилось в двадцать или в тридцать с небольшим, если хотя бы лет пять тому назад, я была бы счастлива. Но сейчас все по-другому. К тому же я не замужем. Рядом нет даже родителей, чтобы помочь. Конечно, не так, как они уже сделали это однажды. – Она грустно засмеялась: – Я не уверена, смогу ли я воспитать ребенка. Какая из меня мать? Я столько лет была Мисс Мэри, что давно превратилась во всеобщую тетушку. – Возбуждение окрасило ее бледные щеки. – А что станет с Мисс Мэри? Что случится с ней, когда все узнают, что я беременна. Боже! Как была счастлива Валери Валерто, когда выследила Элен! Представляю, как она обрадуется, когда увидит меня такой! – Она руками показала большой живот. – Я даже вижу заголовок, вот такими буквами: «МИСС МЭРИ СНОВА БЕРЕМЕННА! ОТ ТОГО ЖЕ МУЖЧИНЫ». Не сомневаюсь ни минуты – его сразу заметит мое начальство из журнала. Не говоря уже о родителях моих юных читательниц.
Шейн слушал ее, нахмурившись, покусывая нижнюю губу. И когда она остановилась, чтобы набрать воздуха, он сказал:
– Ты преувеличиваешь трудности.
Но она, не слушая его, продолжала:
– Не только работа беспокоит меня. Мне почти сорок. – Она обхватила себя руками. – Мои биологические часы вот-вот остановятся. Могут быть осложнения одно другого хуже.
Шейн взял ее за плечи, повернул лицом к себе, внимательно вгляделся в него.
– Дорогая, тебя пугает беременность? Не знаю, перенесу ли я, если с тобой что-нибудь случится!
– Нет, со мной все в порядке. Результаты каждого анализа подтверждают, что я вполне здорова.
– А мне кажется, ты выглядишь больной. Одни глаза остались.
Она тряхнула головой, поправила платиновые волосы, пытаясь скрыть свою бледность.
– Я так выгляжу, потому что чувствую себя больной уже четыре месяца. А после первого посещения врача стала плохо спать.
– Мэри, а почему ты мне не сказала, что плохо себя чувствуешь? Мы же часто разговаривали по телефону? – спросил он требовательно. От возмущения у него дрожал голос. – Я представления не имел о том, что ты нездорова, до самого званого обеда.
Она с обидой посмотрела на него, у нее задрожал подбородок.
– Я ничего не могла тебе рассказать о том, что со мной происходит. Вряд ли мы хорошо знаем друг друга!
Шейн был очень встревожен.
– Послушай, милая, я хочу, чтобы за тобой наблюдали лучшие врачи. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– У меня и так самый лучший доктор. Я всегда к нему обращаюсь и не хочу никакого другого. Меня беспокоит не мое здоровье, а моя беременность. Что мне делать?
– Что делать… что делать… Надо… – Шейн оборвал себя. Он понимал, что есть разные пути. Он глубоко вздохнул.
– Здесь больше, чем беременность, Мэри. Это наш ребенок! Какие могут быть варианты?
Ребенок. Мэрл запретила себе думать о нем. Она не могла позволить себе, чтобы маленькая невинная крошка появилась на свет, не имея настоящей полной семьи.
– Варианты те же самые, как и тогда, когда я была беременна Элен.
От всех тревог, душевной боли и страха она вдруг снова почувствовала себя испуганной шестнадцатилетней девочкой. Неужели снова придется пройти через все это? Нет! Это невозможно!
Она разрыдалась.
– Мэри, любимая! – Шейн обнял ее, прижал к себе, ласково погладил по спине. Мэрл заливала слезами слово «Землю» на его майке. – Мэри, не плачь! Не плачь так, тебе будет плохо!
Постепенно она стихла, лишь изредка подрагивала и всхлипывала. Мэрл прижалась лицом к его груди, где билось его сильное упрямое сердце.
– Как я боюсь! Вся жизнь моя рушится, я не знаю, что делать!
– Мэри, теперь ты не одна. – Он ласково погладил ее по голове. – Мы пройдем вместе через все это, дорогая. Все будет хорошо, я обещаю.
– Я хочу верить тебе, но… – Она прерывисто вздохнула.
– Никаких «но», милая! Мы все переживем вместе. Подожди, и ты сама увидишь, как у нас все будет замечательно. – Он поглаживал ее, как расстроенного ребенка, по спине. – Мэри, ты у меня сейчас, как маленькая испуганная птичка в руках. Что-то я не заметил, чтобы ты вчера что-нибудь брала в рот. Когда ты в последний раз ела нормальную здоровую пищу?
– Не помню. Меня от всего тошнит. Не знаю, как давно. Мне кажется, сто лет назад. – Слезы вновь покатились по ее лицу. – Я, наверное, выгляжу, как ведьма.
– Ты сейчас для меня самая красивая.
– Ты всегда так говоришь. А могу ли я тебе верить?
– Дорогая моя, разве имеет значение, как ты выглядишь? Я не обращаю на это внимания. – Он поцеловал слезы у нее на ресницах. – А теперь, вот что я тебе скажу. Ты идешь умываться и приводишь себя в порядок, а я на кухню – приготовить что-нибудь существенное поесть.
– Не смотри на меня, у меня глаза от слез опухли, – сказала Мэрл, входя на кухню. Она причесалась и подкрасилась. – Правда, я ужасно выгляжу?
– Хуже, чем старая швабра! – ответил Шейн. Мэрл щелкнула его по носу. Он расхохотался. – А всего минуту назад ты жаловалась, что я называю тебя красавицей.
В первый раз за последние месяцы она искренне засмеялась.
– Если ты научишься сдерживать себя, у нас совсем не будет проблем.
– Я уже держу себя в руках. Ты меня щелкнула по носу, а я не укусил тебя в ответ. Я не затеваю ссоры.
Она снова засмеялась.
– Это пока у меня рот закрыт.
В ответ он улыбнулся, проводил ее в столовую, отодвинул стул.
– Садись, чувствуй себя, как дома. Мэрл осторожно села на краешек стула.
В желудке все свернулось от одной мысли о еде.
– Не обижайся, если я ничего не буду есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14