– Нет, Катберт, не статуэтку. А то, что внутри ее. Мистер Беддингтон хранит ключ. Ключ, который поможет узнать имена агентов отца в Индии и спасти их от опасности. И еще сохранит жизнь двум людям здесь, в Англии. Это наше единственное преимущество при переговорах. – Она провела пальцем по фигурке пони, от мордочки мистера Беддингтона до подставки. – Нужно вычислить, какой замок этим ключом открывается.
Дверь в покои Артемизии резко распахнулась, и в комнату вошла Констанс Далримпл. Артемизия, окончательно проснувшись, наблюдала, как мать носится по комнате и отдергивает шторы, чтобы впустить в спальню яркий солнечный свет.
– Артемизия, не могу поверить, что ты можешь спокойно спать после всего, что произошло, – начала Констанс. – И в довершение ко всему мистер Беддингтон пропал.
Пропал? Артемизия резко села на кровати и в панике перевела взгляд на шкаф в углу комнаты. Статуэтка по-прежнему стояла на самом верху, и Артемизия с облегчением вздохнула. Видимо, мама имела в виду другого мистера Беддингтона.
А именно саму Артемизию.
Артемизия потерла глаза. Пока что ей не удавалось мыслить связно, и неудивительно. Катберт все-таки настоял на своем – разбудил горничную, и та помогла Артемизии принять ванну, хотя ей казалось, что она может заснуть даже стоя. Однако когда после ванны герцогиня оказалась в мягкой кровати, сон ее как рукой сняло. Будто бы огонек свечи разогнал окружающий ее мрак.
Где же Тревелин? Что, если он пострадал? Как ей теперь освободить его и мистера Шипуоша и не нарушить обещание, что ключ не должен попасть в плохие руки? Мысли ее блуждали по замкнутому кругу, а решение так и не находилось. Перед самым рассветом Артемизия наконец-то задремала.
– Мистер Беддингтон пропал? – повторила она.
– Просто испарился в никуда и забрал с собой помощника, Шипуоша. И именно сейчас, когда я хотела сказать ему все, что о нем думаю. – Констанс опустилась на кровать. – Как он только мог нас так подвести?
– Мама, о чем ты говоришь?
– В-вот о чем. – В дверном проеме стояла Флоринда, двумя пальцами державшая газету как можно дальше от себя, будто бы от этого мерзкого листка можно было заразиться чумой. – Вот, сестренка. Почитай:
Артемизия просмотрела первую страницу «Таттлера». Здесь во всевозможными непристойными подробностями была описана ее встреча с Тревелином в «Золотом петухе». Теперь высший свет мог посмеяться вволю. Репортер, какой-то Кларенс Уиглсуорт, изобразил их любовное свидание банальным и пошлым.
Но ведь все было совсем не так.
Ее роман с Тревелином Девериджем стал самым прекрасным, чистым событием за всю ее жизнь. Хотя ее имя и не фигурировало в статье, что скорее объяснялось угрозами Тревелина, нежели деликатностью со стороны репортера, ей было больно видеть, как Тревелина изображали в столь неприглядном виде. Он вовсе не был тем повесой, каким выглядел в «Таттлере». Артемизия считала Трева благородным и очень смелым человеком. Но, вполне возможно, она была единственной в Лондоне, кто знал правду о Тревелине Деверидже.
– Просто кошмар, – пробормотала Артемизия. Скорее всего отец Трева тоже прочитал, статью. Даже если он ее пока не увидел, какой-нибудь надоедливый сплетник непременно проследит, чтобы газета попалась ему на глаза. – И как несправедливо!
– Вот именно, – заявила Констанс. – Из-за этой истории бедняжка Флоринда теперь попала в неприглядное положение. Я уж не говорю, как переживают все в нашей семье.
Артемизия бросила на мать взгляд из-под полуопущенных век:
– Скорее, переживаешь ты одна.
– А во всем виноват мистер Беддингтон, – пожаловалась Констанс. – Он не выполнил как следует свою работу. Почему он не рассказал нам о недостатках мистера Девериджа., прежде чем мы связали имя Флоринды с его именем?
– Насколько я помню, в досье, предоставленном Беддингтоном, содержалось указание на недостатки мистера Девериджа, присущие здоровым молодым мужчинам, – сказала Артемизия, – и если вы не потрудились внимательнее прочитать доклад и не нашли в нем подтекста, вряд ли тут можно говорить о вине мистера Беддингтона. К тому же несколько безрассудно устраивать помолвку Флоринды с мужчиной, каким бы знатным он ни был, если они едва обменялись парой слов. – Она повернулась к сестре и протянула ей руку. – Поверь мне, все эти сплетни на тебе не отразятся. Главное, чтобы твое сердце не было разбито.
– Разбить мое сердце было бы сложно, п-поскольку оно никогда не было занято кем-то, – сказала Флоринда, слегка пожимая руку сестры.
– Но я так мечтала, что она соединит наш дом с домом Уорров. А теперь все ожидают, что Флоринда разорвет помолвку, – пробормотала Констанс Далримпл.
– А что ты сама хочешь? – спросила Артемизия сестру.
Она в любом случае планировала освободить Тревелина от обещания, данного его отцом Флоринде. И произошедшее казалось просто идеальным решением.
– Мистер Деверидж показался мне очень п-п-при-ятным человеком, – сказала Флоринда, – но мама всегда говорила, чтобы я следила за своими словами, поэтому я боялась даже рот раскрыть. А теперь, очевидно, мне необходимо расторгнуть помолвку?
– Нет, если мы найдем какой-нибудь способ все уладить, – возразила Констанс. – Наплевать на мистера Беддингтона. Зачем нам нужен этот человек, если он исчезает, когда мы так в нем нуждаемся? Я рассчитывала породниться с лордом Уорром и ни за что не смирюсь с тем, что брак не состоится.
– Мама, мы не можем выдать замуж Флоринду лишь потому, что так хочешь ты, – твердо сказала Артемизия.
Констанс резко встала и начала мерить шагами комнату, как никогда, напоминая тигрицу в клетке. Флоринда, наморщив прелестный вздернутый носик, прошептала сестре:
– Мне необходимо поговорить с тобой.
Услышав это, Артемизия обратилась к Констанс:
– Мама, не могла бы ты, если тебя не затруднит, поговорить с кухаркой? Боюсь, у меня нет сил сегодня обсуждать меню, а ты так любишь этим заниматься…
– Но что же делать с…
– Подобные вещи имеют свойство улаживаться сами по себе. Слухи похожи на костер, пылающий лишь недолгое время, а потом догорающий без следа. – Артемизия бросила на мать многозначительный взгляд. – Я улажу историю с Флориндой и мистером Девериджем.
Констанс с обиженным выражением лица выплыла из комнаты, захлопнув за собой дверь.
– Спасибо. – Флоринда выдохнула с облегчением и присела на кровать. – Т-теперь она будет читать проповеди и злиться.
– Не важно, немного злости время от времени ей даже полезно. Невозможно всегда все делать по-своему это какое-то нездоровое желание.
Флоринда хихикнула:
– Но зато, если мама все делает по-своему, за мое здоровье можно не беспокоиться.
Артемизия подалась вперед и потрепала сестру по плечу:
– Пришло время показать свою независимость. Она не может распоряжаться твоей жизнью, если ты не позволишь ей.
– Ты права. Но я не похожа на тебя. Если мама сердится, ты не обращаешь на нее никакого внимания. Но стоит ей разозлиться на меня, как я дрожу от страха. К тому же у меня нет особого выбора.
– Конечно же, есть, – заявила Артемизия. – Ты можешь жить со мной столько, сколько сама пожелаешь. Если ты не захочешь выходить замуж, тебе вовсе не обязательно это делать.
– Но ты же вышла замуж.
– Верно, – Артемизия прикусила губу, – но только ради отца. Со временем я поняла, что нельзя принимать столь важные решения, лишь чтобы угодить кому-то. Замужество подходит не всем.
– Мама бы расстроилась еще больше, услышав твои слова.
– И от этого они не стали бы менее правдивыми, – возразила Артемизия, – Когда женщина выходит замуж, Флоринда, она передает все права мужу. Герцог был хорошим человеком, но даже с ним моя свобода была ограничена. Ты думаешь, я могла бы продолжать заниматься искусством, если бы была замужней женщиной?
– Я украдкой пробралась в студию и взглянула на твои работы. – Глаза Флоринды хитро заблестели. – Должна признаться, ты права. Картины просто чудесны, но, полагаю, муж вряд ли был бы в восторге от твоих картин.
«Если бы он только сам не являлся моим натурщиком», – подумала Артемизия и тут же мысленно оборвала себя. Нельзя было позволять себе думать о Треве. Особенно сейчас, когда перед ней стоят более насущные проблемы.
– Н-но тебе не кажется, что, если бы твоим мужем был подходящий тебе мужчина, ты бы с удовольствием позволяла ему принимать за тебя решение? – Флоринда теребила уголок одной из подушек.
– Почему ты спрашиваешь? – Артемизия изо всех сил пыталась не обращать внимания на внутренний трепет. Она никогда особенно не любила молиться, но если бы вдруг решила начать разговор с Богом, то охотно попросила бы поменять свою свободу на возвращение Тревелина живым и здоровым. – Тебе кто-то приглянулся?
– Да. – На щеках Флоринды появились очаровательные ямочки, однако затем ее лицо снова сморщилось. – Но мама никогда не даст разрешения на наш брак.
– Почему нет?
– Потому что… это Гектор.
– Гектор? – Артемизия не могла припомнить, чтобы она встречала джентльмена с таким именем, на светских приемах.
– Гектор Лонгботем.
Артемизия все еще не понимала, о ком идет речь.
– Наш лакей.
– Ах этот Гектор.
Это был долговязый молодой человек из Стаффордшира с морковно-рыжими волосами, торчащими во все стороны. Артемизии всегда казалось, что Гектор напоминает перепуганного ежика. Но раз он нравится ее сестре…
– А симпатия взаимна?
Лицо Флоринды вспыхнуло, словно солнце на рассвете.
– Тебя это не шокирует?
Артемизия грустно усмехнулась:
– Я рисую обнаженных молодых мужчин. Разве я похожа на человека, которого легко шокировать?
Флоринда бросилась сестре на шею от избытка чувств, а затем выложила ей всю историю. Гектор сопровождал их с Делией во время ежедневных конных прогулок по Гайд-парку, и именно тогда этот паренек из Стаффордшира и стал вести беседы с Флориндой, которая робко начала отвечать на его ухаживания.
– Дядя Гектора нашел для него должность в маленьком поместье в Стаффордшире. Конечно, много денег он не заработает, но зато предоставляется коттедж, – сказала Флоринда. Слова вылетали из ее рта с такой скоростью, что она даже забыла о заикании. – Я буду намного счастливее с Гектором за городом, нежели в Лондоне среди людей, которые хихикают, когда я запинаюсь на каждом слове.
– Ты уверена?
– Я не настолько красива, как Делия, и не настолько талантлива, как ты, – сказала Флоринда. – Я никогда не б-была создана для того, чтобы играть роль знатной леди, но с Гектором я чувствую себя настоящей королевой. Я люблю его всем сердцем.
Тоска пронзила грудь Артемизии. Она всю жизнь жалела робкую, заикающуюся Флоринду и пыталась защитить ее от жестоких нападок. Но теперь она завидовала сестре, ведь та точно знает, что хочет. А вот о себе Артемизия сказать этого не могла. Даже если она сможет добиться освобождения Трева, он должен уехать в Индию, а она сама не готова добровольно отказаться от свободы, которую дает ей положение вдовы.
Даже если им удастся преодолеть все опасности, у них нет будущего, и из-за понимания этого факта ей стало сложно дышать.
– Как ты думаешь, что мне теперь делать? – Голос Флоринды вернул ее от мрачных размышлений к реальности.
– Думаю, ты должна уже паковать чемодан. Возьми что-нибудь из моей шкатулки с драгоценностями. Тебе могут понадобиться хотя бы какие-то средства. Напиши короткую записку маме или отцу, если хочешь, и возьми ландо, – сказала Артемизия с непоколебимой уверенностью. По крайней мере, в ее жизни существовала хотя бы одна проблема, которую ей удастся уладить самостоятельно. – Вы с Гектором уедете в Гретна-Грин, где сможете пожениться без всяких официальных церемоний.
Глава 30
Артемизия мерила шагами студию, пытаясь решить, что же ей теперь делать. Она редко была в таком замешательстве. Обычно она понимала, как лучше поступить – не важно, шла ли речь о делах, или о ее творчестве, или даже о том, чтобы помочь Флоринде принять важное решение и сбежать с лакеем.
Но теперь она находилась в подвешенном состоянии.
Артемизия поставила статуэтку на стол, где лежали бутафорские принадлежности, и среди них ей попался на глаза греко-римский шлем. Она дотронулась до гребня шлема. Она вспомнила, как первый раз надела его на голову Тревелина, и на ее лице появилась улыбка.
Тогда он еще был Томасом Доверспайком. И даже в то время этот человек уже вызывал в ее душе волнение.
Артемизия бродила между занавешенными холстами и, снимая чехлы, внимательно рассматривала каждую картину. Они хороши, решила она. Но не особенно значительны.
Когда она, наконец остановилась перед изображением Марса, то внезапно заколебалась. Но затем все-таки вытянула руку и сдернула закрывающую картину материю, которая упала на пол. Даже если ей будет очень трудно, необходимо посмотреть на него. Взгляд Артемизии бродил по холсту, отмечая все достоинства и несовершенства работы. Конечно же, придется переделать все, что находится у Тревелина ниже пояса. Ей было стыдно, что злость и обида заставили ее наградить Тревелина таким крошечным мужским достоинством. Кроме того, после умопомрачительного свидания с Тревелином у нее было более благоприятное представление об этой части его тела.
Теперь она, как никогда, понимала, что любит в нем абсолютно все.
Артемизия взглянула на лицо на холсте, искаженное от страдания. Как она только могла подумать, что он бог войны, когда абсолютно очевидно, что он создан для любви?
И она любила его.
О Господи, она действительно любит его! Осознание этой простой истины поразило ее словно удар молнии, и внезапно Артемизия поняла, что ей нужно предпринять, как бы тяжело это ни было.
Артемизия снова подошла к статуэтке Беддингтона и взяла ее в руки. Это было ее первое произведение искусства. Именно оно принесло ей славу. Возможно, оно станет и последним ее творением, вызвавшим такой отклик у королевской семьи и критиков. Одним быстрым движением, чтобы не было времени передумать, Артемизия подняла фигурку над головой и с силой бросила ее об пол. Статуэтка разбилась на тысячи глиняных черепков, а подставка раскололась надвое.
– Ваша светлость, что-то случилось? Я услышал… О Боже! – Катберт ворвался в студию, по пятам за ним следовал Нареш. Они остановились перед тем, что осталось от мистера Беддингтона.
Вероятно, они оба стояли за дверью и ждали приказаний хозяйки. Артемизия благодарила Бога, что у нее есть такие преданные друзья. Их помощь ей еще понадобится.
– Все в порядке, – заверила она Катберта и опустилась на колени. Перебирая осколки своего первого шедевра, Артемизия почти сразу нашла цилиндр, о котором упоминал Тревелин. Он действительно был спрятан в тайнике подставки. Артемизия осторожно подняла с пола цилиндр. «Ключ хранит мистер Беддингтон», – прошептала она.
– Ода, конечно, – отозвался Нареш, озадаченно нахмурившись, – разве вы не знали, что он там?
Артемизия быстро повернулась к Нарешу и посмотрела на него другими глазами:
– А ты, похоже, знал, Нареш?
Индиец серьезно кивнул:
– Старый хозяин, ваш отец, попросил меня спрятать ключ в подставку и послать его нашей королеве по морю. На всякий случай, сказал он. А потом им завладела болезнь, и я послал сообщение, как он и просил. – Выражение страдания исказило черты его смуглого лица. – Я не знал, что вы его искали, Ларла, иначе не стал бы скрывать это от вас.
– Получается, что, когда отец жил в Индии, ты не просто крахмалил рубашки и заваривал чай, – сказала Артемизия, поднимаясь, – а делал намного больше. Ты был одним из участников тайной игры.
Нареш расправил спину.
– О да, разъезжая по Индии, мы с мистером Далримплом собирали информацию, которую не напечатают ни в одной газете и которая мало кому известна. Стоило вашему отцу услышать, как англичане творят произвол, и он заботился, чтобы были приняты определенные меры, а когда я почувствовал, что дух восстания витает в воздухе, то сразу же предупредил его. Честно говоря, мы надеялись сделать Индию подходящей страной как для его народа, так и для моего.
– Тогда ты должен знать имена, которые зашифрованы в ключе.
– Не все, – признался Нареш, – но если вы потянете за одну нитку, разве мы не сумеем распустить все полотно?
Артемизия вертела цилиндр в руках. Она понимала, что в ключе содержатся имена многих людей, которые пытались продолжить дело, начатое ее отцом. Дело, которое Трев поклялся довести до конца. У нее в голове начал рождаться план, как защитить неизвестных ей агентов, план, сходный с тем, как Нареш и Рания оберегали ее собственную семью во время мрачных дней восстания сипаев. Возможно, ей удастся освободить Трева и мистера Шипуоша.
– Я знаю человека, который хочет найти нитку и продолжить дело, которое начал отец, – сказала она, – но он в ужасной беде, и мне нужна ваша помощь. Вас обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29