Я потянул Данилу со двора.
– Пошли, дело есть.
Напротив покинутого дома киллера я насильно втолкал его в калитку.
– Быстро ищем патроны.
Второй раз за последний час мы ползали в чужом, заросшем травой саду на коленях. Методично, метр за метром мы оглядывали землю. Через двадцать минут у нас на руках была двадцать одна пуля. Три штуки мы до этого нашли, итого двадцать четыре, а в коробке должно быть двадцать пять. Черт с ней, с одной, и так хватит, подумал я, прекращая поиски.
– Ты карабин хочешь с собой забрать? – испуганно спросил Данила.
Я покрутил рукой у виска.
– А зачем тогда тебе патроны? – не унимался он.
– Узнаешь, провокатор. Гони их сюда.
Я ссыпал их все в носовой платок и завязал на два узла. Не успел я сунуть их бездонный карман моих фирменных штанов типа «кул», как в соседнем саду раздался характерный старческий кашель.
– Ребята, если вы уезжаете и хотите нарвать хороших яблок на дорогу, проходите в мой сад. У меня ухоженные, опрыснутые, не червивые. А то, что вы с земли насобирали, можете оставить, они только на вино сгодятся.
Я скрипнул зубами. Второй раз меня уличают в воровстве, и не отопрешься. Не будешь ведь вываливать на стол жменю патронов. Мы с Данилой поплелись в соседний сад. А старик сам срывал с деревьев самые лучшие яблоки и складывал их в большой эмалированный таз, стоявший здесь же в саду. Услышав шум нашего разговора, к нам подошла Лейли.
– Вы уже уезжаете? И Настя?
– Настя остается, – недружелюбно буркнул Данила. Он, видно, не прочь был пожить здесь с недельку.
Лейли помогла своему деду пересыпать яблоки в два больших пакета и вышла нас проводить. Не стесняясь Данилы, она попросила у меня мой домашний адрес.
– Я тебе обязательно напишу.
К себе во двор мы возвращались как два крохобора, которые ходили на промысел. У каждого руку оттягивал тяжелый пакет. Настя, увидев нас, отвернулась. То ли приревновала, что мы ходили прощаться к соседке, то ли презирала, но губы куриной гузкой поджала. Переживем, подумал я, испытывая сильную неловкость. Пока баба Нюра спешно подавала на стол, Настя бойкотировала, а дед ковырялся в пристройке, я нырнул в сарай и полез на сенник. Нащупав карабин, я его разрядил, а две пули добавил к двадцати одной, завязанной в носовом платке. Сам носовой платок я повесил на ствол карабина, а затем оружие и патроны сунул поглубже, в сено. Кроме деда, сюда никто не должен сунуться. Вот, теперь можно и прощаться. Баба Нюра подавала на стол огромную сковородку яичницы.
– Не торопитесь, – сказала она, – ешьте спокойно, у вас еще есть полчаса до автобуса.
Отказываться и ломаться не хотелось, и мы молча сели за стол. Пакет с яблоками Данила поставил рядом, чтобы не забыть. Дед Макар вынес из пристройки древний чайник Мамая, привезенный Данилой, и поставил его рядом с его пакетом. Следующим заходом он вынес деревянный бочонок, липовку, и поставил ее рядом с моим пакетом.
– А это тебе. Обоим поровну.
Дед Макар, посчитав выполненным свой долг, зашел в дом и не выходил до тех пор, пока мы не вылезли из-за стола. Не чувствуя за собой никакой вины, я испытывал страшную неловкость. Даже толстокожий Данила понимал, что дед Макар на нас сердится.
К автобусу пошли провожать нас все, дед Макар, баба Нюра и Настя, а соседи, Лейли со своими дедушкой и бабушкой, помахали нам от калитки. Я обрадовался, когда автобус показался вовремя. Единственная радость старикам от прежних времен, уцелевшее сообщение с внешним миром. Когда дед Макар подавал нам в автобус наш тяжелый багаж, я ему сказал, что спать на сеновале жестко и что пусть он заберет оттуда медвежью шкуру, а заодно посмотрит, что давило нам в спину. На том мы и расстались. Водитель развернул автобус с нами, единственными пассажирами. Через несколько минут за поворотом скроется из глаз Верблюдовка.
Глава XIV. Страшнее Мишки зверя нет
Сидели мы с Данилой в хвосте автобуса, сидели и ругались. Водителю не было до нас никакого дела, он включил радио на всю мощность и слушал музыку штата Оклахома.
– Как ты думаешь, в милицию нам бежать надо? – спросил меня Данила. Тот же самый вопрос мучил и меня. Почему дед Макар сказал нам, что ничего не заметил в лесу, если мы явственно видели разбросанные вещи, торчащую ногу и голову медведя, нагнавшую на нас такой страх?
– Сам не знаю, что делать, чего дед на нас взъелся, из-за выстрела, что ли? Что мы ему плохого сделали?
– А ты как думаешь, Витек жив или того?
– Чего – того? – не понял я.
– Голову ему медведь не отгрыз?
Автобус как раз проезжал по удаленному краю овсяного поля, перед тем как окончательно скрыть нас от взора провожающих из Верблюдовки.
– Сейчас узнаем.
Я подошел к водителю автобуса и знаками показал, что мне надо выйти в посадки.
– А раньше не мог? – недовольно спросил он меня.
– Неудобно было.
– А-а-а, – рассмеялся он, – как же я забыл, там же дамы были. Ну давай, благословляю тебя на святое дело.
Я потянул за собой Данилу.
– Сбегаем быстро. Минута туда, минута обратно.
Место, где мы видели медведя, было недалеко, метров сто пятьдесят от дороги. Углубившись быстро в лес, дальше мы шли крадучись, останавливаясь через каждые десять-пятнадцать метров. Тревожные мысли гнали под сердце льдины страха, медведь ведь может здесь недалеко шастать. Треск сучка под ногой отдавался в голове громоподобным выстрелом. Губы сами собой пересохли. Данила шел рядом, не отступая ни на метр. Вроде вот и оно, то место. Вот и кусты малины. Из них торчала нога, а вот здесь были разбросаны вещи. Готовый умереть со страха, я приблизился к кустам и заглянул за них. Никого. И никаких следов борьбы. Ни крови, ни поломанных веток, ни лоскутов одежды. Что за чертовщина? То ли это место? Я стал более внимательно рассматривать траву и увидел зажигалку, сделанную в форме пистолета, от которой вчера прикуривал киллер Витек. Значит, место действительно это. Он лежал, задравши одну ногу, зажигалка и выпала. Я показал зажигалку Даниле.
И больше ничего, кроме нее, никакого разумного объяснения, куда подевался пострадавший. Не поддавалось объяснению и исчезновение разбросанных вещей. Медведь не станет их собирать. Тогда кто? Витек или дед Макар? Если сам киллер их подобрал, значит, он легко отделался, а если это сделал старый бортник, в чем его выгода? Немного успокоившись после осмотра места, я вдруг насторожился. Мелкие пичужки вдруг замолчали, и только одинокая сорока, перелетая с дерева на дерево, сопровождала по лесу кого-то, направляющегося в нашу сторону. Я вздрогнул и потянул Данилу за рукав. Не выдержали нервы, натянутые тонкой струной. Второй раз за сегодняшний день Данила взрыл под собою землю и взял с места в карьер. Пару сотен метров, отделявшие нас от автобуса, мы пронеслись как испуганные лоси, не разбирающие дороги. Когда, задыхающиеся, с выпученными глазами, мы влетели в него, водитель скорей закрыл двери. Остаток пути я бежал по дороге и поднял своими штанами в стиле рэп, волочащимися по земле, такую пыль, что можно было что хочешь подумать, вплоть до того, что за нами гнался черт.
– Кто? – был немой вопрос водителя.
Данила как медведь оскалил пасть, показывая пальцами размеры клыков. Водитель завел двигатель.
– И как тут они только живут? – покачал он головой, включая первую скорость. – Я теперь из машины ни ногой. Большой был? – повернулся он к нам.
– Как гора.
Когда мы отъехали подальше, я шепотом спросил Данилу, кого он увидел, что так рванул.
Так же шепотом он мне сказал:
– Я как подумал, что водитель может в мой чайник с медом залезть, так и дернулся, а ты следом побежал и чуть меня не обогнал. И чего тебе было так нестись, у твоего бочонка-липовки дно забито. Я и думаю, если ты из-за него, с закрытым дном, так летишь, тогда что мне делать? Вот и поддал я жару.
Я чуть не убил его на месте. Тут сердце выскакивает из груди, а он всего лишь материальный интерес блюдет. При подъезде к городу снова встал вопрос насчет милиции: идти, не идти, и что заявлять, на кого? Мы бы сошли сразу у нее, да вот груз у нас был неподъемный, яблок килограммов десять и меда по пуду.
– Из дома позвоним, – предложил Данила, – пусть поближе высадит.
Ближе автобусной станции не получилось. На ней мы и сошли. Не успели мы сделать и десяток шагов по направлению к своим домам, как из-за угла выкатился Фитиль.
– Вы чего так рано? Я вас в крайнем случае вечером ожидал или завтра, а сейчас просто на всякий случай вышел, думаю, может быть, приедете, спрошу, чем там закончилось.
– Медведь там по лесу шастает, чем хорошим может закончиться?
– Вы что, его снова видели?
Я пожал плечами и сказал:
– Мы не видели, а вот водитель встречался.
Фитиль оставил нас и побежал автобусу. Издали было видно, как шофер показывает Фитилю пасть, приличествующую бегемоту. Мы повернули на свою улицу. Вот будет сюрприз, когда мы сейчас объявимся. Нас ждали завтра, в крайнем случае сегодня вечером, но не с утра. Надо будет правдоподобно объяснить, как мы успели за вчерашние полдня заработать такие подарки. Что, весь огород вспахали? Или всю картошку выкопали? Только я собрался обсудить этот вопрос с Данилой, как за спиной снова вырос Фитиль.
– Ребята, подождите, я вас кое о чем хочу спросить?
– Спрашивай, – мы остановились передохнуть.
– А Витек обратно не вернулся?
– Откуда, с того света? – спросили мы. – Вы его с Гориллой бросили на растерзание зверю, а у нас интересуешься его судьбой?
Фитиль тревожно засмеялся.
– Не верю я Витьку. Это его очередной фокус, наверное, попугать решил нас всех. Прошлый раз я к нему в дом захожу, смотрю – на столе стоит его отрубленная голова, вся скатерть в крови, и глаза уже закатились. Я так без чувств и грохнулся. Прихожу в себя, смотрю, а это он со мною возится. Я снова без чувств. Спасибо, откачал. А он в столе очко прорубил, голову в него сунул и томатным соком облился. А в следующий раз он обещал так больше не пугать, а высунуть обрубок ноги. Что скажете?
– Дурак ты, Фитиль, – сказал я ему, – ты забыл, как из-за кустов высотой два метра высунулась голова медведя, а нога была внизу? И дед Макар, когда нас провожал, сказал, что он очень хочет встретить того, кто забрался на липу.
И тут до меня дошло, почему дед Макар пришел с овсяного поля, где росла липа, такой сердитый на нас и выставил из дому. Он подумал, что это мы с Данилой лазали доставать мед из колод, а когда у нас ничего не получилось, пчелы начали кусать, придумали на скорую руку историю с киллером Витьком и медведем, который на него напал и якобы его растерзал. Когда он сходил на место происшествия и там ничего не оказалось, ни следов медведя, ни оторванной ноги, ни разбросанных вещей, рассказанная нами история с лабаза на фоне поломанных колод смотрелась совсем по-иному, не в нашу пользу. Тем более что, пока он ходил туда-сюда, Витек совершенно спокойно с крыши своего дома начал отстреливать зверье и чуть не попал в Мишку. Только испугался киллер деда и сбежал из дома, закрыв дверь на замок. Лжецами мы с Данилой во всей этой истории выглядели. Что ни скажем, факты наоборот. И Витек – вот он, жив, с крыши стреляет. А мы деда наводим на ложный след, отправляем в лес. Так и только так мог думать дед Макар. Господи, в каком же неприглядном свете увидел дед Макар нас, Фрейбонда и Обжору. А тут еще соседи расскажут, как мы крохоборничали в чужом саду. Краска стыда стала заливать мне лицо. Я зверем посмотрел на Фитиля. Вот кто в первую очередь подставил нас с Данилой по полной программе.
– Ты, скотина, рассказываешь нам эту историю, чтобы мы тебе поверили и не пошли в милицию. Да ты знаешь, что от Витька осталось? – и я вытащил его пистолет-зажигалку. – Вот все, что осталось.
Фитиль побледнел. Длинные его ноги начали подкашиваться. И вдруг он рванул от нас, да так быстро, как будто за ним гнались собаки. Данила, в отличие от Фитиля, хотел узнать судьбу киллера и готов был меня слушать.
– Не верю я Фитилю, – присел я на кадушку, – мы же своими глазами, Данила, видели медведя, и Витек орал натурально, захочешь – никогда так не закричишь, а с другой стороны, ни дед, ни мы после не нашли никаких следов разбоя. Вот и думай что хочешь. Загадка здесь какая-то неразрешимая для меня. Вроде и разодрался Витек с медведем, а вроде и жив.
– Значит, в милицию не сообщаем? – сделал вывод Данила.
– Как скажешь, – предложил я ему принять решение.
– Ну и слава богу, давно бы так.
Я вскинул, как амбал, свой бочонок на плечо, а Данила крепче обнял ручку древнего чайника, совершившего удивительное путешествие. Так рано дома меня не ждали. Вчера утром уехал, сегодня к обеду приехал. Наш пострел везде успел.
Глава XV. Медовая ярмарка
Два дня мы с Данилой приводили мысли в порядок. Совесть успокоилась в первый же день и давала знать о себе все меньше и меньше. Затереть ее в дальний угол оказалось намного легче, чем беспокойные мысли. Из головы не шли два события: непонятное исчезновение киллера Витька то ли в загробный, то ли в обычный мир и необъяснимое поведение медведя и деда Макара под липой. Что за даннические отношения? Я же спрашивал деда Макара, встречался ли он с Мишкой. Дед ушел тогда от ответа, промолчал. Выходит, они встречаются в лесу? Как разгадать эту тайну?
Нам хотелось сесть в автобус к знакомому водителю и съездить в Верблюдовку в гости к Насте и Лейли. Ехать без приглашения гордость не позволяла, а предлог подходящий не находился. Наконец на второй день мы нашли такой повод для поездки – просто пальчики оближешь. И главное, не в гости, а по делу, а это уже другой коленкор. А если мы преодолеем первую полосу препятствий, то во второй закрепимся дня на три, не меньше, пока получим, пока нам втолкуют, пока сами своими руками попробуем, а там, глядишь, и забудут наши несуществующие грехи. Так вот, докладаю, решили мы с Данилой купить пустой улей и с этим троянским конем въехать в Верблюдовку. Пчеловодами решили стать. Здорово, правда? Даже если захочешь пешком обратно отправить, не отправишь. Двадцать километров с огромным ульем за плечами – рекорд, достойный Книги рекордов Гиннеса. Кто нас на него толкнет? Пусть дед Макар обучает нас бортничеству и пчеловодству.
– Пожалеют, не выгонят, – подвел итог нашим планам Данила. – Настя без меня ведь два дня прожить не может, – хвастался мой приятель, – если день меня не видит, сама приходит на следующий день, станет у забора и начинает цепляться, абы к чему ни к чему прицепиться. А мы уже третий день как дома. Я думаю, у нее сейчас тоска, хандра, депрессия и все остальное в придачу. Мне кажется, нас снова будут встречать как дорогих гостей.
Его бы устами да мед пить. Тоже мне, Ален Делон выискался. Короче, не нашли мы в городе ни у кого свободного улья и решили его купить в Москве, на ВДНХ, в павильоне пчеловодства. Мои дед с бабкой были спокойны, тем более что я обещал заскочить на работу к матери. А Данилу со мной куда хочешь отпустят. Считается, что я на него благотворно влияю.
Когда автобус прибыл в Москву, мы не стали уклоняться от намеченного маршрута и направились на ВДНХ. От ВДНХ осталось только одно название, в настоящее время это огромный рынок импортной электротехники и ширпотреба. Я думал, что Данила предложит зайти в первый же магазинчик, торгующий суперсовременной одеждой, и купит себе что-нибудь в стиле рэп, наподобие моих штанов-труб, но он настойчиво двигал к павильону номер 28. Вольному – воля. Мы долго крутились в павильоне пчеловодства, выбирая достойную систему, и остановились на улье Дадана. Главное его достоинство – в применении магазинных надставок, их было аж три.
– Чем больше надставок, – философствовал Данила, – тем больше меда. – Колода и борть, лежаки и сапетки – вчерашний день. Я сторонник прогресса, мой улей можно будет надставлять и надставлять.
Мы собрались уже пробить чек в кассе, когда к нам подошел молодой парень и предложил купить улей его системы.
– Все то же самое, и размеры, и объем, только мой улей в двадцать раз легче и в два раза прочнее.
– Не может быть, – не поверили мы.
– Может! Он у меня из пенопласта, особый состав. Глядите.
Улей, предложенный парнем, был точная копия выставленного на продажу в павильоне. Парень со всего маха подпрыгнул и сел на него. Улей только скрипнул, но нигде не треснул. Затем парень поднял его над головой и бросил со всей силы на пол. Самодельные защелки, крепящие магазинные надставки, не дали улью разлететься на части.
– Летом прохладно, зимой тепло и утеплять не надо, – нахваливал он свой товар. – А по внешнему виду не отличишь от Дадана. Вес его всего два килограмма. Дети сейчас в школу тяжелее портфели таскают. И подставка заплечная у меня есть, как у туриста, все продумано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Пошли, дело есть.
Напротив покинутого дома киллера я насильно втолкал его в калитку.
– Быстро ищем патроны.
Второй раз за последний час мы ползали в чужом, заросшем травой саду на коленях. Методично, метр за метром мы оглядывали землю. Через двадцать минут у нас на руках была двадцать одна пуля. Три штуки мы до этого нашли, итого двадцать четыре, а в коробке должно быть двадцать пять. Черт с ней, с одной, и так хватит, подумал я, прекращая поиски.
– Ты карабин хочешь с собой забрать? – испуганно спросил Данила.
Я покрутил рукой у виска.
– А зачем тогда тебе патроны? – не унимался он.
– Узнаешь, провокатор. Гони их сюда.
Я ссыпал их все в носовой платок и завязал на два узла. Не успел я сунуть их бездонный карман моих фирменных штанов типа «кул», как в соседнем саду раздался характерный старческий кашель.
– Ребята, если вы уезжаете и хотите нарвать хороших яблок на дорогу, проходите в мой сад. У меня ухоженные, опрыснутые, не червивые. А то, что вы с земли насобирали, можете оставить, они только на вино сгодятся.
Я скрипнул зубами. Второй раз меня уличают в воровстве, и не отопрешься. Не будешь ведь вываливать на стол жменю патронов. Мы с Данилой поплелись в соседний сад. А старик сам срывал с деревьев самые лучшие яблоки и складывал их в большой эмалированный таз, стоявший здесь же в саду. Услышав шум нашего разговора, к нам подошла Лейли.
– Вы уже уезжаете? И Настя?
– Настя остается, – недружелюбно буркнул Данила. Он, видно, не прочь был пожить здесь с недельку.
Лейли помогла своему деду пересыпать яблоки в два больших пакета и вышла нас проводить. Не стесняясь Данилы, она попросила у меня мой домашний адрес.
– Я тебе обязательно напишу.
К себе во двор мы возвращались как два крохобора, которые ходили на промысел. У каждого руку оттягивал тяжелый пакет. Настя, увидев нас, отвернулась. То ли приревновала, что мы ходили прощаться к соседке, то ли презирала, но губы куриной гузкой поджала. Переживем, подумал я, испытывая сильную неловкость. Пока баба Нюра спешно подавала на стол, Настя бойкотировала, а дед ковырялся в пристройке, я нырнул в сарай и полез на сенник. Нащупав карабин, я его разрядил, а две пули добавил к двадцати одной, завязанной в носовом платке. Сам носовой платок я повесил на ствол карабина, а затем оружие и патроны сунул поглубже, в сено. Кроме деда, сюда никто не должен сунуться. Вот, теперь можно и прощаться. Баба Нюра подавала на стол огромную сковородку яичницы.
– Не торопитесь, – сказала она, – ешьте спокойно, у вас еще есть полчаса до автобуса.
Отказываться и ломаться не хотелось, и мы молча сели за стол. Пакет с яблоками Данила поставил рядом, чтобы не забыть. Дед Макар вынес из пристройки древний чайник Мамая, привезенный Данилой, и поставил его рядом с его пакетом. Следующим заходом он вынес деревянный бочонок, липовку, и поставил ее рядом с моим пакетом.
– А это тебе. Обоим поровну.
Дед Макар, посчитав выполненным свой долг, зашел в дом и не выходил до тех пор, пока мы не вылезли из-за стола. Не чувствуя за собой никакой вины, я испытывал страшную неловкость. Даже толстокожий Данила понимал, что дед Макар на нас сердится.
К автобусу пошли провожать нас все, дед Макар, баба Нюра и Настя, а соседи, Лейли со своими дедушкой и бабушкой, помахали нам от калитки. Я обрадовался, когда автобус показался вовремя. Единственная радость старикам от прежних времен, уцелевшее сообщение с внешним миром. Когда дед Макар подавал нам в автобус наш тяжелый багаж, я ему сказал, что спать на сеновале жестко и что пусть он заберет оттуда медвежью шкуру, а заодно посмотрит, что давило нам в спину. На том мы и расстались. Водитель развернул автобус с нами, единственными пассажирами. Через несколько минут за поворотом скроется из глаз Верблюдовка.
Глава XIV. Страшнее Мишки зверя нет
Сидели мы с Данилой в хвосте автобуса, сидели и ругались. Водителю не было до нас никакого дела, он включил радио на всю мощность и слушал музыку штата Оклахома.
– Как ты думаешь, в милицию нам бежать надо? – спросил меня Данила. Тот же самый вопрос мучил и меня. Почему дед Макар сказал нам, что ничего не заметил в лесу, если мы явственно видели разбросанные вещи, торчащую ногу и голову медведя, нагнавшую на нас такой страх?
– Сам не знаю, что делать, чего дед на нас взъелся, из-за выстрела, что ли? Что мы ему плохого сделали?
– А ты как думаешь, Витек жив или того?
– Чего – того? – не понял я.
– Голову ему медведь не отгрыз?
Автобус как раз проезжал по удаленному краю овсяного поля, перед тем как окончательно скрыть нас от взора провожающих из Верблюдовки.
– Сейчас узнаем.
Я подошел к водителю автобуса и знаками показал, что мне надо выйти в посадки.
– А раньше не мог? – недовольно спросил он меня.
– Неудобно было.
– А-а-а, – рассмеялся он, – как же я забыл, там же дамы были. Ну давай, благословляю тебя на святое дело.
Я потянул за собой Данилу.
– Сбегаем быстро. Минута туда, минута обратно.
Место, где мы видели медведя, было недалеко, метров сто пятьдесят от дороги. Углубившись быстро в лес, дальше мы шли крадучись, останавливаясь через каждые десять-пятнадцать метров. Тревожные мысли гнали под сердце льдины страха, медведь ведь может здесь недалеко шастать. Треск сучка под ногой отдавался в голове громоподобным выстрелом. Губы сами собой пересохли. Данила шел рядом, не отступая ни на метр. Вроде вот и оно, то место. Вот и кусты малины. Из них торчала нога, а вот здесь были разбросаны вещи. Готовый умереть со страха, я приблизился к кустам и заглянул за них. Никого. И никаких следов борьбы. Ни крови, ни поломанных веток, ни лоскутов одежды. Что за чертовщина? То ли это место? Я стал более внимательно рассматривать траву и увидел зажигалку, сделанную в форме пистолета, от которой вчера прикуривал киллер Витек. Значит, место действительно это. Он лежал, задравши одну ногу, зажигалка и выпала. Я показал зажигалку Даниле.
И больше ничего, кроме нее, никакого разумного объяснения, куда подевался пострадавший. Не поддавалось объяснению и исчезновение разбросанных вещей. Медведь не станет их собирать. Тогда кто? Витек или дед Макар? Если сам киллер их подобрал, значит, он легко отделался, а если это сделал старый бортник, в чем его выгода? Немного успокоившись после осмотра места, я вдруг насторожился. Мелкие пичужки вдруг замолчали, и только одинокая сорока, перелетая с дерева на дерево, сопровождала по лесу кого-то, направляющегося в нашу сторону. Я вздрогнул и потянул Данилу за рукав. Не выдержали нервы, натянутые тонкой струной. Второй раз за сегодняшний день Данила взрыл под собою землю и взял с места в карьер. Пару сотен метров, отделявшие нас от автобуса, мы пронеслись как испуганные лоси, не разбирающие дороги. Когда, задыхающиеся, с выпученными глазами, мы влетели в него, водитель скорей закрыл двери. Остаток пути я бежал по дороге и поднял своими штанами в стиле рэп, волочащимися по земле, такую пыль, что можно было что хочешь подумать, вплоть до того, что за нами гнался черт.
– Кто? – был немой вопрос водителя.
Данила как медведь оскалил пасть, показывая пальцами размеры клыков. Водитель завел двигатель.
– И как тут они только живут? – покачал он головой, включая первую скорость. – Я теперь из машины ни ногой. Большой был? – повернулся он к нам.
– Как гора.
Когда мы отъехали подальше, я шепотом спросил Данилу, кого он увидел, что так рванул.
Так же шепотом он мне сказал:
– Я как подумал, что водитель может в мой чайник с медом залезть, так и дернулся, а ты следом побежал и чуть меня не обогнал. И чего тебе было так нестись, у твоего бочонка-липовки дно забито. Я и думаю, если ты из-за него, с закрытым дном, так летишь, тогда что мне делать? Вот и поддал я жару.
Я чуть не убил его на месте. Тут сердце выскакивает из груди, а он всего лишь материальный интерес блюдет. При подъезде к городу снова встал вопрос насчет милиции: идти, не идти, и что заявлять, на кого? Мы бы сошли сразу у нее, да вот груз у нас был неподъемный, яблок килограммов десять и меда по пуду.
– Из дома позвоним, – предложил Данила, – пусть поближе высадит.
Ближе автобусной станции не получилось. На ней мы и сошли. Не успели мы сделать и десяток шагов по направлению к своим домам, как из-за угла выкатился Фитиль.
– Вы чего так рано? Я вас в крайнем случае вечером ожидал или завтра, а сейчас просто на всякий случай вышел, думаю, может быть, приедете, спрошу, чем там закончилось.
– Медведь там по лесу шастает, чем хорошим может закончиться?
– Вы что, его снова видели?
Я пожал плечами и сказал:
– Мы не видели, а вот водитель встречался.
Фитиль оставил нас и побежал автобусу. Издали было видно, как шофер показывает Фитилю пасть, приличествующую бегемоту. Мы повернули на свою улицу. Вот будет сюрприз, когда мы сейчас объявимся. Нас ждали завтра, в крайнем случае сегодня вечером, но не с утра. Надо будет правдоподобно объяснить, как мы успели за вчерашние полдня заработать такие подарки. Что, весь огород вспахали? Или всю картошку выкопали? Только я собрался обсудить этот вопрос с Данилой, как за спиной снова вырос Фитиль.
– Ребята, подождите, я вас кое о чем хочу спросить?
– Спрашивай, – мы остановились передохнуть.
– А Витек обратно не вернулся?
– Откуда, с того света? – спросили мы. – Вы его с Гориллой бросили на растерзание зверю, а у нас интересуешься его судьбой?
Фитиль тревожно засмеялся.
– Не верю я Витьку. Это его очередной фокус, наверное, попугать решил нас всех. Прошлый раз я к нему в дом захожу, смотрю – на столе стоит его отрубленная голова, вся скатерть в крови, и глаза уже закатились. Я так без чувств и грохнулся. Прихожу в себя, смотрю, а это он со мною возится. Я снова без чувств. Спасибо, откачал. А он в столе очко прорубил, голову в него сунул и томатным соком облился. А в следующий раз он обещал так больше не пугать, а высунуть обрубок ноги. Что скажете?
– Дурак ты, Фитиль, – сказал я ему, – ты забыл, как из-за кустов высотой два метра высунулась голова медведя, а нога была внизу? И дед Макар, когда нас провожал, сказал, что он очень хочет встретить того, кто забрался на липу.
И тут до меня дошло, почему дед Макар пришел с овсяного поля, где росла липа, такой сердитый на нас и выставил из дому. Он подумал, что это мы с Данилой лазали доставать мед из колод, а когда у нас ничего не получилось, пчелы начали кусать, придумали на скорую руку историю с киллером Витьком и медведем, который на него напал и якобы его растерзал. Когда он сходил на место происшествия и там ничего не оказалось, ни следов медведя, ни оторванной ноги, ни разбросанных вещей, рассказанная нами история с лабаза на фоне поломанных колод смотрелась совсем по-иному, не в нашу пользу. Тем более что, пока он ходил туда-сюда, Витек совершенно спокойно с крыши своего дома начал отстреливать зверье и чуть не попал в Мишку. Только испугался киллер деда и сбежал из дома, закрыв дверь на замок. Лжецами мы с Данилой во всей этой истории выглядели. Что ни скажем, факты наоборот. И Витек – вот он, жив, с крыши стреляет. А мы деда наводим на ложный след, отправляем в лес. Так и только так мог думать дед Макар. Господи, в каком же неприглядном свете увидел дед Макар нас, Фрейбонда и Обжору. А тут еще соседи расскажут, как мы крохоборничали в чужом саду. Краска стыда стала заливать мне лицо. Я зверем посмотрел на Фитиля. Вот кто в первую очередь подставил нас с Данилой по полной программе.
– Ты, скотина, рассказываешь нам эту историю, чтобы мы тебе поверили и не пошли в милицию. Да ты знаешь, что от Витька осталось? – и я вытащил его пистолет-зажигалку. – Вот все, что осталось.
Фитиль побледнел. Длинные его ноги начали подкашиваться. И вдруг он рванул от нас, да так быстро, как будто за ним гнались собаки. Данила, в отличие от Фитиля, хотел узнать судьбу киллера и готов был меня слушать.
– Не верю я Фитилю, – присел я на кадушку, – мы же своими глазами, Данила, видели медведя, и Витек орал натурально, захочешь – никогда так не закричишь, а с другой стороны, ни дед, ни мы после не нашли никаких следов разбоя. Вот и думай что хочешь. Загадка здесь какая-то неразрешимая для меня. Вроде и разодрался Витек с медведем, а вроде и жив.
– Значит, в милицию не сообщаем? – сделал вывод Данила.
– Как скажешь, – предложил я ему принять решение.
– Ну и слава богу, давно бы так.
Я вскинул, как амбал, свой бочонок на плечо, а Данила крепче обнял ручку древнего чайника, совершившего удивительное путешествие. Так рано дома меня не ждали. Вчера утром уехал, сегодня к обеду приехал. Наш пострел везде успел.
Глава XV. Медовая ярмарка
Два дня мы с Данилой приводили мысли в порядок. Совесть успокоилась в первый же день и давала знать о себе все меньше и меньше. Затереть ее в дальний угол оказалось намного легче, чем беспокойные мысли. Из головы не шли два события: непонятное исчезновение киллера Витька то ли в загробный, то ли в обычный мир и необъяснимое поведение медведя и деда Макара под липой. Что за даннические отношения? Я же спрашивал деда Макара, встречался ли он с Мишкой. Дед ушел тогда от ответа, промолчал. Выходит, они встречаются в лесу? Как разгадать эту тайну?
Нам хотелось сесть в автобус к знакомому водителю и съездить в Верблюдовку в гости к Насте и Лейли. Ехать без приглашения гордость не позволяла, а предлог подходящий не находился. Наконец на второй день мы нашли такой повод для поездки – просто пальчики оближешь. И главное, не в гости, а по делу, а это уже другой коленкор. А если мы преодолеем первую полосу препятствий, то во второй закрепимся дня на три, не меньше, пока получим, пока нам втолкуют, пока сами своими руками попробуем, а там, глядишь, и забудут наши несуществующие грехи. Так вот, докладаю, решили мы с Данилой купить пустой улей и с этим троянским конем въехать в Верблюдовку. Пчеловодами решили стать. Здорово, правда? Даже если захочешь пешком обратно отправить, не отправишь. Двадцать километров с огромным ульем за плечами – рекорд, достойный Книги рекордов Гиннеса. Кто нас на него толкнет? Пусть дед Макар обучает нас бортничеству и пчеловодству.
– Пожалеют, не выгонят, – подвел итог нашим планам Данила. – Настя без меня ведь два дня прожить не может, – хвастался мой приятель, – если день меня не видит, сама приходит на следующий день, станет у забора и начинает цепляться, абы к чему ни к чему прицепиться. А мы уже третий день как дома. Я думаю, у нее сейчас тоска, хандра, депрессия и все остальное в придачу. Мне кажется, нас снова будут встречать как дорогих гостей.
Его бы устами да мед пить. Тоже мне, Ален Делон выискался. Короче, не нашли мы в городе ни у кого свободного улья и решили его купить в Москве, на ВДНХ, в павильоне пчеловодства. Мои дед с бабкой были спокойны, тем более что я обещал заскочить на работу к матери. А Данилу со мной куда хочешь отпустят. Считается, что я на него благотворно влияю.
Когда автобус прибыл в Москву, мы не стали уклоняться от намеченного маршрута и направились на ВДНХ. От ВДНХ осталось только одно название, в настоящее время это огромный рынок импортной электротехники и ширпотреба. Я думал, что Данила предложит зайти в первый же магазинчик, торгующий суперсовременной одеждой, и купит себе что-нибудь в стиле рэп, наподобие моих штанов-труб, но он настойчиво двигал к павильону номер 28. Вольному – воля. Мы долго крутились в павильоне пчеловодства, выбирая достойную систему, и остановились на улье Дадана. Главное его достоинство – в применении магазинных надставок, их было аж три.
– Чем больше надставок, – философствовал Данила, – тем больше меда. – Колода и борть, лежаки и сапетки – вчерашний день. Я сторонник прогресса, мой улей можно будет надставлять и надставлять.
Мы собрались уже пробить чек в кассе, когда к нам подошел молодой парень и предложил купить улей его системы.
– Все то же самое, и размеры, и объем, только мой улей в двадцать раз легче и в два раза прочнее.
– Не может быть, – не поверили мы.
– Может! Он у меня из пенопласта, особый состав. Глядите.
Улей, предложенный парнем, был точная копия выставленного на продажу в павильоне. Парень со всего маха подпрыгнул и сел на него. Улей только скрипнул, но нигде не треснул. Затем парень поднял его над головой и бросил со всей силы на пол. Самодельные защелки, крепящие магазинные надставки, не дали улью разлететься на части.
– Летом прохладно, зимой тепло и утеплять не надо, – нахваливал он свой товар. – А по внешнему виду не отличишь от Дадана. Вес его всего два килограмма. Дети сейчас в школу тяжелее портфели таскают. И подставка заплечная у меня есть, как у туриста, все продумано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13