На каждую крышу свой конек, своя вера, чужие там не приветствуются. Нахрапом не выйдешь, целым не выйдешь. А вот про Неволь еще говорят, что когда пытаешься, к примеру, из него северной стороной выйти, то получается, что возвращаешься с южной, словно прошел вокруг земли. Местные, кто поумнее, пользуются - много проще и удобнее, чем весь город пересекать.
Грибная контора - место всяких слухов. Первоходцы топчутся, рассказывают - что натопали, подсмотрели. Каждый своих сторон держится, так проще. Там король, где другой не рискнет.
Нашел, кого надо, и быстро разрулил вопрос - в ту эропланную сторону оказывается экспедиций не отправляли, и зарегистрированных плантаций нет, обходить нечего, а дикие плантации (тех, кто не в профсоюзе) можно даже чуточку погромить, контора не возражает…
Рано или поздно охраняемые делянки вытеснят диких сборщиков, оставят их не у дел. Той прибыли не будет. Потом неорганизованный период забудется. Бригадир уже ходил - смотрел чего они там на плантациях Смотрящего выделывают, показывали ему по секрету дубовые колоды, вкопанные наискось в жирную землю, будут вызревать, пока можно будет высадить споры. Бригадиру дубки стало жалко. И сердце тоской сжало - во что путаются и его запутывают. Прознают лесные про дубки - новые маневры начнутся. Обложат город по кругу - не выйди. Потребую выдачи тех, кто затеял, Смотрящий отмажется - Бригадира подсунет. А колодам все равно зреть - их надолго хватит, выкапывать пережигать не станут. Чего уж теперь! По грибным сборщикам это ударит. Раньше не каждый в сборщики гож, а теперь? Цены упадут. Не дело, но прогресс. Только вот ходоки без работы не останутся. За спорами так или этак экспедиции высылать? Обновлять омолаживать…
Стукануть грибным про Смотрящего? Или они и так в курсах? В доле? Вот и гадай…
С грибными людьми не ссорься и ничего им про свои проекты не рассказывай. Они самые места знают - пригласят на контракт и закопают, как пищевую среду. Им многое известно. Где грибные мутации идут быстро, чередуясь одна другой себя противопоставляет, и все это самым естественным путем. Можешь ли такое сообразить на искусственных делянках? Такое завернутое, что выдает сам Лес?
Есть грибы, которые подменяют потребность упырей в естественном гемоглобине, на которые те подседают не хуже, чем иная лесная дева на… Хм! Бригадир мысль не додумал. Нельзя с такими мыслями в лес.
Мелкие озерные чайки-помоечницы, третье поколение которых окончательно разучилось ловить рыбу, но зато развило когти на кончиках крыльев и ласт - разгребать кучи мусора, кудахтали что-то свое.
Город был сравнительно молодым, взрос на старом после Второй Био, но уже успел проявить себя. Укоренился, смог переделать под себя окружающую среду, подчинить, доказать, что он здесь всерьез и надолго. Сам транзит определил - городу здесь быть. И город смело расположился на костях более древнего, забытого. Только название осталось прежнее - Пустошь, и хотя пытались переименовывать, звать по всякому, но не прижилось.
Где пыли больше, там и валяются - говорят, от вшей. Бригадир, как мимо проходит, как видит, так всякий раз думает-удивляется: это что же за вши такие, чтобы с упырей сосать? Не удержался, остановился полюбоваться, как со штрафной доски прыгают на вкопанный осиновый кол.
Прикормленные упыря дурили с жиру. Что им остается? На городской дотации - со статусом, номерными знаками, как они, так и их приблудные выкормыши. "Упыри-перезрелыши", "бурденыши" или "бурдыши" - как их только не называли.
Что им остается по жизни? Сидеть в кружке, дуться в карты, пока кто-то вконец не продуется. Тогда предстоит развлекаловка, сбегаются любопытные (как прознают-то?). Поднимется неудачник на специально сколоченную площадку и под общее улюканье бросается на заостренный кол в земле. Многие ходят посмотреть и любят разыгрывать транзитников, пуская их в первые ряды, чтоб забрызгало.
Всякого смешного в жизни бывает. Дурак и до алтаря додурачится. Вон на ту среду молодой упырек учудил. Сватался к вурлачке. И все об заклад бились - что у них народится - вурлаченок, упыренок, либо что-то средненькое. Но не дали, сломали интерес. Зарезали жениха на шумовище - пырнул кто-то из гостей приглашенных. Вурлачка - хозяйственница (не пропадать же закускам!) выскочила уже за своего, нормального по их меркам. Так заодно разом все и справили: свадьбу и похороны. Удобно получилось!
Полюбовался, поржал вместе со всеми, увидел, что штрафников больше нет - народишко стал расходиться, и решил, как всегда, срезать, пройтись дворами. Любил дворы - есть на что полюбоваться. Каждый крепкий двор - город в миниатюре. Крепость с собственным уставом. Если есть свой двор - дружи с соседними. Лихое время - не время одиночек, только лихие ватаги выживают.
Она есть, имеется эта среда обитания и пищевая среда, во всяком времени, - думал Бригадир по-умному, едва ли не книжными словами.
Бродячие ли, либо сидящие на дому - своей "крепости", редко такое бывает, чтобы лихие с лихими сцепились. Зачем, когда промеж человечей терпеливой трусости достаточно? В те времена, когда обычаи рваные - всякий на себя рвет и обрывком укрывается. Но дом - крепость всегда. Есть укоренившиеся дворы, а есть до сих пор ползающие. Но таких все меньше. Ушла старая стратегия. Иные времена настали - поспокойнее. Можно собачиться и без крови.
Дворы дело хорошее. Опять же, лаяться из родной подворотни много ловчее: слова правотой подкрепляются и выходят много легче - обидные и злые, сами себе хозяева. Складываются в такой "отворот-поворот", что не тертые, незакаленные сразу и отваливают. Ищут, чего бы такого другого пограбить, да убить - того, кто осиновым листом трясется и вежлив - не лается.
Между дворами подворотни и проулки - лабиринт и ничья земля, а точнее муниципальная. Поскольку есть уставное - дворам гореть в отдельности, проходы-подходы должны быть. Каждый двор должен сдвинуться на равное от других расстояние. Но поскольку некоторые периодически роднились, указами пренебрегали - сдвигались стена к стене - бражничать удобнее.
В следующую проулок свернул, но что-то изменилось. Вроде, в последний раз здесь ходил, по иному было? Оторопел. Нет бы, в соображение впасть, развернуться и деру, так взял, да и завелся на морок. Свернул. А потом еще - раз, другой… уже не по твердой мысли, а по наитию.
Чтобы досконально знать город, надо в нем родиться и вырасти. Еще мальчишкой облазить самые дальние проулки - знать, где тебе будут рады, а какие стоит на будущее обходить стороной, где можно "сорвать хвоста", а где, гляди, тебе кусочек уха срежут, где берегутся от таких, от всяких глаз - учат, не ходи на чужое, имей свое. Надо знать какие дворы никогда не сдружаться, не сдвинутся, чтобы сомкнуться стеной с соседним, а какие гуляющие. Под какой праздник это произойдет и где какое событие намечается. А как сделать, чтобы в лихой день тебя промеж дворов не замкнуло.
Взрослым уже не до подобных мелочей. Если карман полон - рады будут везде, против "хвостов" найдется хитрый ствол под пальтишком, либо хлебальный нож со звоном в разрезанном подшитом специально под него кармане, где лезвие надежно зажато меж двух пластин. Полоснешь таким по роже крест на крест - захлебнется кровью. Потому хлебальным называется. А лезвие от взмахов еще долго звенеть будет, кровь сбрасывая, очищаясь красиво - очень тонкое оно, исключительно для таких дел. Бригадиру больше такие дела не нравились - перерос. Не пером надо писать по рожам, а умом и глубже.
Дворовые проулки способны смещаться по воле их обитателей. Только сразу это не делается. Некоторые даже колеса утеряли, на полозьях перемещаются - выкладывают и мажут жиром. Сквозной проход вдруг оказывается заделанным сплошной стеной - задней стенкой какого-то строения, превратиться в ловушку для незадачливого, что поленился потрудить ноги, запечатлить в памяти последние новшества города. А стену в таком месте (нового тупичка) обычно подпирают молодняк в ожидании незадачливого одиночки, пара-тройка либо очень говорливых, веселых, либо несговорчивых мрачноватых - как сейчас.
Бригадир больше побаивался веселых, разудалых. Хуже только, если вскочил в привычный проходик, а там застал непонятную кипучую деятельность новоявленных коммерсантов. Варят ли грибную крутку, или разбавляют оригинальные синие заборыши чернильным грибом, плеснув для крепости "драконьей мочи" - не все ли тебе равно? Но свидетель во все времена должность маложивущая. Какая тут разница - что ты собственно увидел? Натаскивает ли в своем неумном сумасбродстве бригадку какой-нибудь новый сорви-голова, грезящий покуситься едва ли не на ментовские подвалы, или…
Бригадир гадать, додумывать мысль не стал. Перебросил левую руку назад за спину - к куркам, правой подал вперед стволы. Всегда носил ружьишко прикладом вверх и не имел дурной привычки скидывать, чтобы прицелиться. Рубленым железом и так не промахнешься. Чур перебрался на затылок - потянул за волосы, подсказывая, что можно отступать спиной. Так и вышел из западни, пятясь.
Отступил на уровень углов, бросил взгляд вправо-влево - не обкладывают ли? Чисто по обе стороны. Шагнул влево - по исконной мужской исторической привычке.
Пошел быстро. Заборы по обе стороны странные - не может быть таких длинных. Нигде промежутков не видно, чтобы понять - с собой сцепились разные хозяйства. И тихо, будто вот-вот выплывет луна.
Понял, что лунатик водит, огляделся повнимательней. Вот они - тряпочники. Сразу и не заметишь. Кто из них? Тот? Этот?
Блеснул глазом. Неопытный.
Подошел к этому недочеловеку, что когда-то не на той грибной делянке задремал, а теперь по жизни расплачиваться должен. Стволом пошевелил тряпки человеческого обрубыша. Хотел спросить - кто велел морочить? Понятно же, что не на себя работает, явно вперед его бригадирского пути занесли и положили. Но не спросил. Спроси такого, что наполовину лица нет. Надо же, как удружило бедолаге - а как питается-то? Тогда постучал по лбу стволами (один гладкий, а под ним нарезной), легонько постучал, но со значением, хотя и знал, что заряда тратить не станет, да и нож… можно ли замазать о калеку? Нехорошо. Примета плохая.
Пока стучал, тут же и осматривался. Вот же проход! Под правую руку открылся. Вбежал… Черт! Дохлый двор!
Упыря не имеют дурной привычки нападать днем, лицензии на такое у них нету. Да и выродились городские упыря, окончательно выродились. Те, кто со средствами, ищут жертву по контракту, объявления расклеивают, потом в городской конторе закрепляют при свидетелях и с печатями. А там кучи ограничений. Малолеток нельзя, стариков нельзя, алкашей тоже нельзя, поскольку тут прямой убыток городской казне. Полбюджета на этом держится. Вот и крутятся, как могут, приезжих сманивают легким заработком. Сосут их потихоньку. Лимита доверчивая, а деньга немалая - чешуйки звонкие.
Обежал вдоль - выглядывая, где выход? Нельзя в дохлом дворе долго находиться. Кто знает, от какой похерени здесь вымерли - выветрилось ли? Заметил неправильную доску, отжал от себя и в сторону, полез было в щель. Блин! Там же и стоят, дожидаются. Рванул обратно, а первый тут же за ним - голову с плечами сунул. Бригадир крутанул доску, навалился руками, уперся - городские упыря давно бескостные, ходячие бурдюки. Иному перезревшему проткни кожу чем-нибудь путевым - изойдется в лужу. Этот не дозрел, пришлось повозиться. Уже и рожа надулась пузырем, а не лопается - не хочет. Бригадир доску плечом подпирает, давит на нее, а ноги по мягкой почве едут, бороздят. По пузырю лупит, кулачищем своим немаленьким - хоть бы хны! - только ворочается, зубы под кулак норовит подставить, чтобы оцарапался о них: тогда лечись, гангрена обеспечена, там у него сплошные бактерии. Разозлился, как давно не злился, отвернулся, голову в плечи вобрал и ткнул в пузырь пальцем. Тем самым, с заточенным ногтем, на котором малюсенькая каплюшка лака иконного оставалась. Хватило. Обдало тухлятиной и затылок забрызгало. Все. Конец ногтю! Едва не прослезился, как жалко стало. Где теперь путевое возьмешь? Путевое не по карману. Мечтал Бригадир серебряные зубы вставить, чтобы собственные, неарендные, откладывал чешуйку к чешуйке, да так и не сложилось. Вставил бы, так по нынешним беспутным временам, в безработицу, когда платить за все тебе самому, зубик к зубику и спустишь, опять пустой рот, опять костяшки дешевые присматривай в "Секондхендах" Смотрящего. А как славно было бы выйти на середину двора, рвануть сопревший свитерок на вороте, да обнажить серебряной улыбкой рот - вот побежали бы! наперегонки! по всем щелям, толкотню бы устроили, а ты их за ноги, да об верх заборчика, а потом кусать…
Бригадир непроизвольно поднял голову. Полезли. Друг дружку подсаживают с той стороны. Ой, как плохо! Плохо, когда к ружьишку всего пара путевых зарядов.
Упыри вообще-то не упыри, просто зовут их так. По большому счету, это продукт военных исследований. Еще с Первой Биологической - некое производное людского племени. Теперь неприхотливые, а раньше жизнью балованные. Говорят, на это своих администрантов пустили. Позже у всех за традицию стало - первым делом на чиновниках и их потомках эксперименты ставить. Совсем как когда-то (по легендам) они на всяких народах. Сохранили некие администранские традиции, способность воспроизводства. Всяческие легенды поддерживают о себе. Но то, что укушкенный, либо зараженный становится вдруг упырем - чушь собачья. Пропаганда военных времен, рассчитанная на подавление противника. Срабатывало до поры до времени. Это, если только подсчитать, сколько своих же покусанных (вовсе не фатально!) уничтожили, пока разобрались. От бактерий все. Хоть небольшой укус или царапина от ногтя - почти гарантированное заражение. А как же, если так и спланировано, чтобы целый букет вирусов, да еще ураганных. У них специальные капилярки из под ногтей, не только из-под зубов. Они ведь не столько всасывают, как вспрыскивают собственную похерень. Но кто выкарабкается, сразу иммунитет. С таких-то и сколачивали спец-группы по уничтожению этих лабораторий. Потом только догадались делать вакцинации. А упыри? Да что упыри? Сошло на нет. Скоростные качества этих моделей улучшались незначительно, всех преимуществ - пищевая неприхотливость. Еще некоторое время сохраняли как биовид войсковой разведки, потом, по окончанию войны, выродились - превратились в немногочисленные, разбросанные по территориям кланы, каждый со своим уставом, обычаями. Это в лесах. А некоторые пытались сосуществовать и в городе. Выяснилось, что регулярная подпидка переработанными грибами меняет их, мало что осталось от прежнего.
На своей улице и упырь - вурлак. И чего им надо? Не на себя же работают… Заказал кто-то Бригадира! Ей-ей, заказал!
Отбежал к середине, осмотрелся. Расположение, что у дохлого двора, что у всякого живого, одинаковое - все дворы различаются лишь размерами. Противостояние друг другу выработало главное: мой дом - моя крепость. На пол двора крепкая высокая постройка. Она же вся задняя стена-крытка и две половинки боковых. Один вход-выход. Высокий узкий крутой крылец с большими ступенями, на которые взбираться тяжело, а вот скатываться за милую душу. Глухой низ без душников. Узкие удлиненные окна на изрядной высоте - снизу не допрыгнешь. Каждое, за счет разновесов, задвигается с боков к середке. Можно наглухо, а можно оставить любую щель. И помощник здесь не нужен. Одной рукой тяни шнур, другой пихай в щель ствол или роняй игольчатую погремуху, или что хочешь - у каждой войны (даже малюсенькой) свои хитрости.
Бригадир бы повеселился. Точно бы повеселился, если бы только двор был живой, а не Дохлый. Но в живых веселятсяся не в одиночку, там свои хозяева на такие веселья, а вот здесь?
Отступал наверх помаленьку, поднимался по узким высоким ступенькам. Спешка вредна - повернешься, прыгнут на спину, да еще неизвестно - что там в доме, не попасть бы в полымя. Чур за загривком возился непоседой - смотреть пытался на все стороны. Бригадир с тоской подумал, что если дверь заложена изнутри, так и придется сидеть на последней ступеньке, жаться к двери, пока чем-нибудь не собьют или сдернут. Но, когда спиной прижался, пошурудил, пальцы в щель вогнал, дверины разошлись легко. Значит, разновес дверной еще работал. Сразу же дернул квадратное кольцо, чтобы замкнуть, и на заглушки его накинул - теперь не войдут.
Пробежался вдоль окон - такие же кольца дергая. Плохо, что стены скользючкой на вымазаны - высохло все, выветрило, заскорозлилось пылью. Когда последнее закрывал, один упырь уже по стенке вскарабкался, выбросил в окно руку - оцарапал Бригадира.
– Ну, ты и урод! - разозлился не на шутку. - Я привитый!
Бригадир не привитый, но иммунитет свой имел, сразу подался в дезертиры, когда заметил, что во время разведвыхода на операции его оцарапали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26