!! Есть кто живой!!!»
Но орать я не стал. Отчего-то передумал.
А когда хрустнула сухая ветка под ногой – дернулся, как ошпаренный.
Уже не иду, а крадусь. Оглядываюсь на каждый шорох.
Не выдержал. Сел отдохнуть на скамеечку. Нервы у меня и так расшатаны. Сколько можно! Хочется покоя и медицинской заботы… Чтобы многострадальные мозги встали на место.
Даже во рту пересохло. Водички бы холодной, родниковой…
Или не родниковой. Какой угодно.
Ага. Там, за кустами, маячит колодец. Насколько я помню, внутри должно быть прикрепленное к цепи ведро.
Я подошел ближе и разглядел выгоревшую табличку, прибитую к крышке деревянного сруба:
«ВНИМАНИЕ! ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!
КОЛОДЕЦ ОБРАБОТАН СПЕЦХИМИКАТАМИ!»
А чуть ниже – на английском:
«DANGER! USE IS FORBIDDEN!
WELL IS CHEMICALLY PROCESSED!»
И маленький бледно-красный череп с костями.
Они что, сдурели?! Отравлять воду?
Вот гады!
В сердцах я попробовал дернуть крышку.
Наглухо заколочена.
Солнышко ласково припекало. Ветерок холодил мою разгоряченную, исцарапанную физиономию. Щебетали мелкие пичужки. Природа радовалась еще одному погожему летнему дню.
А я все думал: в какое же дрянное место меня угораздило забрести?
Новые звуки прервали плавное течение мыслей.
Хруст веток, чья-то ругань…
Люди!
Я встал со скамеечки и, осторожно ступая, двинулся на звуки. Может, это и рискованно, но в конце концов надо понять, где я? И как отсюда выбраться?
Через несколько дворов я спустился в заросший бурьяном проулок. Свернул в сад. Вроде все слышалось оттуда? Я застыл в неуверенности. И тут донеслась подсказка:
– …Урою змееныша! – низкий мужской голос. Довольно неприятный.
Я даже засомневался. Потом нашел в траве обломок кирпича – от разваленного погреба. И ощутил себя готовым для беседы.
Обошел терновник. Раздвинул кусты смородины.
Открывшаяся картина не добавила оптимизма.
– …Сучий потрох! – процедил крепкий тип в камуфляже и высоких черных ботинках.
Это не приветствие. Тип стоял спиной ко мне и меня не видел. Он вообще был слишком увлечен – молотил ногами парнишку лет двенадцати.
– …гни-ида!
Паренек лежал на земле. И, закрывая руками голову, пытался увернуться от ударов. Только перевес был явно не на его стороне.
Я вздохнул, сделал шаг из кустов. Мордатый тип обернулся… и получил кирпичом по темечку. Это помогло. Мордатый расслабился и упал отдыхать.
А я выронил «оружие». Сел рядом на травку.
От мастерского удара у меня самого зашумело в голове. М-да… Физические усилия мне явно противопоказаны.
– Эй… – тихо позвал я спасенного. – Ты как?
Мальчуган отполз в сторону. Кое-как обрел вертикальное положение и буркнул:
– Нормально.
Выглядел он не слишком здорово. Из носа текла кровь. Под глазом наливался обширный синяк.
– И за что он тебя?
– У него спроси, – неприветливо отозвался пацан. И поднял с травы самодельный нож с рукояткой, обмотанной изолентой. Кстати… А на ладони мордатого красуется свежий порез.
Мальчонка тоже не подарок.
Может, и не стоило вмешиваться? Только я еще слишком слаб, чтоб бороться с собственными рефлексами. Не могу видеть, когда бьют детей.
– Прикончи его, – вдруг сказал паренек. И кивнул на лежавшего без чувств типа.
Я растерянно моргнул:
– Чего-о?
– Говорю, добей! Он видел твое лицо. Он тебя запомнил!
– М-да… – качнул я головой.
Ребенок истолковал это по-своему. Пожал плечами. И, деловито взмахивая ножом, шагнул к мордатому.
– Ты офонарел, пацан!
Сердитое шмыганье в ответ:
– Какой я тебе пацан! Я… девочка!
Что тут скажешь? Остается глупо улыбаться:
– Извини…
Кстати, ошибиться немудрено. Мордашка у нее в пыли и крови. Темные волосы коротко острижены. Линялые джинсы размера на два больше. А мешковатая курточка явно с чужого плеча.
– Меня Ксения зовут, – представилась она с достоинством. Снисходительно уточнила: – Можно просто Ксюша.
– Очень приятно, – отозвался я.
– И…? – сощурилась она выжидательно.
– Э-э… Денис! – спохватился я. – Можно просто Денис.
Пока шло светское знакомство, она успела вытащить пистолет из кобуры мордатого. Забрала резиновую дубинку. А теперь шарила по его карманам – быстро и уверенно. Зыркнула в мою сторону:
– Не тормози, снимай с него ботинки!
– Зачем? – удивился я.
Она вскинула ресницы:
– Как это зачем? Хорошие ботинки! Даже если не подойдут, всегда можно продать!
Я медленно и брезгливо потянулся к высокой шнуровке. Потом отдернул руку.
Какого хрена эта соплячка мною командует!
Уголовница малолетняя!
Присмотрелся к нашивке на рукаве бесчувственного типа. «Скорпион» – кириллицей и латинскими буквами. Посредине – ярко-красным то самое членистоногое.
Это что? Милицейский спецотряд?
Дьявол. Не хватало мне еще испорченных отношений с государством! Конечно, мордатый тот еще фрукт. Но попробуй докажи потом!
Я затравленно оглянулся по сторонам. Линять отсюда надо! Чем быстрее, тем лучше!
Поблизости донесся шум мотора.
Fuck!
Внутри все оборвалось и похолодело.
Маленькая уголовница застыла.
А я медленно начал пятиться в кусты. Хрустнула ветка под ногами.
– Т-с-с, – Ксения показала мне кулачок. Левой руки. В правой у нее пистолет.
Машина проехала мимо. И остановилась, не выключая мотора, где-то на другом конце улицы. За густым малинником нас не заметили.
Бесшумно ступая, Ксения двинулась едва различимой в крапиве дорожкой. Оглянулась, поманила рукой. Я обреченно заковылял следом.
– Наверное, ездили брать воду в роднике. А сейчас вернулись за третьим! – тихо объяснила Ксюша.
– Угу, – мрачно кивнул я.
Здесь было относительно безопасно.
Мы прошли бурьян и спустились в овраг.
Что-то зашипело рядом. Я вздрогнул, а Ксения извлекла из кармана «трофейную» рацию. Хм-м… И это не забыла прихватить… Опытная. Резиновую дубинку вручила мне. А бумажник с баксами предусмотрительно спрятала во внутренний карман своей куртки.
– Ну, ты где застрял? – сквозь треск уточнил мужской голос из рации.
– Ответь что-нибудь! – шепнула Ксюша.
Ага. Делать мне больше нечего.
Она умоляюще вскинула брови.
Я взял рацию. Если б я умел этим пользоваться…
Вздохнул. И неожиданно для самого себя вдавил какую-то клавишу:
– Все нормально.
– Не надо было жрать столько слив, – хмыкнули из рации.
«Отошли их подальше!» – беззвучно объяснила девочка.
«Куда?» – скривился я.
Она изобразила зверскую гримасу. И крутнула пальцем у виска.
– Эй, ты где?
– Здесь, на краю села, – хмуро отозвался я.
– Ты в порядке? – с сомнением уточнили из динамика.
– Ага!
Хватит с меня!
Я зашвырнул рацию в траву. И, не оглядываясь, двинулся вперед. Голова слегка кружится. Но идти я могу. Подальше от этого дикого места и криминальной девчонки.
Только меня и видели… Не найдут, не догонят…
Кто-то сзади крепко схватил меня за футболку.
– Ты чего? – шепнула Ксения. – Жалеешь, что не прикончил того урода?
ГЛАВА 4
Под ногами хлюпало. Ветер шелестел осокой. Мы крадучись пробирались по болотистому дну оврага.
Если подняться во весь рост – трава мне по шею. А Ксюшу скрывала с головой. Девчонка неутомимо карабкалась через заросли. Я брел следом. И мрачно размышлял: упорная. Так просто от нее не отвяжешься… Да и теперь мы вроде подельники?
Я глянул по сторонам. Мы уже далеко. Пора кое в чем разобраться:
– Ксюша… а почему здесь никто не живет?
– Потому что их выселили, – буднично объяснила она.
– Зачем? Атомная станция рванула?
Ксения тихо засмеялась:
– Откуда ты такой взялся?
– Не знаю, – честно ответил я. – Слушай, а как мне добраться до города?
– А у тебя есть пропуск?
– Пропуск? – Я ощутил себя великовозрастным придурком. Что-то странное творится вокруг. И сопливый ребенок понимает больше меня! Несправедливо…
Она оглянулась и дружески ткнула меня острым кулачком:
– Хороший ты парень. Только поменьше тормози, ладно?
Мы напились воды из ручья.
А метров через сто Ксения свернула влево. И опять полезла в гору. Назад в деревню?!
Я не выдержал. Поймал её за куртку:
– Ты сдурела?
– Там рюкзак и велосипед! – сердито прошипела Ксения. – В другом дворе!
Я ее отпустил. Конечно, такое ценное имущество она ни за что не бросит.
А девчонка вдруг спохватилась, извлекла крохотное зеркальце и стала наводить красоту. Послюнявила чистый носовой платок, вытерла грязь и кровь с мордашки. Критически осмотрела наливающийся синяк. Лишь тогда, ощутив себя в порядке, спрятала зеркальце в карман.
Я усмехнулся. Несмотря на юный возраст, логика у нее вполне женская.
Завершив «макияж», Ксения опять полезла вверх по склону.
Я беззвучно выругался. И двинулся за ней, как слепой за поводырем.
Сделав изрядный крюк, мы достигли села с другого конца.
Двинулись задворками, осторожно вслушиваясь и всматриваясь.
Вроде было тихо. То есть, конечно, шелестела листва, скрипели сухие ветки на ветру и чирикали птицы. Но больше ничего.
– Вон там, за углом, – шепнула Ксения, указывая на ветхую, потемневшую избу. – Ты не бойся, их всего трое. А деревня большая…
– Берем вещи и тихо уматываем, – напомнил я. Так, на всякий случай. Вдруг ей опять понравятся чьи-то ботинки?
Отдавать мне пистолет она категорически отказалась.
Мягко, по-кошачьи ступая, девочка обогнула дом. И замерла как вкопанная. Я приблизился, глянул через кусты терновника.
И все стало ясно.
Темно-зеленый джип с открытым верхом стоял посреди улицы. Рядом возвышалась крепкая фигура в бронежилете и шлеме. В руках у «милиционера» (или как его называть?) был автомат. А у его ног лежал в пыли ободранный велосипед и небольшой грязновато-серый рюкзачок.
Та-ак… На ценном имуществе можно поставить крест. Я мягко потянул девчонку за локоть. Пора было уходить.
Ксения скривилась, кусая губу.
А из зарослей с той стороны улицы донеслась ругань. Хрустнули ветки. По-моему, как раз из того сада, где мы с Ксюшей познакомились.
На улицу выбрался щуплый тип в бронежилете. Двигался он медленно. Потому что волочил на себе моего «крестника».
– Жив? – спросил «милиционер», дежуривший у машины.
– Ага. Только малость контуженный. Чем-то его, идиота, по башке…
Мордатый «раненый» вяло перебирал ногами и, очевидно, до сих пор плохо соображал.
Ксения задумчиво взвесила в руке пистолет. Вот дура!
Я снова потянул ее за плечо. Она отмахнулась.
Что там особое в ее рюкзачке?
К счастью, «милиционерам» было не до Ксюшиных пожитков.
– Эй, долго я буду один надрываться? – буркнул тот, что тащил раненого.
– Погоди, – отозвался второй «скорпион». Выплюнул окурок, шагнул навстречу. И вдруг вскинул автомат.
Длинная очередь срезала ветки и листву. А «скорпион» быстро развернулся и…
Мы с девочкой едва успели пригнуться. На голову брызнули сбитые ягоды терновника, посыпалась труха из деревянного сруба…
Я выронил резиновую дубинку, упал лицом прямо в колючую траву.
Fuck!
Но все уже стихло.
– Да нет там никого, – послышался сердитый голос. – Что они – идиоты, ждать?
– Не знаю. У меня чутье…
– Плевать! Обычные бомжи. Пускай с вертолета прочешут.
– А по-моему, они рядом.
– Хорош базарить! Вован тяжелый, как бык…
Я чуть приподнял голову. Двое «скорпионов» тащили к машине третьего.
Ксения сжала мою ладонь. Я удивленно оглянулся.
Не успел еще понять, а она уже вскочила и выстрелила через кусты. Пронзительно крикнула:
– Стоять! Оружие на землю!
Руки «милиционеров» рефлекторно дернулись к автоматам. Но так их и не коснулись.
– Эй, детишки, – позвал щуплый с фальшивой улыбкой, – можете уходить, мы вас не тронем!
В ответ Ксения грязно выругалась.
«Скорпионы» поняли и торопливо уронили автоматы. Заодно уронили Вована.
– Пистолеты! – скомандовала девочка. – Только медленно!
«Макаровы» полетели в дорожную пыль. (И откуда я знаю, что они так называются?)
Ксюша довольно усмехнулась. Склонилась ко мне, едва слышно озвучила:
– Идешь к джипу, грузишь оружие и шмотки!
Я растерянно моргнул.
– Давай! – Она вручила мне цветастую косынку. – Завяжешь лицо, чтобы не узнали.
Я облизал губы. Проблемы с законом развиваются по нарастающей. Сначала членовредительство с использованием тяжелых тупых предметов. А теперь дошло и до бандитизма…
– Эй? – Ксения хлопнула меня по плечу.
– Да, – буркнул я.
Обвязался женской косынкой и в таком дурацком виде выбрался из кустов. А что мне оставалось делать?
Два «скорпиона» уставились на меня тяжелыми взглядами. Пытаясь не поворачиваться к ним спиной, я торопливо сгреб с земли оружие и швырнул на заднее сиденье машины – мне оно ни к чему, я ни в кого не собираюсь стрелять! Туда же разместил Ксюшин велосипед. Поднял рюкзачок – весьма внушительный по весу – и опустил между сиденьями.
Что дальше? Дьявол, и как я не догадался сразу уточнить…
Глянул на терновник, где притаилась девочка.
Тут она сама вылезла из кустов. Молча кивнула на джип.
Ага. Я забрался на переднее сиденье. Место водителя оставил свободным.
Ксения скривилась, процедила сквозь зубы:
– Заводи!
«Макаров» в ее руках все еще был нацелен в сторону «милиционеров».
Я торопливо пересел и уставился на приборную панель автомобиля. Почти минуту таращился. Наконец, чувствуя холод по спине, безнадежно выдавил:
– Не умею.
Ксения издала шипение раненой кобры.
Сама виновата! Надо было заранее договариваться!
Она оттолкнула меня плечом. Вскарабкалась на водительское место. Повернула ключ в гнезде. («Зажигание!» – вспомнил я.) Дотянулась ногой до педали. («Сцепление!»)
В этот миг я глянул назад. Не знаю почему.
И увидел нацеленный в меня зрачок пистолетного ствола.
– Fu-u-uck… – выдыхаю я. На этом выдохе дергаю Ксению вниз, сам падаю на сиденье. Пуля бьет в лобовое стекло. Медленно змеится сетка трещин.
Я тяну руку между креслами. Отталкиваю рюкзак. Нащупываю рукоятку автомата.
Еще одна пуля царапает плечо.
Я вскакиваю во весь рост. Оружие вздрагивает, выплевывая огонь. Яростно, гулко грохочет.
Я жму на спуск – так, что палец немеет…
Пока автомат не захлебывается на полуслове.
Патроны кончились.
Я моргнул. И ошалело посмотрел на оружие в своих руках. «АК-106», – всплыло в голове название. – Ствол укороченный, магазин стандартный – тридцать патронов…»
Швырнул автомат на землю.
Я ведь не собирался никого убивать!
Вытер холодный пот…
Поднял глаза.
«Милиционеры» орали, выли и корчились посреди пыльной улицы.
Живые. Но с мокрыми от крови штанинами и простреленными руками.
Ксения вдавила педаль газа. Джип резко тронулся. Я едва не упал. Все таращился назад, пока мы не свернули.
Крайние дома скрылись из виду.
И первой заговорила Ксюша:
– А ты молодец. Только стреляешь не очень метко. Ни одного не завалил.
– Не хотел и не завалил, – сухо ответил я.
Что там такое есть в моем прошлом? Какие еще открытия…
Я опустил веки. Вдруг понял, что не хочу вспоминать.
ГЛАВА 5
Мы ехали по грунтовке с едва угадывавшейся в траве колеей. Справа – густая посадка. Слева – непролазный кустарник. Наверное, когда-то здесь тоже стояли дома. А сейчас только истошно кричали сороки.
Интересно, куда мы движемся?
Бог его ведает…
Я потер лоб. Если нет прошлого, будущее тоже в тумане.
– Не переживай, – успокоила Ксения. – Даже если они вызвали вертолеты, полчаса у нас есть. Пока из Оладьина долетят…
Я глянул на ее мордашку. И улыбнулся. Она хочет выглядеть взрослой, рассудительной. Но так много в ней от ребенка. Готового даже погоню воспринимать как игру.
– Ксения, а что у тебя в рюкзаке?
– Яблоки, – пожала она плечами.
– Чего-о? – вскинул я брови.
– Год неурожайный, – спокойно объяснила девочка. – На всю округу только в Липовке…
Я рассердился. Чуть не выкинул злосчастный рюкзак из машины. Рисковать жизнью из-за старого велосипеда и мешка с яблоками!
– Ну и дура же ты, Ксения!
Конечно, она обиделась. Целых две минуты сидела надутая и молча крутила баранку джипа. Потом не выдержала:
– А знаешь, как трудно достать нормальный велик? Это, между прочим, «Молния»! Такой новый – полштуки баксов! Шесть скоростей, рама из высокопрочного сплава… И легкий! Знаешь, какой он легкий?!
– Угу, – буркнул я.
Завершив с достоинствами велосипеда, она принялась объяснять, насколько замечательны в Липовке яблоки:
– …Это ж селекционные сорта! Полгода будут лежать, и ни пятнышка! Ни единого! А представляешь, какое из них варенье?
– Догадываюсь.
Ксения догадок не строила. Она знала точно:
– …килограмм сахара, килограмм яблок, стакан воды… Глаза у девочки загорелись. Началось яркое и проникновенное изложение технологии:
– …Очистить от кожицы и сердцевины. Нарезать мелкими дольками. Опустить ненадолго в кипяток. И сразу охладить – в воду с лимонной кислотой. Кислоты чуть-чуть – на кончик ножа! А потом в горячий сахарный сироп. И варить на слабом огне – пока дольки не станут полупрозрачными, с янтарным отливом… Здорово, правда?
– Ага, – зевнул я.
1 2 3 4 5 6
Но орать я не стал. Отчего-то передумал.
А когда хрустнула сухая ветка под ногой – дернулся, как ошпаренный.
Уже не иду, а крадусь. Оглядываюсь на каждый шорох.
Не выдержал. Сел отдохнуть на скамеечку. Нервы у меня и так расшатаны. Сколько можно! Хочется покоя и медицинской заботы… Чтобы многострадальные мозги встали на место.
Даже во рту пересохло. Водички бы холодной, родниковой…
Или не родниковой. Какой угодно.
Ага. Там, за кустами, маячит колодец. Насколько я помню, внутри должно быть прикрепленное к цепи ведро.
Я подошел ближе и разглядел выгоревшую табличку, прибитую к крышке деревянного сруба:
«ВНИМАНИЕ! ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО!
КОЛОДЕЦ ОБРАБОТАН СПЕЦХИМИКАТАМИ!»
А чуть ниже – на английском:
«DANGER! USE IS FORBIDDEN!
WELL IS CHEMICALLY PROCESSED!»
И маленький бледно-красный череп с костями.
Они что, сдурели?! Отравлять воду?
Вот гады!
В сердцах я попробовал дернуть крышку.
Наглухо заколочена.
Солнышко ласково припекало. Ветерок холодил мою разгоряченную, исцарапанную физиономию. Щебетали мелкие пичужки. Природа радовалась еще одному погожему летнему дню.
А я все думал: в какое же дрянное место меня угораздило забрести?
Новые звуки прервали плавное течение мыслей.
Хруст веток, чья-то ругань…
Люди!
Я встал со скамеечки и, осторожно ступая, двинулся на звуки. Может, это и рискованно, но в конце концов надо понять, где я? И как отсюда выбраться?
Через несколько дворов я спустился в заросший бурьяном проулок. Свернул в сад. Вроде все слышалось оттуда? Я застыл в неуверенности. И тут донеслась подсказка:
– …Урою змееныша! – низкий мужской голос. Довольно неприятный.
Я даже засомневался. Потом нашел в траве обломок кирпича – от разваленного погреба. И ощутил себя готовым для беседы.
Обошел терновник. Раздвинул кусты смородины.
Открывшаяся картина не добавила оптимизма.
– …Сучий потрох! – процедил крепкий тип в камуфляже и высоких черных ботинках.
Это не приветствие. Тип стоял спиной ко мне и меня не видел. Он вообще был слишком увлечен – молотил ногами парнишку лет двенадцати.
– …гни-ида!
Паренек лежал на земле. И, закрывая руками голову, пытался увернуться от ударов. Только перевес был явно не на его стороне.
Я вздохнул, сделал шаг из кустов. Мордатый тип обернулся… и получил кирпичом по темечку. Это помогло. Мордатый расслабился и упал отдыхать.
А я выронил «оружие». Сел рядом на травку.
От мастерского удара у меня самого зашумело в голове. М-да… Физические усилия мне явно противопоказаны.
– Эй… – тихо позвал я спасенного. – Ты как?
Мальчуган отполз в сторону. Кое-как обрел вертикальное положение и буркнул:
– Нормально.
Выглядел он не слишком здорово. Из носа текла кровь. Под глазом наливался обширный синяк.
– И за что он тебя?
– У него спроси, – неприветливо отозвался пацан. И поднял с травы самодельный нож с рукояткой, обмотанной изолентой. Кстати… А на ладони мордатого красуется свежий порез.
Мальчонка тоже не подарок.
Может, и не стоило вмешиваться? Только я еще слишком слаб, чтоб бороться с собственными рефлексами. Не могу видеть, когда бьют детей.
– Прикончи его, – вдруг сказал паренек. И кивнул на лежавшего без чувств типа.
Я растерянно моргнул:
– Чего-о?
– Говорю, добей! Он видел твое лицо. Он тебя запомнил!
– М-да… – качнул я головой.
Ребенок истолковал это по-своему. Пожал плечами. И, деловито взмахивая ножом, шагнул к мордатому.
– Ты офонарел, пацан!
Сердитое шмыганье в ответ:
– Какой я тебе пацан! Я… девочка!
Что тут скажешь? Остается глупо улыбаться:
– Извини…
Кстати, ошибиться немудрено. Мордашка у нее в пыли и крови. Темные волосы коротко острижены. Линялые джинсы размера на два больше. А мешковатая курточка явно с чужого плеча.
– Меня Ксения зовут, – представилась она с достоинством. Снисходительно уточнила: – Можно просто Ксюша.
– Очень приятно, – отозвался я.
– И…? – сощурилась она выжидательно.
– Э-э… Денис! – спохватился я. – Можно просто Денис.
Пока шло светское знакомство, она успела вытащить пистолет из кобуры мордатого. Забрала резиновую дубинку. А теперь шарила по его карманам – быстро и уверенно. Зыркнула в мою сторону:
– Не тормози, снимай с него ботинки!
– Зачем? – удивился я.
Она вскинула ресницы:
– Как это зачем? Хорошие ботинки! Даже если не подойдут, всегда можно продать!
Я медленно и брезгливо потянулся к высокой шнуровке. Потом отдернул руку.
Какого хрена эта соплячка мною командует!
Уголовница малолетняя!
Присмотрелся к нашивке на рукаве бесчувственного типа. «Скорпион» – кириллицей и латинскими буквами. Посредине – ярко-красным то самое членистоногое.
Это что? Милицейский спецотряд?
Дьявол. Не хватало мне еще испорченных отношений с государством! Конечно, мордатый тот еще фрукт. Но попробуй докажи потом!
Я затравленно оглянулся по сторонам. Линять отсюда надо! Чем быстрее, тем лучше!
Поблизости донесся шум мотора.
Fuck!
Внутри все оборвалось и похолодело.
Маленькая уголовница застыла.
А я медленно начал пятиться в кусты. Хрустнула ветка под ногами.
– Т-с-с, – Ксения показала мне кулачок. Левой руки. В правой у нее пистолет.
Машина проехала мимо. И остановилась, не выключая мотора, где-то на другом конце улицы. За густым малинником нас не заметили.
Бесшумно ступая, Ксения двинулась едва различимой в крапиве дорожкой. Оглянулась, поманила рукой. Я обреченно заковылял следом.
– Наверное, ездили брать воду в роднике. А сейчас вернулись за третьим! – тихо объяснила Ксюша.
– Угу, – мрачно кивнул я.
Здесь было относительно безопасно.
Мы прошли бурьян и спустились в овраг.
Что-то зашипело рядом. Я вздрогнул, а Ксения извлекла из кармана «трофейную» рацию. Хм-м… И это не забыла прихватить… Опытная. Резиновую дубинку вручила мне. А бумажник с баксами предусмотрительно спрятала во внутренний карман своей куртки.
– Ну, ты где застрял? – сквозь треск уточнил мужской голос из рации.
– Ответь что-нибудь! – шепнула Ксюша.
Ага. Делать мне больше нечего.
Она умоляюще вскинула брови.
Я взял рацию. Если б я умел этим пользоваться…
Вздохнул. И неожиданно для самого себя вдавил какую-то клавишу:
– Все нормально.
– Не надо было жрать столько слив, – хмыкнули из рации.
«Отошли их подальше!» – беззвучно объяснила девочка.
«Куда?» – скривился я.
Она изобразила зверскую гримасу. И крутнула пальцем у виска.
– Эй, ты где?
– Здесь, на краю села, – хмуро отозвался я.
– Ты в порядке? – с сомнением уточнили из динамика.
– Ага!
Хватит с меня!
Я зашвырнул рацию в траву. И, не оглядываясь, двинулся вперед. Голова слегка кружится. Но идти я могу. Подальше от этого дикого места и криминальной девчонки.
Только меня и видели… Не найдут, не догонят…
Кто-то сзади крепко схватил меня за футболку.
– Ты чего? – шепнула Ксения. – Жалеешь, что не прикончил того урода?
ГЛАВА 4
Под ногами хлюпало. Ветер шелестел осокой. Мы крадучись пробирались по болотистому дну оврага.
Если подняться во весь рост – трава мне по шею. А Ксюшу скрывала с головой. Девчонка неутомимо карабкалась через заросли. Я брел следом. И мрачно размышлял: упорная. Так просто от нее не отвяжешься… Да и теперь мы вроде подельники?
Я глянул по сторонам. Мы уже далеко. Пора кое в чем разобраться:
– Ксюша… а почему здесь никто не живет?
– Потому что их выселили, – буднично объяснила она.
– Зачем? Атомная станция рванула?
Ксения тихо засмеялась:
– Откуда ты такой взялся?
– Не знаю, – честно ответил я. – Слушай, а как мне добраться до города?
– А у тебя есть пропуск?
– Пропуск? – Я ощутил себя великовозрастным придурком. Что-то странное творится вокруг. И сопливый ребенок понимает больше меня! Несправедливо…
Она оглянулась и дружески ткнула меня острым кулачком:
– Хороший ты парень. Только поменьше тормози, ладно?
Мы напились воды из ручья.
А метров через сто Ксения свернула влево. И опять полезла в гору. Назад в деревню?!
Я не выдержал. Поймал её за куртку:
– Ты сдурела?
– Там рюкзак и велосипед! – сердито прошипела Ксения. – В другом дворе!
Я ее отпустил. Конечно, такое ценное имущество она ни за что не бросит.
А девчонка вдруг спохватилась, извлекла крохотное зеркальце и стала наводить красоту. Послюнявила чистый носовой платок, вытерла грязь и кровь с мордашки. Критически осмотрела наливающийся синяк. Лишь тогда, ощутив себя в порядке, спрятала зеркальце в карман.
Я усмехнулся. Несмотря на юный возраст, логика у нее вполне женская.
Завершив «макияж», Ксения опять полезла вверх по склону.
Я беззвучно выругался. И двинулся за ней, как слепой за поводырем.
Сделав изрядный крюк, мы достигли села с другого конца.
Двинулись задворками, осторожно вслушиваясь и всматриваясь.
Вроде было тихо. То есть, конечно, шелестела листва, скрипели сухие ветки на ветру и чирикали птицы. Но больше ничего.
– Вон там, за углом, – шепнула Ксения, указывая на ветхую, потемневшую избу. – Ты не бойся, их всего трое. А деревня большая…
– Берем вещи и тихо уматываем, – напомнил я. Так, на всякий случай. Вдруг ей опять понравятся чьи-то ботинки?
Отдавать мне пистолет она категорически отказалась.
Мягко, по-кошачьи ступая, девочка обогнула дом. И замерла как вкопанная. Я приблизился, глянул через кусты терновника.
И все стало ясно.
Темно-зеленый джип с открытым верхом стоял посреди улицы. Рядом возвышалась крепкая фигура в бронежилете и шлеме. В руках у «милиционера» (или как его называть?) был автомат. А у его ног лежал в пыли ободранный велосипед и небольшой грязновато-серый рюкзачок.
Та-ак… На ценном имуществе можно поставить крест. Я мягко потянул девчонку за локоть. Пора было уходить.
Ксения скривилась, кусая губу.
А из зарослей с той стороны улицы донеслась ругань. Хрустнули ветки. По-моему, как раз из того сада, где мы с Ксюшей познакомились.
На улицу выбрался щуплый тип в бронежилете. Двигался он медленно. Потому что волочил на себе моего «крестника».
– Жив? – спросил «милиционер», дежуривший у машины.
– Ага. Только малость контуженный. Чем-то его, идиота, по башке…
Мордатый «раненый» вяло перебирал ногами и, очевидно, до сих пор плохо соображал.
Ксения задумчиво взвесила в руке пистолет. Вот дура!
Я снова потянул ее за плечо. Она отмахнулась.
Что там особое в ее рюкзачке?
К счастью, «милиционерам» было не до Ксюшиных пожитков.
– Эй, долго я буду один надрываться? – буркнул тот, что тащил раненого.
– Погоди, – отозвался второй «скорпион». Выплюнул окурок, шагнул навстречу. И вдруг вскинул автомат.
Длинная очередь срезала ветки и листву. А «скорпион» быстро развернулся и…
Мы с девочкой едва успели пригнуться. На голову брызнули сбитые ягоды терновника, посыпалась труха из деревянного сруба…
Я выронил резиновую дубинку, упал лицом прямо в колючую траву.
Fuck!
Но все уже стихло.
– Да нет там никого, – послышался сердитый голос. – Что они – идиоты, ждать?
– Не знаю. У меня чутье…
– Плевать! Обычные бомжи. Пускай с вертолета прочешут.
– А по-моему, они рядом.
– Хорош базарить! Вован тяжелый, как бык…
Я чуть приподнял голову. Двое «скорпионов» тащили к машине третьего.
Ксения сжала мою ладонь. Я удивленно оглянулся.
Не успел еще понять, а она уже вскочила и выстрелила через кусты. Пронзительно крикнула:
– Стоять! Оружие на землю!
Руки «милиционеров» рефлекторно дернулись к автоматам. Но так их и не коснулись.
– Эй, детишки, – позвал щуплый с фальшивой улыбкой, – можете уходить, мы вас не тронем!
В ответ Ксения грязно выругалась.
«Скорпионы» поняли и торопливо уронили автоматы. Заодно уронили Вована.
– Пистолеты! – скомандовала девочка. – Только медленно!
«Макаровы» полетели в дорожную пыль. (И откуда я знаю, что они так называются?)
Ксюша довольно усмехнулась. Склонилась ко мне, едва слышно озвучила:
– Идешь к джипу, грузишь оружие и шмотки!
Я растерянно моргнул.
– Давай! – Она вручила мне цветастую косынку. – Завяжешь лицо, чтобы не узнали.
Я облизал губы. Проблемы с законом развиваются по нарастающей. Сначала членовредительство с использованием тяжелых тупых предметов. А теперь дошло и до бандитизма…
– Эй? – Ксения хлопнула меня по плечу.
– Да, – буркнул я.
Обвязался женской косынкой и в таком дурацком виде выбрался из кустов. А что мне оставалось делать?
Два «скорпиона» уставились на меня тяжелыми взглядами. Пытаясь не поворачиваться к ним спиной, я торопливо сгреб с земли оружие и швырнул на заднее сиденье машины – мне оно ни к чему, я ни в кого не собираюсь стрелять! Туда же разместил Ксюшин велосипед. Поднял рюкзачок – весьма внушительный по весу – и опустил между сиденьями.
Что дальше? Дьявол, и как я не догадался сразу уточнить…
Глянул на терновник, где притаилась девочка.
Тут она сама вылезла из кустов. Молча кивнула на джип.
Ага. Я забрался на переднее сиденье. Место водителя оставил свободным.
Ксения скривилась, процедила сквозь зубы:
– Заводи!
«Макаров» в ее руках все еще был нацелен в сторону «милиционеров».
Я торопливо пересел и уставился на приборную панель автомобиля. Почти минуту таращился. Наконец, чувствуя холод по спине, безнадежно выдавил:
– Не умею.
Ксения издала шипение раненой кобры.
Сама виновата! Надо было заранее договариваться!
Она оттолкнула меня плечом. Вскарабкалась на водительское место. Повернула ключ в гнезде. («Зажигание!» – вспомнил я.) Дотянулась ногой до педали. («Сцепление!»)
В этот миг я глянул назад. Не знаю почему.
И увидел нацеленный в меня зрачок пистолетного ствола.
– Fu-u-uck… – выдыхаю я. На этом выдохе дергаю Ксению вниз, сам падаю на сиденье. Пуля бьет в лобовое стекло. Медленно змеится сетка трещин.
Я тяну руку между креслами. Отталкиваю рюкзак. Нащупываю рукоятку автомата.
Еще одна пуля царапает плечо.
Я вскакиваю во весь рост. Оружие вздрагивает, выплевывая огонь. Яростно, гулко грохочет.
Я жму на спуск – так, что палец немеет…
Пока автомат не захлебывается на полуслове.
Патроны кончились.
Я моргнул. И ошалело посмотрел на оружие в своих руках. «АК-106», – всплыло в голове название. – Ствол укороченный, магазин стандартный – тридцать патронов…»
Швырнул автомат на землю.
Я ведь не собирался никого убивать!
Вытер холодный пот…
Поднял глаза.
«Милиционеры» орали, выли и корчились посреди пыльной улицы.
Живые. Но с мокрыми от крови штанинами и простреленными руками.
Ксения вдавила педаль газа. Джип резко тронулся. Я едва не упал. Все таращился назад, пока мы не свернули.
Крайние дома скрылись из виду.
И первой заговорила Ксюша:
– А ты молодец. Только стреляешь не очень метко. Ни одного не завалил.
– Не хотел и не завалил, – сухо ответил я.
Что там такое есть в моем прошлом? Какие еще открытия…
Я опустил веки. Вдруг понял, что не хочу вспоминать.
ГЛАВА 5
Мы ехали по грунтовке с едва угадывавшейся в траве колеей. Справа – густая посадка. Слева – непролазный кустарник. Наверное, когда-то здесь тоже стояли дома. А сейчас только истошно кричали сороки.
Интересно, куда мы движемся?
Бог его ведает…
Я потер лоб. Если нет прошлого, будущее тоже в тумане.
– Не переживай, – успокоила Ксения. – Даже если они вызвали вертолеты, полчаса у нас есть. Пока из Оладьина долетят…
Я глянул на ее мордашку. И улыбнулся. Она хочет выглядеть взрослой, рассудительной. Но так много в ней от ребенка. Готового даже погоню воспринимать как игру.
– Ксения, а что у тебя в рюкзаке?
– Яблоки, – пожала она плечами.
– Чего-о? – вскинул я брови.
– Год неурожайный, – спокойно объяснила девочка. – На всю округу только в Липовке…
Я рассердился. Чуть не выкинул злосчастный рюкзак из машины. Рисковать жизнью из-за старого велосипеда и мешка с яблоками!
– Ну и дура же ты, Ксения!
Конечно, она обиделась. Целых две минуты сидела надутая и молча крутила баранку джипа. Потом не выдержала:
– А знаешь, как трудно достать нормальный велик? Это, между прочим, «Молния»! Такой новый – полштуки баксов! Шесть скоростей, рама из высокопрочного сплава… И легкий! Знаешь, какой он легкий?!
– Угу, – буркнул я.
Завершив с достоинствами велосипеда, она принялась объяснять, насколько замечательны в Липовке яблоки:
– …Это ж селекционные сорта! Полгода будут лежать, и ни пятнышка! Ни единого! А представляешь, какое из них варенье?
– Догадываюсь.
Ксения догадок не строила. Она знала точно:
– …килограмм сахара, килограмм яблок, стакан воды… Глаза у девочки загорелись. Началось яркое и проникновенное изложение технологии:
– …Очистить от кожицы и сердцевины. Нарезать мелкими дольками. Опустить ненадолго в кипяток. И сразу охладить – в воду с лимонной кислотой. Кислоты чуть-чуть – на кончик ножа! А потом в горячий сахарный сироп. И варить на слабом огне – пока дольки не станут полупрозрачными, с янтарным отливом… Здорово, правда?
– Ага, – зевнул я.
1 2 3 4 5 6